Старичок - бодрячок, или хроники попаданца

От таких мыслей Глеб даже немного застеснялся, вспомнив, что прекратил всякое общение с противоположным полом пять лет назад. Но чувствовал: соответствующие силы откуда-то появились и просились наружу!

"Не иначе: седина в бороду, а бес — в ребро! В конце концов, что я теряю? Попытка — не пытка, как говорил наш генсек. Ладно, три дня на ознакомление с существующими порядками, а там — бой покажет!"

Ещё немного посидев на скамейке, понаблюдав за местным бомондом, переместился к себе в номер, где, приняв душ улёгся на постель. До ужина надо отдохнуть. А потом посмотреть, чем в это время будет заниматься местная публика.

* * *

Ян Врочек устало развалился на стуле перед столом, заваленным кронами, марками, рублями и фунтами. Очередной день на курорте Карлсбад подходил к концу. Только что последний из бригадиров, отвечающих за сбор дани со своей части лечебниц Карлсбада покинул офис, оставив деньги от руководителей санаториев курорта, покупающих таким образом лояльность у местных бандитов. День был напряжённый, насыщенный различными неприятностями. Совсем недавно отбыл в Прагу референт Босса, привёзший сегодня очередное распоряжение, обязывающее его взять под личный контроль наблюдение за неким германцем, Глебом Штраусом, только сегодня прибывшим на лечение из Франкфурта-на-Майне. Причём с условием, чтобы тот этого наблюдения не заметил. Необходимо было обеспечить безопасность этого человека при нахождении в Чехии и не допустить его исчезновения как в стране, так и на пути обратно в Германию после прохождения курса лечения в Карлсбаде. Ян очень не любил такие поручения. Как правило, для своего выполнения они требовали привлечения особых специалистов, которые именно сейчас у него отсутствовали. Чистым бандитам такую задачу ставить было бесполезно: такого наворотят, что и за год не разберёшься. А вот филёры, способные её решить — сейчас отсутствуют. Один болен, второй — отпросился на две недели для поездки на свадьбу к сестре в Брно, третий, последний — уже неделю назад приставлен к двум клиентам также по распоряжению из Праги. Ещё одного подопечного ему не потянуть.

"Надо будет лично посмотреть на этого германца, только сегодня заселившегося в лечебницу "Первый Курорт", составить своё мнение о нём и уж потом определиться, как обеспечить выполнение распоряжения Босса. Тем более как раз буду проходить мимо санатория "первый Курорт" сегодня после ужина. Там встречусь со смотрящим этой клиники Георгом. Заодно передам указание из Праги."

* * *

"И этот старикашка нуждается в моём пригляде? Да на него дунь — ветром унесёт! Куда денется в санатории? Надо с охраной лечебницы провести беседу и предупредить о предельной бдительности в отношении этого старика. Они, как правило, сразу по поведению клиентов в первый день определяют, что за человек устроился в санаторий. Опыт большой наработан. Глаз — ватерпас." — размышлял Ян Врочек после того, как Георг показал ему нового пациента лечебницы.

— Георг! Пригласи ко мне начальника охраны лечебницы. Только быстро! Времени совершенно нет!

— Вызывали, господин? — проговорил подошедший начальник охраны санатория.

— Да. Иржи, ты обратил внимание на старичка, что сегодня заселился в Вашу богадельню? Что ты можешь сказать о нём?

— Вы имеете в виду Глеба Штрауса из Франкфурта?

— Именно его!

— Шустрый господин. На вид: старичок, в чём только душа держится. Но это только первое впечатление. А когда присмотришься — совсем другие мысли в голову приходят.

— Это какие?

— На третий этаж, где выделили ему полулюкс для проживания, поднимается пешочком, а не на лифте, как другие. Причём шагая через ступеньку, почти бегом! И никакой одышки! Мне, всего сорок лет, и то так не смогу.

На ужине посадили его за столик вместе с двумя дамами: мать — лет пятьдесят, и дочь — чуть за тридцать, вдова, приехала горе по потере мужа на водах залечивать. Сумел им так головы задурить разговорами, шутками да прибаутками, что в их номер сопроводил, поддерживая обоих под локоток. Да потом заказал принести из буфета литровую бутылку бехеровки с сыром на закуску. Просидели два часа, всю бутылку им споил. Только что пошёл к реке на ночь глядя прогулять дочь, пока горничная мать укладывает спать: та совсем лыка не вяжет: триста грамм ликёра приняла. Думаю, сегодня дочка у него ночевать будет!

— Вот, никогда бы не подумал! И где только столько здоровья в такие-то годы берёт? Как думаешь, может нам этот пациент в будущем проблемы доставить?

— Так сразу и не определишь. Если только он по бабам ходок да спиртного любитель — то едва ли. Надо понаблюдать день-два. Тогда и ясно станет.

— Хорошо. Вот тебе задание: глаз с этого старичка не спускай. Фиксируй всё, что он будет делать: кого, с кем, зачем, как, сколько, когда и почему. Раз в три дня мне докладывай с подробностями. Имей в виду! Сам Босс приказал за ним в оба глаза приглядывать! Чтобы ни волос с его плешивой головы не упал! Не дай Бог!

— Понял! Прослежу, не допущу, зафиксирую и доложу.

— Георг, пошли к тебе. Надо проверить кое-какие документы. У меня по ним имеются вопросы.

— Как скажете, шеф.

Ян Врочек и Георг провели ещё несколько часов в кабинете Георга, разбирая причины снижения поступления денежных средств из санатория.

* * *

Иржи всегда выполнял указания своего шефа очень тщательно. Когда он получил от своего человека сведения, что за стариком следят представители конкурирующей бандитской группировки, то сразу доложил об этом Яну Врочеку. Тот тут же связался с боссом этой группировки и напросился на встречу. Она состоялась в маленьком ресторанчике на окраине Карлсбада. Особенно делить бандитским боссам было нечего: сферы деятельности — различны, по численности группировки практически одинаковы, поэтому Врочек сразу перешёл к делу: рассказал о заключённом договоре с "Дойче банком" об охране старика на территории Чехии. И добавил, что, если конкуренты хотят его ликвидировать — да ради Бога — но только после пересечения им границы Германии. Они поняли друг друга и договорились соблюдать достигнутое соглашение.

* * *

"Никак не ожидал, что дамы в параллельном мире такие ... такие ... "слабые". Стоит только пару нежностей сказать, да похвалить, да погладить кое-где и — "уноси готовенького". Во Франкфурте я не допускал никаких вольностей с женским полом: шифровался, прикидывался старичком — одуванчиком, в ком жизнь еле теплится, хотя гормоны в последние полгода играли как у тинейджера. Да, переход через портал хорошо поправил моё здоровье, только почему-то внешний вид не изменил. Наверно, все его возможности ушли на поправку моего здоровья, на возвращение молодой внешности силы уже не осталось. Всё же в случае с этими двумя женщинами главную роль сыграла бехеровка. Старшая из них, на которую я и ориентировался в первую очередь, "почувствовала себя плохо", приняв на грудь триста грамм сорокаградусного ликёра. Дочка же решила пуститься во все тяжкие пока мать "болеет". Ну и я не подкачал. Откуда только силы взялись. И в молодости таким "жеребцом" не был. Думаю, не удержится Марта, пустит слух о моих индивидуальных способностях по санаторию. Как бы чего не вышло. Слухи они такие. И до Берлина дойти могут. Потом оправдывайся", — размышлял наш герой по пути из номера Марты к себе в полулюкс.

За сегодняшний день произошло так много различных событий, что Глеб устал неимоверно и с трудом переставлял ноги, поднимаясь по лестнице.

Уже поздно ночью, когда Ян Врочек закончил все дела в санатории "Первый Курорт", он опять случайно встретил Глеба Штрауса на лестнице.

"У людей язык без костей! И про этого старикашку, еле плетущегося по лестнице, мне наговорили столько фантастики! Хорошо хоть я его тут случайно увидел, теперь на десять делить буду всё, что про него мне расскажут, — размышлял он, направляясь к выходу из лечебницы после насыщенного событиями рабочего дня. — Небось, ещё и дополнительное вознаграждение Георг попросит за наблюдение за этим дохляком!"

* * *

Напрасно Глеб так плохо думал о своих новых знакомых — женщинах. Никаких слухов о его особенных мужских способностях по санаторию никто не распространял, наоборот, их тщательно хранили в секрете: "Самим нужно!". Мама с дочкой договорились, и теперь наш бодрячок принимал гостей в своём номере поочерёдно: один день — дочь, следующий — мать. Все были очень довольны. Также ежедневные прогулки с двумя дамами по Курорту, посещение бассейна, игра в бильярд, лечебные процедуры — полностью занимали время Глеба. Довольно частое появление его вместе с матерью и дочерью на людях особенно в глаза другим курортникам не бросалось, хотя некоторые сплетницы и пытались сделать из них "новость дня". Для окружающих было ясно, что такой старичок кроме как на сопровождение дам на прогулках ни на что другое не годен. Просто за неимением должного количества свободных мужчин в санатории многие дамы остались в одиночестве, что сильно действовало им на нервы.

Дни шли за днями, здоровье Глеба улучшалось. Он заметил, что количество морщин на его лице стало уменьшаться, появились мышцы на теле, седина стала превращаться в естественный цвет волос — каштановый, а бывшую лысину покрыл пушок хоть и редких, но волос. К концу срока пребывания в санатории он уже не выглядел немощным стариком, а, скорее, подходил под характеристику "пожилой мужчина".

"Что же делать? Нельзя мне появляться в таком виде в Германии! Личина старичка очень хорошо позволяла маскировать многие несоответствия поведения, незнание особенностей этого мира, манипулировать окружающими. А самое главное, не давала повода для пристального внимания со стороны работодателя за моим времяпровождением в свободное время. До отъезда из санатория осталось два дня и надо срочно что-то предпринять!"

* * *

Однако, предпринимать ничего не пришлось: обстоятельства непреодолимой силы всё переиначили уже на следующий день.

С утра санаторий гудел: "Война! Началась война! Австрийцы напали на Чехию! Уже окружена Прага, австрийские войска на подступах к Карлсбаду. Их конные разъезды даже видели на границе с Германией со стороны Славковского леса (этот лес граничит с Карлсбадом.) Часть чешских войск отступила к Брно, а другие защищают Прагу. Карлсбад обороняют местные ополченцы и полиция. Сил у обоих сторон мало, поэтому пока серьёзные военные действия в этом районе не ведутся. И всё это случилось за одну ночь! Без предательства тут явно не обошлось."

Днём в санаторий поступили газеты, в которых сообщалось, что Германия в этом военном конфликте выступила на стороне Австрии, а Российская империя поддержала Чехию. Якобы германские войска уже вошли на территорию Чехии и движутся к Карлсбаду. Франция, Испания и Италия пока соблюдают нейтралитет, а Англия объявила о поддержке Чехии.

Все отдыхающие на Курорте граждане Австрии и Германии объявлены интернированными, полиция и местные патриоты проводят их аресты и обыски в санаториях. Арестованных под конвоем сопровождают в глубину Славковского леса, где организован концентрационный лагерь. Они официально названы заложниками.

Глеб также был арестован и с группой таких же бедолаг, среди которых оказалось большинство женщин, пешком шёл по лесной дороге. Пройти им надо было восемнадцать километров. Хорошо, что у него не отобрали его трость с титановым клинком: хоть какое-то оружие. Что заложников ожидает впереди — никто не знал. Шли толпой человек в пятьдесят с тремя конвоирами: один впереди — показывал дорогу, остальные сзади: подгоняли отстающих. Лесная дорога была неплоха, но две глубоких продавленных в глинистой почве колеи сильно затрудняли пеший проход по ней: между колеями часто встречались кучи дерьма, оставленные лошадьми. Люди предпочитали двигаться по тропинке, проложенной вдоль дороги. Уже после первого километра пути выявились люди, не имеющие сил выдержать такой поход: больные — сердечники, просто старики, с болезнями конечностей. Конвоиры обеспокоились: что делать? Не тащить же людей на себе. Посовещавшись, объявили привал. Один из конвоиров ушёл в город для получения указаний, остальные остались охранять заложников.

* * *

Ян Врочек не смог быстро отреагировать на арест Глеба, хотя его соглядатаи и сообщили, что тот арестован и отправлен в Славковский лес в группе с другими арестантами. Очень много навалилось на него текущих дел в связи с нападением Австрии на Чехию. Однако, когда первоочередные проблемы были решены, дошли руки и до выполнения обязательств перед боссом по охране Глеба. Он вызвал к себе Георга и поинтересовался, что тот намерен предпринять в рамках его распоряжений об охране Глеба.

— Максимум, что я могу сейчас предпринять — это отправить моего помощника Отто в Славковский лес на поиски нашего подопечного. Отто как раз выполнил последнее моё поручение, и я хотел разрешить ему сходить домой и поспать. Если старика удастся отыскать, то Отто попробует договориться с охраной и вытащить того из концлагеря, а потом передать его германским войскам, уже перешедших границу Чехии.

— Выполняй! За этого старика заплачены большие деньги и серьёзные люди заинтересованы в его безопасности. Не дай Бог — где-нибудь пропадёт! Хоть, эту войну никто не ожидал, но, если со стариком что-то случится — нам мало не покажется.

— Отто сделает, что возможно. Но, нужны деньги для выкупа старика у охраны. Я все, что ты дал ранее — уже потратил.

— Вот тебе ещё три тысячи крон. Ни в чём себе не отказывай, — рассмеялся Ян Врочек. — С деньгами напряга, пусть Отто попусту их не тратит. Остатки отдаст старику: тому ещё по Германии до дому добираться. Я слышал, что арестовали германцев в санатории прямо с утра, не дав собраться и даже взять свои вещи.

— Хорошо, немедленно отправляю Отто. Как только тот возвратится, сразу доложу.

* * *

Отто подъехал в пролётке к арестантам, расположившимся на полянке около дороги. Уговорить конвоиров отпустить одного старика, да ещё за деньги — не составило больших трудов. Уже через десять минут он с Глебом, нахлестывая лошадку, резво двигался по дороге вглубь Славковского леса. Эти места он хорошо знал: не раз ранее, в молодости, грабил здесь путников до знакомства с Георгом и поступлением к нему в подручные.

— Сейчас проедем километра два и свернём влево: на короткую дорогу, ведущую к германской границе. Думаю, там встретим германские войска. Документы то у тебя хоть сохранились?

— Да, имеется только паспорт. При аресте сказал, что он хранится в администрации санатория. Я как раз за два дня до начала войны забрал его оттуда, чтобы получить на почте заказное письмо, и не вернул обратно.

— Отлично! Не знаю, как бы без паспорта ты объяснялся с солдатами! Никаких бы денег не хватило. Кстати, тут босс велел тебе передать тысячу крон. Будешь должен! Ведь денег-то у тебя с собой нет?

— Нет, конечно! Все имеющиеся наличные отобрали при аресте. А остальные хранились в сейфе на ресепшен.

— Вот! Благодари босса за щедрость! Мог бы ни кроны не дать: добирайся до дома по Германии нищим. Не забудь об этом!