| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ибо я наречен рыцарем ордена Паладинов, призванных осуществлять справедливость везде и всегда. Но для того, чтобы мой волшебный световой меч черпал из меня свою силу, я поклялся соблюдать целибат. И если я нарушу свою клятву, то сила меня покинет, и я буду исключен из ордена и впаду в ничтожество. Простите меня, королева и народ, на такую жертву я пойти не могу.....
Глава двадцатая. Укрощение строптивой
— Ты опять смог изумить меня, Никита, — воскликнула, смеясь, Летиция, когда файдер оказался в своем ангаре, а терранин и аграфка — в кают-кампании яхты "Барриос". — Вот отмочил, так отмочил: я — рыцарь ордена Паладинов! Я поклялся соблюдать целибат! А сам так и смотрит, как бы сграбастать хорошенькую курочку!
-Не преувеличивайте, Летиция! Курочка только что предлагала себя на заклание, но я нашел нестандартное уклонение, причем за пару секунд!
— А почему, собственно? — искренне удивилась аграфка. — То почти изнасиловал ее в кабине файдера, а тут нос стал воротить?
— Мне показалось, что Вам, госпожа фор Барриос, мое спаривание с Виттой не понравится.
— Хм. Может быть, хоть я сама не знаю почему. Наверное, я ужасная собственница и все, до чего могут дотянуться мои руки, должно принадлежать мне.
— В воображении, госпожа, только в воображении. Реальных действий Вы, мне кажется, избегаете.
— Много Вы знаете, господин паладин, — фыркнула аграфка. — Сам ходит вокруг да около, но обжечься, видно, боится. Или Ваш целибат вовсе не выдумка?
В ответ Никита сделал стремительный пируэт, обвил со спины талию Летиции и стал пылко целовать ее в полураскрытые губы, дав свободной руке полную самостоятельность в поиске местечек для страстного петтинга.
После двух суток почти беспрерывных постельных игр Никита и Летиция, наконец, очнулись.
— Милый! — сказала трезво Летиция. — Мне кажется, мы вполне можем любить друг друга в движущемся зведолете.
— Интересная мысль, — признал Никита. — Почему же она не пришла в мою голову?
— Все твои мысли, видимо, сконцентрировались в одну мыслеформу: как бы ловчей "вздрючить" меня. И надо сказать, тебе это все время удавалось. Я невероятно "тащусь" от всех твоих сексуальных придумок. В том числе и от сочных терранских выражений: "вздрючить", "оседлать", "оттянуть", "влындить","впендюрить".... Я от них так завожусь! Ты самый потрясающий любовник в моей жизни!
— От этих слов мне просто хочется замурлыкать, госпожа фор Барриос, — хохотнул Никита. — Я даже начинаю верить, что на Тейе Вы пару раз навестите меня в той тюряге, куда меня упекут ваши сограждане.
— С какой стати упекут? Я выставлю там тебя в самом выгодном свете!
— А смерть бедняги Йерро Вы забыли?
— Точно, совсем забыла. Где же он кстати?
— В морозильнике. Пойдем посмотрим?
— Я сама посмотрю, — решительно сказала Летиция, вскочила с постели и, накинув шлафрок, вышла из своей каюты.
Отсутствовала она не менее получаса. А когда вернулась (серьезная, но довольная собой), то сказала:
— Все. Нет никакого Йерро. Он, оказывается, вышел зачем-то из яхты в открытый космос и там пропал. Хорошо, что ты оказался под рукой и сумел привести мой корабль в Тейю!
— Ух, от сердца отлегло, — сказал Никита. — Впрочем, о каком космосе Вы говорите, госпожа? Мы находимся все еще на планете Постум!
— Так стартуй с нее, Никита Бочаров! Или ты теперь будешь называться Дартом Вейдером?
— Нет. Эта кликуха будет у меня предназначена только для жителей отсталых планет.
Космопорт Тейи был обрудован на ее естественном спутнике, но для корабля госпожи фор Барриос было сделано исключение, и Никита, руководствуясь указаниями Летиции, посадил яхту в пригороде Мурано (столицы империи Таори) — на лужайку перед обширным особняком о трех этажах.
— Побудь пока здесь, — попросила дама Никиту. — Я должна сначала пережить встречу со своей семьей.
— Естессно, май дарлинг, — сказал бывший студент. — Мой номер пятый или десятый.
— Не ерничай, дорогой, — пожурила его любовница и провела ладошкой по щеке. — Ты у меня номер один. Это точно. И кстати, хочу тебе сообщить: я в эти дни забеременела. Это тоже точно.
— Терранки узнают об этом точно только через месяц или полтора, — сказал озадаченный Никита.
— Но мы не терранки, — чуть вздернула голову аграфка и пошла в сторону родного дома.
Никита же от нечего делать стал просматривать видеозаписи, сделанные при подлете к Тейе.
Планета была поделена на два субширотных континента и экваториальный океан между ними. На полюсах континенты венчались ледовыми шапками (но поменьше Антарктиды). Были, конечно, и архипелаги и заливы и внутренние моря и горные цепи. Виднелись и города, тяготеющие к побережью океана — но, в целом, заселенность планеты показалась Никите небольшой. Он подключился к местной Сети и нашел нужную информацию (базу по знанию языка аграфов Летиция ему поставила): да, население Тейи едва перевалило за миллиард.
"Еще бы, — подумал с неудовольствием бывший студент. — Здесь живут разумные хуманы (не то, что на Земле!), которые способны оптимально регулировать рождаемость. Соответственно, и цена каждому тейянцу куда выше цены среднего землянина. Но погожу петь им дифирамбы: вдруг и у них есть свои тараканы?"
Далее он просмотрел новости и отметил, что в них много времени уделялось дрязгам между чужими нациями (в частности, войне между Арваром и Аратаном) и совсем мало — событиям внутри империи Таори. Вдруг в бегущей строке он увидел сообщение: "На Тейю из долгой командировки в Арвар вернулась двоюродная внучка императрицы Таори Летиция фор Барриос".
— Вот те на! — сказал вслух ошарашенный Никита. — И как мне себя с ней теперь вести?
Чуть погодя он успокоился, пожал плечами и переключился на развлекательные каналы: фильмы (показались вычурными), шоу (ничего не понял), спортивные состязания (не обнаружил футбола!), а на музыке задержался: мелодии аграфов оказались завораживающими..... Летиция обнаружила его полулежащим в кресле пилота с блаженным выражением на лице.
— Милый, — вернула она его с небес на землю. — Ты чем там заслушался, что даже мое появление пропустил?
— Лита! — воскликнул Никита. — Ваша музыка бесподобна! Она действует на меня сильнее наркотика.....
— Ты наркоман?! — ужаснулась Летиция.
— Это фигура речи, милая, — успокоил ее амант. — Я никогда их не пробовал. А вот вина, пожалуй бы, выпил. У вас употребляют вино? Впрочем, о чем это я: раз термин такой в речи есть, значит пьют, собаки!
— Пойдем в дом, там и выпьешь, объешься "явствами" и наговоришься с моими домочадцами: они очень желают тебя увидеть и услышать.
— Что, там и императрица будет? — понизил голос Никита.
— Императрица? — засмеялась Летиция, но тут же посерьезнела: — Ты успел узнать о моем родстве с домом Таори? Что ж, моя мать приходится дочерью одной из племянниц императрицы, но отец — всего лишь фор из двухсот знатных семей. Поэтому я не слишком лакомая невеста для карьеристов.
— Для меня, пожалуй, чересчур лакомая. Надеюсь, ты не сказала отцу и матери, что я недавно был рабом?
— Отец давно убит в бою с пиратами. Тебя ожидают моя мать, две сестры и брат-подросток. О твоем рабстве я не говорила, но, вероятно скажу, улучив случай — это будет бобма!
Глава двадцать первая. Дженна и другие фор Барриосы.
Когда Никита вошел в сопровождении Летиции в зал для приемов (не большой, не маленький, метров на пятьдесят в квадрате), лица всех присутствующих обратились к нему. Хоть подруга и подготовила его к встрече, он все же существенно смутился, оказавшись под оценивающими взглядами трех ослепительных красавиц неопределенного возраста (мальчик не в счет). Впрочем, одна из них выглядела монументальнее других, а ее взгляд был холоден (ну точь-в-точь Кристин Денев в расцвете лет!), в то время как две другие смотрели с интересом. Никите вдруг захотелось разбить лед в глазах матери Летиции, и он схохмил: "снял" с головы воображаемую шляпу, отставил в сторону ногу, другую согнул в колене, а рукой со "шляпой" махнул до пола и одновременно поклонился. После чего выпрямился и сказал на аграфском:
— Путешественник с планеты Терра приветствует благородных дам и юного фора в их великолепном дворце! Пусть ваши дни проходят в удовольствиях души и тела!
В этот момент он почувствовал, что его ногу что-то обвивает. Он бросил взгляд вниз и увидел неспешно удаляющегося пушистого зверька с длинным упругим хвостом. Вернув взгляд вверх, он встретился с глазами матроны, которые явно потеплели, а ее губы тронула легкая доброжелательная улыбка. При этом она сказала:
— Наш Матеус подтвердил искренность Вашего приветствия. Добро пожаловать в нашу семью, Никита Бочаров.
Десять минут спустя все домочадцы вовсю улыбались, слушая рассказ шустрого терранина о том, как он последовательно вляпывался во все новые и новые кризисные ситуации по мере углубления в недра Галактики — и как ему удавалось из них выбираться. Рассказ он вел в шутливом ключе, умалчивая, конечно, о многих нюансах. Особенно ему удался эпизод с изъятием Летиции из лап сластолюбивого диктатора, в котором он представил ее очень хитроумной особой. Но тут Летиция его прервала:
— Расскажи лучше, как ты увильнул от интима с королевой Валленрума!
— А о расправе с герцогом Валленрума, предшествовавшей этому эпизоду, не говорить? — спросил Никита с нарочито удивленным лицом.
— Пусть рассказ идет своим чередом, — постановила хозяйка дома, назвавшаяся Дженной. — Никита чудесный рассказчик и удалой молодец.
— "Так вот, значит, приходит эта Витта ко мне и говорит: — Сделай меня королевой. А заодно сотвори мне сына, звездного принца......"
Совместного обеда, когда пришло его время, однако, не было: по мненью аграфов, поглощение еды является одним из самых интимных актов человеческого бытия и потому должно проходить в уединении. Впрочем, у Летиции с Никитой успели сложиться свои привычки: в обед они предавались процедуре "трикс" (как назвал ее Никита), включавшей предобеденный быстрый секс, собственно обед (поглощаемый с диким аппетитом) и послеобеденный затяжной секс, длившийся иногда до ужина.
В этот раз послеобеденная "любовь" оказалась тоже быстрой, ибо в традициях аграфов было собираться после обеда для легкого трепа. Но треп быстро сменился почти перебранкой, когда Дженна и сестры Летиции узнали, что она хочет родить ребенка естественным путем.
— Это же страшный риск! — округлила глаза Меция, старшая сестра. — Меды давно отвыкли принимать роды вживую!
— Ты хочешь девять месяцев таскать в животе такую тяжесть? — вторила ей Пелла, младшая сестра. — Он к тому же толкаться будет и вызывать в тебе всяческие неприятные реакции!
— Объясни, Лета, зачем тебе эта морока? — спросила Дженна.
— Но ведь Никита вам рассказал, зачем его и прочих терран заманили в Галактику, — напомнила Летиция. — Я спрошу: какой основной недуг преследует многих молодых аграфов? Вялая эрекция или импотенция. Их сперма не годится даже для искусственного оплодотворения, и почти все аграфки пользуются фондом, созданным сотни лет назад. В чем причина этого явления? Я думаю, что в ликвидации естественных родов. Поэтому я хочу родить здорового сына от энергичного мужчины и сделаю это сама — для 100% результата!
— Чтож, резон в твоем решении есть, — резюмировала Дженна. — Я, правда, получила всех вас из инкубатора, но ваш отец был очень сильным мужчиной, и семя во всех случаях было заложено только его.
Далее разговор перешел на будущее Никиты.
— Я думаю, что Вам, Никита, следует избрать военную службу, — веско рекомендовала Дженна. — Наш род форов Барриос всегда придерживался этой стези. Военным будет непременно Ваш сын и у него в отцах должен быть офицер. Вернее, штаб-офицер.
"Легко тебе говорить, сучка железнолобая, — вспыхнула в Никите отчаянная злоба. — Вы тут сидите и схватки имперские обсуждаете, а нам в этих схватках погибать придется!". Но вслух он этот вопль не озвучил.
Тем временем, старшая госпожа фор Барриос стала развивать свою мысль:
— Наше родство с императрицей дает право направлять своих мужчин в любую военную академию Таори. В какой из них Вы желали бы учиться?
— Огласите весь список, пожалуйста, — смиренно, но чуть стебаясь сказал Никита.
— Их девять: астронавигации, морской навигации, аэровоздушная, артиллерийская, общевойсковая, связи, военно-инженерная, военно-медицинская и войск специального назначения. Есть еще академия Генерального штаба, но учиться в ней имеют право только выпускники тех самых девяти академий и к тому же поучаствовавшие в боевых действиях.
— В Академии войск специального назначения готовят, видимо, разведчиков и контрразведчиков? — спросил Никита.
— Да, — ответила Дженна, но добавила: — Раньше она называлась Академия щита и меча. Неужели Вы желаете учиться в ней?
— По Вашему тону я понял, что элита общества считает эту Академию непрестижной?
— Люди этой профессии часто бывают замешаны в разнообразных скандалах, — пояснила дама. — Потому их не жалуют, но и выступать против них никто не желает — можно бесследно исчезнуть.
— Тогда какую Академию посоветовали бы мне Вы? Астронавигации?
— Она наиболее престижна в империи, — согласилась Дженна. — Хотя Вам в силу уже полученных профессиональных навыков более подойдет, наверно, военно-инженерная Академия.
— Но для чего нужно учиться в этих академиях? — искренне спросил Никита. — Достаточно скачать базы данных, немного повариться в профессии и ты готовый специалист.....
— Даю Вам минуту на то, чтобы самому дать верный ответ, — с улыбкой сказала аристократка.
— Для завязывания дружеских связей с будущими властителями Империи? — с лету предположил Никита.
— Именно так, юноша, — вздохнула Дзенна. — Связи в нашем обществе решают все.
— А каковы шансы у чужестранца на то, чтобы встать на один уровень с аграфами? — задал Никита основной вопрос.
— Шансы малы, — признала Дженна. — Хотя прецеденты все же были: один из наместников императора был аратанцем, другой командовал некоторое время космофлотом (в связи с гибелью адмирала) и был он арварцем.
— Где находятся Академии военно-инженерная и Астронавигации?
— Первая в Мурано, а вторая на Селине — нашем спутнике и одновременно космопорте.
— Тогда я предпочту учебу в военно-инженерной Академии, — сказал Никита, улыбаясь. — Чтобы иметь возможность для романтических свиданий с Летицией фор Барриос.
— Было бы романтичнее, — вмешалась Летиция, — если бы ты мчался на свидания со мной с Селина!
— Примчался и не смог поднять тебя на руки из-за атрофии мышц и костей, — возразил Никита. — Или Селин такой плотный, что сила тяготения на нем идентична планетарной?
— Гравигенераторы поддерживают в жилых помещениях Селина нормальную силу тяжести, — информировал Карри (подросток лет пятнадцати), почти не сводивший глаз с молодого и уже такого самостоятельного иностранца.
— Как скажете, Летиция, — изобразил Никита поклон послушания в сторону расшалившейся подруги. — Селин так Селин.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
