| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— А между тем все обстоит именно так. А еще Славик очень застенчив, потому наверх поднимается крайне редко. Не хочет, чтобы на него все таращились. Ты же знаешь, как люди относятся к тем, кто выбивается из общего ряда, особенно когда это касается внешности. Как правило, они исповедуют две крайности — либо брезгливость, либо жалость, Славику же не нужно ни то, ни другое. Он самодостаточен. И, кстати, отменно умеет пользоваться тем впечатлением, которое производит на людей. Да вот, сам смотри.
Ну да, так и есть. Ксюша, бледная как зимняя Луна, казалось, вот-вот грянется со стула на пол. Так оно и понятно — Славик расположился напротив нее, положил полупудовые кулачищи на стол, выдвинул вперед нижнюю челюсть, и теперь буровил ее взглядом.
— Я думала... — пискнула девушка, вцепившись пальцами в сиденье стула — Думала...
— А? — зверовидно рыкнул сотрудник Азова, подавшись вперед — Что?
— Меня позвали сюда... — в голосе Ксюши отчетливо слышалась приближающаяся истерика — Мне сказали, что надо какие-то бумаги...
— Надо — буркнул Славик и облизал губы ярко-красным языком — Правильно сказали. На работу к нам устроились? Что молчите? Это вопрос!
— Устроилась — выдохнула Ксюша.
— Вот! — обличительно бухнул Славик, вставая из-за стола — Устроилась!
— Я в газете — бормотала Ксюша — В журнале. В "Вестнике". Не тут!
— Это неважно — прорычал гигант, заходя ей за спину — Ты работаешь на нас. И что мы видим?
— Что видим? — Ксюше явно было страшно подумать о том, что он делает у нее за спиной, но повернуть голову было еще страшнее — Я ни в чем не виновата. Я все по правилам!
— Да? — как-то по-змеиному прошипел Славик, нагнувшись к ее уху, и задев своей щекой шею, отчего девушка дернулась так, будто ее раскаленным железом прижгли — А если подумать? Хорошо подумать?
— Да не знаю я ничего! — издала дикий вопль, не выдержав нервного напряжения Ксюшка, а после вскочила на ноги — Ничего я не делала! Только то, что велели!
Азов довольно гукнул, вытянул ноги и сложил руки на животе.
— Я тебе ничего не велел — проурчал Славик, надвигаясь на хрупкую фигурку, практически припечатывая ее к стеклу, но при этом и пальцем к ней не притрагиваясь — Пока. А если я не велел, то кто это делал?
— У меня есть начальник — выдохнула моя сотрудница — Харитон Юрьевич. Он главный, с него и спрашивайте! И с Травниковой, она его заместитель. Я-то тут при чем?
— Разве тебя кто-то в чем-то обвинил? — оскалил кривые зубы в улыбке Славик, да так, что у меня мурашки по спине пробежали, он был совсем рядом со стеклом, руку протяни — и дотянешься — Я задал два простых вопроса, но ни на один не получил прямого ответа. Не находим мы общего языка. Нет между нами взаимопонимания. И это меня очень огорчает. А когда я огорчаюсь...
— У-ух — выдохнула Ксюша и снопиком повалилась на пол.
— Интересно, симулирует или нет? — оживился Азов, и произнес — Слава, проверь, она на самом деле скисла?
Верзила приложил палец к уху, кивнул, а после склонился над моей подчиненной.
— В обмороке — уже совершенно нормальным голосом сообщил он нам секундой позже — Крепкая попалась, другие быстрее ломались.
— Но они начинали говорить, а не чувств лишались — укоризненно произнес Азов — Ладно, все равно неплохо получилось. Все, ты свободен, теперь мой выход. Киф, а ты сделаешь вот что...
Ксюша зашевелилась минут через пять. Она потерла глаза рукой, приподняла голову, огляделась и вместо страхолюдного Славика увидела улыбающегося Азова, сидевшего за столом с чашкой чая. Где и как он ее раздобыл — понятия не имею, поскольку из этого кабинета он вышел с пустыми руками, а в тот секундой позже вошел уже с ней.
— Что это вы тут разлеглись, Ксения? — укоризненно, тоном доброго дедушки, осведомился он у девушки — Нет, мне как мужчине, конечно приятно видеть распростертое... Хотя — не стоит об этом. Сейчас все стали юридически подкованные, еще обвините меня в харассменте. Впрочем, у нас сильные юристы, а свидетелей у вас нет, потому вряд ли у вас что получится. Но на тот случай, если вы все же надумаете этим заняться — меня зовут Илья Павлович, а фамилия моя Азов.
— А где... — Ксюша повертела головой, а после изобразила некий жест — Ну, этот?
— Перепугался он — на "голубом глазу" ответил ей безопасник — Вы же упали, вроде как не дышали, само собой, человеку не по себе стало. Он у нас натура трепетная, робкая, ранимая, испугался, что невинную душу погубил. И, главное — с чего вы вдруг надумали чувств лишаться? Мы пригласили вас сюда не терзать и мучать, а на штатный инструктаж. И — на тебе!
— На что? — Ксюша вдруг хихикнула, но так, что становилось ясно — на подходе второй приступ истерики — На инструктаж?
— Само собой — Азов отхлебнул чаю — Вы же наш сотрудник, верно? Работаете в дочерней компании "Радеона", пользуетесь льготами, получаете зарплату, и так далее. Значит, обязаны пройти собеседование в службе безопасности, руководителем которой я и являюсь. Вдруг вы промышленный шпион? А, может, еще кто похуже?
— Я? — девушка наконец встала на ноги, голос ее дрожал, на ресничках повисли капельки слез — Я — промышленный шпион?
— А почему нет? — доброжелательно ответил вопросом на вопрос Азов — Что, они всегда должны представлять собой лощеных молодых людей с голливудской внешностью? Почему бы молодой и красивой журналистке не оказаться, например, инсайдером, сливающим информацию конкурентам? Я не конкретно о вас сейчас речь веду, а так, предположения строю. В принципе же такое может случиться?
— Я не шпионка — устало произнесла Ксюша — И не инсайдер. Я всего лишь сотрудник "Вестника Файролла", который...
— Который через пару месяцев после начала работы сделал первый шаг по карьерной лестнице, обойдя сотрудников, которые пришли в редакцию куда раньше нее — закончил фразу Азов — И как же такое получилось, а?
— Много работаю, стараюсь, меня заметили — пробормотала Ксюша.
— Работа бывает разная — Азов достал из кармана конфетку-барбариску, развернул ее, и сунул в рот — Что же это вы такое сделали, после чего господин Никифоров вот так вас выдвинул, а? Нет-нет, я сейчас не о том, что он с вами спит, хотя и этот вариант я не отметаю. Что вы так на меня смотрите? Ничего такого в этом нет, и до вас, и после вас амбициозные сотрудники будут пользоваться подобными методами. Просто я немного знаком с Харитоном Юрьевичем, потому и не принимаю данный фактор к рассмотрению. Переспать он с вами, разумеется, мог, но двинуть за это вверх по карьерной лестнице — вряд ли. Это не его стиль.
— Спорное утверждение — Ксюшин голос зазвучал уверенней, она села на стул и сложила руки на столе как первая ученица в классе — Мне рассказывали, что Виктория Травникова не просто так заняла место его заместительницы. Я не собирательница слухов, но так говорят люди, которые, как вы верно заметили, пришли в "Вестник Файролла" раньше меня, а, следовательно, все видели сами.
— По законам драматургии я сейчас должен был бы у вас спросить: "а что еще эти люди говорят", но не стану — Азов причмокнул — Просто в силу того, что знаю все ваши разговоры. Ну, или почти все. Ну, а те, что прошли мимо моего внимания, раньше или позже станут мне известны. И в интересах каждого помнить о том, что иногда лучше рассказать все прямо и открыто, чем после пытаться запоздало объясниться. Опять же — это не намек на какие-то обстоятельства, а просто мысли вслух. У нас же инструктаж, верно?
— Мне нечего скрывать — с достоинством сообщила ему Ксюша — В любой момент вы можете мне задать практически любой вопрос, и получите на него предельно честный ответ. Я всегда блюду интересы работодателя, потому что его стабильность является гарантией моего трудоустройства. И карьерного роста, что тоже немаловажно.
— Ну да, ну да — Азов снова отхлебнул чайку — И что, выходит Виктория Евгеньевна не на своем месте сидит? Неужто она не справляется с работой?
— Этого я не утверждала — покачала головой девушка — Но со всей прямотой должна заметить, что некоторая оптимизация работы редакции дала бы хорошие результаты. Причем речь идет как о кадровом вопросе, так и о управленческом. Виктория Евгеньевна хороший журналист, этого нельзя отрицать. Но хороший журналист и хороший организатор — это разные вещи.
— Но главный массовик-затейник там все же не она — вкрадчиво произнес безопасник — Те участки работы, что вы упомянули, в первую очередь являются епархией самого главного вашего начальника, то есть господина Никифорова.
— Я воздержусь от комментариев — заявила Ксюша, но таким тоном, что Азов просто обязан был у нее спросить, в чем тут дело.
Должен был, но не спросил. Не стал.
— Вы свободны, Ксения — не обращая внимания на чуть вытянувшееся лицо девушки, которая, похоже, уже начала гадать, не сказанула ли она лишнего, сообщил ей безопасник — Инструктаж закончен. И, как мне кажется, вы вполне усвоили материал, который мы должны были вам изложить. Или я ошибаюсь?
— Усвоила — прощебетала Ксюша, вставая со стула — И смею вас заверить...
— Не надо заверять — оборвал ее Азов — Главное правило, следуя которому любой человек может ощущать себя в безопасности, только одно — в противоречивой ситуации всегда следует делать правильный выбор. Правильный — это тот, при котором если ты даже ничего и не приобретешь, то хотя бы ничего не потеряешь. Искренне хочу верить в то, что вы благоразумная девушка, и сможете в ряде ситуаций принять именно это, правильное решение.
— Это и в моих интересах — горячо заверила его Ксюша — Я на самом деле хочу только одного — честно работать, честно делать карьеру...
Чего еще она хочет я не дослушал, поскольку вышел в коридор, где меня ожидал Славик. Именно в моем явлении самой честной сотруднице редакции и заключался финальный аккорд комедии, разыгранной Азовым.
И он задался. Ох, какое лицо было у Ксюши, когда она, выйдя в коридор, увидела сначала Славика, а после и меня. Окончательно ее шокировал тот факт, что мы с этим звероподобным субъектом весело смеялись над какой-то шуткой, а после залихватски ударили друг друга по ладоням. Мою, кстати, он чуть не отшиб, силы у него было не просто немеряно, это как-то по-другому называется.
— Харитон Юрьевич? — пробормотала девушка, которой все же отказала ее выдержка — Вы?
— Ага — я ткнул Славика кулаком в плечо — Так вот с кем твой шеф в кабинете уединился, а? Старый конь, так сказать... Только ты ему не говори, что я его так назвал, лады? Обидится еще!
— Не скажу — пробасил Славик и улыбнулся, отчего у меня по спине мороз прошел, а Ксюша ощутимо побледнела — Договор!
— Меня на инструктаж вызывали — подала голос девушка — Я же не проходила его тогда, когда на работу вышла.
— Ну и хорошо — я подошел к ней, приобнял за плечи, и заговорщицки спросил — Надеюсь, ничего лишнего не сболтнула? Тут, знаешь ли, такие люди работают, ты им слово, они тебе потом... Лучше даже не знать, чего именно. Хотя... Будь на твоем месте кто другой, я бы засомневался, а в тебе я как в себе уверен. Вика у меня умница, абы кого не порекомендует, так что можно спать спокойно. Ты — своя. Ты — наша!
— Так и есть — девушка побледнела еще сильнее, но на ногах стояла твердо, в глаза мне смотрела открыто.
— Ну и славно — я ей подмигнул — Дуй в редакцию, скажи Вике, что меня сегодня не будет. Я нынче по руководству хожу, а, значит, тут час, там час, вот и вечер настанет. Все, беги, ребенок Ксюша. Слав, проводишь ее до лифта?
— А как же — плотоядно облизнулся великан — Обязательно!
— Может, я сама? — дала наконец слабину девушка, жалобно глядя на меня — У меня зрительная память великолепная, я все повороты помню.
— Не положено — утробно проурчал Славик — Посторонние тут только в сопровождении сотрудников могут передвигаться. Режимный этаж!
Она попыталась уцепиться за мой рукав, но я мягко ускользнул от ее рук, открыл дверь в кабинет, где сидел Азов и ввалился в него с фразой, которую моя подчиненная не могла не услышать:
— Илья Палыч, а как насчет употребить коньячку!? Граммчиков так по сто?
Я человек не злопамятный, отомщу — и забуду. Пусть сначала по поводу сопровождающего попереживает, а после на предмет того, что я с главой безопасности "Радеона", оказывается, коньяк пью. Ну да, так-то она вроде ничего про меня плохого не сказала, но кто его знает?
Гниловатая оказалась девица. Умная, работоспособная, аккуратная, креативная, но гниловатая. Обидно!
— Забавный экземплярчик — Азов допил чай и поставил чашку на стол — Надо ее как следует покрутить.
— Думаете, она засланная? — предположил я, плюхаясь на стол.
— Точно нет — отмахнулся от меня безопасник — Ее со всех сторон давно обнюхали, все чисто. Нет, тут другое, друг мой Киф. Другое. Так сказать — свое, родное.
Он имеет в виду, что ее кто-то из "радеоновцев" успел обработать? А почему нет, такое вполне возможно.
— Ладно, не бери в голову — посоветовал мне он — Это моя делянка, я и буду ее перекапывать. Она девочка умная, сейчас притихнет, поводов для дальнейших конфликтов в редакции давать не станет. Ну, и к тебе станет подлаживаться, выяснять, не сболтнул ли старый дурак Азов чего лишнего. Тут ты сам смотри, хочешь, можешь ее попугать, хочешь, оставь все так, как есть. Короче — мальчик взрослый, сам разберешься. Ну, а будет что интересненькое — звони. И еще не забудь мою просьбу насчет Виктории, я плохого не присоветую, ты же знаешь. Сменять ее на Верейскую проще простого, но вот дальше-то что?
Хотя с этим как раз все ясно — дальше будет весна.
Ладно, поглядим. В любом случае, я ее еще немного потретирую, поскольку имею право на моральную компенсацию за нанесенный мне ущерб. Какой ущерб? Некоторое количество нервных клеток. Они, как известно, не восстанавливаются.
Самое удивительное — Вика обнаружилась в номере! Я был уверен, что она, независимо от душевного состояния и грянувшей семейной катастрофы все равно отправилась в редакцию. Ан нет — вот, пожалуйста, стоит передо мной, с распухшим носом, с красными глазами, мнет в руках одноразовый бумажный платочек.
— Киф — прогундосила она и жалобно заморгала — Слушай, это все неправильно.
— Правильно — согласился с ней я, стягивая майку — В смысле, что неправильно.
— Так нельзя — добавила Вика — Понимаешь, нельзя так.
— И снова в точку — я снял джинсы и бросил их на диван — Так точно нельзя.
— Нам надо сесть и все обсудить — пустила она в ход главную и проверенную фразу-козырь. В большинстве подобных случаев она отлично срабатывает. А тут еще и поясок халата сам по себе, смотрю, у нее развязался. Бывает же такое!
— А вот тут ты в своем праве — я подошел к капсуле — Хочешь сесть и посидеть — валяй. Лично я лягу и полежу. Это свободная страна, каждый может делать то, что хочет. Ну, если это, разумеется, не запрещено законами, которые надо соблюдать. Все. Люблю, целую, Киф!
И пусть думает — это я ей всерьез сказал, или издевки ради. Хотя — кому я вру? Она женщина, а потому любые слова станет трактовать исключительно в свою пользу. Так, как ей это выгодно. Такие они существа — женщины.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
