The Biggest Little City in the World

Когда мы дошли до первых зданий города я сильно прибавил в скорости, чтобы добраться до него, успеть, пока он не исчез среди улочек Рино...

Я успел и проследил за ним до самого дома. Вот уж не думал, что на дона Сальваторе работают такие дилетанты — он так и не заметил, что какой-то человек в одежде пустынника следует за ним.

Вернувшись домой, я переоделся, оставил там снаряжение для пустыни и дробовик, оставив у себя только пистолет в наплечной кобуре, как обычно выходил на работу. Я дожидался ночи так же, как тот парень, к которому я должен придти сегодня ночью, ждал те полчаса. Каждые пятнадцать минут я выходил на кухню попить воды. Я ходил туда-сюда по комнате, что-то думал, представлял, что и как буду делать. Рот наполнен вкусом ржавчины, пальцы рук уже тоже были красными от ржавой воды. Наконец, не выдержав, я налил себе в стакан виски, выпил, сел и взял в руки книгу по криминалистике. Толку от книги было я мало, я поминутно клал ее на стол, и силой воли заставлял брать обратно в руки. Наконец, окончательно замучавшись, я поднял глаза и увидел, что темнота потихоньку опускается на город.

Тогда я встал, надел шляпу, чтобы как то прикрыть лицо тенью от полей, закрыл дверь на ключ и встретился лицом к лицу с Канолем.

— Михаил. — он сказал именно так, не коверкая мое имя. — Я думаю, что нам нужно поговорить...

— Слушай, друг, давай возьмем завтра выходной и сходим вместе в бар, или на бокс. — сказал я, хлопнув его по плечу.

— Помнишь, что ты мне сказал тогда в "Акуле"? — спросил он меня, пропустив мой ответ мимо ушей.

— Я помню... Брат... Слушай, мне сейчас серьезно надо идти...

— Брат. — негр рассмеялся. — Я знаю, но ты очень сильно отдаляешься от меня. Я понимаю, что это тебе поперек горла стоит. Все, что происходит. Но, ты должен был понимать, на что идешь. Когда шел в полицию.

Никто не обещал мне чистую форму и чистые руки. Вернее, мне напрямую сказали, что нам придется полностью изваляться в дерьме, и, пусть, сейчас я был замаран меньше остальных, сейчас я шел туда, где процесс уже не повернуть вспять.

— Я знаю, брат. Поговорим об этом завтра.

Каноль смотрел на меня с сожалением. Я пожал ему руку и пошел вниз по лестнице.

Дверь квартиры псевдокурьера, будто издевалась, смотря на меня своим единственным глазом — глазком. Я глубоко вздохнул, резко подошел к двери, размахнулся и двинул ногой в область замка. Косяк брызнул щепками, дверь распахнулась. Я вынул пистолет из кармана и ввалился внутрь.

Комната была грязной, что показывало либо то, что жилец заехал совсем недавно, либо то, что жилец был грязнулей. Вот и жилец появился — босиком, голый по пояс, с пистолетом в руке. Я перехватил пистолет второй рукой, рукоятью пистолета сильно ударил его в лицо. "Курьер" потерял сознание. Я уложил его лицом в пол и одним выстрелом из пистолета снес голову.

Пока соседи не отреагировали, я прошелся по свежему трупу, прошел в комнату и увидел свежий пакет с порошком коричнево-рыжего цвета. Я узнал его — точно такой же порошок был в капсулах, одну из которых мне предлагал Джимми Ди. Распространением наркотиков занимается Мордино, Сальваторе явно полез не в свой бизнес.

Тогда я забрал пакет и унес его в "Десперадо". Сначала Мордино-старший посмотрел на меня, как на идиота, но, когда я объяснил ему всю ситуацию, молча, пожал руку и отсчитал два десятка стодолларовых купюр. Я взял эти деньги.

На следующий день меня же отправили расследовать это убийство. Я посмеялся, увидев отпечатки своих же ботинок на ткани брюк трупа. Развалить дело мне удалось очень и очень легко, зато я поступил так, как и учил меня Брюс. Хотел бы я узнать, что сказал бы он мне, узнав об этом.

А у Сальваторе с Мордино была какая-то встреча по делу этой партии, после которой, как я узнал от одного из информаторов, у Сальваторе чуть не случился очередной инфаркт.

Глава 10.

Бывает такой вид дел, расследуя которые, ты отдаешь всего себя без остатка. Ты думаешь о нем и днем и ночью, отчеты с места преступлений висят у тебя на стенах, постепенно замечаешь, что сон куда-то исчезает, и уснуть ты можешь только наглотавшись снотворных и виски.

Но даже во сне это дело будет преследовать тебя. В каждом сне ты будешь видеть себя на месте преступления в виде преступника или в виде жертвы и каждуя ночь будешь вскакивать в страхе, только чтобы принять еще таблетку или опрокинуть еще виски, чтобы хоть как-то заглушить в себе это, забыть об этом чертовом деле и, наконец, поспать спокойно, хотя бы несколько часов.

Сон не идет. Ничего не изменится, а ты только начинаешь спиваться. Соседи смотрят на тебя, друзья отворачиваются, а коллеги мрачно смотрят на тебя, а в голове у них только одно "И этот спекся".

Мое новое дело было именно из таких. И чувства свои я только что описал.

Я сидел за столом на своем рабочем месте, а передо мной было четыре папки с личными делами пропавших. Никто не стал бы искать пропавших людей, если бы не перепись населения, после которой всю эту толпу наркоманов, шлюх и воров внезапно записали в полноправные граждане НКР, причем по правам они были вполне равны со мной. И тут то я понял, почему жители внутреннего города Убежища так брезгливо и с нескрываемым пренебрежением относились к жителям пригородов. И впервые не мог назвать их за это фашистами, как делал это раньше.

Ну а пропажа гражданина НКР это вовсе не то же самое, что пропажа безродного дикаря с Пустошей. Граждане НКР они драгоценные, их беречь надо. Я тоже так считал пока Брюс не начал продавать гражданство, которое у него выкупили семьи и буквально раздали всем подряд. Ну, хотя бы то, что все граждане обязаны были работать, или хотя бы числиться на работе. Большая часть в итоге числилась какими-нибудь уборщиками и кочегарами, при этом продолжая являться теми, кем они являлись. Зато при нас открылся еще и отдел налоговой полиции.

Галлас окончательно перешел куда-то в администрацию и в полиции теперь не появлял, а у Каноля у самого был завал — огромная куча дел, разгрестись бы до нового года. Дела по большей своей части были мелкими, но время было упущено и разобраться со всем...

Помощи ждать неоткуда и я взял в руки в очередной раз папку. Личное дело принадлежало женщине. Пропала она три дня назад. Кроме этого факта, описания внешности, и характеристики с места работы, в личном деле практически ничего не было. Однако, судя по характеристике, это была на самом деле одна из тех, кого можно было смело записывать в граждане. Любящий муж, две маленькие дочки... Как они вообще в этой клоаке выживали до этого.

Кроме этой женщины на мне висели еще три человека — мальчик, практически еще ребенок лет пятнадцати — Коди, пробивался нищенством, пока мы не пришли в город. Джимми Д взял его уборщиком в свою аптеку, после того как получил лицензию на ее открытие. Джимми просто божился, что Коди — отличный парень, просто очень молчаливый, что при работе у Джимии наоборот даже хорошо.

Еще двое пропавших были самыми заурядными жителям города — парень и девушка, оба жутко сидели на винте. Джек и Джилл Кирстены. То ли брат и сестра, живущие в кровосмешении, то ли уже семья. Если бы Йорганнсон не был бы уверен, что у этих дел есть общий корень, то я бы и не связал бы их между собой. Да и не связывал, на самом деле — парень и девушка вполне могли повздорить, после чего парень, допустим, убил девушку и, испугавшись содеянного сбежал из города. Или они оба нарвались на кого-нибудь более... И лежат теперь мертвыми в какой-нибудь канаве. Да, черт подери, если бы не Йорганнсон...

Я положил папку на место и мертвым взглядом уставился вперед. Рукой я зашарил под столом и потянул оттуда флялжу. Металлическая фляга с номером восемь, которую я купил у перебирающегося из города Убежища на юг в Убежище 15. Фляга была заполнена чистой горной водой, которую я набрал в последний свой поход в пустыню — что от газировки, что он ржавой гадости из под крана уже тошнило. Я отвернуь крышечку фляги и присосался к ней губами. Вода смочила мне губы и потекла в утробу.

— Стрелецки, мать твою, сколько раз я говорил, чтобы ты не пил на работе! — услышал я недовольный голос капитана и поперхнулся.

— Ну, это же вода! — ответил я, откашлявшись. Половина фляги была у меня на коленях и, если бы во фляге была бы не вода, то костюм бы пришлось выбрасывать.

— Да? — чуть остановившись, спросил он, принюхался, и продолжил. — Какая разница? Как будто ты никогда не пил на работе! В общем, тебе повезло, видимо твое дело сдвинулось. Отправляйся на улицу Сета...

НКР, получив город, стало переименовывать его и давать старым улицам новые названия. Вот и эта улица была названа в честь Сета, первого рейнджера НКР, который, кроме всего прочего, был еще и изображен на одной из банкнот.

— Там тебя встретят патрульные и проводят к тому месту... Там один из пропаших людей... Давай, давай, Стрелецки, пошевеливайся!

Я, всем своим видом выражая недовольство, пошел к выходу ихз кабинета. Улица Сета была окраинной, но, пожалуй, одной из самых больших улиц города. Еще бы, его именем маленькую улицу не назвали бы однозначно. Человек в синей форме уже ждал меня там. Я вынул из кармана жетон и показал его патрульному.

— Детектив Стрелецки.

— Следуйте за мной, детектив. — ответил мне парень и, развернувшись, повел меня в сторону придорожной канавы. Над канавой вились мухи.

— О, мой Бог. — сказал я, разглядев, наконец, то, что лежало на дне канавы.

Я аккуратно оперся рукой о край канавы и спустился вниз, но стоило мне обернуться к находке, из за которой меня и вызвали, как я тут же осознал свою ошибку. Поделать я ничего не успел и меня жестко вырвало, что сделало вид моей находки ещк более отвратительнее.

На дне канавы лежал сильно фрагментированный труп, щедро обрызганный кровью, а теперь еще и рвотой. Труп был мало того, что разделен пополам, так еще и сильно объеден. В некоторых, особенно объеденных частях, я видел голые кости. Волосы этой женщины были свалявшимся комком, но тем не менее, она вполне подходила под описание одной из потерянных женщин, а именно первой — примерной семьянинки и матери двоих детей.

— Ты коронера вызвал? — спросил я у патрульного.

— Да, да. Только, он сейчас на вызове, поэтому приедет позже...

— Как же ее на опознание то тащить... Останешься тут до приезда коронера, проследишь, чтобы труп еще сильнее не объели...

Я сел на землю и хорошенько осмотрел труп, в надежде найти следы зубов и определить, кто же жрал эту милашку. Картина была странной — как будто зубы человека, только намного-намного шире и толще. В детстве мама мне рассказывала польскую сказку о великанах людоедах, только на пустоши я о таких не слышал. Я больше ничего определить бы не смог, тем более, что тащили труп по канаве, по которой бежал ручей, смывший все следы. Я вылез из канавы и глубоко вдохнул чистый, не загаженный трупной вонью воздух.

— Дождешься тут коронера, пусть пришлет мне отчет о вскрытии. На трупе очень странные следы зубов...

Я решил, что лучшим вариантом будет пойти в библиотеку и посмотреть у какой из новых жизненных форм Пустоши могут быть такие зубы...

Как только город перешел под нашу юрисдикцию, мы открыли здесь школу и библиотеку. Деньги на это выделяли и семьи и правительство города, и я даже думать не хочу, сколько было денег отмыто через это все.

Библиотеку собирали с огромным трудом, за бешенные деньги выкупая книги из города убежища, где уже три года как все книги были оцифрованны. Также, толстяк Тернер умудрился наткнуться на архив библиотеки еще не Нью, а старого Рино, который чудом уцелел, это все тоже перенесли в библиотеку.

Насколько я знал, свежие книги, напечатанные по информации Братства стали тоже были тут. Я поднялся по высокому крыльцу этого здания и вошел внутрь.

Библиотеку тут охраняла полиция и на ресепшене сидел престарелый патрульныф, уж не щнаю, как его сманили сюда.

— Что-то случилось, офицер? Спросил он, увидеа меня.

— Мне нужна книга о современных мутациях. — клыки явно принадлежали какому-то мутировавших видов.

— Да, нам только недавно завезли справочник. — полицейский приятно улыбнулся и полез под стойку. Протягивая мне учебник в простой обложке, обклеенной сверху полиэтиленом. — Из Братства. Данные писца Веры еще, даже есть.

— Где расписаться? — спросил я.

— Нет, нет, нет! Не на вынос. Только в читальный зал! Он вон за той дверью.

Поблагодарив библиотекаря, я открыл указанную мне дверь, вошел в абсолютно пустой зал и уселся на скамейке возле окна.

Я открыл справочник... Руки смерти, гекко, собаки, мантиссы, супермутанты...

Супермутанты!

Пролистав учебник до нужной страницы, я принялся за чтение.

— Можно присесть тут? — внезапно раздался голос.

Я повернул голову и увидел парня и девушку, стоящих возле меня. Интересно, как они сбда подкрасться так смогли. И несмотря на то, что зал был практически пуст, они уселичь рядом со мной.

Пропустив информацию о росте, о бесполости и остальном я наткнулся на описания челюсти... Бинго! Это они!

Интересно, как мутанты смогли сожрать человека прямо в городе и, при этом, никак себя не выдать?

— Вот, смотри это Галлен. Он был первым, кто открыл два вида кро...

Рука парня медленно поползла вверх по бедру девушки, так заинтересованно смотрящей на него. Через несколько секунд она оказалась в промежности у девушки..

— Кхм. — я откашлялся. Рука резко убралась оттуда. — Разрешите, я пройду.

Парень встал и, кивая и что-то бормоча, пропустил меня.

Я вышел из здания библиотеки, посмеиваясь и думая о том, что дело наконец-то окончательно сошло с мертвой точки и теперь куда-то катится на всех парах... Вопрос только в том, куда...

Я увидел, что по улице, озираясь, идет мужчина из примерно таких, какие бродили по Рино пару месяцев назад. Я пошел к нему, чтобы проверить документы — патрульных на по близости не было, а торчок на участке это всегда расследование и головная боль, которая совершенно никому не нужна.

— Мистер, — сказал я, вытаскивая жетон из карманов. — Что-нибудь случилось?

Торчок, вроде пошел ко мне, но, увидев жетон, тут же развернулся и побежал. Я, пряча жетон в карман, побежал за ним, правда, оружия не достал — не хватало мне еще и каждого подвернувшегося наркомана убивать.

Библиотека находилась на второй улице, как раз через несколько домов после "Акулы". Именно так, бок о бок, здание разврата и знание знаний.

Практически пустынная в дневной час улица — все либо на работе, либо валяются по "аптекам" обдолбанными, и только мы вдвоем я, и этот торчок бежим по улице в какой-то странной игре...

Видимо, из-за постоянного употребления винта, у торчка этого выносливость была подорвана, я в несколько длинных скачков нагнал его, пригнул на спину и свалил на землю.

— Лежать, сука, лежать! — прорычал я. — Лежать, тварь!

— Нет, нет! — внезапно разревелся торчок. — Только не отдавайте меня снова туда, пожалуйста.

Горькие слезы текли по щекам наркомана, когда я застегивал у него на руках за спиной наручники...