| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Так что делать-то будем, командир?
Не высовывая носа из палаток, мы устроили телефонное совещание и отовсюду мне задавали один и тот же вопрос.
— Будем спать. — без колебаний ответил я. — Подъем в 6:00, кто проспит сигнал, пеняет на себя. И... без паники. У нас припасов и воды на месяц. Главное — это вода, для наших организмов и кондесьютов. Она расходуется быстрее. Но, вспомним... За много лет до нас в Мертвом городе побывала экспедиция Хозяйки Острова, люди жили здесь месяцами. Завтра помозгуем: где находится источник?
— В этом долбанном климате вода существовать не может... — прогундосил кто-то.
— Завтра ты нам расскажешь, почему. Умник. А я тебя опровергну. Всем дрыхнуть. Отбой!
Повторять не пришлось, через пять минут все дрыхли без задних ног. А мне не спалось. Тихо встал, протиснулся в узкий тамбур, плотно притворив за собой внутреннюю дверь. Потом открыл наружную и вышел тихую темноту, разбавленную сверху светом звезд. Был тот час, когда дневная жара сошла на нет, а холод еще не наступил.
Становилось светлее. Я решил, что за моей спиной восходит Минна, но ошибся. В небе тускло светилось странное пятно — "серебристое облако" или как его там. Чушь собачья. Замечено, что источник рассеянного света перемещается по небу вслед за суточным вращением Мира — восходит и заходит, как любое небесное тело.
Ученые мужи делали вывод, что он расположен за пределами атмосферы. Захваченное Миром облако космической пыли? Другие умники уверяли, что по законам небесной механики такой захват невозможен. Третьи провели радиолокационное исследование объекта, чтобы по времени возвращения отраженного сигнала определить расстояние. Все бы ничего, да только "облако" радарные сигналы не отражало.
Пока я философски размышлял на отвлеченные темы, свет начало тускнеть и скоро погас совсем. Ни одна из лун еще не взошла и в наступившей вновь темноте мне стало неуютно.
Поспешил обратно в палатку. Надо же: внутри горел свет, трое моих спутников взволнованно переговаривались. На столике вещал радиоприемник.
"...С оккупацией Острова покончено — так заявил команданте Йерк!" Пам-пум-пум, пара-ру-рам! Ну да, мелодию гимна Острова я знал — запомнил из недосмотренного душещипательного фильма, с моей женой в главной роли... Нойс. Как-то она воспримет неожиданный политический поворот? Мне становились ясны некоторые особенности ее характера. Бывает так, что роль довлеет над исполнителем. До сих пор Нина Вандерхузе — Нойс в какой-то мере ощущает себя... Хозяйкой Острова. Наверняка, сейчас она поражена, взволнована. Мне захотелось быть рядом с нею, захотелось как можно скорее вернуться домой.
Утром я без промедления связался с базой. И узнал еще одну новость. Кай погиб.
Смерть шефа — само по себе плохо и чревато раздраем в команде. Что хуже — со смертью Ольгера Кая разладился тонко настроенный механизм его плана. Да, мы нашли "штуковину" — очень хорошо. Да, никто не знает, что это, но, наверняка, нечто очень ценное, раз за ним в свое время так яро охотилась Хозяйка. Нет, помощь прислать пока не можем, у нас осложнения — подозрительно усилилась активность войск Эгваль. Начались разведывательные полеты их авиации над Южным хребтом. Короче, пахнет жареным, вы уж, парни, извините, потерпите немного, проявите стойкость. Всем привет, конец связи...
— Конец... Оторвал бы тебе, с яйцами в придачу... — не сдержался я, но на базе уже отключились и моих слов не услышали.
То, что мы не военные, а банда жадных хлопцев, грозило в скором времени обернуться большой бедой. Начнется с нервных попреков, вопросов "кто виноват?" и "что делать?" Закончится поиском козла отпущения. "Кто завел нас сюда?" Я, вестимо... Кай всегда выделял меня из общей массы.
Расправившись со мной, и поняв, что лучше им от этого не стало, все быстро передерутся. Оставшиеся в живых, ежели таковые будут, сдохнут месяцем позже.
Держа в уме такую приятную перспективу, я бодро сказал:
— После завтрака лезем вниз, изучать берлогу. Да и прохладней там.
Железная двойная дверь в бетонной стене и крутая винтовая лестница, вьющаяся вокруг шахты лифта. Да, здесь ходил лифт, недавно... тысячу лет тому назад. Мы шли гуськом, двенадцать апостолов — ровно столько было первых последователей у Девы Марии. А три десятилетия тому назад здесь шастали приспешники Хозяйки. Поговаривали, что она сама возглавила одну или две экспедиции, в поисках тайны...
Я этому не верил. Диктаторы обычно втайне трусливы. Эта особа никогда не решилась бы поставить на карту свою драгоценную жизнь.
Фонарь на моем шлеме давал достаточно света, чтобы не спотыкаться на ступенях, но дальше внизу было хоть глаз выколи. По моим подсчетам мы уже спустились на высоту, тьфу на глубину... этажей в десять. Луч фонаря высветил бледный круг на каменном полу. Прибыли!
Я обернулся, посветил наверх. Фонарики моих товарищей качнулись в ответ. Через минуту мы все собрались внизу у подножия лестницы в маленькой, вырубленной в скале, комнате. Узкий сводчатый проем открывал дорогу в "главный зал", куда мы и поспешили. Я помалкивал, пережидая ахи, да охи вперемежку с заковыристой бранью, которыми мои спутники выражали удивление и восторг при виде обширной, прохладной пещеры. Мне-то картина была уже привычна.
— Вот клад, который искали. Не спрашивайте, что такое красуется на гранитном постаменте: большущая бомба, маленькая подводная лодка, буровой механизм или еще какая хрень. Понятия не имею. За доставку этой штуковины в Тир нам обещана куча денег. В десять раз больше, чем уже получили. Не спрашивайте, сможем ли мы их заработать. Не знаю. Со дня, когда Кай получил свое, мы лишились группы поддержки и оказались брошены на произвол судьбы. Задача номер один: выжить. Номер два: вернуться. Три: извлечь выгоду из находки. Дураков и трусов среди нас нет. Мы справимся.
Моя короткая речь восторга не вызвала, но и неприязни тоже.
— Здесь можно обойтись бес кондесьютов! — воскликнул кто-то.
— Вот именно. Переодеваемся. А потом я скажу еще кое-что.
Мы поснимали с себя рюкзаки с пожитками. Перемена кондесьютов на нормальную одежду: штаны, ботинки и рубахи-безрукавки заняла у нас четверть часа.
— Давным-давно какие-то парни затащили сюда это диво. — я показал на "штуковину" и заговорщицки усмехнулся. — Они были жутко умными, но вряд ли умели проходить сквозь скалы и каменные стены. Задача: найти дорогу, которой они пришли сюда.
— Сверху спустили!.. Мы же там шли... А лифт потом разобрали на фиг! — товарищи мои рождали мудрые мысли один за другим.
— Стоп! — скомандовал я. — Молчать всем, пока не разрешу. Потом говорить по очереди. Вертикальный ствол, в котором размещена винтовая лестница с шахтой лифта в центре — подходит. Если лестницу и лифт соорудили после того, как штуковину спустили вниз на лебедке. Выдерживающей, заметьте, порядка полусотни тонн. Теперь говорите свое, кто смелый, давай!
— Ерунда! — пробасил Ферда, самый спокойный и обстоятельный из моих парней. — "Предбанник", которым кончается вертикальная шахта, слишком мал, чтобы штуковину в нем развернуть. Хоть стоя, хоть лежмя...
— Значит, так. Ферда, бери еще двоих и ультрафиолетовый фонарь. Проверьте стены пещеры на скрытую кладку. Сильно подозреваю, что найдете замурованный ход. Тогда кликните нас. А мы пока отдохнем.
Ферда пожал плечами, молча толкнул локтем двоих, чем-то ему приглянувшихся, и они отправились. Вслед им неслись беззлобные шуточки с пожеланиями успехов в труде.
Я охладил веселье:
— А вы, ребятки, готовьте инструмент. Лопатки, ломики. Тяжелой техники, извините, здесь нет. Коли Ферда с приятелями что обнаружат — ковырять стены будете вы.
Через полчаса Ферда мощно свистнул, подзывая нас. Мы поспешили на зов.
— Слушай, соловей-разбойник, — попрекнул я, — ты бы хоть эхо учитывал, в замкнутом-то пространстве. В ушах звенит!
Ферда осклабился, повел фонарем, я слегка отстранился, чтобы не попасть под ультрафиолет.
— Смотри, командир!
Там, где невооруженный глаз видел лишь шершавую поверхность гранита, под невидимыми лучами фонаря вспыхивали швы грубой каменной кладки. Они проявились там, где глина, покрытая гранитной кошкой, местами осыпалась.
Наступившее молчание подсказало, что в глазах подчиненных мой авторитет резко возрос.
Так же молча, и с некоторым ожесточением, мы приступили к работе и за час расковыряли дыру, достаточную, чтобы в нее пролез человек. Несколько камней упали внутрь, в темноту. Я прислушался. Кажется, никаких ям и провалов. Посветил ручным фонариком. Узкий, но высокий тоннель уходил вдаль. Его сводчатый потолок выглядел достаточно прочным. А на каменном полу лежали рельсы!
— Так! Ферда и вы двое. Прогуляемся минут на десять.
С собой я взял двух его недавних спутников — как и Ферда, в камнедробительных трудах они не участвовали. Я строго делил задания и ответственность между людьми...
Мы шли осторожно, фонари давали видимость вперед не больше десятка метров. Тоннель постепенно расширялся.
— Ёпрст!! — всегда сдержанный Ферда не скрыл изумления.
Пещера, намного больше той, откуда мы вышли, терялась во мраке. Потолок ее был настолько высоким, что лучи фонарей до него не доставали. Зато под ними тускло блеснула вдалеке зеркальная гладь воды. Подземное озеро!
— А это что?! Гляньте! — Ферда указующе вытянул руку.
Старался он зря. Мы и так видели палатку, стоявшую на берегу подземных вод.
Подходили осторожно. Пальцы мои лежали на рукоятке пистолета, торчащей из расстегнутой кобуры. Товарищи мои тоже нервничали. Но я заметил, что Ферда единственный из нас, кто так и не взял оружие на изготовку.
— Ясно дело, здесь никто не живет!
Разумеется, он оказался прав.
Узкая походная койка, с небрежно брошенным на нее одеялом. Скромные пожитки человека, привыкшего к походной жизни. Мое внимание привлек металлический сундучок. На крышке виднелась надпись: "Собственность Хозяйки Острова. Не трогать. Виновный будет наказан".
"Секретный ящик" оказался даже не заперт. Как я и предполагал, он оказался набит бумагами. Рассматривать всё подряд было некогда, но и так понятно, что ценность находки велика. Возможно, здесь сокрыта тайна "штуковины" и много чего еще. На глаза мне попал желтый от времени лист плотной бумаги. Иссеченный линиями сгиба, как будто одно время был сложен наподобие лодочки... или чаши. Зачем? Кто знает...
Я, Натаниэль Гариг, клянусь тебе, Наоми Вартан, в верности и скрепляю эту клятву своей жизнью. Клянусь быть преданным и смелым и во всем повиноваться тебе или лицам, которых ты назначишь.
Подписано: Н. Гариг
Принимаю. Naomy Vartan
Я криво усмехнулся. Отъявленная злодейка была к тому же сентиментальна и по-женски глупа. Вместе с важными документами хранила ненужные пустяки. Закрыл сундучок на защелку и взял его под мышку.
— Хорош глазеть по сторонам, ребята. Возвращаемся.
Когда мы были уже недалеко от проделанной нами дыры, Ферда вдруг вполголоса сказал:
— Командир... ты из сидельцев... что ли?
Ферда подразумевал: не приходилось ли мне отбывать тюремный срок. Откуда мне знать?
— Почему спрашиваешь?
— Командир... У тебя на левом предплечье след тату. Хорошо сведенной, но в ультрафиолете все равно видно. Случайно заметил — когда лучом тебя зацепил. Извини, командир, если что не так.
Я многозначительно промолчал.
Когда мы вернулись, я коротко рассказал об открытии неисчерпаемого источника воды (бурные восторги), о загадочной заброшенной стоянке на берегу подземного моря (общее изумление), и найденных, наверняка секретных, документах (ярое любопытство).
— Парни! Этим документам не меньше тридцати-сорока лет. А то и полвека. — пояснил я. — Они скрывают множество тайн, которыми мы завладеем.
Я говорил весело, гоня прочь смутную тревогу. Открыл ящик, медленно выложил из него пачки бумаг, отдельную толстую тетрадку, альбом вручную вычерченных карт, пожелтевший текст клятвы былого фаворита Хозяйки и рисовальный блокнот с кармашком для карандашей. Тут уж все тесно сгрудились вокруг меня.
— Художница была, блин! Вот где талант! Лучше б всю жизнь рисовала, чем... — среди общего гомона Ферда высказал собственное веское мнение.
Я открыл последнюю страницу.
И увидел... мы увидели портрет молодого человека.
Наступила пустая, мертвая тишина...
Подпись гласила: "Таким я его помню".
В четких линиях рисунка чувствовалась рука истинного художника и любящей женщины.
Не красавец, но решительный и волевой парень.
Замечательное лицо.
Мое.
7. МИЗ ВАНДЕРХУЗЕ
— Высаживают десант с вертолетов... Четыре дюжины. Запад, два перехода. Идут медленно, встанут на ночлег. Утром здесь.
— Ты хороший разведчик, Ао.
В косых закатных лучах, падавших сквозь частокол древесных стволов, лицо молодого бойца казалось отлитым из бронзы. Как он предан тебе... Давно ты не испытывала такого душевного подъема. Завтра бой — последний в твоей жизни. Никто не отступит, не побежит. На свете намного больше людей сдавшихся, чем побежденных. Побежденным может оказаться каждый. Сдавшихся среди нас нет. Так ты сказала людям вчера.
А твой привычный цинизм спрятался и помалкивал. Где ты, миз Хайд?
— Благодарю тебя, Ао. Ступай.
Он поворачивается и уходит, легко ступая по мшистой подстилке, укрывающей землю. Ты следишь за ним взглядом. Неподалеку, среди могучих стволов стоят палатки бойцов. Молодой герой ныряет в одну из них — отсыпаться. Перед боем нужен хороший отдых.
Враги не спешат, ожидая подкреплений. К утру их здесь будет сотни две с половиной. У тебя людей меньше. Вместе с тобой — тринадцать человек. Чертова дюжина. Ты не отступишь — устала быть загнанным зверем. Тебя никто не покинет.
"— Меня не обманет их героизм. Провинция Суор — общество статуса по одежде. Есть у тебя обувь — ты выше босого. Есть и штаны — ты еще выше. А добавить рубашку, да головной убор, да с какими-нибудь фитюлечками... Поэтому, надев армейскую форму, бедняк ощущает себя небожителем!.."
А-а, вот она, миз Хайд с ее гадостями. Не отвечай. Пусть сидит и не рыпается. Она — это ты. Ты — это она. Вторая половинка твоего я много лет как загнана пинками под лавку.
Темнеет. Мрак окутывает лес, мрак в твоей душе. Сна ни в одном глазу. Отдельной палатки у тебя нет, ты собиралась спать в гамаке, укрывшись защитной сеткой — жалкое убежище.
Кто-то идет. Это возвращается Ао.
— Спутница Повелителя драконов! Вам здесь неудобно. В нашей палатке достаточно места.
Ты согласно киваешь; Ао снимает и сворачивает гамак. Вы идете вместе, останавливаетесь у входа в палатку, потом ты садишься на брошенный на землю тюк с гамаком; Ао преданно стоит рядом.
— Совершенно не хочется спать, — говоришь ему.
— Мне тоже, Спутница...
Жестом останавливаешь его. Уж очень длинным титулом он ее наградил, так и язык заболит выговаривать. Ао улыбается, он понял. Хороший парень. Какое живое и умное у него лицо. Это несправедливо, что такой человек должен прожить жизнь в нищете и безвестности. Все вокруг несправедливо. Тебе с этим ничего не поделать. Двенадцать молодых людей умрут завтра только потому, что ты устала жить.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
