Комета. Карелия (2 книга)

— Когда следующий раз в себя придёт, нужно его настоем мха напоить обязательно...

Ну, нужно, так нужно. Я даже могу его в одну из фляжек налить... Сон он нам сдёрнул, и пока суд да дело, начало светать, а посему стала готовиться сниматься с места. Проверила свои волосы. Они на удивление высохли, хоть и стал нижний платок немного волглым. Как не оттягивай, а раздеваться придётся, вчера ведь впрыгивала во всё и про бельё забыла. Даже в сумерках видно, что мои ножки в синяках сейчас ни в одной бане лучше не показывать. Но до чего же приятно на ногах тёплые шерстяные чулки ощущать, натянула панталончики сверху, портянки и сапожки. Рубаху сразу после лифчика надела, теперь юбки, кофточку и жилетку. Платки повязать и можно куртку тёплую... За пазуху под грудью наган засунула, куртка приталенная, она мне велика. В чулок маленький пистолет... Сосед спросил, а стрелять в людей я готова? Не знаю, но если будет грозить опасность мне или лейтенанту буду стрелять, как и то, что выдерну кольцо из гранаты, если выхода не будет. Он типа хмыкнул, а я не понимаю, это может я такая неправильная, я могу очень долго сомневаться и колебаться, но если решила, то буду делать, и никто не остановит. Мальчишки мои это знают. Вот потому Валерка меня на слово и ловил.

Я собралась почти. Из своей военной одёжи оставила кроме сапог только тельник, ну, не повернулась рука его выкинуть. Всё остальное в мешок, где раньше рация была. Он хоть пулями рваный, но одежду утопить сойдёт. Ещё два полных мешка тоже на выброс стоят ждут. Пока искали-блудили в стороне родника нашли глубокий бочажок с тропкой звериной, там камни у берега, так, что утопить не должно стать проблемой. Пока лейтенант спит, схожу в первую ходку. Два раза ходить точно придётся...

Два тяжеленных мешка, еле дотащила. Один, где гранаты и автомат утонул, как ему и велено. А вот во второй на всякий случай решила пару камней засунуть. Но сказать легче, чем сделать. Камни не такие большие, но вот выковырять их из плотного слежавшегося грунта голыми руками, это развлечение для стойких. Вроде уже пальцами вокруг отскребла, он уже качается, но наверх не идёт, выскальзывает из пальцев. А ещё ведь руки мёрзнут в ледяной грязи возиться. Пока возилась ещё и юбку сзади намочила, тоже незадача. Кое-как выколупала камень, второй рядом пошёл уже гораздо легче. Вещмешок булькнул, только круги пошли...

А у меня ещё два мешка топить... Ой! Кошмар какой! Эти камни тяжеленные и снова выколупывать их, нет уж! Пальцы разгибаются со скрипом... В бочажке их отмыла, за пазуху засунула отогревать... Жуть! И не зима ведь! Мама так любит их целовать, особенно после того, как ногти мне подстрижёт каждый пальчик поцелует и что-нибудь ласковое каждому скажет. А сейчас такие пальцы не то, что целовать, показывать кому страшно. А если я эти два мешка просто закопаю, ямку в стенке выкопаю и обрушу землю сверху? Там же только одежда. И что, что военная красноармейская? А скоро зима, к весне перепреет всё уже... Но вдруг влез Сосед:

— Решила закопать и славно! Слушай, что я тут у тебя в памяти нашёл. Помнишь Лиду из младшего класса, высокая такая носатая девочка? Ты ещё с ней как-то в очереди на прививку разговорилась...

— Помню, она ещё косит немного...

— Точно! Это она.

— И что в ней такого интересного?

— О! В ней прорва интересного! Здесь сейчас финны разыгрывают национальную карту, дескать мы все финно-угорские народы — братья, а славяне — воплощение мирового зла!

— А Лида тут при чём?

— Помнишь, откуда она родом и мама её?

— Ну, откуда я могу это знать, я и маму её не видела ни разу...

— Тьфу! Мета! Соберись! Эта Лида тебе рассказывала тогда в очереди, что у неё фамилия матери, а у братика отчима, поэтому у него другая фамилия, хотя они одна семья и мама у них общая. Но это ерунда! Главное, что она с АЛЁХОВЩИНЫ! И она — ВЕПКА! Поняла?

— Чего я должна была понять?

— Мета! Не тупи! Алёховщина — это деревня на реке Оять, кажется в Лодейнопольском районе, я там на рыбалке был. И живут в той деревне одни вепсы!

— А кто такие вепсы?

— Мета! Это один из местных финно-угорских народов, как ижоры, карелы, саамы и прочие. По берегу Онеги вепсские поселения до самого Петрозаводска. Поняла?

— Нет, не поняла...

— Мы выходим на дорогу и всем встречным рассказываешь, что ты Лида Агапова из Алёховщины, приехала перед войной в гости к троюродной тёте и теперь здесь, а родные по ту строну фронта. Но ты счастлива, что оказалась в Великой Финляндии! И ни проверить тебя, ни обвинить во вранье не выйдет, потому, что человек реальный, а в лицо её тут вред ли кто знает, она говорила, что с детства на родине предков не была...

— И ты думаешь, что это сработает?

— Ну, если ещё немного дурочкой прикинешься, то точно сработает. А брат твой алкаш проклятый и вы едете к тётке, вернее, тебе в нагрузку навесили его оттранспортировать... И он сюда из армии сбежал, едва на фронт попал и жениться тут собирается... Вполне жизнеспособная легенда...

— А почему легенда?

— Так у агентов называется придуманная биография...

— А ты то откуда это знаешь?

— Книжки разные читал...

— Погоди. Это значит я — Лидия Агапова из деревни Алёховщина, она на реке... Как река называется?

— Оять, она с юга впадает в Ладогу, там рыбы до одури, мы там на спиннинги такую форель брали... Правда рыбнадзор там ловит, но докторам прощают, уважают там докторов, тем более, что я туда ездил с заведующим отделением областной клинической больницы. Да и смысл к нам цепляться, ну, вытащили ты по три рыбины на нос, там же местные сетями всю реку иногда перегораживают и тоннами добывают. Так и из-за чего сыр-бор разводить?

— Поняла. Река Оять, там много рыбы и форель ловится... А брат у меня... Как его зовут?

— Ну, Викулин вроде Сергей, вот пусть Сергеем и будет, меньше путаницы...

— Хорошо! Брат Сергей, дезертировал с фронта и приехал сюда жениться, потому и куролесит и пьяный с очередного сватовства... Так?

— Так! Но только в разговоре нужно это живенько тараторить, и лучше между прочим, упирая на какие-нибудь сегодняшние мелочи, например, главное, что ты с утра ногу ушибла и болит она у тебя, а тебе нужно этого урода куда-то везти. И вас взяли, но он гад в драку с пьяных глаз полез и вас высадили, и теперь ты просишь: дяденька! Довезите до Видлицы! Ну, пожа-а-алста-а-а!

— Слушай! А давай ты сам будешь эти разговоры вести, у тебя гораздо лучше получается, а то я чего-нибудь напутаю...

— Ну, вообще резон есть... То есть ты в принципе саму идею одобряешь?

— Как будто у нас выбор есть...

Мы как раз дошли до нашего логова. Уже вполне рассвело и пришло время вынимать дренаж, потому, что с ним о транспортабельности пациента говорить было сложно.

Аккуратно смотали бинт, оставив висеть бинт, который через плечо был. Попробовали пососать воздух, но или его не было или дренаж забился, то есть толку от него всё равно не было. Отодрали присохшую по краям повязку и вместе с окровавленными подушками вынули и дренаж, сразу закрыв рану подготовленным пучком сфагнума. Сверху накрыли клеёнкой и прижали. Вроде звуков посвистывания воздуха не услышали, только лейтенант громко охнул, когда повязку убирали. А когда я стала заматывать повязку заново, столкнулась со взглядом лейтенанта, оказывается он пришёл в себя и сейчас внимательно следил за тем, что я делаю. Хорошо, хоть молча. Как только закончила я повязкой, кинулась к котелку и предложила ему выпить. Он попробовал и отказался. Пришлось его убеждать живописуя, какой волшебный эликсир ему дают, хоть и противный на вкус. Показательно сама отхлебнула и проглотила немного. Вроде согласился, но морщился не переставая. То же мне ца-ца столичная!...

После питья лейтенант на удивление ожил. Сосед типа языком поцокал, дескать до чего же крепкие люди в наше время, что среди будущанцев, после такого ранения хорошо, если через месяц в реанимации при круглосуточном уходе первые осознанные Бе-Мэ сказать смогут.

Пришлось ему рассказывать, как в рацию попали две пули наверно из пулемёта, потому, что одновременно, а про две я узнала уже когда увидела раскуроченную рацию. А тогда я просто полетела, как от удара оглоблей по спине и меня вкинуло под поваленную берёзу, откуда я сама придавленная тяжёлой рацией выбраться бы в жизни не смогла. Но меня оттуда, как морковку из грядки выдернул Авдей и притащил сюда. Здесь же они бросили все мешки и налегке пошли уводить финнов в сторону. Авдей сказал, что Ивана убили, я сама тела не видела, видела только Авдея. Когда мы с ним разговаривали, Никита перестреливался с финнами, потому, что стреляли и вроде гранаты рвались. Авдей попросил меня спасти любой ценой командира, то есть его и доставить нашим пакет, за которым нас сюда отправили...

Лейтенант, потребовал максимально точно воспроизвести, что именно сказал Авдей. Я напряглась и вроде вспомнила, что и сказала.

Потом показала остатки повязки и наш импровизированный дренаж. Рассказала, что делала и почему. Откуда знаю? В больнице видела. Как набралась смелости такое делать? Считаю это дурацким вопросом, когда речь идёт о спасении жизни человека. Зачем я траву ему под повязку положила? Это не трава, а мох сфагнум, который обладает бактерицидными и абсорбирующими свойствами... Откуда знаю? (Да, достал! Уже!) Потому, что в отличие от дураков, умная и книжки читаю! (Вроде дошло, но смотрит, хочет чего-то высмотреть, дознаватель хренов!)

Но взяла себя в руки, когда Сосед сказал, что, скорее всего он пытается специально вывести меня из равновесия, чтобы я не думала при ответах и тогда меня ловить на нестыковках. Стала спокойно дальше рассказывать, что сегодня уже четвёртый день, он второй раз пришёл в себя, что очень хорошо! Он не помнит, когда приходил в себя в прошлый раз! Ну, а я то тут при чём? Пришёл в себя, пописал и вырубился... Вот так! Покраснел даже! А не фиг было на меня тут бочку катить...

Попросил дать ему поближе пистолет, попытался возмутиться, что я утопила его автомат и всё остальное, на что ответила, что я не лошадь и столько не унесу... Еще потребовал пакет и планшет, на что был извещён, что планшет тоже купается, а пакет в мешке и доставать его не имеет смысла...

На этом у него завод кончился, и он отключился... Я спрашивала Соседа, может его покормить, но он ответил, что каша нашего приготовления для него тяжеловата, и в его состоянии голод тоже лечебное средство. Меня этот разговор вымотал до невозможности! Вот до чего непотребный человек. Вроде и слова говорит обычные, но таким тоном, что в морду вцепиться хочется... Сосед меня утешил, что все пациенты козлы, но деваться некуда и куда их не целуй, везде только задница! Самое смешное, что у ветеринаров настоящие козлы ведут себя гораздо приличнее и человечнее...

Вот на этой оптимистической ноте я слупила целый котелок вчерашней каши. Из запасов еды у нас осталось не густо: четыре банки с тушёнкой, одна маленькая рыбная, лук, галеты подмоченные я сгрызла, остались только сухари, три кусочка сахара, сухофрукты я отдала и лейтенант их сгрыз, пока меня пытал. Соль и чай, вот и всё. Ещё правда есть один почти полный маленький котелок сваренной вчера каши и выкидывать его я не собираюсь. Кроме этого, полная стеклянная фляжка водки, одна неполная фляга с отваром лишайника, две с водой из родника... Нет особенного повода для веселья, но и вешаться вроде причин ещё нет.

Пора уже дела делать, теперь время работает уже против нас. Первым делом переодеть лейтенанта в гражданское. И кстати ватник Авдея будет велик, значит будет выглядеть чужим, что только добавит к образу алкоголика. Так, раздеваю аккуратно, чтобы не тревожить рану, вот я ещё мужчин не раздевала. Галифе, подштанники, вторые, всё, трусов нет, теперь обратно, трусы, кальсоны, чёрные штаны. Чего ж ты дрожишь то так, я вон вчера вообще по такой погоде помывку себе устроила и ничего. Теперь верх, тут проще, уже всё лишнее было срезано, только из рукавов руки вынуть. Майку, тёплую нижнюю рубаху, верхнюю рубашку, пиджак, теперь можно и ватник. Остались сапоги с портянками и картуз. Не забыть ещё по его просьбе гранату в карман и пистолет за пазуху, смысле во внутренний карман пиджака. В нашем лагере осталось только с лапника плащ-палатку в сидор убрать. Всю его одежду к моей в мой бывший мешок, влезло и замечательно. Нет, один мешок всё равно топить придётся, там кобура, ремни... Ладно, сбегаю, пальцы вроде очухались и шомпол с собой возьму... С шомполом камни вывернуть удалось гораздо быстрее, но вот мешок тонул очень неохотно, радовало то, что это он ещё водой не пропитался, а главное не должен всплыть, раз уж утонул. Вернулась и полезла под самые корни выворотня. Там внизу оказалась чья-то нора, расширить ямку ножом получилось не слишком сложно, как и завалить сверху землёй, она здесь песчаная и сыпучая. Самое неприятное, то, что делать это всё пришлось в хоть и широкой, но юбке. И как я не старалась, но её немного изгваздала в земле...

Дальше носилась ещё быстрее, как-то время утекло, вроде и встала рано и сделано не так уж много, а времени убила прорву. Хлебнула немного воды и пошла делать волокуши. Вопрос о том, как транспортировать лейтенанта стоял перед нами с самого начала, и я его с Соседом уже обсуждала, пришли к варианту волокуш. Мне физически не поднять и не перенести здорового мужчину. Для носилок нужны хотя бы двое, поэтому тоже отпадает. Как вариант Сосед предложил тащить на плащ-палатке, но на волокуше намного удобнее должно быть и моих сил должно хватить. Как объяснил Сосед, по законам физики, чем длиннее сделать плечо ручек, за которые я буду тянуть, тем меньше вес придётся на меня. А если делать, как индейцы, просто срубленные деревца которым сохранили крону, распределение веса по площади большое и волокуша просто скользит по траве. Но это всё теория, которую сейчас и буду проверять практикой...

Взяла нож и пошла вырубать жерди волокуши. Идти по лесу и высматривать, какое из деревцев ты приговариваешь на смерть и оно уже никогда не вырастет и не встанет в ряд матёрых гигантов, как те, что уже выросли вокруг и образовали этот лес — очень неприятное чувство, каким-то живодёром себя чувствую... Но хватит рефлектировать, вот эта берёзка пойдёт. Высота метров пять, у комля толщина черенка лопаты...

Ух... И кто сказал, что отрезать такое маленькое деревце без топора это легко? Как-то перед одним заковыристым болотом Никита всем слеги вырубил, так он такую берёзку срубил двумя ударами своего ножа, а нож у него почти как сейчас у меня в руках. Вот только такой медвежьей мощи как у него в моих руках нет, поэтому мои удары едва пробивают тоненькую кору молодого деревца. Под пыхтелку — "УПОРСТВО И ТРУД ВСЁ ПЕРЕТРУТ!" я вгрызалась в деревяшку. Пыхтелки, ещё когда я была маленькая для меня папка придумал. Он научил, если что-то делать очень трудно и тяжело, сосредоточиться на деле и пыхтеть сквозь зубы какую-нибудь поговорку или стишок и тогда дело пугается и делать его легче. Вот я с тех пор и пользуюсь иногда нашими пыхтелками. Вот и сейчас пыхчу или пыхтю и стесала уже наверно половину ствола, хотя ещё не половину, а меньше... Лучше думать, что сделала меньше, тогда конец работы радостнее, потому, что неожиданнее. В итоге пришлось берёзку медленно и постепенно строгать, чтобы в результате перерезать и получить нужную мне жердь. Пока вырезала одну, уже вся взмокла, а ведь никогда особенно слабой не была и на картошке работала наравне с мамой и бабушкой в последнее лето, то есть это не моя личная слабость, а так наш женский организм устроен. Потому и нормы в спорте есть мужские, а есть женские. Получается, что и равноправие, которое у нас объявили оно тоже с оглядкой, ведь природа никакого равноправия нам не оставила, всё чётко расписано, женщины занимаются продолжением рода, а мужчины это обеспечивают... Так и какого лешего, ты — Меточка, в мужские игры полезла? Ну, вот... Так получилось, потому, что дура наверно...