| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
На глазах снова выступили слезы, и я была рада, что в темноте он этого не заметил.
— Идем, надо уже ложиться, если хотим успеть завтра выйти к таверне.
* * *
Весело трещал костер, от запаха жареной птицы (какой — мужчина не сказал) текли слюнки. Я не стала спорить, когда он протянул мне тарелку с весьма здоровым куском мяса. Все равно ведь накормит, а второго унижения я не хотела. Да и желудок у меня не настолько здоровый, чтобы морить его голодом сутками.
Мы наелись, чуть оставив мяса на завтрак. А еще я с утра собиралась набрать грибов и ягод. Эти леса я примерно знала и могла найти что-то съестное. Хоть какое-то разнообразие. Впрочем, на горизонте маячила таверна с человеческой едой и кроватями. А там и дом, мама, папа, Сельма и Тар. Странно. О Таре я почти не вспоминала, хотя искренне считала, что влюблена в маминого телохранителя и друга. Ошибалась, выходит. Если еще в самом начале похищения я фантазировала, как он будет меня спасать, то теперь...теперь фигуру Тара целиком и полностью заменил Вирне.
Он быстро убрал все пожитки в рюкзак, но костер гасить не стал. Я с удовольствием грелась около него, предвкушая теплую и светлую ночь.
— Спи, Леарис, — мне показалось, или он избегал смотреть мне в глаза?
— Не хочу, — вздохнула я.
Мне казалось, что Марика обязательно вернется, но уже во сне. А лечь рядом с мужчиной я не могла: и так, едва вспоминая неудавшийся поцелуй, готова была провалиться сквозь землю.
— Спи, я сказал. Поздно уже.
— Давайте играть в "правда-действие", — совсем отчаявшись, предложила я.
Он расхохотался.
— Боги, ты еще ребенок. Играть...ложись и спи.
— Ну, пожалуйста! Я не хочу пока спать, я еще не успокоилась. Вы мне должны за то, что оставили одну так надолго!
Прошло долгих полминуты, прежде чем он согласился.
— Ладно, давай поиграем в твою игру.
— Вы знаете, как играть? — спросила я.
Он отмахнулся.
— Детка, я был и студентом, и школьником. Я знаю, как играть.
Суть была простой: мы по очереди задаем друг другу вопрос "Правда или действие?". Если выбираешь правду, должен честно ответить на какой-нибудь вопрос. Если действие — то сделать то, что попросят.
— Начинай, — кивнул мне Вирне.
— Правда или действие?
— Правда.
Я задумалась. Чего бы такого у него спросить для затравочки?
— Как вас зовут?
— Смиль.
Необычное имя...какое-то...странное и чуть-чуть знакомое.
— Правда или действие?
— Правда, — я решила не торопиться с действиями, посмотрим, в какую сторону понесет...Смиля.
— Чего ты боишься?
Вопрос был из разряда тех, на которые я знала честный ответ, но никому не говорила. Обычно говорила, что боюсь высоты или насекомых...
— Остаться одной, — после паузы прошептала я. — Я всегда в детстве боялась, что мама устанет от моих вечных проблем и бросит меня.
Он смотрел со странной смесью удивления и...жалости?
— До сих пор боюсь, — совсем тихо призналась я.
— Говорю же: дурная. Какая мать бросит своего ребенка? Какой бы ты ни была, как бы с тобой сложно ни было.
— Я знаю, знаю. Но страхи этого не понимают. Страшно очень. Правда или действие?
— Правда.
Он что, боялся моих идей?! Или почему всегда выбирал правду?
— Вы когда-нибудь любили кого-нибудь?
-Любил. Твою мать. Несколько часов.
Ух, значит, я была права...
— А она вас?
— Она не любила. Вообще-то мой черед. Правда или действие?
— Действие, — не хотела я отвечать на его вопросы.
— Шрамы.
— Что "шрамы"? — не поняла я.
— Покажи.
Ой, зря он это. По моим огромным глазам, наверное, понял, что полез туда, куда не стоит. Но сдаваться явно не собирался. Как и я. Если признаю поражение и откажусь...он снова добьется того, чего хочет. И снова посмеется надо мной.
Я повернулась и расстегнула первые пуговицы на платье, обнажая шею и часть спины. Зажмурилась, борясь с желанием забиться куда-нибудь подальше и не высовываться.
— Ну, и чего тут страшного? — голос раздался совсем рядом. — Подумаешь, чуть-чуть совсем царапин.
Чуть-чуть царапин? Да он там глаз себе выколол, что ли?
— Элвин, у тебя просто глупые комплексы. Кто тебе сказал, что это некрасиво?
— Никто не говорил. Так не видно, что ли?!
Я вздрогнула, когда почувствовала прикосновение теплой руки сначала к шее, потом ниже — к спине. И вслед за ней губы, касание которых заставило до боли закусить губу, сдерживая стон. Ну, нельзя же, в самом деле, так издеваться надо мной.
— Не надо, — это был даже не стон, а какое-то хныканье.
— Надо.
Он прекрасно знал, что я чувствую. Прекрасно знал, как нужно целовать, чтобы я выгибалась и крепко хваталась за его руку, лежащую у меня на коленях. И поцелуи уже не были легкими, он целовал быстро, и от этого было жарко. Руки его поднимались к моей груди.
— Элвин, — хриплый шепот, совсем не похожий на шепчущий, из кошмаров. — Девочка. У тебя очень чувствительная шея, верно? Я чувствую, как ты дрожишь. Или ты боишься моих рук? Боишься ведь, да?
Он уложил меня к себе на колени, поправив платье. Сердце билось часто-часто, дыхание никак не могло выровняться.
— Спи, а? Хватит игр на сегодня.
— Спокойной ночи, — я была рада, что сплю у него в руках. — Спасибо.
— За что? — удивился Смиль.
Но я уже засыпала, наслаждаясь теплом, уютом и прикосновениями рук, поглаживающих щеку и волосы. Кошмары в эту ночь мне не снились совсем. А снилось что-то доброе и красивое. Я тихо расплакалась, проснувшись рано утром. Раньше мне никогда не снились красивые сны...
* * *
В обед, как и обещал Смиль, мы уже были в таверне. Сняли номер, и первым делом я побежала в душ. Горячая вода была восхитительна.
Дочка хозяина таверны поделилась платьем. Оно было мне немного великовато, но лучше, чем мое собственное, хотя ноги все равно оставались голыми. Деревенские особенно не думали о приличиях, им лишь бы удобно было. Это во дворце появление принцессы в коротком платье вызвало бы бурное возмущение общественности.
Хотелось есть, и я надеялась, что обед принесут в комнату. Не хотелось выходить.
Дверь тихо отворилась, и вошел Вирне. Я отвела глаза. Произошедшее ночью не давало мне покоя. И смущение, и радость, и непонимание — все смешалось в голове, не давая оценить ситуацию.
— Идем, нужно кое-куда сходить, — мрачно посмотрел на меня Смиль.
Я как раз сушила волосы полотенцем и наслаждалась покоем, лежа на огромной двуспальной кровати. Мне не нравилось это обстоятельство (то, что кровать в номере одна), но это была кровать — от этого слова я довольно жмурилась, предвкушая ночевку. Наверное, поэтому Смиль решил ехать во дворец следующим утром. Чтобы как следует отдохнуть перед дорогой.
— Обедать? — приподнялась я.
— Нет. Обедать будем, когда вернемся. Это недалеко, но туда непременно нужно зайти. А оставлять тебя одну я не хочу.
Не знаю, как мне следовало отреагировать на эту фразу, но я обрадовалась. Не хочет оставлять одну — будто бы волнуется, оберегает. Отчасти поэтому, отчасти потому, что меня разобрало любопытство: куда это он там собирается идти, я быстро оделась и, стянув мокрые волосы в тугой узел, с готовностью последовала за Смилем.
Мы, вопреки моим ожиданиям, не пошли по дороге, а углубились в лес, свернув на какую-то узкую тропинку. Я шла впереди, и это показалось странным: дороги-то я не знала. Впрочем, до поры до времени тропинка лишь виляла меж деревьями, не более. Но на развилке я в нерешительности остановилась, не зная, куда дальше.
— Налево, — голос Смиля был хмурым, а отрывистые фразы больше напоминали того Смиля, что я впервые видела у кровати, в замке Арлангора.
Лес редел. Мне смутно казались знакомыми эти места и, проходя мимо большого камня явно искусственного происхождения, я вспомнила. Заброшенный храм, что мы видели, когда ждали Сельму и Тара. Странно...зачем Вирне идет туда? А больше и некуда — здесь на многие километры нет ни единого поселения, ни единого строения. Приграничная таверна, храм, да дороги с лесами.
— Зачем мы идем к храму? — спросила я, замедляя шаг.
Мне почему-то совсем не хотелось туда идти.
— Леарис, не тормози, — почти с раздражением произнес Смиль. — Иди вперед.
И что-то мне не понравилось в его голосе. Надо же — покорно шла за ним к границе, спала в лесу, в пещере, не стала возражать против совместного номера а здесь, когда он, казалось бы, доказал, что ему можно доверять, нехорошее предчувствие полностью лишило меня способности чувствовать это самое доверие.
— Леарис! — я вздрогнула и, наверное, растерялась.
Потому что когда он поднял меня и закинул на плечо, только испуганно выдохнула.
— Какого демона вы делаете?! Куда меня несете?!
Он промолчал.
Я брыкалась, пытаясь то укусить мужчину, то поцарапать его же. Дура я рыжая! Как могла поверить в то, что обо мне заботятся?! Хам, мужлан и псих, вот он кто! Сельма часто говорила, что я легкомысленная. Вот только она ни разу не добавляла, что я идиотка!
— Пусти меня! — заорала я, когда впереди показалось какое-то здание...
Храм Трех Богов.
Появилось очень нехорошее предчувствие.
— Сволочь! — я забилась еще сильнее. — Пусти! Мать тебе голову оторвет! Никогда не получишь ничего! Не смей ко мне прикасаться! Я принцесса! Пусти!
Его, казалось, не волновало ничто, кроме цели, к которой он двигался неумолимо. Что он сделает со мной в этом храме? Убьет?
— Ну, пожалуйста, — простонала я, когда брыкаться больше не было сил. — Не надо.
Он молчал, и лицо его ничего не выражало.
Мы вошли (вернее, меня внесли) в храм, который изнутри выглядел полной противоположностью внешней заброшенности. Старое, но ухоженное убранство, алтарь, за которым тщательно следили. На алтаре — бумаги какие-то, а рядом — старик в длинной мантии. Жрец.
— Не-е-ет! — орала я, вновь предпринимая попытку убежать.
Но он был намного сильнее.
— Слушай меня, — сейчас в голосе мужчины не было никаких снисходительных или насмешливых ноток. — Подписывай.
Из-за слез, катившихся из глаз, я ничего разобрать не могла.
— Мне кажется, девушка не хочет замуж за тебя, — осторожно произнес старик, с сочувствием глядя на меня. — Сколько вообще ей лет?
— Мне плевать, хочет она, или нет, — прорычал мужчина.
К моему горлу прижался холодный металл лезвия ножа.
— Подписывай, иначе я тебя здесь и оставлю.
Дрожа от страха и обиды, я взяла ручку.
— Кровью подписывай.
Я вздрогнула. На конце ручки была игла, от укола которой на пальце выступила алая кровавая бусинка. Он сам прижал мой палец к листу, а затем проделал все то же самое, но уже со своей кровью. Бумага вспыхнула, на миг оторвалась от стола и опустилась обратно.
— Поздравляю, — жрец сказал это таким тоном, словно речь шла о чьих-то похоронах. — Вы теперь замужняя дама, принцесса.
Я вырвалась из объятий мужчины и едва сдержалась, чтобы не наброситься на жреца. Наспех вытерла слезы и...оказалась в теплых объятиях.
— Завершение ритуала, — пробормотал он, целуя меня.
И тут же отскочил, вытирая кровь, капающую из прокушенной губы.
— Кусаешься.
Он не дал мне убежать, обхватив за талию и удерживая на месте.
— Сюда, — жрец кивнул на алтарь.
Ой, как мне стало страшно. Что-то я там слышала про завершение ритуалов...на алтаре.
— Нет, — отрицательно покачал головой Смиль, пытаясь меня удержать.
Не знаю, как я еще могла слушать их разговор: от обиды звенело в ушах.
— Ритуал нужно завершить, — возразил старик. — Я ж уйду. Развлекайся на здоровье.
— Обойдемся без ритуалов, — он, наконец, перехватил меня удобнее, и брыкаться стало тяжелее.
Теперь я не видела лица жреца, но отчетливо слышала его голос.
— Тогда смысл был заставлять ее подписывать?
— Смысл есть во всем. Но насиловать я ее не собираюсь.
Последняя фраза пришлась мне по душе, если абстрагироваться от прочих неприятных ощущений.
— Смиль, брак должен быть закреплен. Иначе это ерунда какая-то. Не хочешь на алтаре, сделай дома. Но в ближайшее время...до того, как она встретится с родными, она должна принадлежать тебе. И желательно быть беременной. Только тогда ты избежишь казни. В любом другом случае тебя вынудят отказаться от нее и убьют.
Но, как мне показалось, Смиль не слушал. Он тащил меня к выходу, едва слышно ругаясь на мои попытки вырваться.
— Элвин, успокойся, — попросил он. — Дай, я тебе все объясню.
— Объяснишь?! Здесь есть, что объяснять?! Свадьба с ножом у горла нуждается в объяснении?!
— С ножом я погорячился, признаю.
Мы вышли на улицу, и я кое-как выровняла дыхание.
— Погорячился?!
— Стой, Элвин. Покажи шею.
Я отскочила подальше и непроизвольно провела рукой по шее. Почувствовав на руке влагу, скосила глаза.
— Кровь? — стало страшно.
— Да погоди ты. Дай посмотрю, — он мгновенно оказался возле меня и заставил задрать голову. — Царапина. Прости. Не надо было дергаться.
— Я не дергалась! — от обиды щипало в глазах. — Я вообще еле дышала!
— Хорошо, — Смиль тяжело вздохнул. — Извини. Это я. Дай, поправлю.
— Не прикасайся ко мне!
— Элвин, дай, я хотя бы кровь остановлю!
В ответ получил лишь неприличный жест, подсмотренный когда-то у мамы. Кажется, впечатлился.
— Ну, и куда ты идешь? — крикнул мне вслед Смиль, когда я направилась обратно к таверне.
А правда...вдруг, не туда иду? Заблудиться в лесу просто, искать потом будут...не факт, что найдут. Мама рассказывала об огромных пауках, которые живут в лесах и другой нечисти.
— У тебя все еще не зажили ноги, — сказал Смиль, подойдя ближе. — Давай, донесу?
— Справлюсь, — буркнула я.
Как оказалось, Смиль не оставил идею попытаться объяснить мне свой поступок. Именно попытаться — никаких объяснений лично я слушать не желала.
— Элвин, на тебе эта свадьба никак не скажется. Я не стану требовать с тебя...то, что должен. Не стану ни к чему принуждать. По сути мне нужно только одно: не истязай себя и меня лишними истериками. Свадьба была, и разорвать ее смогу лишь я. Но не стану этого делать в ближайшие несколько лет. Ты хорошая девочка, Элвин, но твоя мать связалась не с тем человеком. Если она думает, что можно, разрушив мою жизнь и убив моего отца, вернуться через двадцать лет и просить меня о помощи...она идиотка. Теперь будет расплачиваться, осознавая, что ее единственная дочь — моя собственность. За себя можешь не волноваться, тебе ничего не грозит. Кроме, разве что, моего постоянного присутствия в течение нескольких лет.
— Вы отвратительны, — я забыла, что собиралась молчать и не слушать его объяснений.
— Возможно. Но я чертовски буду удовлетворен, когда сотру с лица твоего папаши ухмылку.
— Из-за мести...из-за счетов с моими родителями, — это не укладывалось в моей голове, — вы насильно на мне женились. Из-за того, что вам наступили на хвост, расплачиваюсь я. Я вам доверяла!
— И должна доверять дальше.
Большей наглости я еще в своей жизни не слышала.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
