Андрей Васильев Солнце и пламя

— Не так все плохо, — шепнула мне Рози. — Если бы они в самом деле собирались нас убить, не дали бы в своей реке нашу Магду хоронить.

Ну да, это мне тоже в голову пришло.

Я, Карл, Жакоб и Гарольд зашли в реку по пояс, держа тело Магдалены на руках, а после аккуратно опустили его в воду.

— Прощай, — пробормотал Гарольд. — И прости.

— Далеко от Престола не отходи, — пробасил Карл. — Нас подожди, мы скоро. Не скажу, что станем спешить, незавершенных дел, ты знаешь, много, но все равно — дождись нас. Лично мне без тебя и здесь тоскливо будет, и там.

— Прощай! — в унисон произнесли я и Жакоб, разжимая руки.

Тело Магдалены медленно скрылось под водой, на секунду мне показалось, что она прощально взмахнула рукой, хотя, конечно же, все было совсем не так. Затем его подхватило течение, необычно сильное для столь широкой реки, и наша соученица отправилась в свой последний путь.

— Вот обязательно было гадости всякие пророчить? — осведомилась у Фалька Рози, как только мы вновь взобрались на лошадей. — Ты же знаешь, что слово имеет власть над событиями!

— Отстань, — попросил ее Карл. — Я сказал то, о чем все мы думаем, просто никто больше вслух это произнести не рискует. И ты, и я, и Эраст, и вон Жакоб — мы все знаем, что едем умирать. За год ничего не изменилось, де Фюрьи. Тогда утром, в лесу, после стычки с Орденом мы просто дали себе время на то, чтобы подумать, чего нам хочется больше — прожить, возможно, длинную, но довольно скучную жизнь вечного беглеца или встретиться через год и отправиться в дорогу, в конце которой нас поджидает смерть. У всех было время, все для себя все решили. И ты в том числе.

— Конец света близок, — хмыкнул Мартин. — Фальк сказал длинную и вполне осмысленную речь. Скажите, чем вы его кормили весь этот год? Я бы просто для Жакоба такой снеди раздобыл.

— Не только осмысленную, но еще и очень правильную, — добавил Эль Гракх. — С той только разницей, что лично я был уверен в том, что и из Силистрии не вернусь. Меня это устраивало. Не люблю делать выбор.

— Лично я умирать не собираюсь, — зло бросила Рози. — Не входит это в мои планы. Я люблю жизнь, какая бы она ни была, ясно? И если будет надо, все ногти обломаю на пальцах, но цепляться за нее не прекращу.

— Вопрос всегда только в цене, которую за столь любимую тобой жизнь иногда приходится платить, — вставил свое слово в беседу Монброн. — Согласишься ты с ней или нет — вот в чем вопрос?

— Когда предъявят счет, тогда и решу, — буркнула девушка. — Но повторю: желаете умереть — валяйте, это ваше право. Я лично смерть не кличу такими речами, и слушать их тоже не хочу. И ты, Эраст, имей в виду: что-то подобное брякнешь — буду очень злиться. Меньше, чем за твое силистрийское распутство, но — сильно. И не думай, что ты там, за Гранью, от меня скроешься, если последуешь примеру этих дураков, ясно? И там найду!

— Вот в это — верю, — расхохотался Карл. — С тебя, де Фюрьи, станется найти черную книгу некроманта Мелиуса, в которой, если верить преданиям, скрыты все тайны жизни, смерти и обращения одного в другое, а также обратно, выучить ее, а после вернуть душу Эраста обратно сюда, в большой мир.

Ничего Рози ему не ответила, но посмотрела так, что становилось ясно — ну да, что-то в этом роде и следует ждать.

А я о такой книге не слышал даже. И правда — удивляет нас сегодня Карл.

Эльфы в наш разговор не лезли. Более того — они его и не слушали, тихонько покачиваясь в седлах своих длинноногих лошадей с невозможно длинными гривами. Мы как бы ехали в кругу, который они вокруг нас создали. Широком кругу, но — неразрывном. Лес давно кончился, мы двигались по лугу, казавшемуся бесконечным, только по правую руку от нас величественно несла свои воды к морю Луанна. Наши лошади взбивали дорожную пыль, эльфийские — словно плыли над весенним разнотравьем.

Не знаю отчего, но мне как-то спокойно сделалось. Может, потому, что теперь не надо было думать о том, куда именно мы едем и доберемся ли до этого места. Все, мы тут, можно забыть о сложности выбора пути и прочих подобных нюансах. Что-то планировать можно, если имеешь дело с разумным человеком. Хитрым, подлым, коварным, жадным, властным, но — разумным, тем, кто умеет слушать и слышать. Но если связался с безумцем или ребенком — забудь о любых логических раскладах, ты ничего не сможешь предсказать. Все будет так, как... Как будет. От тебя больше ничего не зависит.

Разве что собственная смерть, о которой так долго распинался Карл? Случись так, что Белая Ведьма захочет нас убить, — так просто не дамся. Мне так и не удалось выбрать свою судьбу, все время что-то мешало — то жизнь на улицах, то мастер Гай, то война, то любовь. Но вот смерть я точно вправе выбрать сам, без постороннего вмешательства. И если ее время подоспело, я смогу напоследок как следует порезвиться. Нет, так-то против эльфов я ничего не имею, в отличие от того же Эль Гракха, но это ничего и не меняет. В смысле — убивать я их буду без особых сантиментов.

Не знаю, о чем думали мои спутники, но, подозреваю, приблизительно о том же: больно лица у всех серьезные были.

К форпосту, о котором вел речь Атиль, мы добрались ближе к вечеру, изрядно пропылившись и изнывая от жажды. Во флягах вода кончилась, а к реке нас спутники-конвоиры отчего-то не пускали. Может, не хотели, может, чего знали, но нам не говорили. В любом случае доброты нам это не добавило — очень уж в пересохших глотках саднило.

Мне лично при слове "форпост" воображение рисовало пару приземистых домиков с десятком готовых к бою эльфов, дорожный столб с указателями и почему-то шлагбаум. Не знаю почему. Ну вот должен он иметься при форпосте, иначе это и не форпост вовсе.

Не тут-то было. Форпостом оказалась обычная деревня, которых по Рагеллону разбросаны тысячи и тысячи, разве что только одна половина ее лежала в руинах, откуда до сих пор пованивало пеплом и тянуло сладковатым запахом разлагающейся плоти, да местных крестьян видно не было. Надо думать, остался от них только этот самый пакостный запах.

Даже не знаю, можно ли из здешнего колодца воду пить? Что если и туда в свое время трупов накидали? Молодцы Линдуса, например, шутки ради любили оставлять уцелевшим местным жителям такую память о себе.

Лучше всего сохранился в этом невеселом месте приличных размеров дом, в котором, должно быть, не так давно обитал местный староста. Они всегда селятся в самом центре деревни и строятся на совесть, так, чтобы любому было ясно, кто здесь главный. А теперь, похоже, это здание заняли те, кто владеет данным форпостом. Те, кто решит нашу судьбу.

Впрочем, все эти мысли мигом вылетели у меня из головы, поскольку эльфов у бывшего дома старосты оказалось куда больше, чем я предполагал в своих праздных измышлениях. Их тут имелся не десяток и не два, причем каждый из них в данный момент держал в руках натянутый лук с наложенной на него стрелой. И целился в нас.

— Ну а я что говорил? — довольно ехидно произнес Карл, — А вы мне не верили.

— Заткнись, Фальк, — практически не разжимая губы, пробормотала Рози. — Хоть сейчас!

— Вэго! — властно бросил Атиль и добавил еще что-то на эльфийском, после чего воины опустили свое оружие, не снимая, впрочем, стрелы с тетивы.

Отдельно стоит заметить, что между отрядом Атиля и обитателями форпоста внешняя разница, конечно, была огромная. Нет, так-то эльфы и эльфы — волосы длинные и светлые, у некоторых заплетены в две-три косы, глаза миндалевидные, уши торчком, иной раз одного от другого не отличишь. Но вот в остальном... Воины Атиля — они все в зеленых плащах, в кожаных жилетах, которые, кажется, чуть ли не из листвы сшиты. А местные — совсем другое дело. Черненые, с золотыми вставками, составные доспехи, щиты, прислоненные к домам, короче — латники, да и только. И у каждого на груди ожерелье из все тех же человеческих ушей, большей частью давно высохших и сморщившихся. Экая, право, пакость. Воняет же...

Или запах гниения людей, главных врагов эльфов от сотворения мира, им просто так приятен? Вполне вероятно. Вот и задумаешься, стоит ли месть нескольким врагам союза с теми, кто ненавидит всех нас?

— Надо спешиться, — велел Атиль, подходя к Монброну. — Потом идите вон туда и ждите. За вами придут.

— Воды бы набрать, — попросил Карл. — В глотке пересохло.

— Вон колодец, — передернул плечами эльф. — Или ты хочешь, человек, чтобы я за тебя это сделал? Так это вряд ли. Ты не гость, я не хозяин, и мы с тобой не друзья. Понятно говорю?

— Предельно, — подтвердил Мартин. — Только предупреди своих молодцев, чтобы те нас не пристрелили. Место, что ты нам отвел, находится не рядом с колодцем. Мало ли что?

— Скажу, — кивнул Атиль и направился ко входу, бросив по дороге пару фраз своим соплеменникам, все еще нехорошо поглядывавшим на нас.

Мы же расселись на крыльце покосившегося дома, расположенного неподалеку от обиталища эльфов, расстегнули камзолы и жилеты, после чего наконец-то перевели дух. Жарко тут. Жарко. Совсем лето.

— Ой! — пискнула внезапно Фриша и ткнула пальчиком в сторону. — Люди!

— Плоды на блюде, — буркнул Карл, кинув взгляд в том направлении. — Какие это люди? Твари это. Мартин, пошли за водой, а то я сейчас сдохну!

Правы были оба. Это были люди, но лично я их, как и Карл, за таковых не считал. У стены дома старосты, связанные одной веревкой, расположились семеро чернецов. В изодранных рясах, избитые так, что у некоторых лица представляли собой один сплошной синяк, и несомненно страдающие от жажды. Двое из них, похоже, так вообще без сознания пребывали.

Они тоже нас заметили и тихонько запереговаривались, с трудом шевеля распухшими от побоев до состояния лепешек губами.

— Так бы и смотрел на них, таких красивых, — ехидно заявил Эль Гракх и устроился на ступеньках поудобнее. — Душевная отрада, по-другому не скажешь. Если бы еще и прикончить кого из них дали — совсем бы на сердце весело стало.

— Предатели рода человеческого! — вдруг заявил один из связанных служителей Ордена Истины, рослый и мордатый, после чего сплюнул на землю. Вернее, попытался это сделать, поскольку слюны у него почти не имелось, а то, что было, попало ему же на рясу. — Кому служите? Тем, кто ваших же собратьев убивает! Кто смерти всем людям желает, всем, сколько их ни есть на свете!

Эльфы-доспешники заинтересовались нашей беседой, причем прерывать ее не спешили. Один из них, который, похоже, знал человеческую речь, тихонько начал переводить услышанное своим соплеменникам.

— Нет у нас собратьев, — спокойно возразила ему Рози. — И взяться им неоткуда, все, кто есть, — уже здесь.

— Когда речь идет о выживании рода человечьего — все люди братья! — басовито сообщил нам еще один из чернецов. — Все должны воедино сплотиться против общего врага.

— Согласна, — признала Рози. — Вот мы и сплотились, чтобы ваше поганое семя изничтожить, пусть даже и войдя в союз с теми, кто вроде бы общий враг. Только ваш враг — он наш друг.

— И нечего нас совестить, — добавила Фриша. — Это ваша братия расстаралась, чтобы мы в состояние изгоев перешли. Это вы, мрази, все для того сделали, чтобы мы лишились всего, что имели. Так что мы сами по себе, а вы сами по себе. И эльфы нам теперь куда роднее, получается.

— Учителя нашего убили, — не остался в стороне Жакоб. — Его мы вам ввек не простим.

— Учителя? — процедил тот чернец, что нас первым честить стал. — Вот вы, стало быть, кто такие. Слышал я про вас, как же! А уж про наставника вашего осведомлен так, что лучше не бывает: мы его задолго до всех этих событий извести хотели, да все не получалось.

— Вороново семя, — пискнул невысокий орденец, подпиравший головой мощное брюхо соседа. — Они же?

— Не сдохли, — снова попробовал плюнуть тот. — Верно Форсез говорил, что надо вас искать, покуда не найдем. А мы его не слушали.

— Форсез? — пробасил Карл, поднося ведро с водой к крыльцу. — Жив еще этот уродец? Вот и славно. Мне всю зиму покоя не давали опасения, что до его корявой шеи чья-то чужая рука дотянется. Я ведь лично хочу ему сердце вырезать, на меньшее не согласен. Причем не ножом, а чем-то попроще. Веткой там, или ключом от навесного замка. Это чтобы процесс был очень долгим и очень болезненным, чтобы мы с ним обо всем на свете поговорить успели. Пейте давайте, вода холодная и сладкая. Как хлебнешь, так сразу жить веселей становится.

Ох, как кадыки чернецов алчно задвигались, когда мы начали с видимым наслаждением, отдуваясь и отфыркиваясь, хлебать воду, ледяную настолько, что аж зубы сводило.

— Что, тоже пить хочется? — сочувственно поинтересовалась Фриша у чернецов, поглаживая чуть вздувшийся от влаги живот, — А все, нету больше. Вы не смотрите, что нас мало, поесть-попить мы мастера. Тем более вам воздержание полезно, так ведь в уставе Ордена записано? Я ничего не путаю?

— Мало мы вас жгли, — неожиданно спокойно, без надрыва, сообщил ей мордатый чернец. — Мало. Зря милосердие в сердца пускали, умертвляя вашего брата в подвалах, без боли и мучений. Только костер!

— Любезный, если бы до нас твой приятель Форсез добрался, нам костер за счастье бы сошел, — хихикнула Рози, стирая со лба выступившие капельки пота.

Хлопнула дверь дома старосты, послышались быстрые шаги, а после смутно знакомый мужской голос поинтересовался:

— И где эти молодые маги?

— Мы тут, — гаркнул зачем-то Жакоб. — Воду пьем. Добрый день, мастер Люций.

Мы дружно уставились на него.

— Что? — смутился здоровяк. — Это Люций дель Корд, я его голос сразу узнал. Мы с ним еще тогда, в Асторге, несколько раз общались, а память у меня хорошая.

И правда — это был именно он, тот самый маг, который первым заявил Ворону о том, что его гуманный подход к происходящему приведет к проигрышу в войне. Не Асторг приведет, у него-то все будет в порядке, а именно мятежных магов.

По сути так и вышло. Почти все, кто поддержал тогда Ворона, сейчас мертвы, а мастер дель Корд — вот он, живее всех живых. И с огромной долей вероятности именно потому, что не особо разборчив в выборе путей, ведущих к победе.

— Эй, а я вас знаю. — Люций остановился шагах в пяти от нас и задумчиво потер подбородок, поросший короткой курчавой бородкой. — Вы же питомцы Герхарда? Верно? Вот вы двое меня тогда в Реторге к нему отводили.

— Верно, — подтвердил Мартин. — Я и Жакоб вас у ворот встретили, а после сопроводили к наставнику.

— Уцелели-таки, — подбоченился маг. — Ну надо же! А Орден почти всю осень галдел о том, что и вы, и наставник ваш испустили дух в их подземельях сразу после того, как сознались во всех смертных грехах. Дескать — бремени позора не выдержали, стыд заел. Я-то сразу в это не поверил, но простой люд их действия одобрил. Они же точно знают — все зло от нас, магов.

— И мы, и наставник? — переспросил Гарольд, выпучив глаза. — В подземельях Ордена? Да ладно?

Наставник? Как это возможно? Он же мертв. Точно мертв, я сам все видел!

— Ну да, — Люций растянул губы в улыбке. — Правда, тела никому не показывали, ни Ворона, ни ваши. Одно вроде провезли по базарным площадям крупных городов, да и то, я полагаю, не имеющее к вам отношения. Мало ли у них народу в подвалах сидит? Трупом больше, трупом меньше...