О бедном монахе замолвите слово

Народ волновался, множеству практиков хотелось получить этот меч. Ну, или еще что-нибудь, но лучше меч.

"У того инвалида, который делал этот меч, штаны должны быть с рукавами" — ответил мне на немой вопрос учитель старый Фанг — "Руки у него росли явно не из плечей. Так испортить относительно неплохую ученическую заготовку — это надо уметь".

Я в вопросах артефакторики откровенно плавал, но учитель обещал искоренить невежество, и поводов для беспокойства не было.

"Нет, ученик, за эту кочергу ты бороться не будешь".

— Эээээ, учитель, кто говорил об участии в состязании? Этом мелкий Дао еще молод и слаб!

"Этот мелкий Дао закроет рот и будет делать то, что скажет ему его старший! Ты должен стать сильнее. Наполняя котел — не роняй и капли".

Твою ж сестру... Вот только этого мне и не хватало...

Но вот дошла очередь до предметов, что должны вознаградить за старания алхимиков.

Первой на помост вынесли богато изукрашенную золотом алхимическую печь, долженствующей стать призом за пятое место. Печь была невелика размером, но тягали ее четверо дюжих парней, и приходилось им, судя по красным от натуги лицам, нелегко.

— Учитель, — уныло вопросил я старого мудрого мертвого Фанга — Это оно самое? Чем будет наполнен мой котел?

Котел моего уныния, кстати, наполнялся довольно активно.

"На кухне у моих слуг примерно на такой же готовили яйцо с рисом, для более сложных блюд она не годилась", — отозвался старец, и во мне вспыхнуло яркое пламя надежды. Ведь если тут одно барахло (по мнению учителя), то и бороться за него не стоит?

Следующим призом было пространственное кольцо. Про объем не сказали, но у меня уже было такое, еще и допиленное старшим Фангом. Сражаться за него смысла не было.

Тем временем на помосте появился стол, который сноровисто накрыли шелковой алой скатертью, и на нее торжественно водрузили кособокую глиняную чашку, по крайней мере, издалека мне так показалось.

— То, что необходимо любому мастеру, любому практику, любому мудрецу дома и в путешествии, — пронзительным голосом возвестил пузатый распорядитель — То, что сделает ваш путь в небеса более гладким, пополнит силы, залечит душевные раны! Сколько могучих пилюль и драгоценных эликсиров не были созданы всего лишь из-за того, что уставшему практику не хватило Ци? С этой вещью вы забудете два проклятых слова — "мало Ци"! Представляю вам непревзойденное сокровище: Небесный Горшочек Ци!!! Культивируйте с ним, и пополняйте вашу Ци днем и ночью, в море и на суше!

"Сам ты горшочек, и вся семья твоя горшочки!!!" — негодовал учитель так, что у меня в голове звенело. — "Чертовы вырожденцы... Каждый раз, когда этот старик думает, что вы, потомки, уже достигли дна, это дно вы с поистине божественной легкостью пробиваете".

Старец бушевал, а у меня в душе зародились нехорошие предчувствия.

Призом за второе место стала снова емкость, выглядевшая еще более непрезентабельной, чем предыдущая: небольшая узкая ваза, по виду из недорогого сорта нефрита, и, вдобавок, чем-то перемазанная.

Чем-то красновато-бурым.

Учитель при виде него аж закряхтел.

"М-дааа... Эта вещь... М-дааа... Могла бы помочь... Но могла бы и навредить... Хм. Да. Определенно, могла бы помочь. Но..."

Что про этот предмет вещал распорядитель, я слушать не стал.

— Что это, старик? — спросил я впавшего в тяжкие раздумья учителя.

"Крошечный Кувшин с Призраками" — просветил меня старик Фанг — "С помощью него можно захватывать души людей, и использовать их потом в бою. Можно вызывать мертвецов. Это инструмент некроманта".

Звучит не очень хорошо.

"Но, пожалуй, что нет. Слишком однобокое получится развитие, если пойдешь этим путем. Хотя... Бороться с некромантами, наверное, уже и разучились... Но нет. Пожалуй, нет. Будем придерживаться моего старого плана развития".

Вот, не знаю уж почему, но с души отлегло. Видимо, корячилось для меня что-то действительно неприятное, потому, что по ощущениям, если бы я сидел на стуле, то задницей смог бы прогрызть в этом стуле дыру.

— Учитель, а почему это "крошечный кувшин"? Есть и больше?

"Есть и малый, и средний, и далее. Но уже средний был редкостью даже в мое время. Увидел некроманта — убей, а его орудия — сломай, были такие правила".

— Иииииииии, главный приз для мастера алхимии, победителя состязания этого года, — провизжал уже охрипший распорядитель, а на стол водрузили окованный железом сундук, чьи стенки, крышка и днище были расписаны тайными символами. — Верные слуги, рабы, что не могут ослушаться приказа, спутники, что никогда не предадут и исполнят желание повелителя, бесстрашные воины, не знающие страха и боли, по одному слову выйдут из этого сундука! Представляю вам Сундук Трех Братьев Цзян Ши!!!

От вот этого вот замогильного воя "Цзяяяяяян Шииииыыыы...", который исторг распорядитель, мне показалось, что он сейчас кончится прямо на сцене.

Толпа бушевала.

Все хотели волшебный сундук.

— О, учитель, так это — то самое, что нужно? — спросил я, устав удивляться.

"Это то, что никому не нужно, поверь мне, младший Ли", — со вздохом ответил мне учитель.

— Но почему? Рабы, слуги, воины — все это три брата Цзян Ши, которые...

"Злые духи, заточенные в этот ящик" — продолжил за меня старый Фанг - "Была раньше одна семейка. Небесного таланта мастера, но с головой у всех просто беда. Вот и делали иногда подобные вещи. Это шутка, на самом деле".

— Шутка? — неверяще переспросил я.

"Да. Шутка. А шутки у этой семейки, они как репчатый лук. Многослойные, и пока сдираешь слои, хочется плакать. Первый слой — это сами три брата Цзян Ши, они очень сильные и такие же безмозглые, но с абсолютно идиотским чувством юмора. Второй слой — им надо очень точно отдавать приказы, иначе добра не получишь. Третий — добра ты не получишь в любом случае, и изгнать их со временем становится не слишком просто. Четвертый: на самом деле все три брата это один дух. Пятый — он умный. И злой. И там еще есть...".

Что там есть еще, я не успел дослушать, потому что сбоку оглушительно взвизгнула Ванкси, которую добротно и качественно облапали за задницу.

Будучи поглощен лекцией наставника, я поначалу не отреагировал, но тут же был схвачен за плечо тонкой ручкой моей спутницы и бесцеремонно развернут своим благообразным ликом к неприятностям.

— Как ты можешь вот так стоять и пялиться на сокровища, когда твою маленькую Ванкси смеют трогать всякие проходимцы, а, дедуля? — последнее слово она прорычала. — Сделай что-нибудь, а то я выщиплю твою бороду по волоску!!!

Я, малость, оторопел — и когда это я успел стать хранителем этой ее части тела?

Да и учитель не спешил отвлекаться на ерунду, и продолжал изживать мое невежество в области нефритового мастерства мастеров прежних времен, которые, если верить его словам, и из цветочного горшка способны были сотворить сокровище, достойное богов и героев.

"... Благодаря этому, дух, заточенный в сундуке, собирает Ци неба и земли гораздо быстрее, чем практики низших уровней, не говоря уж о том, во что рядом с этой поделкой превращаются ценные ингредиенты алхимии. А при некоторых условиях дух может начать тянуть Ци и из самого владельца. И вот поэтому, ученик, от этой пакости и ей подобных вещей тебе следует держаться как можно дальше. И, если ты собираешься..."

— ... Стоять и смотреть, как твою внучку всякие грязные ублюдки трогают за стыдные места или...

"... поразишь его любой техникой Молнии, ибо, как ты должен знать, призрачные сущности наиболее к ней уязвимы. Но также ты можешь..."

— ... Назвать грязным ублюдком, мелкая дрянь! Твой грязный язык следует...

"...Очистить с помощью некоторых ритуалов. Впрочем, и в том и в другом случае результат будет временным, и, по большому счету бесполезным. Также тебе следует знать о том..."

— ...Что ты и твоя бабуля — развратное отродье бабуинов!!!...

"...Впрочем, также ты можешь попробовать договориться с ним, и первое, что следует сделать, установив контакт, это сообщить ему о своем знании, что он..."

— ...Тощая потаскуха!...

"И, не забудь добавить при этом, что..."

— ...Сестра твоя потаскуха!...

"...А когда ты ему скажешь..."

— ...Закрой свой помойный рот, пока я не засунула в него ногу...

"... Что хорошо знал..."

— ... Твою сестру и твою бабулю...

"...Можешь еще сообщить ему, что..."

— ...Я твой отец, овца ты безмозглая...

"И вот тогда он, несомненно, с уважением прислушается к твоим словам. Но все это нужно лишь при том условии, если ты хочешь его..."

— ...Потрогать за это место!...

"...В остальных же случаях, если тебе не нужен этот дух или его вместилище, тебе будет проще сначала уничтожить сундук, а затем..."

— Пойти нахрен!!! Вот что тебе потом следует сделать совершенно точно!!!

Шум толпы и вопли Ванкси, вкупе с громогласными словами впавшего в просветительский экстаз учителя, гремевшими у меня в голове, создавали непередаваемую какофонию, чем приводили меня в несколько расстроенное состояние разума. С трудом собрав остекленевшие глаза в кучу, я обнаружил себя сотрясаемым этой самой Ванкси, схватившей меня за рубаху на груди.

— Ты уснул или умер, чертов старик?! Сделай что-нибудь!!!

Ах, да. Я же старик. Надо соответствовать.

— Чавось?! — проорал я ей в ответ. — Мы что, уже в городе?

Сбоку мне послышался странный звук, напоминающий вой лошади, страдающей астмой. Я отцепил от себя багровую от бешенства Ванкси и обернулся в ту сторону — передо мной стояла колоритная парочка. Хорошо одетый молодой парень, с тонкими чертами лица, его можно было бы назвать даже красивым, если бы не странный, бледный до синюшности цвет кожи, явно крашеные волосы (сквозь краску явственно пробивалась седина), и маленькую сосульку в районе носа. Парень, несмотря на лето, зябко кутался в теплый плащ. Странные же звуки издавал его спутник — дюжий бугай, по виду казавшийся тупее своего дружка на целую ступень эволюции, а прыщи на его лице и шее, судя по их размеру, в развитии обогнали их обоих вместе взятых. И был он также синевато-бледен, и не по сезону тепло одет.

Бугай смеялся, выдыхая клубы пара изо рта, и весело тыкал толстым, как сарделька, пальцем в нашу с Ванкси сторону.

Я подавил в себе естественный порыв взять его за этот наглый палец и загнуть его в обратную сторону, и, подслеповато прищурившись единственным открытым глазом, воззрился на него.

— А ты, полосатая гиена? Чему это ты веселишься? — грозно насупив брови, поинтересовался у него я. — Не устану удивляться, сколь глупа и похотлива нынешняя молодежь! Как ты смеешь приставать к невинной (не проверял, конечно...) девице при всем народе?! Нет, когда я был молод, глупость юнцов лечили розгами, вымоченными в соленой воде!

Здоровяк при этих словах снова взоржал.

— Когда ты был молод, старик, император прошлой эпохи Хуан Ци гадил в пеленки! — тонко ухмыльнулся его спутник.

— Как ты смеешь пререкаться со мной, сопляк? Я, твой дедуля, спрашиваю тебя, есть ли что-нибудь в том ночном горшке, который у тебя на плечах, хоть что-то, кроме скисшего пицзиу и собачьих экскрементов?

Толпа любопытствующих вокруг нас с началом скандала расступилась, образовала довольно ровный круг, и сквозь всеобщее веселье начинал проступать ропот негодования. По моим расчетам, лаяться мне придется минут десять, а потом этих двух придурков вынесут с площади на пинках, ну а тем количеством пощечин, которыми их в удивительном изобилии снабдят добрые обитатели славного города Цзегу, можно будет сравнять с землей небольшую гору.

Уважают местные праведность прошедших лет, и всегда готовы отпинать наглых чужаков.

Определенно, нравится мне тут.

Но нетерпеливая Ванкси не стала полагаться на этого старого мудрого Дао, и поспешила взять бразды правосудия в свои нетерпеливые ладошки. Быстр, словно порыв южного ветра, был ее шаг, когда она поспешила приблизиться к обидчику и неуловима, словно росчерк падающей звезды, была ее ладонь, которой она собралась от души хряснуть того по щам.

Хотя, не так уж и неуловима — пойманная за руку Ванкси беспомощно затрепыхалась, а будучи отпущена и небрежным толчком отброшена в сторону, изящно расположилась на мостовой.

Хотя мы и всего лишь попутчики, но я, безусловно, не был настроен просто смотреть, как обижают девчонку, поэтому был уже рядом.

— Юный негодяй! — праведно возопил я прямо в лицо сосульконосому. — Да как ты смеешь! Быстро отойди от нее!!!

Глотка мне досталась от папаши, а уж тот, как помню, когда чихал в одном конце деревни, то с другого конца отвечали: "Будь здоров!".

— Аааааа, Чертов старикашка!!! — завопил в ответ бледнолицый.

— А я тебе говорю — отойди от нее, немедленно!!! — ревом, исторгавшимся из моей глотки, можно было бы убивать ворон. — Или этот старик покажет тебе, почем баоцзы в Синнане!!!

— Ааааааа!!!

Справедливости ради, он бы, может быть, и рад был бы отойти, но не мог. Реализовать на практике стратагему организованного отступления ему мешала моя нога, которой я наступил на его туфлю, и вдохновенно всем весом на ней топтался.

— Ты мне перечишь, наглый сопляк??! — громогласно изобразил я удивление, и немного подпрыгнул, опустившись на его когда-то дорогую туфлю (а теперь грязный и бесформенный лапоть) уж двумя ногами. — Тогда этот старик преподаст тебе урок!

И с этими словами я схватил своей дряблой старческой рукой, закаленной упражнениями тайчи, переноской тяжестей и подметанием мостовых ломом, его за нос и, не ведая сомнений, повернул его влево ровно на девяносто градусов.

Вой, изливавшийся из бледнолицего, заметно сменил тональность и приобрел пикантные, но, стоит отметить, несколько гнусавые нотки.

Да, ему определенно нужно больше работать над своим вокалом.

— Если твои родители не вложили в тебя хотя бы капельку совести, то это придется сделать мне!

Но лишь протяжное "Оуууууоууууу..." было мне ответом.

— А ну ка, отпусти молодого господина! — поспешил вмешаться в воспитательный процесс здоровяк, и рванулся ко мне. Я не разделил его порывов, и толкнул бледного певца к нему в объятия, при этом его хобот едва не остался у меня в руке. Ну да ничего — пусть будет рад, что не оторвал совсем, а что немного вытянул, так будет наукой.