— Пожалуйста, дай число.
— Пятьдесят девять.
Нави похлопал глазами, смешно нахмурился.
— Это неправильное число. Зачем ты так! Число же неправильное! Скажи другое.
Тогда Дороти ударила его. Подняла мягкую дряблую руку и бессильно ляпнула его по щеке. Нави покраснел, моргнул и заплакал.
— За что ты меня?..
Мастер Густав вышвырнул ее из мастерской. Полночи она провела в подвале стоя на цыпочках. Плохая рука была пристегнута к потолку.
— Карен... Кейтлин... скажи, что мне делать?
Дороти боялась своей соседки по комнате. Карен напоминала мертвеца; Карен почему-то звала Дороти "миледи". Дороти не знала, что из этого пугает ее больше. Однако, доведенная до отчаяния, она решилась спросить совета.
— Терпите, миледи, — ответила Карен.
— Почему он липнет ко мне, а? Почему только ко мне? — Глаза Дороти увлажнились. — Почему никого другого?..
Карен смерила ее очень холодным взглядом, будто слезы Дороти вызвали в ней отвращение.
— К вашему сведению, миледи, Нави высосал до капли каждого переписчика. Затрачивал от двух до трех месяцев, выжимал все числа, какие были известны жертве, затем переходил к следующей.
— Два месяца?!
Дороти не расплакалась лишь потому, что боялась ненависти Карен. Она провела рядом с Нави одну неделю. Одну чертову неделю — и силы уже на исходе! За два месяца она свихнется и прыгнет в море от отчаянья!
— Что же мне делать, Карен?
— Терпите, миледи.
Она отвернулась к стене, устав от разговора.
— Нет, нет, погоди! Я не вытерплю! Не смогу!
Это не волновало Карен. Тьма! Здесь ничто никого не волновало!
— Скажи хотя бы, что такое правильные числа? Иногда называю число — а он говорит: неправильное. Он издевается? Нарочно меня мучает?! Как правильное отличить от неправильного?
— Правильное число имеет смысл, миледи. Неправильное лишено его.
— Смысл?.. Какой смысл?.. Я говорю, что в голову взбредет, лишь бы отвязался. Нет там смысла!
— Вы не всегда помните смысл числа, но он всегда есть. А если нету — Нави это заметит и скажет "неправильное".
С того дня кошмар усилился многократно. Прежде Дороти не задумывалась — просто кидала Нави случайные числа, как кости собаке, и большинство чисел оказывались правильными. Теперь, когда число всплывало в уме, Дороти терзалась вопросами: правильно ли оно? Есть ли в нем смысл? Может, выбрать другое? Может, добавить единичку или двоечку?.. И она промахивалась. Числа не подходили Нави, он обижался, плакал, кричал, умолял: "Нет, не обманывай меня, пожалуйста, дай правильное!" Его перо тем временем ровно скользило по листу, перо Дороти — ставило кляксы, рвало бумагу. Листы летели в мусор, мастер Густав бил кулаком по ее столу: "Какой ты переписчик! Пойдешь у меня двор мести!" И в ее голове мелькало: ладно, пускай двор, лишь бы подальше от него. Но Нави хватал Густава за одежду: "Нет, нет, не прогоняй ее, пожалуйста! Она исправится, она хорошая. Это случайность, что число неправильное. Сейчас она подумает и скажет правильное". Дороти хотела убить его. Взять перо и воткнуть в глаз. Чтобы вылезло из затылка. Такое возможно, правда?..
Шаваны верят, что ежедневно и ежечасно Гнойный Дух Червя пожирает мир людей, разлагая и превращая в пыль все живое. Рано или поздно он сожрет все, что есть в мире, кроме бесплотной Орды Странников, которая сбежит от него в иную вселенную.
Так милый юноша по имени Нави поглощал мир Дороти Слай — ежедневно и ежечасно глотал ее мысли, ее покой, ее душу. С тою единственной разницей, что никакая Орда Странников не могла спасти Дороти, и не существовало вселенной, подходящей для побега.
Если бы Дороти сохранила способность к анализу, она поняла бы причины его власти над нею. Лишенная памяти, запуганная и задавленная терапией, вписанная в жесткий регулярный график, Дороти обитала в мире, весьма бедном эмоциями. Такие чувства, как радость, горе, печаль, интерес, азарт, похоть — не посещали ее. Все события, происходящие в лечебнице, были весьма однородны: они вызывали у Дороти страх — либо оставляли безучастной. Безумный, навязчивый, нелепый Нави оказался единственным ярким эмоциональным пятном. Он порождал в душе Дороти целую гамму: удивление, ненависть, злобу, обиду, зависть. Он был для нее тем же, чем шторм является для мореплавателя, а полуденное солнце — для пустынного странника. Могла ли она не думать о нем?
Что за правильные числа? Этот вопрос окончательно лишил ее покоя. С запозданием Дороти поняла: если бы узнать каким-то способом десяток-другой правильных чисел, можно было бы выписать их на листок и по одному в час сообщать Нави. Только он проголодается и заведет шарманку: "Скажи число!" — как она сразу: "Вот тебе, подавись!", и делает дальше свое дело. Беда в том, что теперь, узнав о правильных и неправильных числах, Дороти разучилась придумывать правильные. Что ни взбредет на ум — все мимо. Раньше-то легко было, а сейчас...
Впрочем, однажды судьба смилостивилась и дала ей передышку. В писчий цех поступила новая книга: какой-то учебник по мореходству требовалось переписать в десяти экземплярах. Мастер Густав отдал книгу Карен — самой внимательной из переписчиц. Нави заметил учебник, в перерыве отнял его у Карен и стал читать. Дороти в жизни не видела, чтобы кто-либо так читал. За время, пока юноша проглатывал страницу, Дороти могла сосчитать до шести. Раз, два, три, четыре, пять, шесть — шшшурх, новая страница. Дороти глядела, не отрываясь, зачарованная этой магией. И не она одна, а все переписчики, кроме самых старожилов, пялились на Нави. Раз, два... пять, шесть — шшурх. Его глаза не бегали по строчкам, а целились в центр листа, замирали неподвижно, за шесть секунд впитывали страницу целиком, будто картину. На седьмой секунде он моргал и переворачивал лист. Шшурх.
Карен не выказала никакого удивления. С привычною неохотой она пообедала яйцом и сырной лепешкой, пока Нави листал книгу над ее головой. Через двадцать минут перерыв истек, и мастер Густав звякнул в колокольчик, и Карен протянула руку к юноше:
— Вы окончили, сударь?
Он задержал книгу на двенадцать секунд, чтобы впитать последний разворот, затем вернул ее Карен.
Дороти заглянула в учебник. Там были схемы и числа. Десятки схем и сотни чисел. Возможно, тысячи. У Дороти перехватило дыхание, когда она поняла: Нави запомнил каждое число из учебника. Его лицо сияло тихим сытым счастьем. В этот день Нави ни о чем ее не спрашивал.
Дороти смогла сосредоточиться на работе и до вечера переписала двенадцать страниц. Густав похвалил ее и избавил от наказаний. Впервые за несколько недель она вернулась в комнату раньше полуночи, не измученная процедурами. Впервые она не рухнула в постель, как в черный омут, а села у окна и принялась думать.
Что за правильные числа? Как их опознать?
Общеизвестные не подходят — это проверено. Количество земель Империи, число Праматерей и Праотцов, исторические годы, даты праздников, число дюймов в футе и ярдов в миле — ничто из этого не удовлетворяет Нави. Логично, если разобраться: этот клещ-кровопийца раньше допросил остальных переписчиков, они уже не раз называли известные всем числа. А это тоже проверенный факт: повторяться нельзя. Каждое число можно назвать лишь раз, со второй попытки оно станет неправильным.
А вот числа, касающиеся лишь самой Дороти, приносят успех: сказала — Нави надолго отцепился. Беда в том, что таких чисел крайне мало. Свой рост и вес она узнала при осмотре у лекаря; возраст вспомнила с великим трудом. Вот и все. Число живых родичей, возраст родителей, мужа и кузена, количество комнат в родном доме — ничего такого память Дороти не сохранила.
Остаются числа, которые сами собою откуда-то всплывают в мозгу. Бывает такое. Нави ляпнет: "Скажи число" — и в голове возникнет: сто пятьдесят два. Есть ли в нем смысл? Иногда есть: Дороти назовет — Нави улыбнется. Чаще нету: "Неправильное число! Скажи другое, ну пожалуйста!" Будет ли смысл — сама Дороти не различала. На ее взгляд, сто пятьдесят два — обычное число, ничем не лучше прочих.
Однажды в голове всплыло, и она сказала:
— Пять с полтиной.
Именно так, дробью. Нави остался очень доволен, не трогал ее целый час. Дороти не знала смысла числа, но теперь, в час раздумий откуда-то пришла догадка: рыба. Пять с полтиной агаток стоит ведро сельди. Только на Севере, и только если брать много — несколько ведер. Откуда это знала Дороти, в жизни не покидавшая Земли Короны?.. Неизвестно, откуда. Но она чувствовала странную уверенность: если сесть в корабль, приплыть в Беломорье, пойти на рынок и спросить ведро селедки — с тебя спросят шесть агат, а за пять с половиной сторгуешься.
Возможно, и с остальными правильными числами так же? Может быть, правильное число — такое, что означает что-нибудь где-нибудь? Цену какого-то товара в какой-то земле, число солдат в чьей-то армии, жителей в каком-нибудь городе? Боги, но это же невозможно попасть! Всего чисел — несметное множество, а чисел со значением — поди, какая-нибудь тысяча, может, две...
Соседки по комнате спали, но Дороти посетила мысль, и она, преодолев робость, потеребила Карен-Кейтлин:
— Скажи мне число.
— Шесть, — выдохнула Карен еще сквозь сон.
Потом вздрогнула, стряхнула дрему, повернулась к Дороти, мертвецки белая в лунном свете.
— Неразумно, миледи. Мои числа не подойдут Нави — я сама их говорила.
— Почему ты зовешь меня миледи?
— По той же причине, по которой вы зовете меня "ты".
— Скажи еще число.
— Миледи, дайте мне покой.
Тусклыми глазами Карен указала на Аннет и отвернулась к стене. Тьма, а Карен умна! Личные числа Аннет Нави еще не слышал! Дороти разбудила вторую соседку.
— Назови число, Аннет.
Девушка резко села на кровати.
— Аннет — это я. А какое число тебе сказать? Я бы сказала, но нужно понять: какое тебе число? Один или два, или три?
— Любое.
— Ой... Как это так — любое? Любое число я не знаю. Вот послушай: меня зовут Аннет, а не как-нибудь. Если бы меня звали как-нибудь, то я бы не могла сказать свое имя. Никого не называют как-нибудь, а только по имени.
— Сколько тебе лет, Аннет?
— О, боги. Как бы не соврать... Аннет — это я, а сколько мне лет — ох, ну ты спросишь. Я думаю, двадцать три. Но может быть, двадцать четыре или двадцать пять. Вряд ли больше, чем тридцать.
— Сколько ты весишь? Каков твой рост?
— Ох-ох-ох...
Аннет поднялась с кровати и заметалась по комнате.
— Что же ты такие вопросы ставишь! Я же могу соврать, и ты обидишься, а я не хочу тебя обижать. Я хорошо себя веду, я не хочу про-це-дуру. Сколько же я вешу?..
— Аннет, успокойся, милая, я не обижусь на тебя. Просто скажи, сколько в тебе фунтов и сколько футов. Тебе платье шили когда-нибудь? Снимали мерку? Сколько дюймов было в груди и в талии?
Вместо того, чтобы успокоиться, Аннет запричитала еще громче и еще быстрей заметалась по комнате.
— Боги святые! Дюймов... футов... фунтов... помилуй меня! Я — Аннет, мне двадцать три года... или двадцать четыре. Платье мне шили... ну, обычное платье, не большое и не маленькое. Не было в нем дюймов...
— Оставьте ее, миледи, — шепнула Карен. — Это безнадежно.
От ее слов и Дороти, и Аннет разом утихли, но Аннет продолжала вышагивать по комнате, и Дороти осенило:
— Милая, пройдись из угла в угол. Сколько шагов?
— Десять! — радостно выпалила Аннет. Уж это она сосчитала точно.
— А вдоль стены?
— Восемь... с кусочком.
— А вдоль другой?
— Пять... кажется. Кровать мешает. Хочешь, я по кровати пройду?..
Еще полчаса Дороти затратила, чтобы обмерить шагами все предметы в комнате: кровати, дверь, окно, расстояние от двери до ведра с нечистотами, промежутки между кроватями. Прекрасные числа! Каждое имеет значение и ни одно не известно Нави!
А утром пришел ужас: она забыла все. Дырявая, как решето, память не сберегла ни одного числа. И перемерять комнату заново было некогда: медбратья подняли ее, велели вынести ведро, а потом увели на завтрак.
Часом позже Дороти села на свое место рядом с Нави, изо всех сил сутулясь, будто пытаясь скрыться от него. Но где там!
— Здравствуй! Я так рад, что ты пришла! Скажи мне число, чтобы утро стало добрым!
И она, чуть не плача, застонала в ответ:
— Да чтоб тебе язык отсох, подлец! Ты хоть знаешь, как меня измучил? Я ради тебя полночи не спала, выдумывала числа, вспоминала, измеряла, соседок пытала. А теперь все забыла — все! И это из-за тебя! Если б ты меня не изводил каждый день, может, что-то держалось бы в памяти. Так нет, все мысли ты из меня вытравил, кроме своих проклятых чисел!
Она перевела дух и вдруг вспомнила одно:
— Двадцать три.
Нави моргнул.
— Как любопытно... Спасибо тебе, вкусное число.
Он умолк на полчаса. Дороти писала третью главу "Розы и смерти" и лихорадочно вспоминала: что еще было? Вроде, комнату измеряли шагами. А сколько получилось? Аннет прошла и назвала число... но какое?
— Скажи число, — проголодался Нави. Именно тогда Дороти вспомнила первый размер:
— Десять.
Нави не ответил ничего. Было заметно его беспокойство — Нави будто не знал, правильное число или нет. Надо вспомнить остальные. Может, вкупе с ними он скушает и десятку. Дороти отложила перо и двумя пальцами прошагала по странице, пытаясь вспомнить ходьбу Аннет. Сколько ж там шагов выходило...
— Пять, — робко шепнула Дороти
Тут же отругала себя: пять — глупое число. Слишком оно частое — например, пять пальцев на руке или пять правителей в Шиммери. Кто-то уже точно скормил безумцу эту цифру. Однако Нави промолчал. Он не насытился, но и не отверг число — ждал продолжения.
Спустя четверть часа Дороти вспомнила третий размер:
— Восемь!
— Так быть не может, — отрезал Нави. — Пожалуйста, не обманывай меня, скажи правильно.
— Палач ты бессердечный! Ну откуда знаешь, правильное оно или...
Дороти осеклась, когда поняла: Нави прав. Там было не ровно восемь шагов, а...
— Восемь с кусочком.
Нави улыбнулся:
— Я думаю, восемь и шестьдесят шесть сотых. Спасибо тебе. Ты хорошая.
Он молчал целый час. Дороти выводила слащавые строки романа, перо уверенно шуршало по бумаге, а сама думала: откуда он знает, какой именно был кусочек? Вечером надо перемерять. Нет, глупо, шаги не посчитаешь до сотых долей... Но если бы можно было, то наверняка вышло бы именно восемь и шестьдесят шесть. Нави — чокнутый безумец с ураганом вместо мозга, но уж в числах он знает толк.
— Скажи число, ну пожалуйста!
— Тьма тебя! Что, снова?
— Уже час прошел... — глазенки юноши стали круглыми и виноватыми.
Дороти глубоко вздохнула. Она сумела вспомнить еще только одно число, и проку от него не будет. Это шестерка леди Карен, сама леди Карен точно когда-то называла ее.
Дороти выдохнула, заранее кривясь от безнадеги:
— Шесть.
— Неправильное... — начал Нави, но умолк. Внимательно так поглядел ей в лицо. — Очень интересно. Кто тебе сказал это число?
— Шесть! — твердо повторила Дороти. — Хочешь бери, а хочешь нет, но отчитываться я не стану.
