Глобус

— Видали, парни?! — воскликнул чей-то веселый голос. — Кто переживал, что опоздает на работу, может расслабиться. Пока эту штуку из корпуса не выдернут и дыру не залепят, никто никуда не пойдет!

— Ха! "Выдернут", "залепят"! Вот мы и выдернем и залепим! Или ты думал — нас туда на экскурсию везут? — ехидно поинтересовался кто-то другой.

Он был не совсем прав, этот кто-то. Пока мы медленно, на пределе возможностей трака, ползли к потерпевшему крушение судну, внизу успело собраться чуть ли не все имевшееся на станции начальство. И с явлением каждого нового, все более высокого ранга, господина, ритуал докладов различных, от патруля стражи до пожарников, служб начинался снова и снова. И все это, весь этот цирк, какой-то шутник подключил к каналу связи СВГ. Наверное, чтоб нам, единственным кто в тот момент приближался к "Саратоге", не было скучно.

Наконец, самый главный начальник узнал, что терминалы оцеплены патрулями стражи, пожарная служба развернута и готова, а по внешнему корпусу станции к месту аварии уже двигаются сразу несколько ремонтных бригад, включая достаточно мощный тягач, чтоб выдернуть застрявший в шлюзе кораблик. И тут встал вопрос: как вообще случилось, что какое-то судно протаранило обитаемую станцию?

О цепи удачных стечений обстоятельств и о Демонах помните? А вот я в тот момент как-то это упустил. Просто вел скачущий в потоках уходящего через пробоину воздуха трак, и ни о чем таком не думал.

Даже если бы я был обычным станционным обывателем — каким-нибудь чиновником, или, не дай Боги, менеджером — и не был бы в состоянии опознать судно по характерным обводам корпуса, это легко можно было сделать, просто запросив в сети данные по регистрационному номеру космолета. А уж его-то прочесть любой смог бы. Цифробуквенный код так часто повторялся, что не заметить, или не распознать его было просто невозможно.

Но, сказать по правде, я узнал "Саратогу" еще стоя "на полу" огромного цирка гражданского терминала. Лет этак, наверное, десять или двенадцать назад начало производства этих в высшей степени удачных корабликов было признано главным явлением года! С тех пор со стапелей различных корпораций сошло множество подражаний великолепной "Саратоги", на основе ее гениальной конфигурации выросло целое поколение универсальных платформ для путешествий по ближнему космосу. И все-таки первые модели — так сказать — прототипы — все еще оставались в цене.

В общем-то, все было просто. Не особенно крупный, размером с корвет, а в модификации "Мини" и того меньше, корабль отличался от прочих свих ровесников лишь тем, что управлять им мог человек совершенно не подготовленный. Достаточно было указать конечную точку маршрута и запустить двигатели, чтоб снабженный мощнейшим на тот момент компьютером космолет доставил вас по назначению.

"Саратога" не годилась для путешествий по малообжитым регионам Содружества, или того пуще — разведки отдаленных уголков системы. У кораблика была слишком слабая, рассчитанная на считанные часы полета, система жизнеобеспечения и не слишком объемные баки для топлива. Но как средство передвижения внутри скоплений обитаемых станций в одной из точек Лагранжа, он был идеален. Да что там говорить! Благодаря "Саратогам" космос вокруг гигантских космических городов наполнился жизнью.

Надо ли говорить, что до того мало кому известная фирма "Кадис" со станции "Сантьяго-да-Луна" что в Латинской Колумбии, стала чуть ли не на десятилетие законодателем мод в гражданском космолетостроении. Характерные обводы судна стали настолько привычным зрелищем в причальных секциях, что я, пожалуй, смог бы узнать его и в куда более разрушенном состоянии.

Этот, застрявший в створке шлюзовых ворот, вообще на удивление хорошо сохранился. Скорее всего, вынесенные вперед на боковых консолях двигатели приняли на себя основную силу удара, дав шанс выжить людям. Пассажирская капсула в последней, хвостовой трети корпуса, с первого взгляда вообще показалась мне совершенно целой. И это после того, как на хорошей скорости судно протаранило несколько метров керамо-металлического сплава!

Конструкция предусматривала возможность полного отделения обитаемой части корабля в случае серьезной аварии. Теоретически, либо изнутри — отдав команду с пульта управления, либо снаружи — вскрыв специальный люк, кабину можно было снять и опустить на один из причальных столов терминала. Неприятность заключалась в том, что именно эта, хвостовая треть корпуса "Саратоги" и заклинила диафрагму шлюза.

Вскрыть главный вход в судно тоже не вышло бы. Он едва-едва торчал из-за лохмотьев металла шлюза. Оставалась последняя возможность чтоб попасть внутрь и выяснить наконец-таки судьбу отчаянных лихачей — технический, узкий и расположенный в самом неудобном месте, люк. И пока спасатели, пользуясь практически полным отсутствием притяжения, расползлись по потолку, я тихонечко двинул трак к тому самому месту корпуса.

Давным-давно, лет, наверное, десять назад, сразу после того, как корабликов типа "саратоги" стало много, Ассамблеей Содружества был принят закон, согласно которого все гражданские суда должны быть зарегистрированы в Астроконтроле и оборудованы легко читаемыми метками с регистрационным номером. Это к тому, что на том сервисном люке, к которому я, в конце концов, сумел-таки подвести трак, такой номер тоже имелся. Выяснить же имя владельца и станцию приписки машины, дело буквально двух минут. Реестр космолетов принадлежавших частным лицам или гражданским корпорациям был в свободном доступе в Сети.

— Господин Фернандо Калавера Кальва, — пробурчал я себе под нос, перенося информацию из реестра в записную книжку нейросети. — ЛЛ-3, станция "Асесьон".

— Вольник? — тут же прокомментировал мое открытие кто-то из десанта. — В смысле — с вольных станций мужик.

— Каким ветром его к нам занесло? — новую тему для трепа немедленно подхватили остальные. Все были абсолютно уверены, что спасать в этой куче метало-керамического лома уже некого, и потому просто, как умели, боролись со скукой.

— Эй, кто там?! Докладывайте, — вдруг вклинился на нашу отрядную волну незнакомый голос. — Что там у вас?

Ну надо же, как не вовремя! Я только-только люк открыл и голову туда сунул, чтоб выяснить свободен ли путь в кокпит судна. Ну и, сказать по правде, рапорты — это вообще не моя работа. Я всего лишь водитель трака одной из многих дружин спасателей этой огромной станции.

Все так, но почему-то именно в тот момент эти замечательные мысли мою глупую голову не посетили. Рефлекс что ли сработал армейский. Это в СВГ я младший по всем статьям, и надомной — только в нашей дружине — аж двенадцать начальников. Но и другое — тоже верно: именно в тот момент я был единственным офицером на траке. А это значит и докладывать должен был я.

— Здесь лейтенант Лесток, сэр. Эммм... лейтенант в отставке, сэр. Находимся возле потерпевшего крушение судна. Это "Саратога", сэр. Бортовой номер...

— Чуть позже, лейтенант, — не дал растрезвонить мне закрытую до окончания следствия информацию на весь белый свет тот человек с командирским голосом. — Внутрь входили? Есть такая возможность? Кто-нибудь выжил?

— Основной люк недоступен, сэр, — чувствуя как "загорелись" от смущения уши, поспешил оправдаться я. Надо же было забыть главные положения Устава Спасателей! — Минуту назад удалось вскрыть второй сервисный вход в космолет. Приступили к работам по временному фиксированию "Саратоги" — ее положение не выглядит устойчивым. Готовим группу для проникновения.

— Хех, — хмыкнуло неведомое начальство, и тут же распорядилось поторопиться, быть осторожнее, рапортовать каждые пять минут и поменьше болтать в канале.

— Как понял, лейтенант?! — закончил небольшую речь командир, окончательно убедив меня в армейском происхождении навыков руководства.

— Принято, выполняем.

Вот вроде тысячи раз слышанные и сказанные во флоте фразы, а эффект имеют прямо-таки удивительный. В один миг куда-то все сомнения и опасения деваются. Остаются лишь цель и ты. Все просто и понятно. Вот что приказ животворящий в человеком делает!

Я вот и думать забыл о том, что дружиной вообще-то не командую. Задания за пару минут всем роздал, убедился в том, что люди приступили к их выполнению, плюнул три раза через левое плечо, и полез в покалеченное судно.

Сказать по правде, полез на силе воли. Очень не хотелось. Ничего хорошего в этом нет, когда пилот лезет в разбитый космолет. И ни к чему хорошему привести не может. Не должен хороший пилот бояться летать, а посмотришь на пузырящийся кровавыми шариками кусок мяса, в который гравитация превратила сеньора Фернандо Кальва, и поневоле задумаешься о цене ошибки. Не знаю уж, что именно произошло в маленьком салоне самого распространенного в обитаемом мире корабля, как так получилось, что ни гость с вольных станций, ни компьютер не смогли ничего сделать чтоб избежать столкновения с огромной, многокилометровой тушей Короля, но результат, как говорится, вот он.

С другой стороны, любопытство покусывало. Во-первых, при всей славе и популярности корабликов типа "Саратоги", лично мне так и не довелось побывать внутри. На военных базах в чести совсем другой транспорт, а в те немногие отпускные дни, что у меня были, подружиться с каким-нибудь миллионером, или топ-менеджером серьезной корпорации не вышло. Каким бы простым и маленьким не был придуманный инженерами "Кадиса" космолет, это все-таки было полноценное пустотное судно. И стоил соответственно.

Во-вторых, множество раз слышал страшные истории о столкновениях на скоростях близких к космическим. Сам регулярно испытывал серьезные перегрузки при маневрировании. Но что бы вот так — своими глазами увидеть последствия, такого прежде в моем опыте не было.

В общем, протиснулся в узкий лаз, будучи раздираемым противоречивыми чувствами. И если бы не приказ с пола причального терминала, с удовольствием уступил бы сомнительную честь первому проникнуть в едва-едва, буквально парой капель сварки, закрепленное в диафрагме судно.

Пилот и владелец, судя по всему, ремнями безопасности и ношением специального пилотского комбинезона пренебрегал. И еще, я сразу подумал, что катастрофа для экипажа "Саратоги" случилась явно неожиданно. Потому как, это какой же нужно иметь сквозняк в мозгах, чтоб даже в минуту опасности не потрудиться защелкнуть карабины на ремнях. А так — сидели, общались, бум и все. Тело Фернандо Кальва буквально размазало по пульту управления и переднему обзорному экрану. Я особо не разглядывал — не нашел в себе силы, потому как и так было понятно, что этому человеку помощь спасателей уже ни к чему, но в том куске кровоточащего мяса, даже части тела невозможно было с уверенностью определить.

А вот пассажир собственной безопасностью не пренебрегал. Правда, это ему не особенно сильно помогло — у человека были явно поражены внутренние органы. Однако же, он хотя бы дожил до появления СВГ.

— Эй, приятель! — позвал я пассажира, заметив, что грудь того чуточку вздымается при дыхании. — Не шевелись. Мы тебя вытащим, а медицина мигом склеит обратно...

Второй и последний обитатель кокпита потерпевшего крушение судна поднял залитую кровью голову, и сквозь спутанные, перемазанные в чем-то волосы я, неожиданно для себя, разглядел с детства знакомое лицо Сашки Тремейна.

— Сашка! — выдохнул я.

— Листок, — прошипел знаменитый на весь мир человек. — Хорошо, если это и правда ты.

— Я, Сашка, — поспешил уверить раненого я. — Ты молчи. Мы тебя сейчас вытащим, а поговорить потом, в госпитале можно будет.

— Неа, — знакомо дернул подбородком Тремейн. — Не так. Помирать я сейчас буду... Ты, Ури, вот чего запомни. Ты запомни, что мы с тобой одной крови! Понял?! Скажи мне, ты понял?!

— Да-да, Саша. Ты не волнуйся. Я сейчас тебе обезболивающее вколю...

— Брось, — хмыкнул тот. — Я уже и ног-то не чувствую... Ты Таю найди. Таю ты помнишь? Скажи мне...

— Конечно помню.

— Хорошо, — расслабился журналист. — Она все такая же, моя Тая...

Тут он умер. Как-то вдруг, без предупреждения. Только что вроде сидел, говорил, а секундой спустя — уже все. Умер. И я совершенно ничего не мог с этим поделать. Ни — че — го! Вот что обидно!

4

"Не так давно мы рассказывали о страшной аварии на станции Королев, в которой погиб широко известный своими скандальными журналистскими расследованиями репортер нашей галокомпании, Александр Тремейн. И вот снова промышленная столица Славянского Союза привлекает внимание жителей Содружества. Только что нам сообщили о грандиозном, не побоюсь этого слова — сражении молодежных банд на станции "Королев". Полем боя стал триста пятый сектор, прежде славящийся своей безопасностью.

Moonlight News GV со станции "ЛЛ-4 Королев" Единая лента новостей. Июнь 173 год Э.В".

Станция ЛЛ-4 Королев. Внутренний обитаемый пояс. 04.173 Э.В.

За самовольный захват власти во время операции в гражданском терминале Короля мне понизили внутренний рейтинг в СВГ. Правда, Тельпух... или Тэльпух, как он сам всем представлялся, вынужден был признать, что мое вмешательство, по большому счету, спасло дружину триста пятого сектора от позора. Потому как наш официальный командир откровенно растерялся и свои обязанности исполнять был не в состоянии. А высокому начальству, требовавшему докладов о ходе спасательной операции возле диафрагмы шлюза, было плевать, чьим именно голосом дружина рапортует.

Ну и помогло еще то, что бывших военнослужащих в СВГ всегда много, а им суть отличия офицера от нижних чинов объяснять не надо. Субординацию в учебных взводах прививают быстро и эффективно. И, что примечательно, никаких информкристаллов и гипнообучения. Исключительно на ярких... гм... живых примерах и личном участии каждого.

Вообще, могли и рекомендацию по месту работы выписать. На штраф. И руководство корпорации скорее всего совету бы последовало. Как выяснилось, СВГ на Короле довольно влиятельная и уважаемая организация, с которой из-за помощника младшего техника фирма на конфликт бы не пошла. На счастье, ограничились понижением рейтинга и устным выговором.

А вот сами дружинники, с которыми я поднимался к застрявшей в шлюзе "Саратоге", оценили мое вмешательство иначе. Кто-то даже на полном серьезе предлагал назначить меня командиром, а растерявшегося мямлю вообще гнать в три шеи из СВГ. Но тут уж я сам отказался. Катать десант на траке в качестве штатного водителя — это одно, а руководить отрядом от и до — уже совсем другое. Не так-то и просто было бы бросить своих людей через полгода, когда ограничения на пилотирование пустотных платформ с меня будет снято. Не удивительно, что я отказался. Не так ли?