Третий шаг. Книга 1. Магия Мериты

— В конечном счете — случайно. Исходя всего лишь из знания того, что подавляющее большинство из вас — люди свободных профессий.

Лара с прежним волнением смотрела на него.

— Это плохо?

— Ну что вы, Лара. Вашему обществу позавидует любое государство Содружества. А рассуждения мои были тривиальны. И вы, и названный вами Антон, скорее всего, посвятили себя искусству. Антон — композитор. Вряд ли Марку нужны два ассистента-музыканта. Следовательно, ваша специализация должна быть другой. Вот я и предположил, что вы художник.

Лара, с недоверием вслушиваясь в его слова, покачала головой:

— Теперь я понимаю, почему Марк не хотел вашей инспекции.

— Не хотел?

— Да, не хотел, но подчинился решению магического совета, — сказала поднимаясь Лара. — Сейчас я принесу все, что потребуется для демонстрации моих картин. Подождите немного.

Рюон, проводив ее глазами, сказал:

— Ты так умно выражаешься, Вэр, что внушаешь ей страх.

— Стало быть, Марк подчиняется мнению большинства магов, — в раздумье произнес Илвин. — Не думал я, что маг может кому-то уступить.

Лонренок, на миг оторвавшись от созерцания цветов, отреагировал:

— Вы в плену неверных иллюзий, одна из которых — особая роль магов. Я отбросил подставленную нам Марком ловушку, и у меня полная ясность. Вы же просто бесцельно тратите время и силы.

— У меня, кстати, тоже работа почти завершена, — сказал Рюон. — Однако, в отличие от вас, с одним существенным "но". Дело в том, что собранный мной материал не укладывается в голове. У них настолько оригинальное мышление, что вывод о моей некомпетенции можно считать главным в моей части отчета.

— Не беритесь за непосильные вопросы. Есть четко поставленные задачи инспекции — оставайтесь строго в их рамках.

— Вот что я хочу еще сказать, Вэр, — спохватился Рюон, — не смотри ты на нее так, пожалуйста. От одного твоего благоговейного взгляда она перестает общаться по-человечески.

Вэр почувствовал себя уязвленным. По его мнению, он вел себя естественно. Это Рюон играется как мальчишка.

Вошла Лара, небрежно неся под мышкой голографический проектор. В руках у нее были черные коробочки из мягкого материала, к которым она относилась с большим почтением. Лонренок, до этого занявший все свободное место на столе, был потеснен, и Рюон водрузил проектор посередине.

— Это ваше произведение? — лукаво спросил Илвин, с опаской прикасаясь к верньерам проектора.

— Вы шутите? Вот они, — Лара раскрыла одну коробочку. Матово блеснули круглые шарики, похожие на жемчужинки. — Я использую технику голографического калейдоскопа. В Содружестве работают так?

Илвин неопределенно забормотал. Рюон заверил, что он знает и ему очень нравится это направление живописи. Вдвоем с Ларой они настроили проектор, выключили свет.

— Смотрите, сейчас я включу считывающий луч. Каждый раз при вспышке вы будете видеть какое-нибудь изображение. Сначала все они будут разные, потом, если долго смотреть, начнут повторяться. Дело в том, что глаз не может каждый раз точно фиксировать одну и ту же точку, и только присмотревшись к развертке изображения, вы сможете воспринять все полотно. Каждый образ проходит несколько превращений, во все ускоряющемся темпе. Это и есть слои ассоциаций. Тренированные люди могут проникнут до десятого слоя. Остальные слои улавливаются, как правило, только подсознательно. Внимание, показываю.

На миг возникло объемное изображение. Волны, парус, птица, тень, спираль, камень, мяч. Овал, вытягивающийся в две прямые нити. Туман, капельки росы на траве, песчинки, звезды. Набегающая волна, стена пожара, квадрат, сыр с дырочками, застывшие песчаные волны, гора. Нечто тяжелое и черное, огонек в ночи, ветер... Вэр вглядывался в меняющиеся фантомы, ощущая уют и мягкость кресла, покой. И где-то далеко-далеко внутри осталось его "я", наблюдающее за всем как бы со стороны, словно маленькая точка на большой ровной поверхности.

— Вы чувствуете покой, — деловой голос Лары вторгался в раскрывающееся волшебство.

Вэр не заметил, как Лара переменила бусинку, пауза была заполнена тающими видениями. И вновь образы. Изрезанные линии, ударяющиеся друг о друга, отражающиеся и ломающиеся... Параллелепипеды, набухающие и лопающиеся, прыгающие как мячики.

Внезапно все исчезло. Вэр ощутил, что стоит, как и Илвин. Рюон, неестественно выпрямившись, изумленно моргает вспыхнувшему свету.

— Дальше я не буду вам показывать, — сказала Лара. — Вы очень впечатлительны. Это вам вредно.

— Что это, последнее?

— Так, маленькая зарисовка. Я думаю назвать ее "Пробуждение". Удачное название?

Рюон молча помог Ларе свернуть проектор. Руки его дрожали. Вэр, придя в себя, почувствовал, как быстро бьется сердце, часто и противно гудят ноги. Он снова сел.

— Простите, Лара, за дилетантский, может быть, вопрос. Главное в этих картинах — те чувства, которые они будят? — спросил Рюон.

— Нет, чувства — это только фон. Главное — передать ассоциации, аналогии. От нас, художников, требуется, чтобы наши аналогии были новыми, широко интерпретируемыми. Тривиальная аналогия — это брак. Она не просто засоряет картину, а оказывает отрицательное воздействие. Вам надо привыкнуть, чтобы научиться правильно воспринимать мои картины.

— Скажите, Лара, вы можете ощущать наши чувства или просто догадываетесь о них?

— Какой же художник не может видеть чувства? — удивилась Лара. — Конечно, вижу, но, разумеется, не все. Некоторые ваши эмоции — как тени.

— А мысли? — быстро спросил Лонренок.

— Мысли? Да разве можно их читать? Я же не маг.

— Так, значит, маги могут?

— Маги все могут, — вздохнула Лара.

— Итак, эти картины для Марка, — констатировал Рюон.

— Да, для него. Но, закончив работу, я включаю ее в каталог, и она становится доступной каждому.

— Где вы научились... эта... ощущать чувства? — спросил Лонренок.

Лара посмотрела удивленно.

— Как где? В школе. Мы все умеем. Кто плохо, кто хорошо. Я не очень хорошо, но зато, как бы поточнее сказать... — она вдруг запнулась.

— А Марк?

— Что — Марк?

— Он умеет понимать чувства других людей?

— Маги все умеют, — твердо сказала Лара.

— Почему вы прервали свои объяснения? — спросил Лонренок.

— Простите меня. Может, это и нехорошо, но Марк просил меня кое-что вам не рассказывать. Извините, пожалуйста. Мне очень неловко перед вами. Про магов Марк тоже просил меня ничего вам не говорить.

— Почему, Лара?

— Не знаю. Он сказал, что вы можете неправильно понять и, тем самым, нанесете вред себе и нам.

— А если он ошибся?

— Нет, — Лара отрицательно покачала головой, — Марк не ошибается.

— Никогда?

— Никогда.

— Кстати, Лара, я увидел у тебя изображение парохода с трубами, — сказал вдруг Рюон. — Как ты смогла изобразить то, что не знала до сих пор?

— Я тоже заметила это. Как-то само получилось. Когда работала — дай, думаю, помещу здесь такой кораблик. А почему такой — и не знаю. А сейчас увидела, что это пароход с... аппаратами для испускания дыма, — она рассмеялась. — Я ведь тоже не все свои ассоциации понимаю.

Внезапно Вэр с болью почувствовал, как на самом деле далека от него эта женщина. Он — житель реального мира, он признает только осязаемые, действительные вещи, а Лара оперирует фантомами, самой ей непонятными аналогиями. И образы ее живут самостоятельной жизнью.

— Вы одна работаете в этом... — Вэр подбирал нужное слово, — жанре?

Он старался изменить тему разговора, чтобы не углубиться, как ему казалось, в мистику. Лара с готовностью — ей это тоже доставило облегчение — ответила:

— Да, сейчас одна. Нас, меритцев, мало, а методов передачи своего видения мира так много.

— Вы очень правильно говорите на линкосе, — сказал Лонренок. — Как вы добились того, что за время изоляции ваш язык развивался так же, как и у всего остального человечества?

— Ну что вы. Когда мы восстановили с вами контакты, то обнаружили, что с большим трудом понимаем вас. Тогда мы решили заново изучить ваш язык.

— Мы — это кто?

— Мы, все мы. Первым предложил это сделать Марий. Его все поддержали. Марий был и инициатором контакта. Но сейчас он очень занят, и поэтому просил Марка принять вас.

— А что Марий делает, если это не секрет?

— Не знаю, секрет это или нет, но скажу. Умер Мерк, и Марий разбирается в причинах его смерти.

— Мерк? Это кто?

— Неужели вы не слушаете наших всеобщих новостей? Мерк — это маг. Он ушел от нас.

— Маг — и ушел? — изумился Лонренок.

— Да, неделю назад. Все хотят знать, почему. И Марк поэтому покинул вас. Он тоже болен, но борется с болезнью. Мерк всегда был противным, его никто не любил. Его пытались спасти, но не смогли, — она вдруг замолчала. — Прошу вас, не спрашивайте больше меня об этом. Давайте, я сделаю вам коктейль. Очень вкусный.

Она приготовила напиток. Все сосредоточенно смаковали его. Разговор не получался.

— У вас, Илвин, почему-то плохое настроение. Что вас тревожит? — спросила Лара. — А вы, Вэр, совсем не можете скрывать своих чувств.

Старясь уйти от опасной темы, Вэр спросил:

— Лара, вы играете в шош? Научите меня.

— Играю немного, но научить...

— Вэр, ты требуешь невозможного, — оживился Рюон. — Шош специально придуман так, что никакой компьютер не может в него более-менее сносно играть. Учиться этой игре следует в раннем детстве, тебе уже поздно. Ты, как я помню, сразу после школы занял весьма важный пост в Содружестве. Вот он, вред быстрого взлета — ты не смог научиться массе мелочей, скрашивающих простую человеческую жизнь.

— Может, сыграем по упрощенным правилам? — предложил Илвин Ларе. — Я плохой игрок.

— Давайте, — поддакнул Рюон, — а я буду комментировать, чтобы кое-кто яснее почувствовал свою ущербность.

Почти сразу Вэр понял, что шош представляет для него непосильную интеллектуальную преграду. Илвин почти без борьбы проигрался в пух и в прах и уступил свое место Рюону. Тот начал играть с Ларой без упрощений, но быстро пожалел, что не может сделать поле невидимым для всех, кроме себя. Лара смеясь заметила, что обладает совершенным контактным видением и готова играть с завязанными глазами. Потом Рюон засетовал, что уже поздно, и они совершенно бессовестным образом доставляют хозяйке так много хлопот. Лара согласилась, что им и в самом деле пора отдохнуть, а ей — идти скучать дальше. Рюон уточнил, что они в отдыхе не нуждаются, они настоящие мужчины и выносливы беспредельно. Предлагая идти на отдых, он имел в виду, что отдыхать нужно ей. Лара ответила, что она вообще почти не спит, но любит полежать, а когда работает над очередной картиной, то бодрствует лежа целыми неделями.

Разошлись далеко за полночь. Один Лонренок остался в гостиной, склонившись с карманным анализатором над фруктами. Он был настоящим исследователем и не тратил на пустые развлечения свое драгоценное время.

Обсуждение

Вернувшись к себе, Вэр затребовал архивную документацию. Наиболее старые социально-экономические сводки, находящиеся в меритском Информатории, относились к периоду ввода в строй первого Техцентра на Альфе. Это было двести сорок шесть лет назад. Пятидесятилетний начальный период никак не освещался. Это "никак" было абсолютным. Вэр ожидал наткнуться на запечатанные файлы — меритцы могли по каким-то своим соображениям запретить к ним доступ. Не было никаких файлов, не к чему было не допускать. Отсутствовали — страшно сказать — даже обычные летописные материалы. Вэра неприятно кольнула неожиданная, явно нелепая мысль, что летопись была намеренно уничтожена. Далеко же я зашел, одернул он себя, раз стал додумываться до возможности подобных варварских поступков.

Оценочные ретроспективные расчеты показали бессмыслицу. Тот единственный полуразваливающийся звездолет, ускользнувший от крейсеров Содружества, физически не мог помимо пассажиров нести сколько-нибудь тяжелой техники. С "нуля" Техцентр, подобный альфийскому, за пятьдесят лет не создашь. За двести лет столько чуждых человеческому естеству планет, сколько сейчас имели меритцы, не освоишь. Экономика настолько сложная и инерционная система, что чудес не позволяет. Ее можно вмиг развалить несколькими непродуманными решениями — например, взорвать все заводы — но построить в одночасье нельзя. Выходило, что выбирать следовало из двух возможностей: либо меритцы уже при колонизации своей первой планеты имели высокоразвитую промышленность, либо... получили помощь извне. Если верно второе, то следует заключить, что эта помощь пришла не от людей — Содружество располагало достоверными данными об отсутствии каких-либо контактов человеческих общин с меритцами.

Размышления Вэра прервал сигнал колса, оповещающий об очередной видеоконференции инспекторов. Впервые он с облегчением включил обратную связь.

— Ну и что у нас новенького? — Вэру показалось, что Илвин также в глубоком расстройстве. Что-то и у него не стыковалось.

— У меня ощущение, что мои прямые обязанности здесь завершены. С моей стороны нет абсолютно никаких причин препятствовать вступлению меритцев в Содружество.

— Да? А что же вид такой убитый?

— Мне кажется, что мы отстали от меритцев на тысячелетия и даже не в состоянии понять, что сейчас ими движет. У них настолько гармоничное общество, что отпала необходимость в каких-либо силовых структурах... — Вэр рассказал о полученных им данных.

После затянувшегося молчание Рюон начал издалека:

— Есть такое идиоматическое выражение "спустить пары". Вам ясен его смысл?

Илвин недовольно хрюкнул, но промолчал. Лонренок, как обычно, не выразил явного интереса.

— В молодости я занимался исторической филологией и даже хотел посвятить этому жизнь, но один мудрый человек вовремя наставил меня на правильный путь, — Рюон, видимо, не наговорился за вечер. — Однако я все же могу подрабатывать экспертом по растолковыванию забытых выражений. Выражение "спустить пары" родилось в те времена, когда люди в движителях механических аппаратов в качестве рабочего тела использовали перегретый пар. Когда давление в резервуаре, где этот пар накапливался, подходило к критическому, избыток просто выпускали в атмосферу. Подобное нерациональное использование энергии позволяло сохранить агрегат от возможного разрушения.

— Ну и что?

— Все просто, Вэр. У меритцев избыточное количество точек приложения сил. Ты посмотри: их всего ничего, а освоили одиннадцать планет, построили громадный звездный флот, создают загадочные мегасооружения в космосе. У них любой, кто не найдет себя в каком-либо деле, может приняться за тысячу других, таких сложных и масштабных, что окунется в них с головой. Не хочешь никого видеть — пожалуйста, выбирай хоть целый материк где-нибудь и делай на нем все, что сочтешь нужным. Хочешь вращаться в обществе — иди в администраторы или займись хоровым пением. Я, к слову пришлось, сейчас анализирую причины увлечения хоровым пением на Бетте. Конечно, каждая община предоставляет известное разнообразие занятий, но у меритцев их просто исключительно много. Причем все они способны приносить прямое удовлетворение. Другое дело, насколько они по-настоящему нужны. Взять хотя бы их космические программы — скажи, положа руку на сердце, действительно ли они необходимы?