успеть на войну

Эти три дня пролетели в какой-то лихорадочной суматохе, сначала ездили по магазинам выбирая и покупая заказы от многочисленных маминых знакомых, одежду для Наташки и мамы, какую-то посуду, обувь, белье и тд и тп. Слава богу хоть деньги у меня были, за время моей командировки у меня скопилась значительная сумма так как свою зарплату я вообще не тратил, жил там на всем готовом, не потому что жадина а потому что некогда было за учебой. Деньги я сразу отдал матери оставив только на билеты им в обратную сторону и еще небольшую сумму на дорогу, как чувствовал что им денег может и не хватить. Дал денег Тарасу чтобы купил им обратный билет в купе, а сам с ними в последний день пошел в Эрмитаж где не единожды слышал их восторженные охи и ахи теперь им будет что вспомнить и рассказать друзьям и знакомым. Вечером третьего дня посадив их в поезд, отдав все деньги которые у меня остались и те что занял у Семы и Тараса с моими инструкциями как их потратить и чертежом погреба смахивающего на штабной блиндаж который они должны построить отправил их в Краснодар. Считаю что после проведенной с матерью беседы о начале войны в 1941, о бомбежках, холоде и голоде ожидающих их если они не подготовятся, о том что их ждет если они будут готовиться явно, или кому-нибудь расскажут о надвигающейся беде. Я сделал на данном этапе все что мог. Осталось дело за ними. А мне с утра ехать в Ленинград готовить концерт. Хорошо что мне подчинили всех в доме Красной Армии включая тамошнее начальство, но с условием концерт должен быть не хуже прошлого, и песни разрешили все какие я им спел. Все разрешили все одобрили — иди, работай — сказали, ох чувствую я им наработаю, ой наработаю.

12

— Стоп, стоп, ребята вы же не на плацу по стойке смирно стоите, я как вам говорил двигаться, а вы? Вот ты Дима, после слов ,, следить буду строго,, грозишь пальцем в зал и делаешь строгое лицо,, мне сверху видно все ты так и знай,,. А ты стоишь как провинившийся салабон перед старшиной. Ладно начали заново на счет три раз, два, три.

Тяжеленько приходится, хотя нет вру полегче чем в первый раз концерт устраивал все-таки в доме Красной Армии профессиональные музыканты и исполнители есть. Только черт меня дернул создать ВИА (вокально-инструментальный ансамбль) и назвать его ,,Молодая гвардия,,. Название есть— ансамбля нет. Подобрал трех исполнителей : бас-баритон, тенор и девочку с сопрано, ударника и баяниста и все, остальных подбирал методом проб и ошибок, ведь здесь еще нет электрогитар хотя за бугром вроде уже появились, синтезаторов, усилителей и тп и тд. Одним словом получилось то что получилось. И сейчас мы разучивали советскую попсу 50-80 годов, более позднюю могут просто не понять. Тут еще исполнители на сцене ведут себя как истуканы, абсолютно не могут и наверное не хотят двигаться, стоят столбами по стойке смирно как будто так и надо. Это вам не Киркоров со своим балетом, это конец тридцатых. Ладно пусть репетируют, а я пока схожу гляну чем Сеня занят, опять наверное девчонок из танцевального развлекает своими рассказиками. Выйдя из большой комнаты где происходила репетиция ансамбля я направился в концертный зал где должны были проводить репетиции танцевальная группа и военный хор с оркестром. Но дойти я не успел меня перехватило местное начальство пытавшееся на протяжении всего времени моего нахождения здесь вставлять мне палки, так как согласно приказу они все временно подчинялись мне.

— Товарищ политрук, товарищ Чуйко, подождите.

Они так профессионально перекрыли мне дорогу в концертный зал, что мне пришлось остановиться дабы не столкнутся с этой парой.

-Здравствуйте. Я вас внимательно слушаю товарищ батальонный комиссар.

Но говорить начал майор интендантской службы по совместительству главный дирижер с характерным носом (все музыканты— капельмейстеры почему то имели интендантские звания), фамилию его за все время так и не смог запомнить то ли Швеин, то ли Штеин, то ли еще как то.

— Товарищ политрук — это он подчеркивает что выше меня по званию — вы даете не реальные сроки, мы не можем выучить столько мелодий, люди работают по двенадцать часов, без выходных и все равно не успевают сыграться к первому числу, я слагаю с себя всякую ответственность. — Он трагически вздохнул, достал платок и стал вытирать сухое лицо поглядывая победно на меня.

— А со своей стороны я хочу сказать, — подал голос батальонный комиссар,— ваши песни возможно хороши но они не рассматривались не на одном худсовете, редколлегии я уже не говорю о критиках и устное разрешение на исполнение это все же не письменное. Не известно как тоже начальство отнесется к вашим песням после концерта. К тому же у вас нет не одной песни о партии и о товарище Сталине. Поэтому я тоже умываю руки.

— Ну что же товарищи СТАРШИЕ командиры спасибо за откровенность и предупреждение, опасения мне ваши понятны, я сам не так давно вышел из мест не столь отдаленных, а насчет песен то людям они нравятся и только ради этих песен они сейчас добровольно работают по двенадцать часов, я их не заставляю. На празднике народ будет нам худсоветом, редколлегией и критиком и он решит куда нас — поднять до небес или опустить в глубины земные. А насчет песен о партии и товарище Сталине, то я молодой еще, рано мне писать о таких людях как товарищ Сталин. И кстати я тоже работаю двенадцать— четырнадцать часов. Теперь извините меня, я очень тороплюсь.

Обогнув этих перестраховщиков, я наконец попал в зал где хор с оркестром исполняли песню Олега Газманова ,,Ты морячка я моряк,,, а на сцене девчонки в матросках исполняли что-то отдаленно похожее на ,,яблочко,,, хорошо так исполняли. Самое интересное, происходило в зале, он был полон!!! В зале были военные, гражданские и стайки вездесущих мальчишек и девчонок, какие-то рабочие и работницы, одним словом представители всех людей проживающих в Ленинграде. Но самое удивительное было в том что было тихо— тихо. Оправившись от первоначального шока я быстрыми шагами направился на сцену, дождался окончания песни и подойдя к оркестру замахал руками и громко объявил перерыв на десять минут, затем вышел на середину зала и попросил всех посторонних покинуть зал. А нечего мне тут сюрпризы для концерта портить. Что тут началось: возмущенные выкрики, свист пацанов, галдеж. Ко мне подошли несколько военных, в званиях комбриг, комдив и пару полковников, даже какай-то морской чин с полосками на рукаве но без петлиц бог его знает в каком он звании и дружно попытались поставить меня по стойке ,,смирно,,. Пришлось выкручиваться, говорить что ИХ я не могу выставить, что ОНИ могут присутствовать на репетициях, а вот всем остальным вход будет закрыт дабы не отвлекать и не нервировать артистов. За пояснениями почему я так поступаю пускай обращаются к командующему Ленинградским военным округом комкору Хозину. После этого заявления вопросы ко мне сразу пропали, испросив разрешения удалиться я быстренько слинял за кулисы где и столкнулся нос к носу с Сеней.

— Ты-то мне и нужен друг мой ситный,— схватив Сеньку за рукав я потянул его в сторонку. — Сень ты где целый день шляешся, я тебе говорил что после обеда ты будешь мне нужен, говорил?

— Коль а что случилось?

-Ты мне вопросом на вопрос не отвечай, ты мне ответь почему не пришел, опять с девчонками трепался?

-Да что случилось Коль, нафига я тебе нужен был, ты ведь целый день со своим ансамблем репетировал, вот я и подумал....

-Подумал он, — перебил я Сеню — я уже забыл зачем ты мне нужен был, но теперь знаю зачем будешь нужен теперь. Мы с тобой знаем что свои юмористические рассказы ты выучил и отрепетировал со мной же от и до, поэтому слушай приказ, берешь сколько нужно красноармейцев и перекрываешь все входы и выходы с задачей не пропустить посторонних на репетиции концерта. Одним словом организовываешь караульную службу с пропускным режимом, понятно.

Надо наверное выйти на улицу немного остыть, что-то я совсем забегался, может на один денек передышку себе сделать? А то на следующей недели генеральная репетиция, могу физически не выдержать, я ведь реально по восемнадцать часов работаю.

Так размышляя я вышел через боковой выход на улицу. А там весна!!! Хорошо!!! Постояв немного ,подышав весенним вкусным, но еще немного холодным по вечерам воздухом, немного продрогнув, вернулся опять к своим артистам. Вот уже три дня как все перешли на летнюю форму одежды. Сняли шинели, зимнюю красивую буденовку, а взамен летнюю гимнастерачку и летнюю буденовку которую стыдно одеть на голову, шишак и купол быстро мнутся и придают неряшливый вид. Вентиляция далеко недостаточна. Поэтому среди командного состава распространено ношение летних шлемов, пошитых из сукна по индивидуальному заказу, теперь и мне нужно где-то заказывать, ,,где деньги ЗИН,,.

Вернувшись в зал застал его девственно чистым, а куда это все подевались, интересно?

Выйдя в фойе я увидел их всех возле стойки буфета: разговаривающих, жующих, пьющих чай, праздно шатающих. Выйдя на середину я стал хлопать в ладоши привлекая к себе внимания.

-Дорогие мои, мне трудно вас отрывать от принятия вами пищи, но хочу вам напомнить что десяти минутный перерыв закончился пятнадцать минут назад. И если через минуту не начнется репетиция каждый пятый лишится премии, каждый десятый поедет поднимать сельское хозяйство где ни будь в Каракумах. Поэтому все по местам время пошло, артист должен быть голодным и злым тогда он настоящий артист. После моих слов все ломанулиь по своим местам подальше от страшного меня, а я не спеша вернулся в зал, подошел к капельмейстеру.

— Маэстро будьте добры начните с ,, наша служба и опасна и трудна,, а я послушаю солиста и хор.

На этом концерте я так же отвел себе роль конферансье, а что я тоже хочу получить после концерта ,, пряников,, и Сеньке не помешает. Он у меня будет рассказывать две миниатюры, одна всем известная про второй девятый вагон, а вторая ,, записки охотника за кирпичами,,. Ох ржали на репетициях все и те кто на сцене был и те кто за кулисами и Сеня. А вот с песнями я немного помучился, ну не хотелось мне в первомайский праздник песни о войне о партии, комсомоле и тд и тп, Нужны были другие песни, вот я и выбрал для ансамбля несколько на мой взгляд достойных, ,,На дальней станции сойду,,, Там за облаками,, Мой адрес— Советский Союз,, Мы желаем счастья вам,, Не надо печалится,,.

С хоровым пением пришлось повозиться, хоровое пение у меня намечалось с подтанцовкой, а много ли вы знаете таких песен, вот и я немного. Плюс танец должен быть под песню, и если песни я помнил то с танцами была проблемка. Правда через пару дней она решилась с помощью двух штатных хореографов, скинув на них эту проблему предварительно объяснив и немного показав что я хочу увидеть под мои песни, дал им полную свободу действий, пусть дерзают.

13

— Блин ну как же все не вовремя, и стрельбы, и генеральная репетиция, Боря, а перенести на после праздника стрельбы нельзя было?

— Куда переносить и так переносили по твоей просьбе два раза, гранатомет готов, автоматы готовы, гранаты новые под гранатомет тоже, куда переносить? Да и начальство мое и твое в нетерпении заждалось. Лично я не вижу проблем, оставь вместо себя зама, на один день всего выезжаешь не на месяц.

— Да некого оставить Борь, и зама у меня нет.

-А эти?— он махнул головой в сторону потолка намекая на местное начальство.

— Эти сняли с себя всякую ответственность. О, придумал у меня ведь есть Сеня.

-Вот, а говорил зама нет. Значит послезавтра в восемь я за тобой заеду.— поднявшись со стула Борис Крендельков протянул руку для пожатия.

В машине было теплее чем на улице, жалко что в шинельке уже нельзя.

-Колька, что насупился как сыч,— Крендельков пихнул меня плечом — не переживай, у нас все будет хорошо.

— Хорошо-то хорошо Борь, а только показ оружия я бы перенес.

— Так, — он опять меня пихнул плечом — хватит хандрить, ты реши для себя что важнее, оружие или твой концерт?

— Вот я и решаю, и чем больше думаю тем уверенней начинаю считать что концерт, а оружие..., оружие надо еще дорабатывать.

— Это ты так пошутил Коля?

-Да какие тут шутки, вот смотри, наш народ достоин хороших песен?

-Конечно достоин.

— Воо-т, а что сейчас поют: ,, если завтра война,,, три танкиста,, ,,смело мы в бой пойдем,, ,,дальневосточная,, и тд и тп.

-Ну и чем они тебе не нравятся,— набычившись спросил Крендельков— хорошие песни.

— Слов нет Боря, песни замечательные, но они, как тебе сказать... в парке девушке этими песнями свою симпатию не выскажешь, и под слова ,, если завтра война,, ее не обнимешь, я понятно говорю? — дождавшись кивка я продолжил— Нужны песни такие— вспоминая которые у бойца не зависимо на войне он или нет вставала перед глазами его мамка, батя, сестры, братья, любимая девушка наконец, дом родной, соседский яблоневый сад, одним словом все то что мы называем РОДИНА. Чтобы вспоминал как целовался с девушкой под лирические песни, как хорошо он жил дома, а не о том как готовился к войне, и на каком пути стоит его бронепоезд. — Я замолчал, ожидая реакцию на свои слова.

Борис задумчиво посмотрел на меня.

— Возможно Коля ты в чем-то, да нет точно прав, вот ты и давай всем нам таких песен под которые можно будет обнять девушку. — и он весело засмеялся.— А то я сейчас представил как под ,, три танкиста,, пытаюсь целоваться со своей Машкой.— и он снова начал смеяться, посмотрев на него и представив его фантазии я тоже начал ржать.

Так мы и не заметили как приехали на стрельбище. А там от начальства яблоку негде упасть было, и свое, и чужое, и из Наркомата вооружения. Мое непосредственное начальство в лице комдива полковника Волкова Ивана Степановича тепло меня встретило, выслушало мой рапорт и повело меня и Кренделькова к группе отдельно стоящих командиров. Бог мой, да тут почти все с ромбами на петлицах ( до 1940 года генералов а РККА не было все командиры находящиеся на генеральских должностях насилии на петлицах ромбы), комкоры, комбриги, комдивы. Подойдя к ним и к конкретно некому не обращаясь я представился сразу всем приложив руку к головному убору.

— Политрук Чуйко прибыл для проведения стрельб экспериментальным оружием.

— Ага так вот ты какой...— сразу подумалось сакраментальное ,,северный олень,,.

Один из обладателей четырех ромбов подошел ко мне взял за плечи и стал с улыбкой меня разглядывать.

— Ну-ка расскажи нам политрук для каких целей ты придумал все это вооружение и нужно ли оно Красной Армии,— он оглянулся на других ромба носителей, кого-то нашел глазами хмыкнул и добавил — а то некоторые не понимают.

-Разрешите. -Дождавшись кивка от незнакомого но уже вызвавшего во мне симпатии командарма 2 ранга я подошел к Борису Кренделькову о чем-то разговаривающего с майором государственной безопасности ( один ромб в петлице) — товарищ майор государственной безопасности разрешите обратиться к ст лейтенанту Кренделькову.

НКВДешник глянул на меня а потом кивнул головой и отошел к остальным ромба носителям.

-Борька где наше оружие?