Галактическая одиссея Никиты (1 продолжение)

-Не преувеличивайте, Летиция! Курочка только что предлагала себя на заклание, но я нашел нестандартное уклонение, причем за пару секунд!

— А почему, собственно? — искренне удивилась аграфка. — То почти изнасиловал ее в кабине файдера, а то нос стал воротить?

— Мне показалось, что Вам, госпожа фор Барриос, мое спаривание с Виттой не понравится.

— Хм. Может быть, хоть я сама не знаю почему. Наверное, я ужасная собственница и все, до чего могут дотянуться мои руки, должно принадлежать мне.

— В воображении, госпожа, только в воображении. Реальных действий Вы, мне кажется, избегаете.

— Много Вы знаете, господин паладин, — фыркнула аграфка. — Сам ходит вокруг да около, но обжечься, видно, боится. Или Ваш целибат вовсе не выдумка?

В ответ Никита сделал стремительный пируэт, обвил со спины талию Летиции и стал пылко целовать ее в полураскрытые губы, дав свободной руке полную самостоятельность в поиске местечек для страстного петтинга.

После двух суток почти беспрерывных постельных игр Никита и Летиция, наконец, очнулись.

— Милый! — сказала трезво Летиция. — Мне кажется, мы вполне можем любить друг друга в движущемся зведолете.

— Интересная мысль, — признал Никита. — Почему же она не пришла в мою голову?

— Все твои мысли, видимо, сконцентрировались в одну мыслеформу: как бы ловчей "вздрючить" меня. И надо сказать, тебе это все время удавалось. Я невероятно "тащусь" от всех твоих сексуальных придумок. В том числе и от сочных терранских выражений: "вздрючить", "оседлать", "оттянуть", "влындить", "впендюрить".... Я от них так завожусь! Ты самый потрясающий любовник в моей жизни!

— От этих слов мне просто хочется замурлыкать, госпожа фор Барриос, — хохотнул Никита. — Я даже начинаю верить, что на Тейе Вы пару раз навестите меня в той тюряге, куда меня упекут ваши сограждане.

— С какой стати упекут? Я выставлю там тебя в самом выгодном свете!

— А смерть бедняги Йерро Вы забыли?

— Точно, совсем забыла. Где же он кстати?

— В морозильнике. Пойдем посмотрим?

— Я сама посмотрю, — решительно сказала Летиция, вскочила с постели и, накинув шлафрок, вышла из своей каюты.

Отсутствовала она не менее получаса. А когда вернулась (серьезная, но довольная собой), то сказала:

— Все. Нет никакого Йерро. Он, оказывается, вышел зачем-то из яхты в открытый космос и там пропал. Хорошо, что ты оказался под рукой и сумел привести мой корабль в Тейю!

— Ух, от сердца отлегло, — сказал Никита. — Впрочем, о каком космосе Вы говорите, госпожа? Мы находимся все еще на планете Постум!

— Так стартуй с нее, Никита Бочаров! Или ты теперь будешь называться Дартом Вейдером?

— Нет. Эта кликуха будет у меня предназначена только для жителей отсталых планет.

Космопорт Тейи был обрудован на ее естественном спутнике (размером с Луну), но для корабля госпожи фор Барриос было сделано исключение, и Никита, руководствуясь указаниями Летиции, посадил яхту в пригороде Мурано (столицы империи Таори) — на лужайку перед обширным особняком о трех этажах.

— Побудь пока здесь, — попросила дама Никиту. — Я должна сначала пережить встречу со своей семьей.

— Естессно, май дарлинг, — сказал бывший студент. — Мой номер пятый или десятый.

— Не ерничай, дорогой, — пожурила его любовница и провела ладошкой по щеке. — Ты у меня номер один. Это точно. И кстати, хочу тебе сообщить: я в эти дни забеременела. Это тоже точно.

— Терранки узнают об этом точно только через месяц или полтора, — сказал озадаченный Никита.

— Но мы не терранки, — чуть вздернула голову аграфка и пошла в сторону родного дома.

Никита же от нечего делать стал просматривать видеозаписи, сделанные при подлете к Тейе.

Планета была когда-то четко поделена на два субширотных континента и экваториальный океан между ними. На полюсах континенты венчались ледовыми шапками (но поменьше Антарктиды). Были, конечно, и архипелаги островов и заливы и внутренние моря и горные цепи. Виднелись и города, тяготеющие к побережью океана — но, в целом, заселенность планеты показалась Никите небольшой. Он подключился к местной Сети и нашел нужную информацию (базу по знанию языка аграфов Летиция ему поставила): да, население Тейи едва перевалило за миллиард.

"Еще бы, — подумал с неудовольствием бывший студент. — Здесь живут разумные хуманы (не то что на Земле!), которые способны оптимально регулировать рождаемость. Соответственно, и цена каждому тейянцу куда выше цены среднего землянина. Но погожу петь им дифирамбы: вдруг и у них есть свои тараканы?"

Далее он просмотрел новости и отметил, что в них много времени уделялось дрязгам между чужими нациями (в частности, войне между Арваром и Аратаном) и совсем мало — событиям внутри империи Таори. Вдруг в бегущей строке он увидел сообщение: "На Тейю из долгой командировки в Арвар вернулась двоюродная внучка императрицы Таори Летиция фор Барриос".

— Вот те на!, — сказал вслух ошарашенный Никита. — И как мне себя с ней теперь вести?

Чуть погодя он успокоился, пожал плечами и переключился на развлекательные каналы: фильмы (показались вычурными), шоу (ничего не понял), спортивные состязания (не обнаружил футбола!), а на музыке задержался: мелодии аграфов оказались завораживающими..... Летиция обнаружила его полулежащим в кресле пилота с блаженным выражением на лице.

— Милый, — вернула она его с небес на землю. — Ты чем там заслушался, что даже мое появление пропустил?

— Лита!, — воскликнул Никита. — Ваша музыка бесподобна! Она действует на меня сильнее наркотика.....

— Ты наркоман?! — ужаснулась Летиция.

— Это фигура речи, милая, — успокоил ее амант. — Я никогда их не пробовал. А вот вина, пожалуй бы, выпил. У вас употребляют вино? Впрочем, о чем это я: раз термин такой в речи есть, значит пьют, собаки!

— Пойдем в дом, там и выпьешь и объешься "явствами" и наговоришься с моими домочадцами: они очень желают тебя увидеть и услышать.

— Что, там и императрица будет? — понизил голос Никита.

— Императрица? — засмеялась Летиция, но тут же посерьезнела: — Ты успел узнать о моем родстве с домом Таори? Что ж, моя мать приходится дочерью одной из племянниц императрицы, но отец — всего лишь фор из двухсот знатных семей. Поэтому я не слишком лакомая невеста для карьеристов.

— Для меня, пожалуй, чересчур лакомая. Надеюсь, ты не сказала отцу и матери, что я недавно был рабом?

— Отец давно убит в бою с пиратами. Тебя ожидают моя мать, две сестры и брат-подросток. О твоем рабстве я не говорила, но вероятно скажу, улучив случай — это будет бобма!

Глава двадцать первая. Дженна и другие фор Барриосы.

Когда Никита вошел в сопровождении Летиции в зал для приемов (не большой, не маленький, метров на пятьдесят в квадрате), лица всех присутствующих обратились к нему. Хоть подруга и подготовила его к встрече, он все же существенно смутился, оказавшись под оценивающими взглядами трех ослепительных красавиц неопределенного возраста (мальчик не в счет). Впрочем, одна из них выглядела монументальнее других, а ее взгляд был холоден (ну точь в точь Кристин Денев в расцвете лет!), в то время как две другие смотрели с интересом. Никите вдруг захотелось разбить лед в глазах матери Летиции и он схохмил: "снял" с головы воображаемую шляпу, отставил в сторону ногу, другую согнул в колене, а рукой со "шляпой" махнул до пола и одновременно поклонился. После чего выпрямился и сказал на аграфском:

— Путешественник с планеты Терра приветствует благородных дам и юного фора в их великолепном дворце! Пусть ваши дни проходят в удовольствиях души и тела!

В этот момент он почувствовал, что его ногу что-то обвивает. Он бросил взгляд вниз и увидел неспешно удаляющегося пушистого зверька с длинным упругим хвостом. Вернув взгляд вверх, он встретился с глазами матроны, которые явно потеплели, а ее губы тронула легкая доброжелательная улыбка. При этом она сказала:

— Наш Матеус подтвердил искренность Вашего приветствия. Добро пожаловать в нашу семью, Никита Бочаров.

Десять минут спустя все домочадцы вовсю улыбались, слушая рассказ шустрого терранина о том, как он последовательно вляпывался во все новые и новые кризисные ситуации по мере углубления в недра Галактики — и как ему удавалось из них выбираться. Рассказ он вел в шутливом ключе, умалчивая, конечно, о многих нюансах. Особенно ему удался эпизод с изъятием Летиции из лап сластолюбивого диктатора, в котором он представил ее очень хитроумной особой. Но тут Летиция его прервала:

— Расскажи лучше, как ты увильнул от интима с королевой Валленрума!

— А о расправе с герцогом Валленрума, предшествовавшей этому эпизоду, не говорить? — спросил Никита с нарочито удивленным лицом.

— Пусть рассказ идет своим чередом, — постановила хозяйка дома, назвавшаяся Дженной. — Никита чудесный рассказчик и удалой молодец.

— "Так вот, значит, приходит эта Витта ко мне и говорит: — Сделай меня королевой. А заодно сотвори мне сына, звездного принца......"

Совместного обеда, когда пришло его время, однако, не было: по мненью аграфов, поглощение еды является одним из самых интимных актов человеческого бытия и потому должно проходить в уединении. Впрочем, у Летиции с Никитой успели сложиться свои привычки: в обед они предавались процедуре "трикс" (как назвал ее Никита), включавшей предобеденный быстрый секс, собственно обед (поглощаемый с диким аппетитом) и послеобеденный затяжной секс, длившийся иногда до ужина.

В этот раз послеобеденная "любовь" оказалась тоже быстрой, ибо в традициях аграфов было собираться после обеда для легкого трепа. Но треп быстро сменился почти перебранкой, когда Дженна и сестры Летиции узнали, что она хочет родить ребенка естественным путем.

— Это же страшный риск! — округлила глаза Меция, старшая сестра. — Меды давно отвыкли принимать роды вживую!

— Ты хочешь девять месяцев таскать в животе такую тяжесть? — вторила ей Пелла, младшая сестра. — Он к тому же толкаться будет и вызывать в тебе всяческие неприятные реакции.....

— Объясни, Лета, зачем тебе эта морока? — спросила Дженна.

— Но ведь Никита вам рассказал, зачем его и прочих терран заманили в Галактику, — напомнила Летиция. — Я спрошу: какой основной недуг преследует многих молодых аграфов? Вялая эрекция или импотенция. Их сперма не годится даже для искусственного оплодотворения, и почти все аграфки пользуются фондом, созданным сотни лет назад. В чем причина этого явления? Я думаю, что в ликвидации естественных родов. Поэтому я хочу родить здорового сына от энергичного мужчины и сделаю это сама — для 100% результата!

— Чтож, резон в твоем решении есть, — резюмировала Дженна. — Я, правда, получила всех вас из инкубатора, но ваш отец был очень сильным мужчиной, и семя во всех случаях было заложено только его.

Далее разговор перешел на будущее Никиты.

— Я думаю, что Вам, Никита, следует избрать военную службу, — веско рекомендовала Дженна . — Наш род форов Барриос всегда придерживался этой стези. Военным будет непременно Ваш сын и у него в отцах должен быть офицер. Вернее, штаб-офицер.

"Легко тебе говорить, сучка железнолобая, — вспыхнула в Никите отчаянная злоба. — Вы тут сидите и схватки имперские обсуждаете, а нам в этих схватках погибать придется!". Но вслух он этот вопль не озвучил.

Тем временем, старшая госпожа фор Барриос стала развивать свою мысль:

— Наше родство с императрицей дает право направлять своих мужчин в любую военную академию Таори. В какой из них Вы желали бы учиться?

— Огласите весь список, пожалуйста, — смиренно, но чуть стебаясь сказал Никита.

— Их девять: астронавигации, морской навигации, аэровоздушная, артиллерийская, общевойсковая, связи, военно-инженерная, военно-медицинская и войск специального назначения. Есть еще академия Генерального штаба, но учиться в ней имеют право только выпускники тех самых девяти академий и к тому же поучаствовавшие в боевых действиях.

— В Академии войск специального назначения готовят, видимо, разведчиков и контрразведчиков? — спросил Никита.

— Да, — ответила Дженна, но добавила: — Раньше она называлась Академия щита и меча. Неужели Вы желаете учиться в ней?

— По Вашему тону я понял, что элита общества считает эту Академию непрестижной?

— Люди этой профессии часто бывают замешаны в разнообразных скандалах, — пояснила дама. — Потому их не жалуют, но и выступать против них никто не желает — можно бесследно исчезнуть.

— Тогда какую Академию посоветовали бы мне Вы? Астронавигации?

— Она наиболее престижна в империи, — согласилась Дженна. — Хотя Вам в силу уже полученных профессиональных навыков более подойдет, наверно, военно-инженерная Академия.

— Но для чего нужно учиться в этих академиях? — искренне спросил Никита. — Достаточно скачать базы данных, немного повариться в профессии и ты готовый специалист.....

— Даю Вам минуту на то, чтобы самому дать верный ответ, — с улыбкой сказала аристократка.

— Для завязывания дружеских связей с будущими властителями Империи? — с лету предположил Никита.

— Именно так, юноша, — вздохнула Дзенна. — Связи в нашем обществе решают все.

— А каковы шансы у чужестранца на то, чтобы встать на один уровень с аграфами? — задал Никита основной вопрос.

— Шансы малы, — признала Дженна. — Хотя прецеденты все же были: один из наместников императора был аратанцем, другой командовал некоторое время космофлотом (в связи с гибелью адмирала) и был он арварцем.

— Где находятся Академии военно-инженерная и Астронавигации?

— Первая в Мурано, а вторая на Селине — нашем спутнике и одновременно космопорте.

— Тогда я предпочту учебу в военно-инженерной Академии, — сказал Никита, улыбаясь. — Чтобы иметь возможность для романтических свиданий с Летицией фор Барриос.

— Было бы романтичнее, — вмешалась Летиция, — если бы ты мчался на свидания со мной с Селина!

— Примчался и не смог поднять тебя на руки из-за атрофии мышц и костей, — возразил Никита. — Или Селин такой плотный, что сила тяготения на нем идентична планетарной?

— Гравигенераторы поддерживают в жилых помещениях Селина нормальную силу тяжести, — информировал Карри (подросток лет пятнадцати), почти не сводивший глаз с молодого и уже такого самостоятельного иностранца.

— Как скажете, Летиция, — изобразил Никита поклон послушания в сторону расшалившейся подруги. — Селин так Селин.

— Уж и пошутить нельзя, — примирительно сказала Летиция. — Быть женой инженер-полковника совсем неплохо.

Глава двадцать вторая. Как перестать быть изгоем.

При возможности черпать знания из баз данных, студентов в учебные заведения империи Таори принимали в любой момент — хоть перед сессией. Тем более студента с рекомендацией особ из ближайшего окружения императрицы. Впрочем, на Тейе шла пока осень: разумеется, теплая — на сорока-то градусах широты — но дождливая. Студенты первого курса ВИА отучились всего полтора месяца и не успели уйти далеко вперед по программе. Зато они успели перезнакомиться и скучковаться в подобие кланов — на беду всякому новичку. Вот в такую "банку с пауками" и попал Никита Бочаров.