Пропащий

Данила шустро напяливает хитиновые штаны и куртку, пальцы привычно орудуют застежками, шнурками и кнопками. Закончив операцию одевания, критически осматривает свое отражение в оконном стекле — ничё так! Осталось причесать бороду и волосы так это взлохматить, будто весь такой переполненный. Придав лицу выражение этакой трагичной отстраненности, Данила выходит из дома и … застывает в неудобной позе полушага, когда одна нога впереди, а вторая вот-вот оторвется от земли, но не отрывается.

Улыбающаяся Диана-Афродита стоит возле здоровенного бородатого мужика, расположившегося на кривоногом стуле. Стула этого раньше здесь не было! А вокруг расположилось еще пятеро, только бритых наголо и одетых победнее. У каждого за спиной торчит ствол. Мужик одет в кожаные штаны, заправленные в короткие сапоги, на поясе нож, которым можно быка зарезать, на бедре топырится кобура, торчит рукоять пистолета для охоты на слонов. Другой одежды на мужике нет. То есть он гол до пояса, мясистая грудь колосится курчавыми волосами, черная борода заплетена в косичку, волосы на голове зачесаны назад и прихвачены кожаным шнурком. Одна рука уперта в бок, вторая лежит на рукояти пистолета. И тишина! Слышно только жужжание мух, колышется трава, шуршат ветви папоротника, вдали орет истошным голосом представительница местной фауны.

— Братик? — севшим голосом спрашивает Данила. — Трогательно!

— Ты назвала меня братом? — хмыкнул мужик.

— Ну ведь прокатило! — с улыбкой ответила девушка.

— Не, ну повелся лох и ладно, — примирительно отвечает мужик. — Сделала, как надо.

Данила полной грудью вдыхает свежий лесной воздух, оглядывается.

— А я тебя знаю? — спрашивает он.

— Хватит того, что я тебя знаю, — небрежно отмахнулся мужик. — Ты недавно прибыл с Земли с очередной партией мяса. Сумел устроиться у рептилоидов, из тебя решили сделать солдата, даже чему-то научили … но ты убил ящера из высшей касты и на тебя стали охотиться. Но кое-что пошло не по плану и вот ты здесь, у меня.

— А кто ты?

— Твой господин, — с угрозой в голосе ответил мужик. — Обращайся ко мне только так. Я был солдатом у рептилоидов, потом стал наемником. Когда надоело работать на ящериц, ушел. Сейчас я хозяин племени, царь и бог. Беру, что хочу и делаю, что хочу. Все понял?

— А я тебе зачем?

— Как зачем? — удивился мужик. — На тебя не действует гипноз ящеров, здесь таких еще не было. Будешь работать на меня, я хорошо заплачу.

— Чем? — не сдержал усмешки Данила.

— Жизнью! — зарычал мужик. — И не забывай после каждого слова добавлять повелитель.

— Постараюсь. А пока объясни мне, почему ты до сих пор жив, повелитель.

— Не понял!

— Цивилизация ящеров достаточно развита, а ты похож на какого-то партизана. Автоматы, револьверы, землянки, лысые телохранители — как в дешевом кино!

— Я жив, потому что умный и сильный, понял? — насупился «повелитель». — Ящеры вовсе не такие всемогущие, как хотят казаться. Техника у них, конечно, будь здоров, но все же не настолько, чтобы контролировать каждый метр планеты. Да им это и не надо. Они хозяйничают на своем острове, люди на своем. Ящеры нас не трогают, потому что мы нужны им. Людей нанимают для всяких разных работ, которые бла-агородные ящеры делать не хотят, — скривил рожу мужик. — Они считают себя высшими существами. Тьфу!!! Мы для них скот. Но не все! И я — один из таких. Так что тебе повезло, что попал ко мне. Моих людей уважают и считаются с ними. ПОТОМУ ЧТО Я НАД НИМИ, ПОНЯЛ!? — с нажимом произносит мужик.

Он поднимается со стула, потягивается, раскинув руки и картинно выпячивая волосатую грудь.

— А-а-ах! И еще, мальчик, — говорит он, почесываясь. — Этот мир устроен просто — каждый ходит под кем-то. В одиночку тут не выжить. Особенно тебе.

— Почему так?

— Ящеры хотят тебя убить, потому что ты слишком опасен для них. А люди … ну, ты и сам их знаешь. Каждый думает только о себе. Так вот, ты — желанная добыча, за которую обещана награда. Тебя ищут все, кому не лень. Расклад такой — за живого ящеры дадут золота столько, сколько весит твоя задница четырежды. За мертвого вдвое меньше.

— А что собираешься делать ты? — спросил Данила. — Целиком продашь или по частям?

— Подумаю, — буркнул мужик.

Спустя час с небольшим Данила лежал пластом на дне небольшого речного судна. Под дощатой палубой чуть слышно плещется вода, доски пахнут рыбой и болотной грязью. Тарахтит мотор, но на удивление тихо. Итак, он стал рабом. Как ни крути, это так. Альтернатива — попасть в лапы к ящерам. Они не простят убийства представителя высшей касты.

— А что ждет тут? — беззвучно шевелит губами Данила. — Плантация? Наемный убийца? Слуга? Выбор невелик. Но в чем волосатый козел прав — надо быть под «крышей». Оглядеться, сделать выводы и больше не выпендриваться.

Слышатся чьи-то шаги. Данила на всякий случай зажмуривается — мало ли что! Шаги легкие, это чувствуется по тому, как несильно прогибаются доски.

— Не бойся, — тихо говорит Наташа. — Ты весь исцарапан. Я наложу мазь на раны.

Что-то липкое растеклось по спине, затем Данила почувствовал легкие, почти невесомы прикосновения женских ладошек. Девушка аккуратно размазала мазь, укрыла куском влажной ткани.

— Так быстрее заживет, — шепнула она.

— Спасибо. А ты кто?

— Неважно. Лежи тихо, к вечеру станет легче.

Данила вздохнул, открыл один глаз. Увидел уходящую девушку, заставленную ящиками палубу, борта и громадный навес, укрывающий все судно целиком. Осторожно, чтобы не бередить раны, поднимается на руках. Впереди, ближе к носу, раскинул ноги в кресле «лорд», полукругом сидят телохранители. Наташа что-то говорит, склонившись к лохматой башке. Мужик важно кивает, затем небрежным жестом отпускает. Данила отползает к борту, садится на ящик так, чтобы спина ничего не касалась. Так лучше видно, чем с пола и он еще раз осматривается. Итак, он на здоровенной лодке, вроде рыбацкой, только сеть накинута сверху и на нее набросаны ветви, пучки травы и какой-то хлам. Типа, маскировка. Рядом с ним — черт, не заметил сразу! — стоит один из лысых телохранителей. Одна рука на кобуре с пистолетом, вторая держит руль. Телохранитель смотрит вперед, но на Данилу тоже поглядывает.

— С тобой разговаривать можно? — спрашивает Данила.

— Можно, — отвечает рулевой. — Но не на все вопросы отвечу.

— Меня зовут Данила. А тебя?

— Наронгсак Осоттханакон.

— ??? — выпучил глаза Данила.

— Я индонезиец. И для меня твое имя звучит также глупо, как мое для тебя.

— Ага. Ну, все возможно … Наронгсак, ты можешь рассказать мне, куда мы плывем?

— Могу. Мы плывем вниз по реке, пересаживаемся на другое судно, больше этого и на нем переплываем пролив. Дальше на машинах едем в крепость повелителя.

— А скажи пожалуйста, Наронгсак, судно и машины откуда здесь взялись?

— Изготовили на заводе.

— У повелителя и заводы есть!? — удивился Данила.

— Нет. Заводы есть у рептилоидов. Хозяин покупает все необходимое у них.

— За деньги?

— За золото. На нашем острове есть рудники, в которых добывают золото и какие-то вредные металлы. Рептилоиды обменивают товары на них.

— А почему рептилоиды не добывают их сами?

— Зачем, когда можно использовать рабов? — чуть удивленно спросил Наронгсак. — Для этого они ловят людей на Земле.

— А еще едят.

— Еще едят, — кивнул Наронгсак. — Но не всех, только бесполезных. Другие служат им наемными солдатами или рабами.

— Твой хозяин …

— Наш хозяин!

— Да, прости, наш хозяин. Он кем был?

— Наемником. Заслужил доверие рептилоидов, ему хорошо платили, дали остров и рабов. Теперь он владеет добывающим предприятием, у него есть войско, рабы и наемные работники.

— То есть он феодал?

— Что такое «феодал»?

— Ну, король, царь, император.

— Да, он король. Но хочет, что бы его называли лордом.

— Все понятно, спасибо. Последний вопрос — движки у машин и судов какие?

— Не понял.

— Ну, вот мы сейчас плывем не на веслах же, так? Какой двигатель у лодки? У машин какой?

— Электрический, — немного подумав, отвечает индонезиец. — Работают от аккумуляторов. Тут все работает от аккумуляторов.

— То есть электропривод … это что же за аккумуляторы такие, что на них даже корабли плавают?

— Не знаю. Они такие прямоугольные. Есть маленькие, для коммутаторов. Есть побольше, для машин. Там их несколько, работают долго. На нашем корабле они размером с чемодан, их там полдюжины.

— А заряжаете как?

— Никак. Отдаем рептилоидам, покупаем у них новые. Они вроде ядерных реакторов, только внутри не уран, а другое. Хватает надолго, очень надолго.

«Классический натуральный обмен, — подумал Данила. — Говорящие животные добывают полезные ископаемые и обменивают их на готовую продукцию — примитивный транспорт, простенькое оружие, электронику, источники питания и прочие нужные товары. Серьезной техники и оружия рептилоиды людям не дадут. Все логично!»

Данила смотрит вперед. «Лорд» сидит в кресле, лениво потягивая какое-то розовое пойло из прозрачного стакана через трубочку. Рядом сидит девушка, что-то рассказывает, изредка посматривая на Данилу. По бортам свисает густая москитная сетка, защищающая от летающих кровососов. От не летающих тоже. Видно, как на нее выползают из воды громадные, как коровьи языки, пиявки и тотчас падают обратно, попробовав сетку на вкус. Слабо плещутся волны в борта, ветерок несет запахи леса и влажных зарослей вдоль берега.

Слева раскинулась водная гладь, берег почти не просматривается. Справа непролазная чаща древовидных папоротников, густые кроны нависают над водой, скрывая судно от летательных аппаратов рептилоидов. Дальше пролив, то есть море. Интересно, как там спрячут корабль?

— Жрать хочешь? — раздался голос лорДа.

— Да, — кивнул Данила.

— Щас Наташка принесет. Вид не очень, но тебе понравится.

Последняя фраза насторожила. Вид еды или Наташки? Спустя полминуты девушка подходит к нему. Вроде ничего особенного, одета-причесана-умыта. В руках миска, обернутая тканью, чтобы не обжечься, из-под полуоткрытой крышки пахнет чем-то вроде жареной рыбы. Девушка подвигает ногой пустой ящик, ставит миску, рядом кладет двузубую вилку.

— Ешь!

— А что там?

— Еда.

— Какая?

— Ну, жареные пиявки … они вкусные, если с перцем!

— А они с перцем?

— Нет, только посолила.

— Да жри, что дают, пацан! — врывается в беседу голос «лорда-повелителя». — Другой еды здесь не будет.

После обильной еды потянуло в сон. Жареные пиявки, при всей неприглядности, еда сытная. Почти стопроцентный белок! Мазь, которую наложила на раны Наташа, подействовала на удивление быстро. Неосторожные движения причиняют меньше боли. Данила покрутил головой, отыскивая место для сна. Ничего лучше, чем ворох использованных мешков, не нашлось. Вопросительно взглянув на рулевого — тот благосклонно кивнул, — Данила осторожно ложится боком на мешки. Повозившись чуть, устраивается так, чтобы не больно и закрывает глаза. Монотонное тарахтение мотора убаюкивает, плеск волн действует, как успокоительное. За бортом плещется хищная живность вроде местных пираний, которые с удовольствием жрут пиявок и вообще все движущееся. Изредка орут громадные ящерицы с торчащими из пасти клыками. Наверно, от тоски — поговорить не с кем! Крупные, как сытые воробьи, комары безуспешно бьются в сетку, похожие на иглы шприцов хоботки просовываются в ячейки, тянутся к вкусно пахнущим людям. Так и хочется щелкнуть по ним!

«Может, это и хорошо, что я оказался у людей? — уже засыпая, подумал Данила. — Погибнуть они мне не дадут, пока я нужен. Рептилоиды хотят убить, инсекты хотят использовать, как инструмент. Это волосатый сержант повелитель тоже использует в своих интересах, но с людьми мне договориться проще, чем с нелюдью. Хотя кто его знает? Зависит от суммы, которую предложат рептилоиды. Нет, ну вот надо же так вляпаться!»

Забывшись, Данила неосторожно прикасается спиной к борту, раны тотчас напоминают о себе вспышкой боли. Сонливость исчезает, раздражение собственной несдержанностью прогоняет расслабленность.

«Обязательно надо было убивать этого дурака в рясе? Дал бы в морду и все. Нет, он убил бы меня, если не сразу, так потом. Он же так и сказал мне. В конце концов, это он приперся ко мне в комнату, я его вообще и не знал даже. И в этот мир я попал тоже не по своей воле. Воруют людей, понимаешь ли, сами себе проблемы создают, а виноват во всем я! Нет, правильно сделал, что мордой в камин сунул. Что б знали!»

Данила взбивает мешки, словно пуховую перину. Облако пыли поднимается, как гриб атомного взрыва. Данила терпеливо ждет, когда ветер рассеет пыль. Укладывает мешки, под голову кладет свернутый в бухту канат. Перед тем, как улечься, смотрит по сторонам. Рулевой Наронгсак вполглаза наблюдает за его манипуляциями. Наташи не видно, ушла на нижнюю палубу. «Лорд» по-прежнему восседает в кресле, смотрит вдаль и делает вид, что полностью погружен в собственные мысли. Остальная команда отдыхает, сидя на палубе, но оружия из рук никто не выпустил.

— Ну да, куда тут сбегать-то? — сам с собой рассуждает Данила. — За бортом только и ждут дурака, который решит прыгнуть в воду.

Смотрит на рулевого. На лице Наронгсака появляется слабая улыбка, и без того узкие глаза сужаются еще больше. Слышит и понимает — догадался Данила. Ну и пусть! Едва только голова касается импровизированной подушки, как сон глушит действительность, мир исчезает, Данила перестает существовать …

Глава 8.

… неимоверной силы грохот сначала подбрасывает вверх, затем швыряет вниз и буквально впечатывает в палубу. Данила со стоном открывает глаза, вокруг темно, как в запертом склепе, плотный воздух с трудом заползает в легкие. Душно, жарко, мгновенно выступивший обильный пот заливает глаза и ощущение такое, будто тебя бросили в натопленную печь. Данила пугается всерьез — решил, что во сне его передали в лапы рептилоидов, а те, недолго думая, сунули в духовку. Не жрать же сырым!

Подпрыгивает, оттолкнувшись руками и ногами, словно перепуганный кот, становится на четвереньки и оглядывается вытаращенными глазами. Нет, он не в духовке. Это все тот же корабль, надо головой маскировочный навес, мотор тарахтит тихонько и успокоительно. Поняв это, Данила вздыхает облегчением и, обмякнув, садится на палубу. Но что за грохот разбудил его и почему команда мечется по палубе в панике? Данила оглядывается — Наронгсак крепко держит руль, лицо стынет восковой маской абсолютного спокойствия. Вроде все как обычно, только одна деталь — лицо индонезийца бело, как мел! У Данилы даже мелькнула мысль — а жив ли он? — такими неестественными показались поза и лицо.

— Что за фигня, Наронгсак? — прерывающимся от волнения голосом спрашивает Данила.