Софист, часть 3. Вершина

"Ах, как всё запутанно..."

"Ничего страшного, Вершок повторит всё для Дилапа, он проконтролирует тебя, раз в постели стрелок аховый. Ещё раз спасибо и до встречи".

"До свидания..."

"Вершок, большое спасибо".

"Пожалуйста".

Улыбнувшись и потрепав между ушей волка, плетущегося, как на расстрел, Софист постарался не думать о предстоящих трудностях. Жизнь бьёт ключом! Во всех смыслах и по всем местам...

Гавина раздирало запоздалое раскаяние. Последняя реплика Софиста для Терва стала последним гвоздём на крышке гроба похотливого самца, способного опуститься до е

* * *

с животными. Гавин знал одного пастушка, не брезгующего козами, и презирал его. Теперь он сам достоин презрения. О Боже, как же он был ослеплён лесной нимфой, что не замечал презрения в глазах прежних друзей. Ещё летом он пил пиво с корешами, зарубаясь в кости, кулачные бои b конные скачки. Но потом, когда Софист сбежал, повздорив с бароном, все у Гавина покатилось под откос. Чертяка угадал про баню, "экзотичный лапуся" не устоял перед сладкоречивой Далесивэ, не в силах больше выдерживать истомы от её заигрываний и вынужденного воздержания с беременной женой, уже на первых месяцах.

Внезапно в костре треснуло полешко. Словно очнувшись, Гавин подхватился, вложив меч в ножны и схватив лук с колчаном. Не сумев сдерживать злых слёз, он поспешил вытряхнуть свои стрелы, поломав многие, чтобы на их место вложить "подачку", глупо оставленную нетронутой лежать кучкой у стенки. Гавин не утратил инстинкт самосохранения. А вот дилемму с детьми до сих пор так и не решил, даже не задумывался особо. Пока сон не пробудил отцовские чувства видом окровавленного темнокожего комка, чётко показавшего, какой его отец — говно. Софист ещё и носом ткнул в причину. Да, это был нежеланный ребёнок — для обоих родителей. Но во сне Гавин видел, как убивалась Мара по мертворождённому. Действительно, сон Илматером ниспослан как иллюстрация мудрости: что имеем — не храним, потерявши — плачем.

Отряд орков насчитывал восьмерых. Один подволакивал левую ногу, прокушенную повыше колена — под повязкой кровоточило. Другой был чересчур бледен и навеселе — налицо признаки "лечения" обморожения. Третий шёл с культяпкой — он узнал и укус своего зимнего волка. Ещё трое страдали от колотых ран, которые оставили совиные перья — и это было знакомо Гавину. Только свинорылый командир в добротной проклёпанной стёганке и шаман в многослойной куче тряпья выглядели целыми, сверкая ненавистью в красных глазах и алкая мести.

Охотник предполагал, что не один сидел в засаде, ещё где-то были софистовы Няшка и Уллю. Вполне возможно, отряд насчитывал большее число, и потрёпанные животные затаились, зализывая раны. Если так, то шаман мало опасен — растратил магию. Решив первым устранить командира, Гавин прицелился, намереваясь выстрелить с двухсот шагов, чтобы проверить качество стрел: если промахнётся, то однозначно насторожит отряд, заставив их остановиться неподалёку от кустов — у выгодной для охотника позиции.

Попал!

Стрела идеально пошла в цель, почти не рыская. Остро наточенный боевой наконечник вспорол слоёный кожаный доспех, но лишь уколол в нижнее ребро, пустив каплю крови. Орк взревел приказ рассыпаться, а рейнджер отступил за валун, закутавшись в плащ из листьев. Пока орки переругивались на своём наречии, не понимавший их охотник пытался унять собственные эмоции, выкинуть из головы лишние мысли и сосредоточиться на ликвидации банды свинорылых подранков. Человек боялся себе признаться, насколько сильно его испугала самая что ни на есть реальная перспектива вечных мучений после смерти — только не за пазухой Илматера! А ведь ещё вчера думал о таких простых вещах, типа того, что даже с учётом сотни золотых монет ему однозначно хватит, чтобы выкупить одну из комнат, которыми разжился мэр, а может и на стройматериалы для собственного дома. В любом случае съехать из монастыря не удастся, пока он в статусе послушника. Гавин действительно не видел иного выбора, кроме как хорошо делать свою работу, заслужив... Да, заслужив... право на семью?..

Видимо, духи бубна донесли шаману, который каркающим голосом задал лучшую тактику против одиночки — двигаться рассредоточено. И зайцами прыгающие мысли Гавина переключились на где-то там батрачившего Терва, начав очередную волну против Софиста. И это помогло сосредоточиться! Первым, в ком охотник представил своего ненавистного нанимателя, оказался хромой лучник. С дистанции в пятьдесят шагов охотник в великолепной маскировке прицелился спокойно. Наконечник чуть оцарапал подбородок — стрела вонзилась в шею, перебив сонную артерию.

Осталось семеро.

Вытащив воткнутую перед собой вторую стрелу, Гавин через пару ударов сердца уже вновь натягивал свой надёжный короткий лук — фьють! Отравленный вожак заторможено обернулся на хрипы, став идеальной мишенью — смертельный в глаз!

Рейнджер по открытому поведению шамана заподозрил у него защиту от стрел, потому очередная была предназначена не указавшему в его сторону врагу, а бросившемуся к нему плечистому бугаю с уродливым шестопёром — ранил проникающим в бедро и тем приостановил. С пятнадцати шагов Гавин легко попал в колено следующему орку, использовав ещё одну стрелу с игловидным наконечником, пробившим защитное блюдце кости и обломившемся при следующем шаге. Взвывший орк забыл про отсутствие кисти и выставил руки, чтобы упасть — прямо на культяпку.

Увернувшись от кинжала, который, в отличие от метательных стрелок шамана, имел все шансы пробить лиственный плащ и ранить, Гавин вместо очередной стрелы быстро выдернул из-за пояса дорогой кожаный мешочек с хлюпающей алхимической субстанцией, кинув в мчавшегося на него орка с видавшей виды шипастой дубиной наперевес. Лопнув пониже пояса, мешочек высвободил липкую субстанцию, облепившую ноги, отчего орк свалился прямо под ноги человеку. Остерёгшись брать шаманское оружие, рейнджер не упустил возможности ударить луком, кончиком плеча которого выбил орку глаз.

Стремительно дав дёру, полный сил егерь совершил успешное тактическое отступление за ёлку, по дороге оголив короткий меч. За зеленью он резко остановился и завернулся в лиственный плащ, став красться обратно — к стволу берёзы. Его почти по пятам преследовала всего пара врагов. И второй не ожидал подлости от облетающего кустика, со всего маха налетев на меч, проткнувший кожаную основу доспеха и вышедший под лопаткой. Бежавший первым успел обернуться и отбить метательный нож Гавина своей зазубренной секирой. Защищая голову и грудь, орк открылся снизу — второй обоюдоострый нож воткнулся в паховой области. Подхватив брошенный лук, охотник скрылся за деревом от двух опаздывающих, пьяного и выпутавшегося, но упустил из виду шамана, неожиданно выскочившего ему навстречу. Он был опасен своим колдовским посохом и всякими штучками по типу черепа крупной летучей мыши, взорвавшегося за спиной шарахнувшегося в сторону Гавина — раненный в пах издох от дружеского огня.

Трон или плаха? Своим отчаянным броском Гавин отвёл шаманский посох изгибом плеча лука, правой выхватил нож из голенища и вогнал его подмышку орка, чьё колдовство вспыхнуло над капюшоном из наслоения листьев. Удача словно извинялась за лишения — конус цветных брызг ослепил догонявшего орка. А потом вертихвостка отвернулась — колено ширококостного шамана сломало человеческий нос.

Дезориентированный считал звёздочки, ослеплённый их искал, раненный пытался вытрясти новые, а запнувшемуся пьяному всё стало фиолетово.

Зубодробительный удар пяткой посоха заставил Гавина рефлекторно махнуть рукой, пластиной наручей отбивая древко в сторону, а сам он подался вправо, проверив языком целостность зубов — вставные вылетели. Харкнув с кровью, разозлённый человек мысленно гавкнул плащу свернуться. Шаман не смог одной рукой как следует размахнуться — лук отвёл завершающий удар навершием по кумполу. Без помех Гавин выхватил из колчана за плечом первую попавшуюся стрелу и банально ткнул ею в свинячью морду. Орк отшатнулся с порезанной скулой. Лучник не растерялся, тут же наложив стрелу на тетиву и в упор прострелив шею: артерию и позвонки не задел, но гортань перешиб.

Интуиция спасла охотника, резко присевшего и клюнувшего головой: послышался треск ломающегося оперенья стрел и дёрнуло лямку колчана, а болезнетворные шипы просвистевшей дубины оцарапали затылок. Взревевший от промашки орк без раздумий следующим шагом со всей дури пнул врага под сральник — глухо замычавший человек аж подлетел с глазами навыкат.

Гавина от неминуемого убийства спасла Няшка. Подкравшаяся ирбис выбрала удачный момент и запрыгнула на спину орка, повалив оказавшегося на одной ноге. Падающий воин успел выставить и опереться на правую ногу, когда большая кошка, ночью уже коловшаяся и резавшаяся об орочьи наплечники, принялась стремительно перебирать задними ногами, отчасти подражая волку, закапывающему свои экскременты. Заточенные когти успели избороздить ягодицу и бедро выставленной назад левой ноги, когда оркский воин ушёл в перекат. Ирбис оказалась ловчее, избежав удара прыжком вперёд и вбок — этого надругательства волшебный ремень орка уже не выдержал и лопнул. Пока свинорылый рычал матом и путался в падающих штанах, Гавин успел слегка перевести дух и подняться с перепачканным и злым лицом. Сейчас он думал только о жесточайшей расправе над орком, приспущенные штаны которого делали его уязвимым для нападок человека, доведённого до отчаяния и в этот момент видевшего перед собой волосатого Софиста, вознамерившегося совершить грех мужеложства...

От неминуемых издевательств орка спас Уллю, бесшумно подлетевший сзади и сверху: зацепился за глазницы, выколов когтями глазные яблоки, а когда орк заверещал, оглушительно ухнул магией прямо в раззявленную пасть. Сова эффектно оттолкнулась, воспарив обратно в сине-голубое небо, а поверженный враг опрокинулся на спину, противно задёргавшись в конвульсиях из-за сбоя в работе мозга, критически поражённого целенаправленной звуковой атакой...

В это самое время Терв и Софист были целиком поглощены вязанием маны. Молодой и худощавый человек оседлал зимнего волка, свободно бегающего по воздуху. Прижавшись к спине, обнимая руками за шею и ногами за пояс, заклинатель словно бы сливался со своим живым инструментом.

Строитель вчера оставил у скалистых стен ряд заговорённых деревьев, намереваясь сегодня превратить их в гибкие краны с люлькой для себя. Однако решение опираться на лунные сутки вместо солнечных влекло за собой целый список последствий.

Во-первых, более не остаётся выбора, кроме как следующей дикой формой разрабатывать облик зимнего волка. Вряд ли когда-либо ещё повторится уникальное сочетание факторов, как: льдистый водяной узел пятого класса, едва начавшая убывать луна, достаточно изученный и ладно развитый зимний волк, взбудораженный магией Томов молодой организм, неудовлетворённая тяга к новой животной форме, желание возобновить дружеские отношения с лордом волков Фарганом.

Из первого вытекает второе: для достижения наилучшего эффекта следует отказаться от второстепенных инструментов. В частности, обходиться без серебристого кольца и создаваемой с его помощью метамагии — всё собственными силами. И это правильно. Сейчас пока ещё сама Селуне будет помогать родниться с волком. А если начать строить сперва у самой купели, то и вся мощь льдистого водного узла пятого класса будет подталкивать к цели. К тому же, друид по весенне-летним занятиям по превращению в сову знал, что одежда и артефакты сильно мешают перевоплощаться, но тогда перед ним как раз стояла цель совладать со сменой формы при сохранении амуниции. Собственно, стремительное и неуклонное освоение облика зимнего волка со временем сделает ненужным внешнюю помощь. Конечно, вполне естественно, что первые шаги на этом поприще будут неуклюжими. Поскольку это вступало в противоречие с тем, что сердце храма должно быть самым искусно построенным, задача Софиста была поистине нетривиальна.

Собственно, поутру подойдя к Шемусу, Софист с интересом наблюдал за игрой мелких мимических волн на бугрящемся водяном лице, в то же время раздеваясь и складывая все вещи в чёрную дыру, уменьшившийся платочек с которой повязал на левую ногу Уллю — на правую надел серебристый браслет. Самый любопытный момент настал, когда друид совершил частичное обращение — оброс белой зимней шерстью волка по правую руку. Шемус натурально изумился, когда его тело целиком покрылось волосяной изморосью, ведь оно по происхождению являлось ледяной копией Софиста, а тут ещё и фактор непосредственной близости. Архон даже вышел из восхваляющей позы и отвернулся от оригинала из плоти и крови, чтобы осмотреть и ощупать себя. "Зимний человек" не зевал, оседлав натурального зимнего волка и дав команду ступить на воздух.

Строитель не равно архитектор. Строитель воплощает план архитектора. По задумке, главной и единственной деталью оформления храма будут волны — наплывы породы друг на друга. Их создание примитивно: достаточно правильно размягчить камень, а остальное доделает сила тяжести. Именно эту стихийную хаотичность наплывов сжиженного камня Софист намеревался возвести в ранг архитектора. У Шемуса потом просто не останется иного выбора, как признать стройку завершённой.

Впрочем, сейчас ошарашенный ледяной архон, обросший снежной шерстью, совершенно не понимал задумки дерзкого человека, изворотливо нашедшего способ начать и вести стройку без нареканий по основным постулатам. Единственное, к какому выводу пришёл Шемус после часа наблюдений за непредставленным ему зимними волком и Софистом, это — подготовка. Мистический дуэт вознамерился обработать массив камня по бокам ледяной колонны, созданной волей Лорда Воды. Струи Шемуса дребезжали и сжимались каждый раз, когда волчий выдох подбирался ко льду — станет или нет морозным? Становился, намораживая плавный переход. В перерывах Шемус пытался думать над тем, почему возмещающий канон строитель действует "построчно": с восхода к центру, переход, с запада к центру, переход вправо и повыше — повтор.

Поднимаясь всё выше, Софист с Тервом всё замедлялись, выдохшись уже через пару часов. Оба дико устали от проделывания монотонной работы по первичной обработке стен будущего храмового святилища — отделанная площадь составляла жалкие тридцать квадратных футов с обеих сторон от вогнутой ледяной колонны с водопадом. Пока было рано говорить о достойном размягчении, на данном этапе камень просто пропитывался магией стихии воды. Никаких потёков, даже не все щели и полости так закрывались, чтобы стена была по-настоящему монолитной и крепкой.

Не разрывая установленного мистического канала, Софист прямо на Терве нырнул в купель, игнорируя застывшего Шемуса. Возня купания в ледяной воде и утоление жажды из створа водопада освежило как зимнего волка, так и друида, частично обращённого в эту дикую форму. Этого заряда бодрости хватило всего минут на сорок, а ещё через двадцать закончилась вся запасённая Софистом магия и голод стал терзать невыносимо.

Парень поленился туда-сюда переодеваться, решив на время вовсе отказаться от одежды, тем самым изводя чернявого. Это было забавно, но теперь неуместно. Лезть в пещеру в зимней шкуре значило выгнать всё тепло, а одеваться в шубу ирбиса — контрпродуктивно. Пришлось Софисту преодолеть лень, но только на сегодня и потому, что не хотелось думать о проблемах, возникших из-за вещего сна и предпосылок к нему. Отпустив Терва к хозяину и поохотиться, парень утолил голод галетами и отправился в лес собирать опавшие и ещё висящие листья для создания одежды, чтоб прикрывала наготу и согревала. В большем сейчас нет нужды, как нет сил и средств воплотить громадьё пожеланий. Софист долго не мучился с выбором. На штаны пойдут листья дуба, а на рубаху — кленовые. (иллюстрации 012 и 014) И те, и другие могут быть самых разных расцветок: от зелёных весной и летом, до жёлтых, оранжевых, красных и коричневых осенью. А значит, и одёжка будет обладать богатой палитрой — по желанию носителя. Просто аккуратные волнистые контуры дубовых листьев лучше подойдут штанам, а то острые кленовые лепестки наведут первую мысль — оборванец, а вот на манжетах и ободе рубахи наоборот — стильно! Главное в скорости и простоте одевания: шлёпнул лист на бедро — и в штанах, вторым по плечу — и рубаха. Останется только обуться — береста и кора дуба подошвой. А можно просто в носки из листьев и соединить через складку для обозначения штанин — в самый раз длина будет при растяжках! Тогда и для рубашки надо делать перчатки и капюшон. Причём, тогда уж носки и перчатки должны быть опциональны — это усложнит чары, к тому же, стоит заранее добавить полный термоконтроль, чтобы и в жару, и в холод было одинаково комфортно.