Восхождение: Поступь Инферно

— Они и пьют, — фыркнула орчанка без особого дружелюбия.

— А ты? — робко спросила Хэйт.

— А что я? — Барби хохотнула. — Мужики о деле говорят, контора Рэя предлагает работку Кену. Мне при этом присутствовать ни к чему...

Орчанка запнулась.

— Баба-бафф, пойдем выпьем? А, забыла, ты же не любительница... Просто посидишь рядом, лады?

Хэйт, хоть и устала жутчайше, почему-то не смогла вежливо отказаться. "Не зря говорят, что любопытство сгубило кошку: та просто забывала про отдых и сон, чтобы не пропустить ничего интересненького", — подумала адептка, вслух соглашаясь на поход в питейное заведение...

— Эх-х, хор-рошо! — пророкотала Барби, опрокинув разом кружку пива вместимости такой, что иная кастрюлька проиграла бы в сравнении. — Хозяин, еще парочку!

Хэйт заулыбалась, припомнив мамину присказку к разным застольям и крупным покупкам: "Кутить, так кутить! Официант, еще барбариску!"

— Что меня поражает, — сказала адептка. — Что ты их и вне игры называешь по именам персонажей, будто это их всамделишные имена.

Барби заливисто засмеялась, отчего парочка, сидевшая за соседним столиком, торопливо засобиралась на выход.

— Я открою тебе страшную тайну: нас всех так и зовут. В ролевке. Кен — своего рода сокращение от Константина, Барби — мое прозвище с институтской скамьи, а Рэй... Любимый писатель у него — Рэй Брэдбери. Как-то оно и прилипло... Теперь мне придется тебя убить!

Адептка хмыкнула, отхлебнув из своей, значительно меньшей кружки, травяного настоя.

— Клянусь молчать до гробовой доски! — заверила она орчанку.

— Только не надо высокопарности, — поморщилась Барби. — А то у меня пиво скиснет. Вот чем вы мне с малой нравитесь: никаких закидонов вроде "ой, какой миленький монстрик, давайте не будем его убивать?" или "я же испорчу маникюр, и платьице помнется, если вы заставите меня драться"... Не дуры вы, словом.

— Ну спасибо, — Хэйт, представив себе озвученные орчанкою сценки, чуть не захлебнулась отваром. — Ты как скажешь, так хоть стой, хоть падай.

На лицо "бабы-танка" словно набежала тучка.

— И почему ему не попалась вместо той... шалавы... такая, как вы? — она пристукнула кулаком по столу, от чего тарелки с закусками подпрыгнули, жалобно тренькнув. — Всем бы только лучше было!

— О чем это ты? — осторожно спросила Хэйт разбушевавшуюся напарницу.

— О жене его, — Барби всю перекосило, как от чего-то кислого до невозможности. — Рэя.

— Рэй женат? — непритворно изумилась квартеронка.

Орчанку перекосило еще сильнее.

— Был. Красивая, стерва, только ноги вместе держать не умела. Хозяин, где мое пиво?!

Хэйт ошарашенно молчала. Такого откровения она точно не ожидала!

— Он, как развелся, подсел на эту игру. Почти год был, как бешеный, только недавно пришел в себя... Любовь же была, высокие чувства!..

— Год? — с недоверием в голосе уточнила адептка. — Но у него же всего двадцатый уровень?

Барби вздохнула.

— Это его третий персонаж. Третий убийца... Но не третий ПК, и это странно. Я уж было решила, когда Рэй про вас с малой рассказал, что он на одну из вас глаз положил — а нет, ровно он дышит к вам обеим...

Подоспел хозяин харчевни с заказанным пивом.

— То есть, раньше Рэй был ПК? — спросила Хэйт, уставшая удивляться. — И пересоздавал героя? Но зачем?

— Больше тысячи на счетчике, и в город не зайти, даже если красная метка смыта на мобах, — пояснила Барби. — Ты не подумай лишнего — раз он нас всех собрал, ничего не изменится. В худшую сторону. Ни он, ни мы с Кеном, предавать или продавать друзей не умеем.

Хэйт долго колебалась, стоит ли задавать этот вопрос, но все же не удержалась:

— Почему ты все это мне рассказываешь? Мы знакомы всего ничего...

— Такие, как ты, тоже предавать не умеют, — без капли веселости усмехнулась Барби. — Я это всегда чую... Что ты, что малая, что монах наш — не из тех, кому нельзя доверить спину.

— Чуешь?..

Чего Хэйт точно не ожидала, так это того, что сделала орчанка в следующий миг. Откинувшись на деревянную спинку дурно сколоченного стула, она, смежив веки, глухим, завораживающим голосом, продекламировала:

— Вы встречали рассвет в одиночестве?

О, тогда вы, конечно же, знаете,

Как легко для других быть — пророчицей,

Задыхаясь от собственной слабости.

Затем ухмылка вернулась на лицо Барби, будто бы маска, случайно сдернутая в суматохе бала-маскарада, снова вернулась на исконное место.

— Рифма ни к черту, ну да на то она и импровизация. Это про тебя, баба-бафф, хотя, по правде-то, во всех оно есть.

— Оно? — эхом переспросила Хэйт.

— Одиночество. Только одни им наслаждаются, других оно гнетет, а третьи — делают вид, будто смирились с ним. Мы засиделись, а мужики наверняка закончили болтовню о делах. Пойду я.

Барби швырнула на стол золотой и испарилась, оставив адептку с ворохом эмоций и мыслей...

Она вывалилась в реал в таком раздрае, что, увидь ее кто, сказал бы — пьяная. Зеркало в прихожей отобразило всклокоченную девушку с мечущимся взглядом и дрожащими руками... А потом Вероника встретилась с глазами своего отражения, и ее затянуло...

Лица. Нет, не лица: раскрытые рты, шевелящиеся губы... Голоса... Разные, от совсем чужих до смутно знакомых, но ни одного — родного. Нужного...

— Нам очень жаль... Смерть наступила от...

— Пожалуйста, подпиши...

— Что это?

— Твой отец согласился бы...

— Что это?..

— Для блага клиники...

— Что это?

— Мы все понимаем, как тяжело тебе сейчас, но ты должна...

— Что это?!

— Люди лгут, девочка. Лгут, когда им это выгодно.

— Что?.. Что?!

— Это в твоих же интересах!

— Что это?! Цена их жизней? Цена дружбы? Мрази, мрази, мрази! Ненавижу!..

...В себя Вероника пришла от холода. Это происходило каждый раз, когда ее так вот "затягивало", тело словно индевело... Вместе с чувствами, всеми, кроме боли. К счастью, с каждым годом такое случалось все реже.

Девушка добрела до ванной комнаты, включила воду погорячее, умылась.

— Не буди лихо, пока оно тихо, — негромко, просто для того, чтобы услышать свой собственный голос, произнесла Вероника. — Барби-Барби...

Орчанка, хотела она того или нет, разбередила рану. Но была и светлая сторона: на этот раз все прошло много легче обычного, с меньшими последствиями и треволнениями. Вероника только не могла понять, чья это заслуга. Хотя кое-какие соображения у нее имелись...

— Здравствуйте, Станислав Анатольевич, — несколько минут спустя сказала она в прижимаемый к уху мобильный, от волнения перейдя на обращение по имени-отчеству. — По поводу уроков для детишек в детдоме — я согласна.

— Это здорово, Белозерова. С тобой там все в порядке? Ты не...

— Не заболела, головой не ударялась, не делала ничего предосудительного, — поспешила заверить девушка, только заметив, что час-то уже довольно поздний. — Надеюсь, я вас не разбудила?

— Нет. Сможешь во вторник, с трех до шести? И... Белозерова, у тебя точно все хорошо?

— Ага, — как можно беззаботней отозвалась Вероника. — Смогу. Хорошей ночи, Станис... Стас. И спасибо.

Не дожидаясь реакции собеседника, она сбросила вызов.

Не оставлять за собою неоплаченных долгов — это было одно из правил, нарушать которые она не считала возможным.

— А теперь — спать.

"Переваривать" историю Рэя, его "карьеру" ПК-шника, Вероника не намеревалась: у всех есть свои скелеты в шкафу, кому, как не ей, знать об этом?..

В воскресенье НПЦ во всех городах начали передавать друг другу и всем желающим последнюю новость: величайшие маги Тионэи, проведя ритуал с артефактом "Слеза Всевидящего", сумели получить предсказание.

— Если дивного леса народ и малорослые жители гор одолеют приспешников силы Инферно, те врата, что открыты в степи, схлопнутся сами собою! Ежели оплошают и светлые эльфы, и гномы — вся Тионэя заплачет под демонским игом. Если же только одни не сумеют исполнить судьбы начертанье — шанс уцелеть у народов пяти сохранится!

Это было "много букв", но Хэйт дослушала причудливую речь глашатая (полный текст пророчества озвучивали только они, другие неписи делились "упрощенным" вариантом) до конца.

— Неужто разработчики снизошли до хоть каких-то подробностей! — покачала головой адептка.

Она отметила, что не зря Рэй вознамерился не мчать на всех парах в орочьи земли, взяв время на подготовку — так будет видна вся картина, а не "кусочек пазла", и будет более-менее ясно, в какие квесты и авантюры стоит ввязываться, а в какие — нет.

Осторожные расспросы взбудораженных неписей (еще бы тут не взбудоражиться — такой катаклизм назревает!) добавили еще одну подробность: все они говорили "в скором времени", "опасность близка", "вскоре грядет"; словом, как бы намекали, что не за горами решающие события, которые покажут, быть или не быть засилью Инферно. То, что случится это не после дождичка в четверг, а в обозримом будущем, несомненно, радовало.

В гильдию художников Хэйт шла в беспричинно приподнятом настроении. Она-то считала, что займет этот визит минут пять от силы: забежать, купить "фиговинку" и идти себе дальше по своим делам... "Не в этой игре — и не в этой жизни", — осознала глубину своих заблуждений квартеронка после часа блужданий по гильдии. Один НПЦ был чрезвычайно занят, второй отправил Хэйт на другой этаж, третий патетично воскликнул: "Никакие пришлые не встанут между мной и моей музой!" — четвертый же был столь добр, что обещал заняться ее вопросом... как только закончит свои дела.

— Дурдом, — растерянно сказала Хэйт. Она начала уже смутно догадываться, что творческие люди... то есть, неписи, мурыжить ее будут долго и упорно. Нет, не со зла — им просто на нее начхать.

— Вам нечем заняться?! — строго выговорил очередной НПЦ. Юрий Алексеевич, ректор училища искусств, бывало, в точно такой же манере отчитывал самых ленивых студентов.

— Мне бы только... — заикнулась Хэйт, но не тут-то было!

— Праздношатающимся здесь делать нечего, — сурово одернул ее непись. — Вы пришли, чтобы вступить в гильдию? Так докажите, что достойны этого!

Ни о чем таком на форуме не говорилось. О том, какие могут быть последствия от вступления в гильдию игрока, можно было только догадываться, "права и обязанности" не факт, что озвучат по просьбе, и "лицензионное соглашение" подписать не дадут...

— Да, я хотела бы вступить в гильдию художников, — решилась Хэйт.

Отсутствие информации — это, конечно, был минус, но, как знать, какие возможности перед нею могут открыться?

— Тогда почему вы бродите без дела? Покажите то, что докажет ваш талант!

— Э?..

НПЦ же, выдав "ценное указание", благополучно ушелестел по своим делам, оставив Хэйт недоумевать.

— Ладно же, — буркнула адептка.

Свободных комнат было много, и в каждой можно было наткнуться на скульптуры, картины, рисунки... Копировать что-либо из выставленного она не собиралась, но вот почерпнуть толику вдохновения...

Одна статуэтка особенно привлекла ее внимание. Называлась она "Скорбящая", но женская фигурка... изгибалась в танце. Хэйт не могла понять, как такое возможно: скорбеть и танцевать одновременно?..

— Традиция? Прощальный танец? — рассуждала она вслух, и так, и эдак крутя статуэтку. — Что-то вроде элемента языческой тризны?..

А потом... Хэйт достала мольберт, последний из купленных холстов, краски... И доверилась "видению руки". Если умом осмыслить не выходит — почему бы не довериться чутью?

Через какое-то время за ее спиной начали собираться неписи. Это напрягало, но Хэйт не позволяла себе отвлечься. Затекла шея, давление чужих взглядов возросло: казалось, все НПЦ гильдии собрались, чтобы поглазеть, как пришлая пишет картину. "Делать им больше нечего", — слегка раздраженно думала девушка, нанося последние мазки, уже вполне сознательно, без "видения руки".

Танцовщица на холсте застыла в сложной позе, губы ее улыбались. А из уголков глаз текли слезы — кроваво-алые. Этот штрих был гротескным, но соответствовал замыслу.

— Я закончила, — обратилась Хэйт к неписю, требовавшему от нее "доказательств таланта", он тоже был среди "наблюдателей". — Есть ли для меня место в гильдии?

Улыбка — это та же маска. Танец — выражение боли. Слезы — то, что скрыть от чужих взглядов не удалось. Танцовщица языком движения говорит: "Вам нет места в моей душе, ведь ее почти не осталось — она улетела за теми, по ком я скорблю. И поэтому я улыбаюсь". Очень и очень немногие могут ее "услышать"...

— Как звучит твое имя, пришлая? — изменившимся голосом спросил НПЦ. — Я должен узнать имя той, что владеет взглядом истины!

Достижение разблокировано: Взгляд истины!

Уровень достижения: 1.

Вы создали произведение искусства, поразившее главу гильдии художников. Теперь, благодаря вашим способностям художника, вы сможете видеть фракцию и важнейшие характеристики монстров!

— Хэйт, — представилась адептка, закашлявшись от шока.

По правде говоря, она не понимала, что вообще происходит, откуда это достижение, и что так удивило НПЦ...

— "Скорбящую" создал я, — произнес глава гильдии. — Даже среди моих учеников ни один так и не сумел постичь чувства, которые я вкладывал в эту маленькую скульптуру. Я даже не говорю о пришлых — те немногие, что приходили в гильдию, хотели только вписать свое имя в реестр и получить печать. Да, твою печать сейчас доставят — это самое малое, что я могу сделать. Благодарю тебя, пришлая, за то, что порадовала старика, поняв мой замысел и преобразив его по-своему. Гильдия художников сочтет за честь внести твое имя в гильдейский реестр!

Передача печати, церемония, дарение картины (Хэйт почтительно попросила принять главу гильдии ее работу в дар) — все это адептка вспоминала, покинув гильдию, как сон. То есть, вроде бы происходило это с ней, но поверить в реальность событий не удавалось.

Первым же делом она выбежала из города, домчалась до капустного поля, "нацелилась" на землеройку... И обомлела. Фракция — животные, гласила приписка под полоской хп моба, да и сама шкала изменилась, став двойной и получившей цифровые обозначения: здоровье 100; мана 20.

— Пожалуйста, не отпускай меня, чудо-трава! — восторженно воскликнула она, захлопав в ладоши.

По-хорошему, нужно было идти к храму Балеона, "производить благоприятное впечатление" на жреца, но Хэйт решила иначе. Для начала она, как в старые добрые времена, набрала капусты под завязку, чтобы с этим тяжелым грузом дойти до Обжорки, где (с некоторой ностальгией) приготовила ее. Еда со всеми приключениями закончилась полностью, надо было это упущение исправить хотя бы так.

Когда же капуста потушилась, Хэйт бегом припустила из города — очень хотелось ей опробовать в бою (неудачная арена не в счет) новый посох. Бодрость истаяла тик в тик перед опушкою Леса Бестий, там адептка вызвала детеныша гидры, а затем медленно и осторожно двинулась вглубь леса. Как показывала ее новая способность (точнее, эффект от достижения), в лесу обитали представители двух фракций: оборотни и животные.