— Олег, тихо, у меня предки дома. Всё уже, выходим. Секунду постойте на лестнице, я вынесу винца, — я беру командование в свои надёжные руки. — Давай, ты первый, Борька за тобой.

Сам тем временем пробираюсь в гостиную. Осторожно откупориваю двадцатилитровую бутыль и нацеживаю большую кружку, которая у меня спецом припрятана за ёмкостью.

— Эх! Хороша смородиновка! — Олег прищёлкивает языком, сделав приличный глоток. — Как там со льдом?

— Видел, там утром каток залили?

— Ага, видел. Как он? Крепость набрал?

— Сегодня весь день минус пятнадцать, набрал, конечно, тем более что мы не на коньках рассекать будем. Нас трое, поэтому бьёмся каждый за себя. Кто мячик в ворота протолкнул, тот очко заработал. Всем понятно? — Все пояснения я выдаю уже на ходу.

Последние слова заглушает хлопок подъездной двери. Пружину наш дворник такую поставил, что даже у нас в квартире на четвёртом этаже слышно.

Я размахиваюсь и со всей дури закидываю мячик на лёд. Потому ору во всю глотку:

— Кто со мной тот герой! — и бросаюсь бегом в том же направлении.

Пацаны не отстают, и скоро мы уже толкаемся изо всех нерастраченных сил вокруг мяча. Наконец, мне удаётся отобрать мячик у этих придурков и запузырить его в сторону ворот. Подправить мне уже не позволяет мощный толчок. Это Рогов, мне малину обосрал! Врезался в меня и свалил в сугроб.

— Ну, держись, нах! — быстро вскакиваю и разбегаюсь, чтобы отомстить. — Сейчас я его тоже припечатаю.

Тем временем Олег спокойно направляет мячик прямиком в ворота. Так что в такой игре лучше не заниматься мстями и подкатами. Ну, ничего, это только начало, мы ещё наверстаем. Достаю мяч из сугроба и ловко веду его к противоположным воротам. Разбег, удар, мяч летит как пушечное ядро. Есть! Я сравнял счёт с Архипом.

— Мальчики, а можно к вам присоединиться, — вдруг слышится задорный девичий голосок. Наташка Фомина, которую в народе зовут просто Фомкой. Она в курточке и в лыжных ботинках стоит на сугробе и машет обеими руками, чтобы привлечь наше внимание.

— Наташ, мы парни суровые, — я пока сдержан, — иногда допускаем нецензурные выражения, толкаемся, пинаемся, мячик у нас жёсткий, может тебе по лицу прилететь. Не девочковое дело — в таких битвах участвовать.

— Вадик, я тебя не узнаю, — Наташка выпучила на меня свои круглые чуть навыкате глаза, из-под вязаной шапочки мило рассыпались по плечам светленькие кудряшки — с каких это пор ты начал так книжно выражаться? И потом, что я мата никогда не слышала? Давай, лучше команду сделаем. Мы с тобой против Борьки и Олега? Или сыкотно?

Брать в игру девчонку не хочется. Это же совсем не тот коленкор, надо будет себя контролировать.

— Ну, мальчики, ну что вам стоит? — Продолжает Фомка канючить, заметив мои сомнения. Она догадалась, что я здесь лидер, и будет так, как я решу, — я буду внимательно играть, могу на воротах постоять. С вами лучше побегать, чем просто по двору одной бродить…

Девочка упирает кулачёк в бок и в упор таращится прямо мне в глаза. Сердце у меня не каменное. Пусть игра приобретёт более пикантную форму. Думаю, она долго не выдержит нашего супер темпа и сбежит.

Пацаны тоже настроены благодушно и не возражают против такого пополнения. Приходится немного перестроить игру. Теперь играем пара на пару. Борька с Олежкой против меня. Фомку я попросил на воротах постоять. По сути, я один против двоих. Ничего! Прорвёмся!

Сначала эти два мудилы ловко меня растягивали, играя в пас и пробивая слабую Наташкину оборону. Но потом она немного приноровилась, и втолкнуть мячик в ворота стало уже труднее. Ей даже удалось однажды пнуть его почти до ворот соперников. Как я рванул! Это был настоящий прыжок тигра. Конечно, никто мне помешать не мог и плюху я закатил в пустые ворота.

Час такой игры выжал из нас все соки. Первым сдался Олег.

— Всё мужики, я больше не могу, что-то у меня бок колет — он схватился за правый бок и наклонился вперед. — Печень, наверное. Хватит, на сегодня, как бы с панкреатитом не свалиться.

— Спокойно, — Борька вступает в разговор, — никакой панкреатит тебе не грозит. Это с непривычки к резким нагрузками кровь в печени скопилась. Сейчас обеими ладонями надави на место, где колет, вдохни медленно и глубоко, потом выдохни и убери руки. И так сделай пару раз. Потом — домой.

— Борька, — а ты откуда это знаешь? — спрашивает Фомка.

— А он у нас вообще много чего знает, даже слишком, его убивать пора — Я блещу со своим искромётным юмором. Друзья весело ржут. Ну, чем не кони?!

Борька тычет мне кулаком в бок, но на ухо шепчет. — Иди Наташку проводи, да ушами не хлопай, она к тебе неровно дышит. Пользуйся моментом.

Олег с Борькой отправляются по домам, а я действительно иду рядом с Наташкой. Идти нам не далеко. Она живёт в крайнем подъезде нашего дома. Через пару минут мы уже у дверей подъезда. Она внезапно поворачивается ко мне и выдаёт:

— Вадик, спасибо, что не прогнал. Мне такой футбол на льду понравился. Хорошо поиграли, да? А когда следующий раз будете играть?

— Да, действительно, здорово побегали. Я даже взопрел. Смотри, какой горячий, — я беру её ладошку и засовываю себе запазуху.

— Слушай, Вадик, а чаю выпьём? У меня мама сегодня на дежурстве, так не хочется весь вечер одной перед телеком куковать. — Вдруг предлагает Фомка.

— Здорово! Попьём чайку, я со всем моим удовольствием. Наташ, а ты где учишься? А то мы живём рядом, а я даже не знаю.

Так мы стоим и болтаем перед подъездом минут пять. Пока Фомка вдруг не хватает меня за рукав:

— Вадик, что мы тут стоим? Пошли в дом, а то ещё простынем после такого нашего футбола.

Через пять минут мы уже сидим на кухне и болтаем о всякой фигне.

— Вадик, а помнишь весной, когда ты фотографии печатал, я к тебе приходила?

— Конечно, помню, — с деланным воодушевлением отвечаю ей в тон, а сам вспоминаю. Действительно, приходила, мешалась, ванная у нас тесная, печатать надо было много…

— А ведь я тогда не просто так приходила…

— Ага, помню, приносила фотки для альбома.

— Какие вы всё-таки парни тупые, — таинственно улыбается Фомка. — Мне же с тобой пообщаться хотелось. Ты такой классный! Такой сильный!

Чем дальше, тем мне становится непонятнее, как мне перевести разговор в горизонтальную плоскость? А то сейчас чай допьём, и надо будет сваливать. Вдруг у меня появляется светлая мысль:

— Наташ, Ты как смотришь, чтобы попробовать отличного винца? Давай, я из дома смородинового принесу.

— А давай, мамы до утра не будет. Устроим с тобой попойку!

— Да какая, нах, попойка? Чуть-чуть хорошего винца пригубим чисто в дегустационных целях… Мать делает отличное вино из смородины, ликёрной крепости, — я натягиваю полушубок и последнюю фразу заканчиваю уже внизу.

На скорую руку, нацедив пол-литра вина, схватил бобину с подходящим музоном и бегом обратно. Дальше пошло уже проще. Наташка тоже без дела не сидела, откуда-то достала пирожные, заварила свежего чаю и переоделась в симпатичное лёгкое платьице. Последнее меня обрадовало больше всего. Я представил, как запускаю свои лапы под подол. Тут же в штанах проснулся дракон и стал ворочаться.

На столе в простых стеклянных фужерах рубиновым цветом играло вино, лёгкий аромат смородинового листа напоминал о лете, Крис Норман сладким голосом выводит:

I'll meet you at midnight,

Under the moonlight,

I'll meet you at midnight...

But Jean-Claude, Louise-Marie will never be...

Поцелуи становятся всё более долгими и глубокими. Мои руки уже беспрепятственно гуляют по телу девушки. Она только пьяно хихикает и ненастойчиво пытается переместить мои грабли с попы на талию. После третьего фужера, я как бы невзначай выключаю свет, и возня переходит на диван...

Комната освещается только уличными фонарями и светом фар редких ночных машин. Фомка спит смешно посапывая у меня на плече. Первый блин, можно сказать, удался, хотя большого удовольствия я не получил. Мда… А всё этот предсказатель чёртов, вот кто его за язык тянул…

18. Я В МИНУСАХ ОТКРЫЛ БОЛЬШИЕ ПЛЮСЫ!

Окрестности и дворы по улице Гоголя. Боря и Лена.

— Борь, ну ка посмотри, как тебе моя обновочка? — я грациозно вышла из-за приоткрытой двери, как из-за кулис в кожаном дубле58 цвета топлёного молока. Галуны из тёмно-шоколадного витого шнурка украшают подол, в виде замысловатого цветочного орнамента. Шикарный белый воротник и обшлага из козы. Так, ногу в сторону, руку в бедро, стан прогнуть, грудь вперёд поза, конечно, несколько фривольна, но совершенно неотразима. Особенно если учесть, что кроме дублёнки на мне только коротенькие джинсовые шортики и белая водолазка. У Борьки при виде такого зрелища, челюсть отпала почти до пола.

— Ты, Лен, осторожнее с мужчинами себя веди, а то кто-нибудь может и не сдержаться… уж больно трусики на тебе эротичные — он берет себя в руки, нервно сглатывает, и, наверняка, думает про себя, что сейчас устроит мне… гы-ы-ы-ы. Какие всё-таки мужчины примитивные существа. У них все мысли написаны на лице.

— Фу, пошляк! Это настоящие итальянские шорты. Шор-ты! Не трусы! — Я с деланным возмущением машу пальчиком у него перед носом. — Стоят целый стольник, между прочим.

— А дублёнка классная! Тебе идёт. Французская?

— Почти, — кокетливо играю я лицом, — правда, румынская, но тоже шикарная, да? А сколько стоит, можешь сказать?

— Рублей пятьсот?

— Опять почти угадал. 550! Обдираловка! Но стоит того, правда же?

— Когда ты успела столько бабок нарубить? Или ухажёра богатого завела? Ясно же, что на детсадовских утренниках столько не заработаешь.

— Зачем мне какой-то замшелый ухажёр, когда у меня папа с твоей подачи золотую жилу открыл. Он же всё, что от твоих заказов ему обламывается, честно мне отдаёт. По-моему, всё очень даже неплохо получается. Ты здорово придумал! Так что, считай, с меня должок. Жди, сейчас буду. — Я скрываюсь в комнаты, хлопнув дверью перед Борькиным носом, который он уже почти сунулся, куда не надо.

Обновку пока надевать не буду. Нечего по ночным дорожкам в дорогих вещах щеголять. Ещё соблазнится какой-нибудь герой. Борьку покалечит, дублёнку мою отнимет. Нафиг, нафиг, лучше в старой шубке из чебурашки пойду.

Из сладостных мечтаний меня возвращает Борькин голос:

— Лен, а давай махнем куда-нибудь прямо сейчас! Посидим, выпьем чего-нибудь, потанцуем. Покупку же надо обмыть, а то носиться не будет.

— Ты совсем что-ли? — отвечаю ему в тему своих размышлений. — Ну, куда можно в нашей дыре махнуть? ЦК59 — гадюшник для торгашей и бандитов. Кухня там просто ужасная потому, что народ вечерами собирается, чтобы налакаться до соплей, и до высокой кухни никому нет никакого дела. Драки, разборки, потасовки почти каждый день. Рестораны при гостиницах ещё хуже, потому что рассчитаны на командировочных алкашей. Остаётся «Отдых» на Богдашке. Там танцплощадка хорошая, музон относительно не плохой, но кухни вообще нет, только лёгкие закуски и винишко дешманское, впрочем, оно везде такое.

— Вот! Лен, это же самое то, что нам с тобой нужно! Возьмём бутылочку вальполичелло60…

— Вальпо… чего? — В голове у меня пролетает мысль: «Может он и в самом деле из будущего?». Иначе откуда он бы набрался таких названий? Если там, в разваленном Союзе всё не так плохо, то может и хорошо, что его развалили? — Ты с какого дурдома сбежал? В лучшем случае, будет какая-нибудь «Фетяска», и это в самом лучшем случае! Куда вероятнее, будет «Солнцедар»61 ядовитый, как стрихнин. Слышал частушку, я, придуриваясь, напеваю визгливым частушечным речитативом:

Пришла бабка на базар

И купила «Солнцедар».

Ладушки, ладушки!

Нету больше бабушки…

— А как же, венгерские вина? Вполне приличное же Токайское, болгарская «Монастырска изба», румынский рислинг.

— Борюсик, бли-и-и-ин, ты сегодня какой-то глупый! В нашей глухой провинции найти хорошее вино? Это не-воз-мож-но. Эти вина конечно, не плохи, и, да, они бывают в заведениях, но гарантии нет.

— Да, брось, Лен, три рубля сверху и принесут любой напиток.

— Может и принесут, зато потом наколочку дадут, что тут один лопух с красивой девушкой в дорогой шубе деньгами сорит. Встретят нас в тёмном уголке и тебе морду начистят и с меня шубку снимут, еще и изнасилуют, по ходу пьесы. Слышал бородатый анекдот:

Кошка рассказывает своим подругам:

— Представляете, вчера иду по соседнему двору, вдруг меня поймали местные коты и изнасиловали. Сегодня снова иду по этому двору — меня опять поймали и изнасиловали. Завтра опять пойду…

— Ладно, жаль, что у нас всё так плохо. А то у меня от такого твоего настроения всё упало, особенно самочувствие. — Слава богу, парень вернулся к грубой, но жестокой реальности.

Ближайший час мы проводим в медленном променаде за рассуждением о том, какой всё-таки кабак в Новосибирске может быть посещён без опасности отравления и риска избиения. У меня опыт богатый. Как недавно слышала: «Кто девушку ужинает, тот её и танцует». Золотые слова, абсолютно в точку.

— Лена, слушай, у меня клёвая идея! — Борька опять останавливается и хватает меня за рукав. — Вот только что сейчас родилась. У нас приличных мест нет, так давай рванём на выходные в Москву. В следующую субботу утром улетим, в воскресенье вечером вернемся. Как тебе?

Вот это он выдал! Я целую минуту, наверное, стояла с открытым ртом! Никак не ожидала такого полёта фантазии. Ясно, как божий день, что хочет затащить меня в койку. Так-то он парень ничего, с головой, с руками, деньги умеет зарабатывать. Не жадный. С папой подружился… А он у нас ещё тот перец. А что!? Может и в самом деле попробовать, как он в постели? Нет, так сразу соглашаться нельзя, я себе цену знаю. Смешной какой. Смотрит так пристально, а у самого всё на лице написано. Греховодить ему хочется, аж челюсти свело. Вон как сглотнул от волнения. Врёт всё-таки Борька, что он старик в теле юноши.

— А где ты ночевать собираешься, богатенький буратина? Кто тебя в гостиницу пустит без командировочного? — Я изображаю опытную путешественницу, хотя самостоятельно ещё ни разу никуда не ездила — И ты разве по субботам не учишься? Мы в училище все субботы, как пчёлки, жужжим.

— Лен, подумаешь, один день пропустим, потом наверстаем, пустяки, дело житейское. Зато представь — вечерняя Москва, Кремль, рубиновые звёзды, пар над бассейном «Москва», Арбатские переулки и всё такое.

— Может тогда в воскресенье утром улететь, а вечером вернуться обратно, помнится, есть такие рейсы у «Аэрофлота», — закидываю я «пробный шар». — Да, билет я сама покупаю, это не обсуждается. — Вот интересно, как он поступит?