— Да что, не так уж и хреново... Бывало и хуже...
Тут к нам сзади подошел Эль-Марко и обнял обоих за плечи:
— Друзья, полно вам. Надо же радоваться! Мы снова собрались вместе. А вместе мы кое-чего можем, так? Мйар, я скучал.
Он стал теребить меня за щеку, но я, не стерпев этаких надругательств, проворно и, надеюсь, достаточно больно щелкнул его по лбу.
— Ой, — сказал Эль-Марко, — зачем ты это?
— А вот нефиг, ты и так... чувствую... приложился к делу моей регенерации... А я, между прочим, за сутки бы сам все отрегенерировал!
— У нас нет времени, чтобы ты разлеживался, — сказал Камориль. — Хрупкая красота моей теперешней жизни может рухнуть в любой момент. И твой покой отшельника тоже!
— Не драматизируй! — отмахнулся я. — Все не так плохо!
— Но и не хорошо, совсем не хорошо, — некромант не сдавался. — Ты, наверное, как всегда ничего не запомнил, пока твой организм алкал боя и крови... И получил все, что хотел, следует признать. Так вот, совокупность фактов плюс обрывки сведений в мозгах мертвецов... заставляют меня волноваться.
— М-м... — протянул я, — теперь мой организм алчет мяса... то есть, еды. Эль-Марко, хватит дразнить, давай угощай!
— Один момент! — оживился тот.
— Я ему уже рассказал, что происходит, — продолжал Камориль. — И оно не касалось нас, пока мы не полезли вызволять мальчишку. Оно-то понятно: деяние, соответствующее твоему наивно-хаотическому мировоззрению и даже некоторым моим увлечениям потакающее, но — необдуманно это все. Теперь у нас наверняка будут проблемы, довольно тягостные, хотя и разрешимые. Кабы, знаешь, еще чего не вышло.
Я ничего не сказал, вгрызаясь в сочный кусок пиццы. Нет, ну а что? Что тут скажешь? Я вообще не слишком-то помню, что случилось прошлой ночью...
— В умах мертвецов было пусто, — продолжал некромант, — почти у всех, кроме одного...
— Ну да, ты же не можешь в обыкновенной ситуации читать всю информацию, — Эль-Марко сел напротив нас и повязал на шею салфетку. — Если б вы меня сразу с собой позвали, сведений было бы больше.
— Ну кто ж знал, — Камориль педантично разрезал пиццу на квадратики. — У одного в момент смерти своя жизнь была на уме, у другого вообще какая-то фигня... третий думал о сжавших его бедрах Мйара, и только четвертый думал о том, что все произошло из-за мальчика. О чем они тревожились, то я и узнал. Если бы того 'собаковода' смогли порешить, может, что-то еще бы всплыло. А так... Какие-то гибриды человека и животных, тоже мне, химеры антропоморфные. Не так удивительно, сколько непонятно, зачем?.. Сейчас? Кто и зачем в наше время занимается магической гибридизацией? Очевидно же, что в обход Заповеди, — дикая дикость или дикая дерзость... И Ромка им зачем? Понятно теперь, что ценность у пацаненка не надуманная, она правда есть, и велика... Но узнали они о нем — как? От кого? Я думаю послать письмо в гильдию некромантов...
— Ты ж вольный, — Эль-Марко запил пиццу персиковым соком. — Думаешь, помогут?
— Ну, я надеюсь. Может, хотя бы дадут официальное разрешение на использование каких-то артефактов. Сформулирую запрос по возможности хитро, на всякий случай.
Да, Камориль был 'вольным'. Он, будучи нетривиально талантливым магом, тяготился надобностью исполнять гильдейские обязанности и, к тому же, не любил чье-либо руководство. Более того, изучать одну лишь чистую некромантию казалось ему скучным, а по закону использовать сложное безмолвное волшебство на стыке школ было то ли нельзя, то ли не очень можно, то ли попросту считалось зазорным без каких-либо объективных причин. Вообще с его членством в гильдии связана какая-то довольно мутная история, которую я целиком не знаю. За сим Камориль не входит в гильдию некромантов, но в тамошних документах числится. Более-менее точно известно одно: в свое время он каким-то образом выкупил себе эту относительную 'волю', что само по себе удивительно. Теперь он обязан хранить у себя некоторые особо ценные и опасные творенья человеческого гения, но пользоваться ими на свое усмотрение ему нельзя.
Вообще-то сейчас гильдия некромантов не такая уж большая. Постоянной локации она не имеет, маги собираются несколько раз в год по письменной договоренности то у одного, то у другого члена гильдии, благо, состояния им позволяют не скупиться и разъезжать куда угодно в любое время. Сдается мне, все ныне существующие гильдии (а их насчитывается пять штук) устроены примерно так же. Кроме поглощающих, конечно, это ведь совсем отдельный разговор... Различает эти магические товарищества, кроме направленности, только численность магов да внутренние уставы, которые в любом случае координируются с Заповедью Неугомонного Сердца. В редких случаях главы гильдий собираются вместе и вписывают некие новые тезисы в эту таинственную и полумифическую книгу или решают что-нибудь общественно-важное.
Если уж говорить о системе контроля магии в целом, то... Я никогда не хотел вникать во все эти подробности, но как-то так получилось, что немного вник. Как по мне, все это — ересь и бюрократия, но что и как в мире устроено решаю не я, так что... Мне приходится раз в год заполнять анкеты и прочую макулатуру, так как я зарегистрирован в департаменте исключительных дел как 'потенциально опасный агент', что бы это ни значило. Ах, да. Департамент. Это явление никак к гильдиям магов не относится и полностью подчинено руководству страны; чиновники на местах, по сути, контролируют 'несознательных' чудаков вроде меня и низших полуразумных тварей типа троллей, русалок, домовых, ашей и аров, о существовании которых после пресловутой Войны Причин простой люд предпочитает говорить либо плохо, либо никак. Еще я слышал, что вроде бы в наших краях есть вампиры, но они крайне асоциальны и в контакт ни с кем не вступают. Кроме вампиров и организованных магов, тут можно напороться на оборотней, уже упомянутых троллей и леших, — ежели в горных чащах блуждать потемну. В общем, нечеловечины здесь водится в достатке, но она вся тихая, редкая, напуганная, практически незаметная, и — потому как для человека бесполезная — то и почти незамеченная. Раньше, и я даже это помню, как-то по-другому все было. Больше водилось странного, и оно оказывалось зачастую куда как агрессивней. А уж что после войны творилось... Ох. Так что нынешнее состояние дел кажется мне естественным, и осторожность магов вполне понятна.
Действия колдунов контролируют поглощающие — опасные и, на мой взгляд, непредсказуемые ребята, которые сами, по сути, являются магами. Классика жанра, как ни крути. Репутация у них та еще. Я, правда, тоже ни одного из них не видел — и это меня несказанно радует. Хоть я и не маг.
Есть еще то самое пламенное просвещение — разветвленная сеть спецкурсов для простых людей под протекцией церкви Потерянного, где неофитам втолковывают (за деньги, естественно) основы науки обращения с энергиями, заодно выявляя среди них потенциальных чародеев и(или) просто шизофреников, применяя свои особые церковные методы. Талантливые дети, бывает, рождаются и у простых, никогда не видевших волшебства родителей — и цель пламенного просвещения как раз в том, чтоб этих деток вовремя распознать. Так же, говорят, неприкаянные провидцы мутировали в неформальное объединение бабок-ведуний, но в этом уже я никак не разбираюсь, знаю только, что оно есть.
В общем, организаций всяких много, разобраться в них всех непросто, и мне кажется, что я знаю только треть того, что мог бы знать. Уверен, Камориль известно больше. Но вот куда идти с повинной в случае разорения подземного бункера с химерами-мутантами?.. Ума не приложу.
— А что там с документами? — спросил я. — Или с письмами, что там Ромка тащил?
— Хо-хо, — Камориль вздернул брови, — а тут вообще забавная история вышла. Пацанчик же, смышленая наша зверушка, оказался непрост и, сбегая от любезных химер, выкинул пакет с письмами и фотографиями под раздолбанную карусельку. Мы туда смотались утром, пока вы с мальчишкой дрыхли... ага, как только Эль-Марко тебя отреставрировал чуток.
— На моем новом красавце, — Эль-Марко сверкнул белоснежными зубами.
— Ага, байк — заглядение, просто зверь! — согласился Камориль. — Почем, кстати, брал?
— Эй-ей, так что там с письмами? — напомнил я. Развели тут болтовню светскую!
— Так вот, приезжаем, роемся на детской площадке. Но неисповедимы пути ценных бумаг, пускай то и чьи-то каракули... Пакета нет, писем нет. Что делать? Мы в расстройстве, уже мозгуем, стоит или не стоит соваться снова в бункер, чтобы его хорошенько обыскать... Тут мне позвонил наш зверек, — Камориль блаженно улыбнулся, — и заявил, что все в порядке.
— Короче, суть в том, что мать в спешке всунула ему пакет с бухгалтерскими отчетами, а не с фотографиями, — весело встрял Эль-Марко, — и письма деда спокойно лежат по его адресу! Камориль отдал мальчишке мобильник, который тебе купил, тот позвонил матери, а она стала отчитывать его за пропажу документов. Ну, а после этого Ромка позвонил Камориль.
— Женщину, конечно, жалко, на работе ее не похвалят, — отметил некромант. — Но для нас это неслыханное везение. Так что, Мйар, давай, ешь, пей, и пойдем докапываться до истины.
— Поедем, — уточнил Эль-Марко.
А я жевал и не говорил. Собственно, я даже был рад, что Камориль этак стройно расписал план мероприятий. А везение... ха, на то я и рыжеват! Мне если уж не везет — то по-крупному, а в мелочах я вполне привык полагаться на удачу.
— Одна маленькая проблема, — сказал я, поставив на стол стакан с соком. — Если наши ныне покойные приятели-мутанты забрали те самые бухгалтерские отчеты, то они уже всенепременно знают адрес проживания Романа. По крайней мере, тот единственный собаковод вполне мог додуматься...
В кухне повисла тишина, нарушаемая лишь гудением кондиционера в дальней комнате.
— Приедем на место, я зачарую входные двери, — пожал плечами Камориль. — На сигнал. Да что-нибудь такое-этакое наворожу с элементами кружевного 'авось'. У меня даже уже руки чешутся и есть идея, что именно ворожить! Кападастер, ты зажмешь мне струну для тренировки? Давно мы этим не занимались, кто знает, как тебе приноравливаться теперь будет...
— Попробуем, никаких проблем, — Эль-Марко бросил свою тарелку в раковину. — Сейчас мигом переоденусь, и поедем, куда там нас снова несет нелегкая.
'Суть волшебства колдуньи вероятностей заключалась в том, что она видела возможности вещей и людей, и тут же могла поспособствовать тому, на что вышеперечисленные способны. К примеру, если от статуи вот-вот отколется правая рука, колдунья вероятностей могла бы глянуть на это дело, и... ничего бы не произошло. Но вот если бы кто-то коснулся руки статуи, то тут уж не избежать мраморных осколков по полу. Ее сила действовала и на варианты типа 'А если вот тут подклеить, а тут подмазать, а здесь вот скотчем замотать!' — непременно при условии выполнения поклейки, замазки и обмотки. Была и обратная сторона у этого колдовства: если ей казалось, что что-то невозможно, то хоть кол на голове теши, — дело с места не двинется,' — прочел Ромка абзац из довольно-таки новой книжицы. Издание прошлого года, одна из типографий областного центра. Странно. Написано на обложке: 'Особые Случаи Края', и год проставлен внизу. Он думал, это что-то художественное (если понимать 'край' не как местность, а как точку перелома событий), а это оказались причудливо подобранные отрывки из отчетов и писем, чуть ли не дневников. Документальная такая, судя по внутренностям, книженция. Достаточно интересно, но как-то совсем не то, что могло бы ему помочь на данный момент.
Ромке хотелось конкретики. Какого-то четкого руководства с план-схемами, так, чтобы наглядно было указано и расписано, что означает красный, оранжевый или голубоватый цвет сияющей нити. Одними смутными ощущениями и догадками толку не добиться, нужно знать, доподлинно знать. Пример не решить без формулы, а с магией этой, судя по всему, не совладать без теории. Ромке, судя по всему, досталось какое-то крайне запутанное информационное колдовство, без всяких там плюшек к атаке, в котором к тому же никто особо и не разбирается. Ромка даже подумывал о том, чтобы настоять и, несмотря на опасения Мйара, выпить-таки то темно-фиолетовое зелье, которое давеча хотел влить в него Камориль. Ну, случится у него пищевое отравление, но не помрет же он от этого... А то даже не ясно, какую именно информацию искать, каким текстом запросы в сети писать... Такие материи не разобраны в большинстве игрушек. Никаких тебе огненных шаров и близко. Никаких тебе цепных молний или заморозки. Ромка вздохнул: раньше, до прихода кошмаров, ему часто снилось, как он зажигает огонь в своих ладонях. Потаенная мечта — стать огненным чародеем — была слабо осознаваемой, из разряда неосуществимых никоим образом, светлых и идеальных. А теперь он... кто? Экстрасенс? Медиум? Телепат? Эти-то хоть что-то могут на практике сообразить, а он... кажется, ничего не может. Просто видит странные вещи. Но это, все же, много больше, чем есть у других ребят, таких, каким он и сам когда-то был, которым волшебство — любое волшебство! — только снится — тайное, запретное, позабытое, но прописанное в сердце с той, другой стороны.
Каждый мальчишка знает, что есть вещи, о которых не говорят. Со временем даже самые суровые родители пробалтываются о чем угодно, кроме этого. Когда тебя настигают твои четырнадцать, рано или поздно, к тебе придут, всучат книжку с целомудренными, выхолощенными картинками, написанную энциклопедическим языком, — на, мол, ознакомься, что такое межполовая любовь. Сеть, конечно, расскажет тебе об этом раньше, откровеннее и циничнее. Хотя это как повезет и смотря, куда попадешь.
Но о гильдиях магов тебе не расскажет никто. А спросишь — правда ли, что в той войне принимали участие чародеи? — промолчат или высмеют. Говорить о том, что было — неприлично. Нельзя. Но это было. Мальчишки чуют это, и когда об этом говорят — встает дыбом короткая шерсть на загривках. Мальчишки подозревают друг друга в причастности к тайне и отчаянно этой причастности хотят, настолько, что придумывают небылицы. Никто этим сказкам не верит, и Ромка тоже не верил в дружеские россказни до поры до времени, хоть и продолжал видеть сны о том, как в руках его распускается невиданный цветок огненного волшебства...
И вот, оно произошло. То, чего быть не может, и то, чего Ромка ждал.
И даже пускай это в сущности никакой не магический дар, а помутнение разума, — пускай. Но он видел восставших мертвецов и, кроме прочего, держал за руку человека, у которого в каждом пальце четыре фаланги и глаза горят в темноте желтыми угольками. И это значит, что мальчишеские легенды, неотличимые от слухов, правдивы, и все догадки — не зря. Чародеев не повывели под ноль, и то, о чем молчат родители, молчат бабки и деды — существует, дышит, живет совсем рядом и умирать не думает. Маги — не сказка, не блажь, не ложь, они реальны, сильны и разумны, настоящие, обыкновенные, невероятные. И еще... Но это слово даже произносить нельзя, оно — фоном, оно — серое, оно — как дымок или шепот...
