| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Я на Запад, к королеве Анне, — не стала продолжать беседу на столь скользкую тему девушка. — Пойду квест сдам. Айда со мной? Ты вроде там тоже много кого знаешь, глядишь, быстрее управлюсь с делами. А потом махнём вместе на сборище лидеров.
— Не-а, — покачал головой я, решив, что если даже Анна ещё и не вернулась, то Вайлериус у Кро точно квест примет, потому и без моей помощи она отлично управится. — У меня другие планы. Ребятам привет передай, и скажи, что я не по своим вопросам мотаюсь, а по общим. Тем более что это чистейшая правда. И это... С 'Вербумами' поосторожней будь. Нет, так они вроде люди внятные, но всё же мы с ними пуда соли пока не съели.
— Ладно, — миролюбиво согласилась девушка, неожиданно чмокнула меня в щёку и секундой позже растворилась во вспышке портала.
А следом за ней и я покинул многоцветье Юга, променяв его на монотонную серость скал, окружавших резиденцию Ордена Плачущей Богини.
Сдаётся мне, что когда те, первые рыцари тут, в Леебе, строили цитадель, то они, должно быть, специально всяческую зелень в этих краях извели. Чтобы всякий сюда пришедший понял, что здесь праздника нет и быть не может. Аскеза и угрюмое служение высшей цели — вот основы местного бытия.
Потому, наверное, некоторые рыцари так радуются, увидев Трень-Брень. Эта забавная девчушка при всех своих недостатках являет собой Жизнь во всём её нелепом и прекрасном многообразии, а потому напоминает им, годами сидящим за этими стенами, о том, что есть вокруг и другой мир, с запахами, звуками, чувствами и вкусами.
Впрочем, все эти нюансы меня сейчас мало интересовали. Я прибыл с конкретной задачей, и главным теперь было то, чтобы тот, кто мне нужен, оказался на месте.
— Лэрд Хейген, — латные перчатки постовых, расположенных у входа в цитадель, брякнули о доспехи в том месте, где у всякого порядочного рыцаря бьётся горячее и отважное сердце. — Великому магистру фон Ахенвальду немедленно будет доложено о вашем прибытии.
— Не надо, — остановил я начальника караула. — Я не к нему. Брат Юр здесь? Никуда не отбыл?
— Он в цитадели, — задумавшись на секунду, ответил мне рыцарь. — В самом деле, он несколько дней отсутствовал, но как раз вчера вернулся. Ему доложить о вашем прибытии?
— Лучше провожатого дайте, — попросил я его. — К фон Ахенвальду дорогу я помню, а вот до казначея просто так не дойдёшь. Боюсь, заплутаю в ваших коридорах, пока до его каморки доберусь.
Ну да, каморки. Помещение у брата Юра было скромное донельзя. С его-то влиянием и свободным доступом в казну он мог развернуться так, что ого-го! Но нет — маленькая комнатушка с крохотным окошком, половину которой занимал стол, заваленный бумагами, и пара стульев.
И ведь не напоказ он так существовал, ему на самом деле этого минимума удобств хватало для счастья. Наверное, потому, что для него оно было не в роскоши, а в чём-то другом. Чём-то таком, что лежало вне моего понимания. В том, что иные философы называют 'жить ради идеи'. Хотя, ради правды, идеи тоже у всех разные бывают. У меня в реале имеется один приятель, он тоже себе во всём отказывает ради неё, родимой. Да что там — ей одной и живёт. Вот только идея эта — купить себе в южных морях остров с местным населением, причём предпочтительнее всего не сильно цивилизованным, а после вести жизнь плантатора шестнадцатого века. Ну, разве что только без физического насилия над туземцами и права 'первой ночи'. Дикое-то это население дикое, но про суды и защиту прав человека оно всё равно слышало.
И ведь купит. Тем более что цена такого острова на фоне стоимости не самой большой 'двушки' в районе Садового кольца выглядит не столь и катастрофичной. А если совсем в центре Москвы, где-нибудь на Манежной или Тверской, так и вовсе смешной.
— Х-хейген, — брат Юр, старательно скрипевший пером по пергаменту, поднял голову, услышав звук открывающейся двери, и, казалось, совершенно не удивился, увидев меня. — Р-рад твоему в-визиту. Только п-подожди минуту, я закончу это п-письмо.
Я примостился на стуле и стал думать, как бы так половчее начать разговор. В смысле — чтобы цена для меня не оказалась слишком высокой. Это с тем же Ахенвальдом удобно, он истинный рыцарь, его на одном уважении к памяти предков можно было бы в эту историю втравить. Мол — прошлое Ордена свято, проклятая ведьма лапает его своими грязными руками, и так далее.
Брат Юр в подобную чушь не верит. Все эти идеалы нельзя потрогать руками, а значит, они не существенны. Он прагматик до мозга костей и прекрасно поймёт, что в данной ситуации мне Орден нужнее, чем я Ордену. А после выставит счёт.
Что? Я говорил о том, что брат Юр работает за идею? Ну да. Но я говорил и о том, что идеи бывают разные. Я не знаю, какая именно из них владеет душой этого человека в невзрачном чёрном балахоне, но она точно не о дружбе всех со всеми и мире во всём мире. Не его это.
— Итак, — брат Юр присыпал пергамент песком, а после свернул его в 'трубку'. — С чем п-пожаловал?
— С предложением, — так и не придя к определенному решению, ответил я. — Я тут кое-что разузнал... Вы же знаете, я общаюсь с самыми разными существами, и иногда меня заносит в довольно странные места.
— Есть у тебя т-такая слабость, — благодушно подтвердил брат Юр. — Я подобное не од-добряю, но твоя ж-жизнь — это твоя ж-жизнь. И?
— Вам ведь знакомо имя 'Ательстан'?
— Ст-тарое имя, — передёрнул плечами казначей. — Сейчас им детей почти не наз-зывают. Архаика. Д-да и мода поменялась. Ч-чушь, конечно, — мода на им-мена. То всех М-марками называют, то Дж-жонами, а то и Аристофанами. Что за имя т-такое — Аристофан?
Оп-па! Зацепило. Мне знаком и этот поток слов, который убаюкивает собеседника, и этот дружелюбный тон, и этот цепкий взгляд. Тот, который тебя уже обмерял, взвесил, оценил и признал достойным для того, чтобы пустить в дело.
Ему интересно, что уже здорово. При своих, ясное дело, не останусь, но, если повезёт, всё же доберусь до цели. Но не это главное. Самое важное — потом, когда все кончится, оттуда живым уйти. Не даёт мне покоя мысль о том, что слишком глубоко я погружусь в неприглядное прошлое Ордена. Настолько глубоко, что статус может поменяться с позиции 'друг' на клеймо 'нежелательный свидетель'.
Не скажу, что сама мысль о смерти меня очень-то пугает, но с учётом специфики квестов и общей сложившейся ситуации никто не скажет, как эта гибель может сказаться на конечном результате. Да и вещей жалко.
А самое главное — мне очень не хочется лишаться поддержки Ордена. Я к ним привык за это время.
Может, и правда надо было не к брату Юру, а к фон Ахенвальду сходить? Взять с собой фею, пусть та его опять 'деда Лео' поназывает. Старик размякнет, тут я его и 'хап'.
— Т-так что с этим Ательстаном? — уточнил казначей — Ч-что он натворил?
— Шалун он был, — расплылся в улыбке я. — Безобразник тот ещё! Деревни жёг, людей убивал, клятвы нарушал. А ещё он с ведьмой сошёлся очень-очень близко, настолько, что у них даже ребёночек родился. Рыцарь и ведьма! Звучит как название немудрящего дамского романа. Самое же пакостное, что Ательстан этот приходился родным братом...
— П-понятно, — остановил меня брат Юр. — Д-дальше не надо. Это д-давняя история, которую м-мы стараемся не вспоминать. Н-нет, тайны в этом н-никакой нет, но — зачем? Д-да, Ательстан предал и св-воих друзей, и д-данные им клятвы, и п-память брата, это так. Д-да, его лучший друг С-сонарола сначала уб-бил в-ведьму, что стала возлюбленной рыцаря-ренегата, а п-после и его самого, и в к-конце концов немного п-подправил историю Ордена. С-собственно, даже и не историю еще, а её ос-сновы. Н-невелик грех, на м-мой взгляд.
— Эти нюансы мне неинтересны, — прищурился я. — Ваша история, ваши тайны — я тут лишний, разбирайтесь сами. У меня в этом деле имеется чисто практический интерес. Думаю, вам известно, что у Ательстана в момент гибели имелись при себе некие бумаги?
— П-положим, — брат Юр окончательно стал похож на гончую, взявшую след волка.
— И какие именно — тоже известно?
— С-само собой ,— подтвердил брат Юр.
Сдаётся мне, что он блефует. Или нет? Чёрт, никогда с ним ничего заранее не знаешь.
Я сделал ход конём. Я изобразил на лице ироническую усмешку и замолчал.
— С-соагда, — спустя минуту произнес брат Юр. — Бумаги, что Ательстан з-забрал из Академии М-мудрости. В-верно?
— Если вы знали, чего ж старуху до сих пор не отловили? — удивился я.
— П-почему, ловили, — брат Юр откинулся на спинку стула. — И тогда, во времена С-сонаролы, и потом, и даже в м-мою бытность. Р-рыцарей положили много. Толку чуть. Будучи связанной, она с-сыплет проклятьями и непристойностями, а п-после, раньше или п-позже, покидает свою б-бренную оболочку, т-так и выдав нам с-своей тайны. М-мы же несём п-потери, не приобретая ничего.
— А если я скажу, что есть способ разговорить эту особу? — мой голос приобрёл интонации провокатора из дешёвого сериала о войне. — Полной гарантии не дам, но кое-что в запасе имеется.
— Я скажу — это инт-тересно, — подумав, ответил брат Юр. — М-можно внести предложение н-на совет, в течение м-месяца оно будет рассмотрено, и п-после...
— Поимка старухи Гедрон напрямую связана с тем делом, что более других сейчас интересует Орден, — прервал его я. — Тем, что вы мне поручили. Так что быстрое решение данного вопроса в ваших интересах.
— Вот с этого и с-следовало начинать, — назидательно произнес брат Юр. — А т-то начал п-плести какие-то словесные уз-зоры, про к-клятвы и т-тайны седых времён.
И ведь не возразишь. Вот как он всякий раз умудряется вывернуть ситуацию таким образом, что я себя дураком ощущаю? Или дело не в нём...
Да нет, в нём. Точно в нём.
— С-сразу обозначу нашу п-позицию, — брат Юр снова посерьёзнел, а глаза его заледенели. — Если Орден поможет в-вам, лэрд Хейген, и д-дело выгорит, т-то все документы, что будут об-бнаружены, переходят в собственность Ордена. В-все! До единой б-бумажки. Это условие н-не обсуждается. М-мало того — п-прямо здесь и с-сейчас вы дадите мне к-клятву в том, что н-никто и никогда не узнает о т-том, что они в-вообще существовали н-на самом деле. П-пусть все так и д-думают, что данные б-бумаги только л-легенда, д-древняя и неприглядная.
Ого. На 'вы' перешел. Видно, и правда в прошлом Ордена всякого разного много понамешано, из числа того, о чём вслух не говорят. Ну да ничего, доберусь до бумаг, пойму, чего это казначей так встрепенулся.
— Но я с ними ознакомлюсь, — припечатал ладонь к столу я. — Иначе зачем оно всё мне вообще нужно?
* * *
Вам предложено принять задание 'Мёртвые должны молчать'.
Условие — вы берёте на себя обязательство не присваивать ни единого документа из архива рыцаря Ательстана, а также никогда и нигде не упоминать о том, что вы его вообще видели.
Награды:
10 000 опыта.
Принять?
Внимание.
В том случае, если вы нарушите данное обязательство, ваши отношения с Орденом Плачущей Богини будут изменены до состояния 'Вражда'.
* * *
— У т-тебя будет такая в-возможность, — подумав, произнёс казначей. — Д-договорились.
— Клянусь в том, что буду молчать о прочитанном и увиденном, — нажал кнопку 'Принять' я. — Как рыба.
Брат Юр с прищуром посмотрел на меня, после помахал перед моим носом указательным пальцем правой руки, как бы говоря: 'Смотри, слово дано', и снова откинулся на спинку стула.
— Вот только я не знаю, где мне искать зловредную старушонку, — вздохнул я. — её же по всем Раттермарку носит. Неугомонная она.
— Это не твоя п-печаль, — отмахнулся брат Юр. — П-поиски этой дамы Орден б-берёт на себя. Главное, не подведи м-меня потом, когда придёт время р-развязывать ей язык. П-признаться, даже я опустил руки в д-данном вопросе. В-ведь и так её т-терзал, и эдак. Д-даже у нашего общего д-друга позаимствовал м-мастеров из тех, кто умеет р-разговорить самых упорных молчунов, есть у него т-такие. И всё впустую. Н-ни слова на нужную тему не п-промолвила ни разу, з-зато, как я и упоминал, на п-проклятья не скупилась. А они у неё с-сильные, два раза сам чуть не п-погиб из-за них. Хорошо хоть с-среди моих знакомых м-магов хватает, что эту д-дрянь снять могут.
Как-то очень уж легко казначей мне поверил. Хотя... Подозреваю, что он просто догадался, чьей именно поддержкой я заручился. Да и потом — он ничего не теряет. Расплачиваться с тем, кто нам поможет, придётся мне, жизнью рисковать — рыцарям. А он, как всегда, получит то, что хочет, легко и бесплатно.
Интересно, а учеников брат Юр не набирает? Я бы у него постажировался. К Кемалю в ученики не пошел, а вот к нему бы — запросто.
— Что от меня зависит — всё сделаю, — заверил его я. — Вы только её найдите, причём желательно поскорее. Времена наступают неспокойные, вон как континент потряхивает. Того гляди, война полыхнёт как костёр, народ друг дружку резать начнёт. Тогда нам всем не до престарелой ведьмы станет, другие интересы появятся. Ордену сирых и убогих защищать, мне Пограничье от агрессора беречь.
— В-война — привычное состояние ч-человечества, — возразил мне казначей. — Они и не п-прекращались. Просто раньше они б-были локальными, и не настолько з-заметными. А теперь в-все будут воевать со в-всеми, что есть г-гимн идиотизму. Потому Орден с-собирается остаться в стороне от г-грядущих битв. Мы з-запрёмся тут, в Л-леебе, заранее заявив о своем н-нейтралитете, и предоставим убежище учёным, м-музыкантам, л-лекарям и т-тому подобным личностям, которые н-не способны п-позаботиться о себе в л-лихолетье.
— А как же Чёрный Властелин? — с лёгкой ехидцей уточнил я.
— Он наш в-враг, — не задумываясь, ответил мне брат Юр. — Если он п-пересечёт Крисну, то м-мы примкнём к той р-рати, которая встанет против н-него. Это наш д-долг.
— Позиция, — признал я.
Вот только есть ещё один момент. А что, если ваша вновь найденная богиня отдаст Ордену приказ поддержать силой... Неважно. Кого-то. Например — нас. И что тогда? Вы скажете 'нет'? Сомневаюсь.
А если мы займём сторону Странника? Ну так, в порядке бреда, предположим? И тогда как? Коллективное самоубийство всех рыцарей в связи с крушением идеалов?
Шаткая позиция у Ордена. Очень шаткая.
Или брат Юр опять мне дует в уши?
Ладно, это всё на потом можно отложить. Но не забыть, ибо Орден — это сила, которую никогда не стоит сбрасывать со счетов.
Самое главное — я добился своего. И даже более того. Мне теперь не надо Файролл копытить в поисках ведьмы, что неимоверно радует.
— Т-тебя известят, когда п-придёт время отправляться на охоту, — брат Юр снова взялся за перо и пододвинул к себе очередной свиток.
— Если меня не найдёте, можно будет передать информацию... — начал было я, но казначей меня перебил:
— Т-тебя найдут, не п-переживай. Т-ты же знаешь, у Ордена длинные р-руки.
Хоть бы усмехнулся, давая понять, что данная фраза — шутка.
Вот интересно, почему, расставаясь с этим человеком, я всякий раз ощущаю, что он где-то и в чём-то меня нагрел? Может, потому что всё именно так и обстоит?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
