Маруся. Попасть - не напасть

* * *

— Мими, солнышко, ты уже здесь?

Я с удивлением посмотрела на Зизи.

— Да. Что-то не так?

— Ну... вы же с Сергеем Владимировичем...

— Зизи, несмотря на жуткий вид, он не питается девушками.

Кажется, подруга в этом сильно сомневалась. Но спорить не стала и показала глазами за колонну, в угол.

Там мелькнул синий мундир.

Я подняла бровь. Он?

Ответом мне стали утвердительно опущенные ресницы. Я вздохнула и поднялась со стула.

— Зизи, может, мы прогуляемся ненадолго? Мне надо бы освежиться.

— Ненадолго, — сдвинула брови 'сомиха'. Зизи закивала.

— Да-да, конечно...

И потащила меня за собой.

— Скорее. У вас будет совсем чуть-чуть времени!

Кто бы сомневался. Физиология — дело деликатное, в туалет меня не провожают, но примерное время вычислить несложно.

Туда, там, обратно — не больше пятнадцати минут.

Зизи ловко скользнула в какой-то коридор, потянула меня за собой, я чихнула, получив по носу портьерой...

А она здесь хорошо ориентируется. Хотя кто его знает, может, Мария не хуже могла? Просто я не владею ее памятью?

Зизи вталкивает меня в какую-то полутемную комнатушку, на миг ослепляя — и меня тут же хватают в охапку. И страстно целуют. Да так, что у меня разом пол-литра половых гормонов в кровь выплескивается, не иначе.

Бррр...

Маруся, соберись! Когда это меня так от мужика вело?

Да вот тогда!

В восемнадцать лет, когда дурой была!

Помнишь, чем закончилось?

Помню...

Ох, как помню. И потому гормоны, печально поскуливая, уползают обратно. А я, не размениваясь на слова, со всей дури опускаю каблучок туфельки на чей-то сапог.

— Ашшшшш!

Мужчина шипит и выпускает меня.

— Мими!

— Мил! У нас мало времени!

Бесполезно. Этот тип хватает меня за руки. По второй ноге ему, что ли, двинуть?

— Девочка моя! Я так скучал! Я так волновался...

Ля-ля-ля, в поле тополя...

А тоже красиво излагает. Здесь что — открыты курсы для мужчин? Как навешать лапшу на уши женщине? Я бы не удивилась. А будь мне шестнадцать, как Машке, и повелась бы. В свое-то время я не умнее была.

Это уж в сороковник я соображать начала, и то похвастаться тут нечем. Если баба в сорок такая дура, что верит всем мужчинам на своем пути... тут и переселение в другое тело не поможет. Проще сразу прибить, чтобы не мучилась, болезная.

Так что Милонег распинается, а я разглядываю бравого офицера.

Вкус у Машки... нет вкуса!

Представьте себе сахарную плитку. Теперь облейте ее карамелью, обсыпьте сахаром, сверху еще глазури добавьте, каких-нибудь цукатов... слипается?

И тошнотно. Особенно если вспомнить, что внутри та же дешевенькая сахарная плитка.

Хорош как картинка.

Черные волосы глянцево блестят, голубые глаза... кого он напоминает?

Молодого Кларка Гейбла в роли Ретта Батлера. Так и тянет сказать: 'хорош, подлец'. Но Гейбл и играл подлеца. Роль такая.

А тут... вот если бы Ретт Батлер пытался корчить из себя благонравного Ромео, так и получилось бы. Хоть и полито все слоем карамели, а плитка-то дешевенькая, сахарная... на троечку!

Будь я свободна в своих поступках, давно бы рявкнула: 'В Бобруйск, жЫвотное!' или еще как разогнала полудурка. Но — нельзя.

Надо молчать и млеть, Машка-то млела.

Терпим...

Наконец славословия закончились, и товарищ перешел к делу.

— Мими, заинька, что случилось у вас дома? Я так и не понял?

— Я тоже не поняла, милый, — заныла я. — Может быть, амулет не так сработал?

— Как?

— Не знаю. Я его активировала, как ты и сказал, а ничего не произошло!

— Этого не может быть!

— Разве что я в обморок упала...

На лице 'возлюбленного' явственно читалось желание скинуть меня откуда повыше. Перебьешься.

— И только?

— Да, Мил...

Мужчина хмыкнул.

— И где он сейчас?

— Амулет? Я его кажется, потеряла... это очень страшно? А может, слуги украли, я же в обмороке была...

— Это плохо, — Милонег взъерошил волосы. — Достать второй мне будет сложно.

— Что ж, — вздохнула я. — Придется так обходиться.

Этот вариант уже не устраивал мужчину.

— Что ты, звезда моя! Как можно подумать! Я никогда не оставлю тебя без помощи...

Передо мной закачался амулет. Золотая цепочка, черный камешек, вроде обсидиана, крупный такой, с фалангу большого пальца, ограненный 'маркизой', прозрачный...

Странно.

Что это за камень и почему его так огранили?

Не понимаю...

И в руки брать не буду.

— Что это такое?

Кажется, вопрос не предусматривался. Но Милонег тут же справился с собой.

— Когда Демидов будет рядом, ты просто сожмешь камушек в кулаке и произнесешь: 'активация'. И он будет чувствовать к тебе неизбывное отвращение.

Ну, Маша, вы и дура, что в это верили.

Я мило улыбнулась.

— Милонег, мой отец собирается отказаться от помолвки, так что амулет не требуется. Мы и так справимся, правда, любимый?

У любимого было такое выражение лица, словно он о стену носом стукнулся. Стеклянную. И больно, и не понятно ничего.

— Но так же надежнее!

— Нет-нет, если у меня заметят постороннюю магию, на приеме... я не стану так рисковать тобой, любимый!

А еще хотела бы узнать, как ты ЭТО сюда протащил.

Мы ведь не просто так по лестнице шли, на ней охранных заклинаний — штук пятьдесят, малым, не на каждой ступеньке, и в барельефы заделаны... природные камни вообще отлично хранят заклинания.

Есть запрет. Мне ротмистр рассказывал.

На балах не должно быть ничего постороннего, ни амулетов, ни артефактов... почему дамы прибегают к услугам парикмахеров и прочих, хотя магия иллюзий — простейшая магия воздуха? Миражи — это наша жизнь...

Да именно потому!

До бального зала дойти не успеешь, а уже козленочком станешь. Высосет всю магию.

Просто ли так расписаны стены не христианскими, а древними славянскими символами?

Христиане в магии были, что кони в ананасах, а вот славянские волхвы и знали, и ведали, и рунами владели, и символами, кровью их напитывали... ротмистр рассказал.

Когда началось, к кому и обращаться было? Последних знатоков по чащобам и трущобам собирали, из небытия школу восстанавливали...

Справились.

Так — как?

Ох, неладное что-то творится.

Милонег упал передо мной на колени.

— Мими, любовь моя, роза моя! Не рискуй! Если мы не сможем быть вместе, я покончу с собой! Умоляю, возьми амулет...

Хрен ты мне его впихнешь, гадина!

Руки мужчины уже потянулись ко мне. И что-то подсказывало, даже контакт с кожей будет губителен для меня. Нельзя!

Ни дотрагиваться, ни даже краем платья... ни-ни!

Я прыгнула в сторону росомахой.

— Ой! Кто-то идет!!!

И вылетела за дверь что есть скорости.

* * *

Ага, вылетела — молодец. Но Зизи-то меня ждать не стала, зар-раза! И удрала!

А как мне обратно дойти? При условии моего полного топографического кретинизма?

Откуда я пришла-то сюда? Слева? Справа?

В покинутой мной комнате стукнуло, и я бросилась в темный угол, скорчилась там... удирать — глупо, если не знаешь куда, остается прятаться. И статуя тут удачно стоит, такая, разлапистая... хорошо, что у древних была мода на полных женщин!

Не на моделей, за теми, как за шваброй, не спрячешься. А за этой — вполне.

Я подобрала платье за постамент.

Милонег вышел из комнаты злой, как черт с рогами.

— Сука!

Это обо мне? Любоффффь!

— Погоди ты у меня, дрянь сопливая! ...! ....!!!

Пнут ни в чем не повинную дверь — и свалил из коридора. Я внимательно наблюдала, даже не дыша. Заглянуть в комнату — что он там грохнул?

Нет, ни к чему.

И так все понятно. Ему позарез нужно было, чтобы амулет оказался у меня. И был активирован... сегодня! На балу, ежь твою рожь!

Думалось в углу просто замечательно, недаром детей в него ставят. Видимо, способствует.

Сегодня не просто себе бал. Сегодня здесь должен быть наследник престола с невестой. Выход, как я поняла, полуофициальный.

Она еще не невеста в полном смысле слова, это нечто вроде... получше узнать друг друга. Не на кабацкие ж танцульки цесаревичу невесту вести? И не по гостям.

А тут бал, приглашение для всего англицкого посольства, его высочество, ее высочество, танцы, беседа приятное общество...

Кстати — и общество на будущую царицу поглядит, проникнется...

План бала таков.

Августейшие особы никогда к началу не приезжают, не комильфо. Общество сначала собирается — это что-то около часа-полутора. Потом разогревается, это еще час.

Потом — августейший визит.

Ее высочество пожалует первой, с посольством. Может, и уже пожаловала. Это чтобы нашей стороне обидно не было. Все же сколько там той Англии? Если по картам прикинуть и Шотландию с Ирландией отстричь?

А сколько России?

Им родниться выгодно, не нам!

Потом является цесаревич.

Его подданные обязаны встретить. Поклоны, все такое...

А вот где я могу пересечься с Демидовым?

А где-то в это время. Самая та минута, заявить о своих правах на невесту. На танец меня Демидов не пригласит, он, ко всем достоинствам, еще и ниже меня на полголовы, а я и так не гренадерского роста, не захочет он смешным выглядеть. И не солидно для него это...

А вот на встрече цесаревича — в самый раз рядышком оказаться.

Меня аж заколотило, как я это представила.

Цесаревич приезжает, тут моя семья, тут Демидов, идет его высочество по проходу...

— А это кто с тобой, Сережа?

— Машенька, невеста моя...

Если до этого Мария и не решилась бы активировать подаренную Милонегом игрушку, то уж в эту минуту — точно бы!

И привет с Юпитера.

Я даже и не сомневалась.

Или оно само активируется, на присутствие нужного человека, на кровь, на что-то еще... даже не сомневаюсь!

Я отказалась. И от 'сомихи' на метр не отойду больше.

Вопрос на засыпку.

А другие 'смертницы' у Милонега есть? Запасной вариант, так сказать?

Наверняка есть. Слишком хорош, подлец, чтобы удовольствоваться одной только Машкой. И неглуп, это видно.

Да, играет, но старается и не переигрывать, и в меру, и аккуратно...Мария бы не увидела, а вот мне видно. И что делать теперь?

По-хорошему, надо бы кому-то сказать. Но кому?

И что?

Я тут подозреваю, что подозреваю?

Ох, что-то мне это не нравится. Ни капельки.

Допустим! Я знаю, что на любом балу есть охрана. Я сейчас подхожу к кому-нибудь и рассказываю всю эту историю.

Что будет?

Да не поверят мне. Это первое.

Схватят, законопатят и будут допрашивать, пока в ситуации не разберутся. То есть — пока что-то не произойдет. Потом еще и крайней объявят.

А что?

Знала же!

А что там, как там... вилки найдутся, осадок останется. Да и Милонег все сделает, чтобы меня утопить, кто б сомневался. И у него получится.

С незнанием местных реалий, с моими проблемами, скажем так...

Песец мне будет. Полярный и жирный.

Это не выход. А что выход?

Только один. Удрать на фиг до приезда их величеств и высочеств.

А все происходящее останется на моей совести. Да, не я делала. Но если ты знал и не пресек, не сделал ничего, чтобы помешать злу совершиться... грош тебе цена.

И книги ты не те в детстве читал.

Ага, зато я явно про Мальчишка-Кибальчиша перечитала. Вот что я могу сделать?

Не знаю.

Хотя...

А где у нас подружка Зизи?

Могу для начала найти ее и поспрашивать. Как следует.

Я выбралась из-за постамента, отряхнула платье и попробовала пойти направо. Угадала.

Ну хоть что-то приятное в этой жизни.

* * *

'Сомиха' встретила меня грозным взглядом.

— Вы долго отсутствовали, княжна...

Я потупилась.

— К сожалению, я не так хорошо себя чувствую, после лечебницы... у меня расстроился желудок...

Меня окинули грозным взглядом, но компромата не нашли.

Вид слегка растрепанный, губы не припухшие, следов объятий не видно... Милонег — опытный. Меня и не скомпрометировали, и постарались привести в состояние неадеквата. Однако...

— Поправьте ожерелье. Оно сбилось...

Я послушно переместила жемчуга ближе к центру. И поискала глазами Зизи.

Ах, вот ты где, подруга?

Сидит, со вкусом облизывает ложечку с мороженым, стреляет глазками.

— Я сделаю глоток воды?

Тетка кивнула, и я перебралась сначала к столику, а потом к подруге. И уселась ей аккурат на платье.

— Мими!

— Не пищи, — я мило улыбалась. Искусство переговоров одним краешком рта, незаметно, но доходчиво, осваивает на лекциях каждый студент. Который учится, конечно.

— Ты мне платье помнешь...

— И скандал устрою.

Зизи смотрела недоуменно.

— Какой?

— Чем тебя шантажирует Милонег?

Ляпнула я наугад, но попала в точку. Ложечка дрогнула, и я едва успела отобрать у подруги вазочку. А то ходить бы ей с кляксой на платье.

— Сиди спокойно и отвечай. Ты ему что — письма писала?

Опять-таки, не моя идея. Просто если вспомнить романы — там в каждом третьем такая чушь.

Вернуть письма, неосторожно написанные письма, повод для шантажа...

Я бы отовралась от всего, но у ледей было не то воспитание. Явно.

Зизи прикусила нижнюю губу.

— Откуда ты знаешь?

— Он сказал, — не долго думая, соврала я.

Глаза блондинки сверкнули злобой.

— Да! И что?

— И ничего. Он тебе их хоть вернул?

— Не все.

— Козел, — подвела я итог.

Зизи посмотрела на меня ошалевшими глазами.

— Мими?

— Молчи и слушай. Ты не одну меня к нему отводила, так?

— Еще Нини.

— Кого?

— Наташу. Мелецкую.

— Я ее не вижу?

— Да вон она, в розовом платье.

Я прищурилась.

Повезло, розовое платье было лишь одно. И девушка в нем выглядела не очень счастливой. Она хоть и веселилась со всеми, но видно было, что-то не так...

— Это было еще до меня?

— Да.

— Сам Милонег тебе ничего не давал? Кроме писем? Магическое?

Взгляд Зизи остался недоуменным.

— Н-нет...

Ну и то дело.

Вот ведь... значит я, еще одна девчонка, а может, и еще кто? Бог любит троицу.

— Ты ведь меня нарочно с ним познакомила? Он просил?

Зизи медленно кивнула.

Я поставила бокал, вручила ей вазочку и встала.

— Дура ты.

И отошла.

Вовремя, за мной как раз явилась мачеха.

— Мария!

Я улыбнулась.

— Да, маменька.

— Нам пора.

Ежь твою рожь! А сделать-то я ничего и не успеваю. Не кричать же в голос: 'Слово и дело!'?

Нет, не кричать.

Ладно, если что — буду спасаться сама. А дальше разберемся.

* * *

Я послушно шла за мачехой. Народ двигался примерно в том же направлении.

— Приехали?

— Ее высочество уже здесь, — проинформировала мачеха. — Его Императорское высочество только что прибыл. Карета подъехала.

Не успеваю, ничего не успеваю...

Вот и большой зал. Действительно большой, с колоннами, арками, и сколько же здесь народа? Много... человек двести, наверное. И еще не все подошли...

Я оглядываюсь по сторонам.