| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Сколько именно, я подсчитал. Сутки, потому что наш кондиционер окончательно сдох. "На улице" в это время было +59. Через час нам пришлось выбирать: задохнуться или изжариться. Когда я открыл люк, показалось, что лезу в печку. Ну, я был готов. Одежда (теперь такой же пустынный костюм, как у Наташи) — обильно смочена водой, голова укрыта капюшоном, дышал я через влажную повязку. На плече свернутый бухтой резиновый шланг — с ним я проковылял до ближайшего углубления в обнажившемся речном дне, где еще стояла вода. Выполнив миссию, вернулся, уже налегке. Без сил и исходя потом.
Оставшееся до заката время мы периодически забирали воду из священной лужи, пользуясь ручным насосом. Для чего? Одежда должна быть мокрой и испарять влагу. Что в итоге дает охлаждение. Сами понемногу, но часто пили эту же воду, процеженную через фильтр и с добавкой обеззараживающего снадобья. Аналогичного тому, которым потчевала меня Наташа во время моей болезни. Слава доктору Гаяру. Как странно зло, творимое им, обернулось добром. Хотя бы для нас двоих.
К заходу солнца мы устроились на крыше машины, чтобы дать одежде высохнуть. Нагретые за день стены ущелья еще долго будут отдавать тепло. Но к утру сильно похолодает. А пока мы воспользовались возможностью перевести дух. Одна за другой взошли Мина и Обо, и призрачный свет дальней луны вкупе с золотым сиянием ближней создал впечатляющую картину. "Грешники в преддверии ада". Пора облегчать души покаянием. Только не для меня занятие. Я никому ничего не должен и не перед кем ни в чем не виноват.
— Что такое страдание? — вдруг спросила Наташа, оторвавшись от разглядывания звездного неба.
— Болезнь. Война. Что ж еще?
— Война — это просто: пришел, тебя убили и — до свиданья. А если тебя убивают каждый день? Представь.
— Не представляю. Кто? Зачем?
— Людская подлость. Злоба. Зависть...
Кажется, сейчас начнется плач в жилетку. Я сказал:
— Не бери в голову. Если от каждой собаки отбиваться...
— То до цели не дойдешь. А ты — добился, чего хотел? В чем твоя цель?
— ...
— Ты жаждешь отодвинуть от власти одну почтенную леди. А, может, черт с ней? Может, ты так же, как многие, пострадал от несправедливости и теперь гнев твой ищет выхода? Кто-то в такой ситуации пишет кляузы, кто-то пьет горькую, а тебе... Тебе этого мало. Ты — своеобразный человек. Талантливый. Мне нравятся многие твои мысли...
Я оборвал хвалебную оду в мой адрес:
— Ната! Революция на Острове отложена до моего... нашего возвращения. Как нам выбраться из этой каменной жопы — над этим я работаю.
— Извини. У меня вредная привычка — треп разводить. Никак не могу избавиться.
"Не далее, как завтра мы будем избавлены от всех вредных привычек". Я прогнал гадкую мыслишку подальше.
Наташа придвинулась ближе. У нее интересная манера сидеть, подтянув колени к подбородку и обхватив лодыжки руками. Вроде бы она рядом, но впечатление полной закрытости.
— Как твое хозяйство? — повторила она недавний нескромный вопрос.
— Не для быстрых танцев... — снова отшутился я.
— Мы — не торопясь. Давай, пока еще тепло.
Она раздевалась медленно, чтобы во мне тоже успел разгореться огонь.
Я проснулся до рассвета, разбудил Наташу. Завтракали молча. Поели тушенки из здоровенной самоподогревающейся банки, жир растаял, и этот бульон мы тоже выпили. Выбрались наружу. Рукотворная (ли?) плотина впереди смутной громадой проступала сквозь туманную дымку. Она скоро рассеется.
— Жди меня здесь, — сказал я Наташе и отправился на правый берег, прыгая по камням. Путь этот наметил еще вчера.
Шершавый камень хранил древний отпечаток какого-то ракообразного. Я вспомнил утверждения, что еще не обнаруживалось человеческих останков старше тысячи с небольшим лет. В природе Мира ясно читаются следы миллионнолетней эволюции. Но переходное звено от животных к человеку напрочь отсутствует. Следовательно, человек возник и создал свою первую цивилизацию не на этой планете? Ян... Ян... Больше мне не спорить с тобой.
Задрал голову. Отвесная стена, казалось, готова была опрокинуться на меня. Поплевал на ладони, форсу ради и начал карабкаться наверх.
Это оказалась не такая уж невыполнимая задача. Выветренные слои чередовались с выступавшими наружу более твердыми — вот по этой гигантской лестнице в небо и полз жук по имени Одиссей Гор. Через полчаса одолел треть пути — здесь должен быть широкий уступ, на котором я наметил для передышку. Усердно пыхтя (а вы не устали бы?), взобрался на каменную полку.
Оставшийся путь описывать не стоит. Мои мысли и переживания? А не было. Одни врожденные двигательные инстинкты. Управляются бессловесной штукой, называемой "спинной мозг". Однажды я чуть не сорвался, но, метнувшись в сторону, поймал руками новую опору. Я не знал, что она там есть — знала моя жопа.
Настал момент, когда вместо камня моя ладонь ощутила бугристый, толстый древесный корень... Значит, я почти выбрался! Еще минута и я растянулся ничком на земле, покрытой короткой, шелковистой травой. С наступлением жары она побуреет и завянет, чтобы к следующему рассвету выпустить новые свежие ростки.
Встал, размотал с пояса кабель с антенной и зашвырнул на ближайшее деревце. Извернувшись, словно змей, кусающий себя за хвост, снял притороченный к спине переговорник. Беда с этими "портативными" рациями, может когда-то они станут карманными — не при моей жизни. Позвал:
— Ната! Я — наверху.
Ее голос прозвучал ясно, как будто была рядом:
— Тогда принимай.
Вот так всегда. Ни похвалы от нее горячей, ни аплодисментов, мной заслуженных.
— Вызов "Альфа". ERTA INGW AUNO CCDI...
Понятно, что ничего не понятно. Со мной был мой неизменный блокнот с привязанным к нему карандашиком, и я торопливо записал абракадабру. Подключил переговорник к болтавшейся над пропастью антенне, и выдал все в эфир на указанной Наташей волне. Потом долго и напряженно слушал "музыку сфер". Как и прежде, ответом была трескучая тишина.
— Повторяй каждые пять минут, — если Наташу и обескуражила неудача, то она этого не показала. Ровный, хотя и неуловимо измененный переговорником голос ни разу не дрогнул. Слушая ее, хотелось держать руки по швам. Молодец, пацанка. Обнаружившаяся в ней твердость характера меня обрадовала. Такая не станет попусту хныкать, расставаясь с жизнью.
Жаль, что в свое время к авто и летным увлечениям она не добавила занятий альпинизмом — сейчас были бы наверху вместе. Отсюда можно часа за два дошагать до так не вовремя покинутой нами речки. Вода — это спасение. При такой жаре человеку нужно около трех литров в сутки. В полдень укрываться в тени берега, утром и вечерами идти на север. А пищу красть у пустынных драконов. Создания эти — трупоеды и, поднявши добычу в воздух, они роняют ее с большой высоты. Возвращаются к трапезе на следующий день, когда хорошо завоняет. Гурманы. То, что лакомых кусочков уже будет не хватать, безмозглые чудища не заметят.
Так что, путь предстоял очень трудный и хорошо, что пройду его один, без лишней обузы. Ната... Я буду о ней сожалеть.
Переключил переговорник на ее волну.
— Ната!..
— Да? Я все жду, когда ты со мной попрощаешься.
— Наташа, я...
— Ты. Светлого тебе пути, — она выключила связь.
Я потоптался растерянно, почесывая в затылке и в других местах своего озадаченного тела... Пора уходить, если сам еще намерен бороться за жизнь. На какой-то миг все показалось бессмысленным. Всего на миг. Потом решимость вернулась ко мне. Снял с пояса фляжку и осушил ее всю. Снова наполню, когда доберусь до реки. Проверил карманы, не потерял ли чего. Пакет пищевого концентрата, рыболовные крючки. Еще я не забыл прихватить с собой туго свернутые два куска пленки, от оболочки нашего лопнувшего аэростатика — можно соорудить бурдюк для воды или, набив песком и глиной — водяной фильтр. Да и, вообще, пригодятся. Пора идти.
Успел сделать только один шаг, когда что-то заставило меня обернуться. В небе вставало по-утреннему большущее, еще не вызывающее рези в глазах, солнце. А на пламенеющем холсте рассвета полупрозрачной тенью нарисован был висящий вдали пустынный дракон!
Больше всего он походил на медузу. Такой же формы купол, он наполнен метаном, продуктом жизнедеятельности. Такая же бахрома щупалец внизу. У взрослого экземпляра "шляпка" достигает трехсот метров в поперечнике. Внизу купола правильным кругом размещаются мышцы, забирающие и выпускающие воздух — так он движется и меняет высоту. Экзотическая зверюга. Не крылатое, веселое и сильное животное, каких рисуют на гербе Эгваль, а вонючий мешок желудочных газов. Пожиратель падали. Самое скверное, что его зрение захватывает диапазон инфракрасных волн, поэтому спрятаться от чудовища невозможно. Летающий прибор ночного видения.
Я моментально присел, потом распластался по земле. Извиваясь угрем, "протек" на край обрыва и примостился в развилке дерева, в надежде, что его хилая крона спрячет меня от фотографического взгляда. А может, он еще спит, и я зря праздную труса? Осторожно выглянул. Тварь медленно приближалась. Очень медленно, но обмануться было невозможно — медузоподобная тень в небе разрасталась и на вид становилась плотнее. Свисавшие вниз щупальца сонно шевелились. Да он просто дрейфует под утренним ветерком! Досматривает последние сны, если, конечно, такое создание способно их видеть. Я осторожно перевел дух...
Послышалось пульсирующее гудение, и бледно серая огромная туша в небе стала продвигаться вперед быстрыми рывками. Ее тень закрыла солнце. Я вцепился зубами в руку, чтобы не захныкать от ужаса. Мелькнуло перед глазами покрытое мелкими присосками, толстое как канат гибкое щупальце, я сжался, ожидая, что сейчас оно меня схватит. Шумное "дыхание" чудовища оглушало. Попробовал сползти по скрипучему древесному стволу как можно ниже, рискуя сорваться со стометровой высоты. Передо мной открылась панорама ущелья.
Наша машина внизу выглядела крошечным жуком с раскинутыми в стороны сверкающими крылышками — бесполезными после отказа электросистемы листами солнечных батарей. На крыше машины виднелась безвольная жалкая фигурка. Хищные змеи щупалец протянулись к ней, дракон издал тяжкий вздох и стал подниматься. Его охота удалась — он схватил Наташу.
Она не сопротивлялась — может, была в обмороке. Дракон поднялся метров на триста, я ждал неизбежного... Выбрался из своего укрытия, теперь не страшно, пустынные драконы никогда не хватают несколько жертв за раз. Перегруза избегают, что ли? Чудовище, несшее Наташу, удалилось примерно на километр и... (мне показалось?!) начало так же неспешно терять высоту. Когда его змееподобные щупальца коснулись земли, с одного из них соскользнула крошечная фигурка... Вслед за этим дракон, словно оттолкнувшись от земли, вспрыгнул с протяжным фырканьем вверх и величественно направился в ту же сторону, откуда недавно так эффектно пожаловал.
Я проводил его ошеломленным взглядом. Гудящие вздохи чудовища постепенно стихли, а на смену им пришел новый звук — ровное тихое жужжание.
Самолет, такой же, какими были наши разведчики, тихо скользил к земле. Развернулся и приземлился неподалеку от Наташи. Я заорал, замахал руками, помчался к нему. Я все еще бежал, когда он снова развернулся, примериваясь против ветра, и начал разбег.
— Стойте! — хрипел я, — Подождите!! Меня забыли!..
Рокот мотора растаял в небесах. Я остановился, тяжко хватая ртом воздух, потом, не в силах устоять на ногах, рухнул на четвереньки. Всюду расстилалась покрытая цветочным морем степь. Желтые, белые, разных оттенков сиреневого и красного головки качались вокруг меня под легкими порывами утреннего ветра. Поразительная, невероятная, пряная красота. И посередине ее один-одинешенек репейник — некий оставшийся в дураках гражданин.
На ум ничего не шло, кроме воя и проклятий и несколько минут я вопил в пустыне, пока не заметил миганья лампочки на переговорнике. Все это время неуклюжий аппарат на поясе настойчиво требовал к себе внимания! Я схватился за переговорник, но не успел включить прием, как огонек вызова погас.
— Алло! Здесь Одиссей Гор! — надрывался я. — Кто меня слышит, ответьте!!
Тишина. Еще раз тишина. Снова и снова — тишина. Пусть опоздавший плачет. Никто бедняжку не увидит, по головке не погладит.
Я глупейшим образом зарыдал.
10. ОГНЕЦВЕТ ДЛЯ АНИТЫ
Отцепил от пояса и выбросил переговорник. Невеликая тяжесть, но мешает. И толку мне от него больше не было. Шел медленно, экономно — прошедший припадок отчаяния отнял силы. Показалось, что возвращается и недавняя лихорадка. Где вы, ученейший доктор с волшебными эликсирами? Мысли хаотично сплетались, перескакивали с одной темы на другую. Что искали мы здесь, в дальних пределах? Знаний, как Ян? Славы, как Перси? Чудо-оружия, как отправившая нас на погибель Хозяйка?
Остановился, вглядываясь. У самого горизонта едва различалось что-то вроде рощи. Там река. Вода. Относительная прохлада в тени крутого берега. Верной дорогой идете, товарищ, как говаривал один сказочный дедушка. А если нет — то мне уже ничто не поможет. В полдень на открытой местности будет адово пекло. К ночи превращусь в подсохший, хорошо провяленный труп.
Прикинул, что тащиться до рощицы выйдет часа полтора. Там выяснится, насколько судьба на меня обозлилась. Шаг, другой. Шаг... Травянисто цветочная поросль была, где по колено, где по пояс — такие места я обходил. Потом перестал, чтобы не сбиться с направления и неожиданно вышел к очередному растительному островку. В центре его вытянулось к солнцу диковинное растение.
Хог перехватил, поправляя, лямку рюкзака. Плечо ныло, ноги подкашивались. Вспомнилось похожее утро, но много лет назад. Тогда он был не один, с отцом. И тогда же услышал легенду об огнецвете. "Никто его не видел, никто не нашел. А тот, кто нашел, не расскажет". Раздвинул ветви. Земляная крыса шарахнулась из под ног, Хог рванул ружьищко с плеча... Тьфу ты! Неужто опоздал? Он выстрелил из обоих стволов.
Подобрал мертвого зверька — обед на сегодня есть. Глаза подводили все чаще, скоро настанет день, когда жить охотой Хог не сможет. Тогда он пойдет в деревню. Никто там Хога не ждет. Мей не стало давно, а детей в свое время у них завести не получилось — проклятая лихорадка крэг. Обдумывая временами предстоящее возвращение, Хог в глубине души понимал, что в деревню никогда не вернется.
Вышел на поляну. Посередине ее рос странный куст с узкими, похожими иглы листьями. Единственный длинный стебель качался на ветру. Ну и бурьянище! Диковинное растение показалось странно знакомым. Хог подходил все ближе и у него начала кружиться голова. Не может быть!?
Верхушка стебля заканчивалась колючим, окрашенным в цвета радуги шариком. Темно-фиолетовый переходил в нежно-голубой, затем в желтый. И в яркий алый венчик... Ветер донес дурманящий аромат.
"Никто не видел, никто не нашел". Раз в сто лет расцветает огнецвет. Только час раскрыт бутон на его верхушке. "А кто нашел — не расскажет". Потому что никто не поверит красивому молодому парню, что он — Хог, хилый, страдающий ревматизмом старик, живущий когда охотой, когда воровством. Потому что сам Хог не захочет, чтобы кто-то еще завладел сокровищем.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
