Слабое звено ее цепи

Измира широко улыбнулась язвительному Шеру и всем присутствующим и приглашающе взмахнула рукой:

— О да, некоторые не только значительно ровнее других, но и больше. И мой друг Свиррк поможет мне сегодня с выбором. Надеюсь, в его беспристрастности вы не сомневаетесь?

— И как же он выбирать будет? — опешил ведущий.

— Кого Свиррк поцелует или ткнет мордой, тот и проходит.

— А кого хвостом приложит, — не унимался Шер, — тот, считай, выиграл!

ГЛАВА 7. Странные капризы магической силы

Очередной отборочный тур наконец-то закончился, и надо признать — это было весело. Преисполненный важности Свиррк прохаживался вдоль ряда полностью ошарашенных участников, время от времени громко фыркая, и каждый такой фырк сопровождался облегченным вздохом и радостный вой толпы. Иногда дракон пыхал дымом, и провонявший счастливчик присоединялся к небольшой группе победителей. Хорошо хоть хвостом не был — народ отчего-то всерьез воспринял шутку Шера, предающуюся из уст в уста. Одиннадцать героев дня отправились праздновать и отмываться от гари, а Измира "заливать горе" в компании Дюр-Рана, Шера и вездесущей Дюранской сестрицы.

Несчастная готовящаяся к скорому замужеству алира отчего-то потеряла голову с первого же бокала шампанского и небезосновательно подозревала, что не только с шампанского, уж больно хитрые рожи ее окружали. Сидели, болтали о разных глупостях, а вот как оказалась в собственной спальне, Измира уже не помнила. И дурной сон не заставил себя долго ждать.

Проснулась Измира от тяжести внизу живота. Вернее, думала, что проснулась. Но все же это был очередной кошмар, ведь вместо родной уютной спаленки она стояло посреди совершенно незнакомого помещения.

Измира едва заметно (все же воспитание давало о себе знать) передернулась — если это сон, то весьма и весьма премерзкий. В захламленной и чертовски тесной комнате остро пахло травами, болезнью и пошедшей в разнос магией. И так знакомо, что Измира, опасаясь рецидива, торопливо запустила собственную диагностику. А получив результаты, перепугалась еще больше — заклинание, отчего-то сработавшее намного легче обычного, показало, что в общем и целом девушка здорова, если не считать намечающейся язвы желудка.

Бред какой-то! Вот уж что-то, а желудок у алиры никогда не болел. Кто ж ему позволит, во дворце-то! За этим строго следили специально обученные люди. Особенно строго после болезни самой Измиры, начавшейся года в два (как некоторые полагают с рождением Свиррка) и достигшей своего пика в восемь лет. И связана эта болезнь была не какой-то там некачественной пищей (или отчего там желудок загибается?), а с пробуждающейся магией.

Измира тогда месяца два в бреду провалялась, а целая куча лекарей пичкала всевозможной горькой гадостью. Может, оттого и желудок заболел? Ага, через четырнадцать лет. Терпеливо он ждал, однако. Или его все ж таки проснувшаяся магия сдерживала.

В Алэрте с этим всегда туго было. Магии отчаянно всем не хватало — и магам, и драконам. Оттого их рождалось все меньше и меньше. И магов, и драконов. И если драконы от рождения владели магией, используя ее для полета и разных хитрых штучек, которых, поговаривают, раньше (до Алэрта) куда больше было, то будущим магам было куда как сложнее. У большинства магия так и спала до конца их жизни, а у немногих счастливчиков (или несчастных бедолаг) она рано или поздно прорывалась наружу. И лучше рано. Чем позже происходил прорыв, тем сложнее было будущему магу. Тело ломало, будто сила и в самом деле пыталась выбраться наружу, разрывая сосуды, внутренний огонь сжигал заживо, перед глазами плыли разноцветные круги (хоть что-то веселое во всем этом!) и голоса слышались. И ладно бы только суетившихся вокруг нянек и лекарей.

Два месяца малышка Измира боролась с собственной силой и держалась уже из последних сил, старательно поддерживаемых противными лекарствами и сидящим у постели Пра-Кси-Оном. Но ничего не помогало. Магии внешней отчаянно не хватало, чтобы пробудилась магия внутренняя. Помог случай. В тот день голоса и головокружение немного отступили, и маленькая алира капризно потребовала солнышка и побольше. И Сиятельный не смог отказать.

В большом плетеном кресле Измира, обложенная подушками, почти утонула. Сиятельный удрал от капризной девчонки уже через полчаса, а вот нянькам деваться было некуда — вот приходилось бегать то за водичкой, то за яблочком, то за конфеткой, а то и за любимой куколкой. Да не этой, а в синем платьишке. В синем, а это голубое! И в какой-то момент рядом с малышкой никого не оказалось, чем не преминул воспользоваться Свиррк, который с любопытством наблюдал за этой суетой из-за забора. Его собственные "няньки", присматривающие за последним и долгожданным драконьим детенышем, были не столь ответственны, как Измирины. А уютный (как потом убедилась алира) загон был совсем рядом с королевским садом и сбежать оттуда было нетрудно.

Смешно переваливая с лапы на лапу, дракончик перешагнул невысокий для него забор и приковылял к малышке. Одним касанием длинного языка очистил столик от всевозможных пирожных и фруктов, принюхался к ягодному морсу и недовольно фыркнул густым дымом — ну какие же сволочи делают такие узкие горлышки? Затем его заинтересовала сама Измира, которая была тут же удостоена всестороннего облизывания. И жалкие крохи магии, доставшиеся Измире от ее нового лучшего друга, наконец прорвали последний самый прочный барьер, удерживающий ее силу внутри, и взвились в воздух огромным огненным столпом, который очевидцы незаслуженно приписали бедняжке Свиррку. А выздоровевшей новоиспеченной магичке потребовалось несколько дней и не одно ведро слез, чтобы дракончика не отсылали с их острова и позволили им общаться.

И вот сейчас, в этой старой облезлой конуре, Измира словно бы столкнулась с самой собой — восьмилетней, отчаянно борющейся с собственной нестабильной магией.

— Да чтоб тебя! — проворчала девушка.

Организм настойчиво требовал своего, и не прислушаться к его зову было чревато весьма негативными последствиями. Зря, ой, зря пила она это шампанское.

Только вот туалетной комнаты в этой конуре алира не нашла, разве что в закутке за кухней, откуда, собственно, и тянуло болезнью. Но войти туда девушка не решилась, и была готова, наплевав на этикет и все правила приличия, воспользоваться стоящим у двери ведром (снаружи вообще улица была!) и даже протянула руку к пижамным штанишкам (интересно, кто ее переодевал?). А опустив туда же взгляд, завизжала от ужаса.

Штанишки были вовсе не ее. И ладно бы только они! Орган (ну тот самый, которым писают) тоже не принадлежал Измире. И ладно бы только Измире! Он вообще женщине не принадлежал! Да и голос был вовсе не приспособлен для визга!

И вот что ей теперь делать?! Ведь трогать же это придется! Иначе ведь...

А в грязных (пусть и мужских!) штанах алире ходить не пристало!

И главное, в обморок-то не упадешь. По той же самой банальной причине!

С Алексом явно творилось что-то неладное. И хотя уже больше месяца никаких приступов не случалось, те два случая со странным поведением, галлюцинациями и потерей памяти уже нельзя было игнорировать. И будь у Вейра больше денег, обязательно сходил бы к врачу. Но выигрыш Сандера и удачный приработок самого Алекса удивительным образом куда-то рассосался. И мелкий даже намекал, что это очередной приступ амнезии "бессовестного заклинателя", который куда-то денежки припрятал и не сознается, а может, и вовсе позабыл об этом. И главное, это предположение Сана было чистейшей правдой. По крайней мере, в той части, где припрятал. И где не сознается.

И между прочим, правильно делает, что не сознается. С их уровнем дохода без заначек не прожить. Но это на черный день. На очень черный день. Пускай лежат себе, в тайничке под кроватью. А чтобы память в очередной раз не подвела, заклинатель сам себе отправил письмо с подсказками, а поскольку тариф он выбирал самый дешевый, то и шло письмо из одного района города в другой больше недели. Вейр внимательно читал его, насмешливо фыркал, понимая, что ничегошеньки не забыл, делал дописки и отправлялся в новый район, чтобы его отправить.

Но все же те два странных случая настораживали. И если в первый раз с ненормальным поведением Алекса столкнулся только Сандер (элементали не в счет), то во второй раз свидетелей было куда больше. Отключился Вейр-старший в школе Сана, аккурат во время дискуссии. Последнее, что Алекс запомнил, его пытаются демонстративно унизить, требуя пересказать седьмой том истинных приверженцев света, какой-то там пункт. И все — темнота, духота и отчаянные попытки сдержать рвотные порывы. Под спиной что-то мягкое и большое, ничем не напоминающее неудобный узкий стул, доставшийся Вейру в актовом зале школы.

Сжав ноющие виски и откинувшись на спинку, похоже, все-таки дивана, парень устало прикрыл глаза. И либо уснул, либо отключился, ибо со слов Сана прошло не меньше получаса, за которые новый "светлый Алекс" "размазал оппонентов по стенке", тогда как Алекс настоящий был свято уверен, что провалялся он на тот диване не больше пары минут.

И вот что это такое было? И ладно бы просто видения, это еще как-то можно было бы понять, но видения массовые и, что совсем уж удивительно, непонятно откуда взявшиеся знания. Если честно, "Повелитель элементалей" полиглотом не был, являясь хорошим, но крайне узким специалистом, и историей, причем древней, не интересовался. А тут приверженцы света, заповеди...

Но жизнь, бьющая ключом, и в основном по голове, не позволила долго над этим задумываться. Навалилась работа (нудная им малооплачиваемая), подошло время оплаты квартиры, учебы Сана за следующий год и мелких (а иногда и не очень) долгов. Неудивительно, что деньги быстро закончились. Хотя Сандер был с этим категорически не согласен, постоянно подтрунивая над "болезнью" старшего брата. И даже в последние три дня, когда слег с высокой температурой, слабостью и сильными, хоть и кратковременными судорогами, не оставлял своих шуточек. Только вот обижаться на них Алекс прекратил, не до того было.

Малышу становилось хуже с каждым днем. И даже распотрошенная заначка и приглашенный лекарь не помогли. Выписанные микстуры и обдувающий лицо Сана Ветерок на время сгонял температуру, парнишка улыбался, шутил, с трудом проглатывал приготовленную Алексом куриную похлебку и вновь терял сознание. Всполох тоже старался приносить пользу, пытаясь тянуть из мальчишки жар. И это тоже помогало, и тоже на время. А когда Алекс пытался подпитать брата своей силой, того выгибало дугой, внутреннее пламя взметалось вверх, и заклинатель спешно отступал, а после и вовсе прекратил эти попытки.

Последняя ночь далась Алексу (не говоря уже о Сане) особенно тяжело. Уставший Ветерок даже развоплотился, вернувшись к матушке-стихие для восстановления, и Алексу приходилось пить кофе кружку за кружкой, чтобы не уснуть. Мокрая тряпка на лбу мальчишки без помощи Ветерка сохла в считанные минуты, и заклинатель боялся, что стоит ему забыться сном, как случится непоправимое. Так и мотался всю ночь — закуток Сана, ведро с водой, кухня, старое продавленное кресло или колченогая табуретка у постели мальчика, и вновь по кругу.

Правда, очередной круг дал сбой на этапе кресла (эх, надо было его исключить). Отключился Алекс под утро, вроде бы лишь на мгновение прикрыл глаза и...

Проснулся от острого желания посетить туалет, и даже необходимость в темноте пересечь крышу и спуститься на этаж ниже до общей уборной не смущала. Обычно по ночам проделывать этот длинный путь было лень, и Вейр (без разрешения арендодателя) оборудовал маленькую коморку на крыше с ведром, удобным стулом с дыркой и подвесным умывальником, а также совершенно несогласованной дыркой в полу, ведущей в одну из труб канализации. И организовал вентиляцию и поступление воды, договорившись с элементалями низших уровней. Ветерок категорически отказался этим заниматься.

Только сейчас казалось, что ведра (уже довольно полного) не хватит. И придется идти вниз. Зря, ой, зря он пил столько кофе!

Поднявшись с кровати и вяло подивившись этому, Алекс, словно элементаль в колесе заклинания, поплелся к двери, толком даже глаза не раскрыв, пересек крышу и, сообразив, что вниз уже не успевает, свернул к коморке. Попытался открыть куда-то исчезнувшую дверь и... рухнул в бассейн, с ужасом поняв, что в туалет уже не хочет.

С изумлением распахнув глаза, парень рывком выбрался на кафельный бортик огромного и очень теплого бассейна, ругаясь на чем свет стоит и мимоходом любуясь изображенными на стенах купальни драконами и большими напольными вазами с изрядно воняющими... хм, благоухающими букетами. И резко развернулся, услышав за спиной:

— Что с вами, принцесса?

— Кто принцесса? — опешил заклинатель, уставившись на яркую пышногрудую и чем-то очень взволнованную брюнетку. — Я?

— Ну не я же! — фыркнула красотка, сонно потягиваясь и поправляя белый кружевной передник.

Алекс принялся спешно оглядываться, но вместо ожидаемого собеседника, вернее, собеседницы красотки, и обнаружил по правую руку от себя... высоченное под потолок зеркало. И вместо самого Алекса отражалась там еще более роскошная девица — светловолосая, стройная, с такими аппетитными формами, что руки парня сами собой потянулись и сжали восхитительную грудь, обтянутую мокрой короткой пижамной маечкой.

— Мать твою?! — заорал он, только сейчас сообразив, что это его руки, и его... хм, грудь. — Этого же тут не было!

— А, по-моему, уже лет шесть как было! — заявила черноволосая нахалка и с искренним упоением вслушалась в последовавший за ее словами монолог. — И где это вы такого наслушались, моя госпожа? Боюсь, Сиятельный этого не одобрит!

— Чего?! — прорычал заклинатель, добавив пару фраз, услышанных от благодарных клиентов, еще больше впечатлив растрепанную красотку.

— А я ведь говорила вам, госпожа алира, не стоит вам с Шером связываться. Он наверняка вам что-то подсыпал.

— Что? — машинально спросил Алекс, тут же сообразив, что.

Такого мощного похмелья у него уже давно не бывало. С академии, наверное.

Правда, вспомнить, когда он успел так напиться, парень не сумел. Не могла же та пара капель коньяка в кофе вызвать столь забористые сны. Но раз уж вызвала...

— Хватит мне указывать! — включился в игру-сон заклинатель. — Иди вон... воду в бассейне смени!

— Так вечером только меняли, — возмутилась... хм, служанка.

— И что? — капризно (раз уж он принцесса!) изрек парень. — Пусть еще раз поменяют!

Не признаваться же, что он там, в бассейне, наделал. И кстати...

Алекс стянул с себя мокрую пижаму, ничуть не стесняясь изумленной черноволосой галлюцинаций и разглядывая в зеркало светловолосую. Он, конечно, частенько перед сном воображал себе разных пышногрудых красоток, запрыгивающих в роскошную мягкую кровать и величающих его королем.

Королем, а не принцессой!

А уж сиськи с огромной аппетитной задницей он себе и самом страшном эротическом сне не отращивал.

Хотя надо признать, девица чудо как хороша. И фигурка (стройная и изящная), и мягкие пухлые губки (сейчас восхищенно приоткрытые), и огромные голубые глаза в обрамлении пышных ресниц, и длинные золотистые волосы, мокрые и интимно жмущиеся к телу, и даже маленький острый носик, недовольно вздернутый. И... еще немного, и у него встанет. Встало бы, если бы было чему вставать.