Чужие игры

Вооружили всех, чтобы каждый мог драться хотя бы за собственную жизнь. Оглядываясь на Ниссу и Лиадейн, Карина чуть подняла бровь: даже племянники юной ведьмы и ребятишки-оборотни деловито обсуждали выданные им небольшие боевые ножи, причём подростки-оборотни, хоть и вооружённые, до сих пор с завистью поглядывали на складной нож Лукаса.

Переведя взгляд на пажей, Карина чуть не кивнула себе: да, именно потому, что безжалостная судьба собрала здесь будущих воинов, пажи снова жались к принцессе Лилере, сами больше похожие на опекаемых, чем порученная их пригляду принцесса. Пусть оба и щеголяли не только оружием, но и доспехами, которых на всех не хватило. Отсоа потоптался на месте, да и присел в "своём" уголке за каминной стенкой, и его мальчишки с восторгом рассматривали и трогали его амуницию. Племянники Ниссы завидовали-завидовали им, а потом перебрались усесться потесней рядышком и тоже принялись за обсуждение доступного их видению оружия и доспехов. Лиадейн только снисходительно посматривала на них сверху вниз. В отличие от мужа, она стояла с луком в руках и с полным стрел колчаном на бедре, больше похожая на лесную охотницу, потому как доспехов ей не досталось, то и дело поглядывая на Карину, видимо, ожидая, что та подойдёт к ней.

Поймав взгляд Карины, волчица осторожно кивнула чуть в сторону: "Иди к нам!"

Она едва заметно покачала головой: "Нет — пока".

Острый подбородок Лиадейн опустился: "Подожду". И — мягкая улыбка, от которой Карина, как ни странно, выдохнула: здесь, в этом жутковатом месте, есть существо, которое сочувствует ей. Уже легче.

Сейчас же ей хотелось небольшого уединения — и разведки: она собиралась сбежать из комнаты, чтобы пройтись по ближайшим к ней помещениям. Какое-то неясное чувство звало её...

Пока барон Мазуин разбирался с пажами принцессы и четвёркой своих сопровождающих, пока Лилера сурово следила за тем, чтобы пажи были приставлены к более опытным воинам, Карина сообразила, что охрану ставят в местах, где неочищенная магия "гуляет" беспрепятственно и наиболее свободно. Эти места и есть потенциальные точки прорыва демонов.

Выйти не получалось. Индар, слушавший, как барон инструктирует охрану, стоял вполоборота к двери, а ещё небесный то и дело обращал свой взор к этой самой двери. Карина немного злилась и даже возмущалась, что не может выскочить незамеченной, но... Сообразив, что сердиться впустую смысла нет, она по какому-тио наитию отошла в сторону, ближе к двери. А та открылась — и вошла старуха Оркена. На лице небесного при виде старой ведьмы застыло выражение опытного игрока — благодушное и безмятежное. Оказывается, именно её он и ждал.

Скользнув по Карине каким-то отмечающим взглядом: "Ага, ты всё ещё здесь!", старая ведьма прямиком отправилась к Индару, но её окликнула Нисса. Девушка тут же смутилась, когда поняла, что "перешла дорогу" небесному, желавшему пообщаться с ведьмой, но Оркена приветливо прошагала к ней, и небесный вынужденно обернулся к ним обеим.

Карина отступила шаг, другой — и вылетела за дверь. Затем, затаив дыхание, легонько-легонько закрыла дверь, чтобы та не стукнула. Секунды выдержав у дверного проёма, она поспешно сбежала в левый коридор — к бассейну, источающему чистую магию.

Ни горящих факелов, ни теплящихся свеч. Но рукотворный огонь здесь и не нужен. Сияние магии над бассейном напоминало сияние холодного неба на заре: прозрачно-зелёный свет мягко покачивался, переливаясь в едва уловимо бирюзовый, а потом растекался призрачно-жёлтым пламенем, порой рдея, но не переходя грани между тёплым и горячим, словно соблюдая непреложные правила. Карина слегка приподняла уголок губ: как будто включили газовую конфорку на самый слабый огонь. И мысленно посмеялась над собой: зато огонь не такой, как на плите. Скорей напоминает тот, что мягко лижет остывающие уголья...

А потом забыла о бассейне.

Это место наиболее безопасное — пришло понимание.

Понимание?.. Она вдруг испугалась. А если это... память?

Карина быстро присела на ступеньки к бассейну и, уставившись в каменные плиты, напряжённо припомнила все этапы своей биографии. Детство — садик, школа. Юность — университет и первая работа на заводе. Взросление — работа в бухгалтерии крупного предприятия. Всё. Не считая постоянной заботы о больных родителях. Она попробовала вспомнить самые яркие впечатления из прошлого.

Родители ещё здоровы и не подозревали, что оба будут тяжело болеть. Они привезли её, семилетнюю, к двоюродным братьям на лето. Первый класс закончен, и тогдашняя Карина восприняла летние каникулы как самый счастливый этап своей жизни. Нет, ей пришлось поработать на огороде тётки, но в этот период были и поездки на велосипедах братьев на речку, где кузены учили её удить рыбу и плавать. Были поездки в лес за земляникой и грибами... Карина непроизвольно вздохнула, вспомнив, как её посадили на мотоцикл старшего кузена, который, желая показать городской мелочи все прелести свободной жизни в деревне, чуть не потерял её на ходу, заложив нежданный и бешеный (как думала девочка) вираж. Хорошо, что дело было в лугах. Свалились оба — в слежавшийся от дождей стожок сена. И Карина до сих пор ярко видит перед собой морду телёнка, который был на выгуле и из-за которого старший брат не сумел выкрутить руль, чтобы после виража выровнять мотоцикл и не свалиться. Морда телёнка, склонившаяся к упавшим, отличалась глубоким изумлением, особенно хороши были его громадные, таращась, влажные глаза в обрамлении редких, но длиннющих ресниц.

— У меня была своя жизнь! — прошептала женщина, словно убеждая в том плиты пола. Собственный шёпот наполнил уверенностью. — Я помню почти всё!.. И как умирал папа, и как болела мама... Почему они говорят мне, что я?.. У меня было детство, а значит — до сегодняшнего дня была своя жизнь! Была!

Посидев ещё немного, Карина тяжело поднялась. Вопросов больше, чем ответов. Точней, ответов вообще нет. И что делать дальше?.. Она повернулась к бассейну с очищенной магией и медленно поднялась по ступеням к нему. Бездумно протянула руку к мягкому сиянию, так же бездумно любуясь им, как любовалась бы искристой на солнце прозрачной водой в обычном бассейне. Невесомая волна будто стекла с её пальцев. Не заметив ничего особенного, Карина спустилась от бассейна с магией и огляделась, немного раздражённо пытаясь понять, куда же идти дальше и не замечая, что магическое сияние всё ещё льётся с опущенной ладони, собираясь в радужное облачко вокруг её ног.

Вернуться? Там, наверное, уже хватились её. Да и барон вскоре должен вывести сторожей на обозначенные посты...

Но мысли как-то неуловимо распадались, едва Карина пыталась сосредоточиться хоть на чём-то. Не прошло и минуты, как она просто стояла, вновь бездумно глядя на невидимую в темноте входную дверь в холл замка. Или глядя в сгустившуюся тьму?.. Сейчас, когда женщина себя не контролировала, она не чувствовала, что не просто стоит на месте, а покачивается, погружённая в кокон сияющей магии, которая излилась следом за нею из бассейна и теперь вздымается вокруг неё, обволакивая...

Глубоко вздохнула, словно охнула.

Надо взглянуть на другую сторону — в коридор напротив. Всё казалось, что её будто зовут туда... Она пожала плечами и даже сумела криво улыбнуться: в магическом замке, полном магии, обязательно должна быть мистика. Ну... Раз позвали, надо идти.

Она уверенно зашагала в новую тьму. В этом коридоре живых не было, а значит — и свет не нужен. Но входя под своды высокого потолка, Карина, не глядя, протянула руку к стене и вынула факел из подставки. Замедлила на секунды шаг, опять-таки не глядя на предмет в руке, но сразу определяя, что тряпки, пропитанные когда-то маслом, всё ещё маслянисто влажные. Снова прибавила ходу и резко подняла факел над головой. Шипящая вспышка и мгновенно облитые неровным факельным светом стены и потолок коридора не удивили её. Как будто ничего не произошло.

"Здесь", — спокойно сказали ей.

Карина остановилась перед однотипной дверью из тех, что мелькали по пути в этом коридоре. Почему здесь — этот вопрос не стал беспокоить её. Она просто толкнула дверь, собираясь войти. Правда, дверь засопротивлялась и не двинулась ни на пядь вперёд. Не помог даже второй толчок, сделанный с усилием.

Та Карина, что вышла из комнаты с камином, пожала бы плечами и ушла отсюда. Но эта, которая бесстрастно смотрела на дверную ручку в виде изогнутого дракона, уходить не собиралась. Она приложила к ручке ладонь — не дотрагиваясь до неё, и радостное сияние магии обвило почерневшую от времени и пожаров фигурку дракона.

— Откройся, — бесстрастно повелительным голосом сказала она.

Дверь крякнула и вязко, по ощущениям, стала натужными рывками отодвигаться внутрь помещения.

Она перешагнула порог и снова подняла факел — осмотреться.

И тут на неё обрушилось...

Боль ударила со всех сторон. И она не просто сжигала.

Её, Карину, саму сжигали!

Она забыла о факеле в своей руке. Забыла обо всём, о чём только что вспоминала и думала. Она съёжилась, отбиваясь от огня, который жадно пожирал одежду на неё, её кожу, её плоть. Она сквозь слёзы видела, как мечутся вокруг неё тени и пламя. Она машинально защищалась от огня горящим факелом, в который вцепилась так, будто это единственное оружие, которым она сумеет отбиваться от... От чего?!

И не выдержала, закричала странные слова, которые уже не впервые рвались с её обгорелых губ:

— За что?! Остановитесь!! Не надо меня убивать!! Не на-адо!! Я не хочу умирать!!

Она не видела помещения — видела лишь бушующий везде огонь, который ревел и не давал возможности сбежать. Ведь она успела шарахнуться назад, к двери, толкнулась в неё из последних сил бедром, но та... та была заперта, и Карина завизжала, вдохнув чад и дым, обгоревший воздух:

— Выпустите меня! Выпустите!!

Горло перехватило, потому что огонь и дым опалили его. Попытавшись крикнуть ещё раз, Карина лишь захрипела. Глаза слепли и закрывались от чёрного чада, и даже беспрерывные слёзы не могли промыть их. Она колотилась в дверь, рыдала и хрипела, но те, что стояли за дверью, не двигались и только слушали её стонущие хрипы и рычание умирающего зверя.

Когда волосы занялись огнём, Карина поняла, что подступает конец. Она яростно развернулась к пламени — и подняла руки, сиплым шёпотом выговаривая страшные слова, убивающие всё на свете, и вкладывая в них остатки сил. Огонь лизнул её в лицо, словно оставляя смертельный поцелуй... И начал опадать.

Ей хотелось торжествующе завопить, но теперь из обожжённого горла не выдавила и попискивания. Только стояла, смотрела на затихающий огонь и с хрипами и подвывами вдыхала ещё остававшийся в помещении воздух.

Пламя почти стелилось по полу, когда позади рывком открыли дверь.

Сквозняк мгновенно раздул огонь, будто в комнате опрокинули бочку факельного масла... Она упала сбоку от двери, корчась в пожирающем её пламени. Умирая, она не могла ни думать, ни желать кому бы то ни было смерти. Она была боль — и больше ничего. И, когда в груди воздуха не осталось ни на гран, она умерла.

... Она стояла возле двери, так и не сумев зайти дальше порога в эту страшную комнату, где ей рассказали страшную историю. Где ей навязали чужую боль, такую потрясающую, что теперь Карина думала: испытай она такую — сошла бы с ума. Легко.

У кого спросить, что здесь произошло?

Может, старуха Оркена знает?

Выбрать момент — и спросить её? А расскажет ли?

И почему вообще ей показали эту кошмарную историю?

Карина вздохнула и повернулась выйти.

Грохот, с которым дверь захлопнулась, не напугал её, а лишь озадачил.

Пока спину не опалило огнём.

Охнув, она резко обернулась, вжимаясь спиной в дверь.

Две фигуры склонились над чем-то на полу. Карина не сразу сообразила, что она видит скрючившееся тело, больше похожее на чёрный мешок.

Только она задалась вопросом, что же именно ей снова показывают, как обе фигуры и чёрное тело пропало. Испуганная, Карина снова торкнулась в закрытую дверь. И, счастливая и в то же время зашуганная до последней степени, выскочила из помещения.

Помотав головой, чтобы прийти в себя, Карина, стараясь оставаться за порогом, в коридоре, осторожно заглянула в комнату. Темно и тихо.

— Пора возвращаться, — дрогнувшим голосом произнесла она вслух. — Чертовщина тут какая-то...

Только высказалась, как испугалась снова, услышав по аналогии: чертовщина — демоны. Она ведь не знает, что собой представляют эти демоны. А если они уже, таясь, преследуют её и начиняют всякими ужасами?

Захлопнув со всего маху дверь, она чуть не бегом бросилась к смутному свету — к холлу с бассейном очищенной магии, не замечая, что продолжает держать в руках факел.

Опомнилась лишь, вылетев на свет. С изумлением взглянула на горящий факел в руке и, поколебавшись, вернулась в начало коридора, чтобы воткнуть факел в подставку, а потом застыть на нём недоумённым взглядом: "Откуда мне знать, что он здесь должен быть? И когда я его взяла с собой?"

Твёрдо решила возвращаться, но... проклятое женское любопытство!.. Она передёрнула плечами. Больно же было... Хоть и... морок. Но... Вроде взрослая женщина, не глупая. Тогда что же её тянет назад?

— Я только дойду до той двери и загляну туда, — шёпотом пообещала она себе. — Даже порог переступать не буду. Точно-точно! А потом быстро к Лиадейн!

Она, посомневавшись, покачала головой. Нет, факел на этот раз брать не будет. Да и когда она успела взять его со стены?

Добралась до нужной двери быстро и, боясь, что не будет решимости, распахнула её. Удивилась ещё, что слишком легко получилось. А потом просто стояла в коридоре и смотрела на рычащее и ревущее пламя, которое неистовствовало в комнате.

Моргнула — и комната погрузилась во мрак.

А потом Карина подпрыгнула — кто-то положил ладонь на её плечо.

— Что ты здесь делаешь? — спросил небесный.

Вздрагивая от прочувствованного страха, она смотрела на едва заметные очертания Индара, видимые лишь благодаря тому же смутному свету из холла.

— Мне захотелось... — Она замялась. Как объяснить все свои движения в этом замке, которыми сейчас кто-то почти руководил? Включила глупую бабу. — Мне захотелось погулять по замку. Я в жизни никогда в замках не была.

Это заявление выглядело бы легкомысленно, если бы она произнесла его не прерывистым и тонким от пережитого голоском. Кажется, небесный уловил расхождение между смыслом фразы и его выражением. Но подумал об ином.

— Тебя что-то напугало, — мягко сказал он. — Пойдём, я провожу тебя к остальным.

— П-почему? — Она шмыгнула носом и напористо сумела выговорить: — Почему проводишь? Мне хочется немного погулять! Я же недалеко от той комнаты! — И храбро фыркнула: — Боишься, что демоны меня съедят?

Когда он заговорил, она услышала в интонациях его голоса снисходительную улыбку:

— Возможно всё.

И эти слова утвердили её в мысли: он не знает, что она только что видела и испытала. А потому осторожно, стараясь не пережать с легкомысленными нотками, спросила Индара: