Она поставила на стол перед Жанной бокал воды и положила маленькую жёлтую таблетку. Жанна взяла таблетку и аккуратно заставила ребёнка её выпить, тот не особо сопротивлялся, надо так надо.
-Ну, вот и всё, я вам позвоню, возможно, завтра ближе к вечеру. И как будет получена расшифровка анализов, врачи из клиники крови назначат вам лекарства. Вот так, всё идите, и не беспокойтесь, мы диагностировали всё вовремя, всё будет хорошо.
Жанна взяла ребёнка, спустилась вниз, и, забыв про отсутствие мехового комбинезона, одела на него шубку и потащила по морозу домой, ей теперь было не до этого, она была в шоке, и забыла про то, что на улице слишком холодно. Это был настоящий кошмар... Теперь ей было не до этого...
Дома она пришла, раздела ребёнка, тот, как ни в чём не бывало, отправился играть в кубики с буквами, он совсем не замёрз, хотя на улице было очень холодно, а штанишки действительно были тонкими. Женщина села и разревелась, это был стресс, кошмар ещё более тяжёлый, чем тот, что она испытала в роддоме тогда. Потому что она родила, вырастила до одного года, считала, что всё теперь нормально, и ребёнок совершенно здоров, и вот, теперь все прогнозы чокнутого профессора начали сбываться, и их подтвердило сразу два разных врача. За что на неё всё это? Что она скажет мужу, как объяснит? Что он ей ответит? Сдать Сашу в интернат и родить нового? Забыть о нём? Что делать? Пить всю жизнь эти таблетки, растить инвалида? Это же ужасно, и вроде бы, уже всё... Он семья, её часть...
* * *
Вечером пришёл муж, Жанна приготовила ужин по вкуснее, стала накладывать.
-Ну как дела?
-Да никак... Всё также, работаю электромонтёром, платят вроде... И платить будут, всё-таки это банк, и с этим мне повезло. А у тебя как?
-Плохо, очень плохо.
-Что не так?
-Невропатолог изучила рентген мозга, который я сделала вчера, сказала что всё очень плохо, и она опасается, в общем, он может потерять зрение и слух, или даже хуже. В общем, всё что говорил Чехов, почти всё подтвердилось.
-Ерунда, их послушай, так он вообще должен был не родиться, а Санька нормальный, абсолютно нормальный. Смотри вон как играет, и не бери в голову.
-Короче, не снимет она его с учёта, сказала, чтобы я ходила к ней каждый месяц.
-Может ей денег дать? Взятку? И тогда снимет.
-Нет, дело не во взятке. Она сказала, что для него это даже хорошо, в армию его не возьмут потом... Да не важно. Но другой сюрприз Санька преподнёс.
-Что же?
-Анализ крови, педиатор сказал, что он просто ужасный. У него тяжёлая форма ауто иммунного заболевания, или типа того. В общем, у него серьёзные проблемы с кровью, и педиатр не невропатолог, это другой человек, и она выписала таблетки, пока на месяц. Сказала, надо будет сдавать кровь каждую неделю. Она сказала, что когда в клинике крови сделают анализ результата пробы, то выпишут лекарства, и ему придётся пить эти лекарства всю жизнь, и постоянно, непрерывно. В общим, пока что Алла Марковна выписала ему пачку таблеток на месяц, сказала, они помогут, и пить надо постоянно, иначе он может умереть в любой момент.
-Только не реви, не волнуйся, ну подумаешь, будет пить таблетки. Ну, многие пьют таблетки, бывают диабетики, им вообще инсулин каждый день нужен, но ведь живут.
-Ну что с ним делать?
-А ничего не делать, он наш сын, заботиться, растить.
-Он же... Просто...
-Да нормальный он. Врачи тоже люди и ошибаются. Может, попьёт таблетки, сделаешь анализ крови ещё раз, всё изменится. Смотри вон, как играет, нормальный ребёнок, и на голос мой отзывается, папу маму узнаёт, слова повторяет. Всё наладиться.
-Нет, я так не могу, это невыносимо.
-Да ты пропускай мимо ушей, что врачи говорят, просто смотри, всё с ним нормально.
-Это сейчас. Сейчас нормально. Нам просто везло, дико везло, понимаешь?
-Да нет, на самом деле, он просто маленько не такой. Вот и всё, вот и сходят с ума их анализы, а их методики, они все на стандарт, на обычного человека. Я не думаю, что у него проблемы с иммунитетом, тем более страшные, просто в больнице проверяют кровь по стандартным методикам, а отклонения, не значат болезнь.
-И что теперь? Не пить таблетки?
-Таблетки пить будем, по чуть-чуть, в профилактических целях. Но волноваться не будем, пока всё нормально и ладно...
* * *
Жанна отсидела очередь и зашла к своему педиатру, села напротив, посмотрела на неё, та молчала.
-Ну что Алла Марковна? Дали результат эти новые таблетки?
-Нет, ничего, никакого результата, анализы всё такие же плохие, иммунитет не слабеет. Агрессия фагоцитов ни капли не убавилась.
-Но ведь разве это плохо? Он не будет ничем болеть.
-Плохо.
-Что тогда делать? Увеличить дозу?
-Не знаю, пейте столько же, не знаю... Пока ребёнок держится, но это очень опасно, и очень плохо. Количество эритроцитов также не растёт, и все дефекты эритроцитов остались прежними. Но если вдруг возникнет аллергия, будьте очень осторожны, при малейших признаках аллергии немедленно сюда в больницу, или вообще скорую вызывайте.
-У него ни разу не было никаких признаков расстройств. Хотя я кормлю его почти всем подряд, яблоками, шоколадом и не только.
-Это радует, конечно. И хорошо, что он пока ничем не болел, но скоро сезон гриппа, постарайтесь, чтобы он не заразился.
-Постараюсь.
-Просто не путайте, агрессивность его лейкоцитов не означает эффективность, грипп для него не менее опасен, чем для любого человека. При этом, если он заболеет и начнут вырабатываться антитела, это будет ужасно, если его лейкоциты станут ещё боле агрессивными, может начаться воспаление, в общем... Постарайтесь, чтобы он ничем не заболел. И если что, не медлите, сразу вызывайте скорую и звоните мне. Для него даже час времени, вовремя не оказанной помощи может быть смертелен, да и помочь ему если что будет не просто. Учитывая то, что наши иммуно подавляющие не действуют совсем. А вы точно их пьёте?
-Пьём, точно.
-Да... ладно, идите...
* * *
Жанна постучалась, ей сказали, что можно заходить. Она вошла, невропатолог сидела за столом, у неё в руках был новый рентген Саши, первый с тех пор, как она поставила ему страшный диагноз, второй в его жизни.
-Садитесь.
-Ну что? Лучше?
-Нет, не сказала бы. Скорее, всё также, аномалии мозга сохранились, всё те же области, примерно тот же процентный уровень увеличения объёма. В общем, очевидно, что всё так и останется. Так... Значит, ему двадцать пять месяцев.
-Да, два годика и один месяц.
-Ведёт себя нормально?
-Нолмально. — Ответил ребёнок.
-Понимаешь, о чём мы говорим?
-Понимаю.
-Да, очень умный, очень, дети в его возрасте обычно еле лопочут.
-Да что вы, уже учится читать, буквы на кубиках узнаёт, пытается читать по слогам.
-А с математикой у него как?
-Да никак. Не пробовали его ещё учить, куда там, такой маленький.
-Понятно, а было бы интересно попробовать. Хочу вам показать кой что.
-Да?
-Видите снимок рентгена мозга?
-Ну да, но я ничего не понимаю.
-Вот эта область неортеникса, и вот эти височные доли, они отвечают за логику и мышление человека. Они у него дефектны, точнее, вот например вот это место, оно опухло, и крупнее, чем должно быть, а ещё на нём есть лишние нервные узлы и непонятные уплотнения. То есть это совершенно ненормально.
-Ну и?
-По логике, если посмотреть на его снимок мозга, можно заключить, что это снимок глубоко больного человека, полного идиота. Но полный идиот не способен понимать так, как понимает он, говорить, ходить, осознавать. Эти области глубоко дефектны, но они работают, и работают эффективно, как минимум не менее эффективно, чем у обычного здорового и очень умного ребёнка. Это необычно, но я хочу сказать, что если так пойдёт и дальше, то, несмотря на дефекты, Саша вполне может вырасти нормальным.
-То есть вы снимите его с учёта?
-Нет, с учёта я его снять не могу, и настаиваю, чтобы вы и дальше были с ним внимательны и аккуратны. Но вот таблетки какие-либо пока пить я не вижу смысла, и это хорошо. Я думаю, если мы будем аккуратны, то обойдёмся без лекарств. Разве что витамины могу ему прописать. По крайней мере, те области мозга, за которые я так опасалась, они рабочие, а значит, он имеет шансы нормально развиваться и дальше. Хотя, меня немного пугает то, что совсем не работают коленные и локтевые, нервные узлы, это не нормально. Но напоследок, я сегодня хочу провести небольшой тест, я набрала цветных карточек, и хочу, чтобы он угадывал в них буквы, а также говорил цвет. Ведь вы говорили, что он знает буквы?
-Да, знает, но плохо.
-Это не страшно. Саша, ты видишь эту карточку, скажи, на ней нарисована буква, какого она цвета, и что это за буква?
-Это буква Л, и она зелёная.
-Хорошо, а это?
Она показала карточку, тут тоже была буква, и два цвета, но в этот раз цвет карточки и буквы был одинаковым, при этом контраст был не таким уж сильным.
-Это З, класная.
-Верно. По крайней мере, он действительно знает буквы и различает цвета, и не только цвета, но и контраст цветов. Это уже медицинская норма на различие цветов, и очень хорошо, что он сдал, и может выделить цвет. Потому что обычно, если у людей есть проблемы вот с этой долей мозга, как у него, они не могут различать слабо контрастные цвета.
Она достала ещё одну карточку, и ребёнок снова угадал, потом ещё и ещё, и контраст цвета и самой карточки становился всё меньше, и уже даже сама Жанна с огромным трудом могла увидеть на карточке букву, но ребёнок видел и отвечал сразу. Потом врач достала карточку на которой не было буквы, и спросила, какая на ней нарисована буква? И ребёнок ответил, что мягкий знак, Жанна испугалась, но врач сказала правильно.
-Там же нет буквы. А он говорит мягкий знак.
-Всё правильно, буква есть, просто мы не видим её, потому что контраст слишком мал для нас, но его глаза по способности к различению цветов сопоставимы с цветочувствительностью самых чувствительных из людей. Он не просто видит все цвета и различает их, но и делает это лучше, чем девяносто девять процентов населения, так как он, цвета видят лишь единицы. А это значит, что его области мозга отвечающие за восприятие цветов и сами глаза работают необычно хорошо. А сейчас коронный момент.
Она достала ещё одну карточку, просто карточку синего цвета, на ней ничего не было.
-Сколько здесь цветов? И какая буква?
-Буква К и четыле цвета, синие, — ответил ребёнок.
Врач слегка побледнела, посмотрев на обратную сторону карточки.
-Ну что? — Спросила Жанна.
-Ничего... Последняя карточка, она имеет особое покрытие, напыление, выполненное автоматом, различие в спектре может уловить лишь особый чувствительный элемент, но уж точно не человеческий глаз. И там действительно четыре оттенка синего, и увидеть букву просто невозможно. Эта карточка она так... Просто на всякий случай.
-Что это значит?
-Это значит, что ваш сын не дальтоник, и он видит мир настолько цветным, насколько его не видит ни одно существо на Земле. Он различает и видит все мельчайшие оттенки всех цветов, настолько глубоко и насыщенно, насколько не видит ни одно другое существо на Земле. Я не знаю, как такое вообще возможно.
-Но вы же никому не расскажите об этом.
-Не расскажу, иначе ему его глаза вырежут и отправят на изучение как подопытную крысу, потому что такое невозможно, видеть такую малую разницу в длине волны. Это объясняет отклонения его мозга и дефекты глаз. Это не дефекты, это следующая ступень эволюции, не человеческого уровня. Ужас... Дух захватывает, но я хотела бы провести ещё пару тестов на зрение и слух.
-Хватит тестов... Я и так достаточно узнала.
-Вы же не хотите, чтобы я рассказала кому-то о нём? Давайте пойдём на сделку, я проведу все тесты, а в замен, я обещаю молчать. У меня тоже есть совесть, и я не хочу, чтобы ваш сын превратился в лабораторную крысу. Я слышала, у вас большие проблемы с иммунитетом и кровью, ребёнок скоро умрёт. После его смерти, я напишу научную работу, но только после смерти. Я получу своё, вы своё, я не расскажу об этом никому, пока он жив, хорошо? Всего несколько простых тестов на слух и яркость света, и на этом всё.
-Хорошо.
-Сейчас раннее утро, на улице темно, и у меня плотные шторы, я закрою их, а вы выключите свет. Я хочу знать, увидит ли он буквы в темноте, и насколько темно, а вот этот прибор, определяет освещённость в люменах. Вот так...
Она закрыла окно, выключила свет, и в комнате стало довольно темно, хотя силуэты Жанна с трудом, но могла различить. Врач показала ребёнку карточку.
-Что здесь за буква?
-Г.
-А здесь?
-Не вижу, темно...
-Ясно.
-Я вот вообще ничего не вижу, — заметила Жанна.
-В общем, первый раз, он сказал правильно, и зрение у него как у совы.
-А сейчас какого цвета картинка?
-Зелёного.
-А сейчас?
-Класный.
-Достаточно, да уж, не может быть, в такой темноте различать цвета, невероятно, уникальный дар, он мог бы стать великим художником с таким мозгом. По сравнению с ним наверное даже Леонардо Да Винчи имеет ограниченное цветовое мировосприятие.
-Это хорошо?
-Да, вашему сыну судьба подарила уникальный дар видеть мир в необычайной полноте красок, я думаю, он не видит только в абсолютной темноте.
-На этом всё?
-Слух. Я хочу проверить слух, пусть отойдёт в другой конец комнаты, я буду говорить слова, а он пусть повторяет. Это последнее, что меня пока что интересует.
-Пока что?
-Да, в этот раз, в следующий, проведём другие тесты, я подумаю какие.
-Вы не перегибаете палку?
-Решайте сами, либо его буду изучать я, раз в месяц по часу, не ломая ему жизнь, почти не мешая ему. Либо кто-то другой, но гораздо дольше и в закрытой лаборатории. Просто поймите меня тоже, такой случай, он уникален для медицины, его мозг... Он сам. И у меня вся история болезни с самого рождения на руках. За такое получают нобелевские премии. После его смерти, он оставит в наследство уникальные исследования в области мозга и органов чувств. Это важно не только для меня, но для медицины вообще, такой уникум.
-Вы переходите все границы.
-Я не займу у вас много времени, просто дайте мне провести простые тесты, а сейчас, я включу проигрыватель, очень тихо, а он пусть повторяет. И потом, можете идти домой.
-Хорошо, повторяй, — приказала она сыну.
И врач, находясь на другом конце комнаты, включила проигрыватель, который говорил слова, сначала тихо, потом очень тихо, потом не слышно, а он повторял, довольно долго, потом она прервала тишину.
-Что ж... Чувствительность звука у него тоже феноменальная, такая бывает разве что у животных, да и то, лишь у некоторых видов. Да и то, я не уверена, что даже животные могут слышать столь слабые звуки. Звук столь слабый, что человеческое ухо не способно услышать, а он слышит. И у меня нет оборудования, но думаю, он прекрасно слышит не только по громкости, но и по частоте. То есть он слышит то, чего мы не слышим вовсе. Это невероятно, слышать и видеть мир, так, как видит он, столь насыщенно и ярко... Это же какой поток информации, каждый звук, каждый скрип. Слышать, как бежит муравей по половице, видеть мошку сидящую на соседней стене. Каждую пылинку, такое...
