| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Я закрыл глаза, и пред внутренним взором встала картина: маленькая девочка со сжатыми кулачками, что кричала на меня, выговаривая за 'косорукость'. Первое в моей жизни разумное существо, которое меня совершенно не боялось. Позже, когда её отчитывали за недостойное поведение, она исподлобья сверлила меня своими желто-зелеными, цвета хризолита, глазами. В них бушевало пламя жизни, пылала легендарная ярость Нольда. И она нисколько не раскаивалась. Наоборот, когда ей высказали за мой испорченный камзол, она только прошептала — 'жалко — мало!'...
Я совершенно был не готов увидеть в семье Высших эльфов, даже таких адекватных, как Дом Тинвэ, такого ребенка. Обычно дети Высших эльфов — что-то эфемерно-воздушное, пищащее и абсолютно избалованное... А тут — разумное существо с таким характером, что и у взрослых эльфов не часто встретишь. И я решил подшутить над ней... Вспоминая, как я перерывал все в Столице торговые лавки в поисках чего-то этакого, я сам себя не узнаю. Своей улыбкой я довел до заикания не одного эльфа в тот день. Злость, азарт, шальное веселье... Эмоции, давно и прочно вытравленные, вернулись в мою жизнь.
К следующему празднику Весны дела снова забросили в Столицу светлых эльфов. Охтарон, встречавший меня, помнится, обмолвился, что у его маленькой сестрички 'малый' день рождения. И снова я бегал в поисках подарка, пугая всех лавочников, но так ничего достойного не смог найти. И я и подарил ей свой лук. Просто взял, повинуясь глупому порыву, и подарил. Родители Элли и Охтар подбирали подбородки с пола, а я улыбался, глядя, как маленькая, хоть и подросшая за год принцесса, силится натянуть тетиву и удержать стрелу. Как гневно провожает меня взглядом, но не прячется от меня. Хоть и явно уже побаивается. Друг моей юности, Охтар, долго потом постукивал по виску пальцем, намекая, что я рехнулся, отдав маленькой девочке невероятно редкое оружие, изготовленное для меня лучшим мастером-оружейником нашего народа. Другой такой лук я себе так и не заказал...
В течении следующего года я мотался, как проклятый по всему Халифату, но на изломе зимы на душе будто кошки заскребли — меня тянуло в Дом моих друзей. Я шел по кривым улочкам забытого богами халифатского городка, мнящего себя государством, и в какой-то убогой лавочке мне на глаза попалось грубое, примитивно сделанное женское украшение. Но зацепило меня не оно, а сочетание материалов — слегка позолоченное серебро и зеленый хризолит... И, вернувшись в дом визиря, я, метался, порываясь написать письмо Охтару, расспросив, как у них дела...
Помню, визирь этот много мне нервов попортил за те месяцы, что я торчал в его городке. Очередное задание Императрицы: организовать новый поход халифатских воинов на расплодившихся в последние годы зеленокожих. Трех визирей мы за год 'работы' сменили, этот, четвертый, оказался столь же упертым, как и остальные. На все посылы, на все завуалированные намеки, что с ним может случиться то же, что и с предшественниками, этот фаталист в чалме спокойно отвечал 'На все воля Всевышнего! Если ему будет угодно меня забрать к себе, я с радостью оставлю этот мир!' И постоянно уводил разговоры в сторону, не отвечая ни 'да', ни 'нет', не пропуская меня к их малолетнему халифу, вместо которого он, фактически правил...
Меня уже тошнило от разноцветных тряпок, что эти дикари навинчивали на свои потные тела, от жирной пищи, что отказывалась перевариваться, если её плотно не залить вином, визгливой музыки, криков торговцев, долетающих со всех сторон, от пыли, висящей в воздухе и удушающего запаха благовоний, смешанных с запахами пота, навоза и гниющих фруктов... И в один из вечеров, когда я метался, раздираемый противоречиями, визирь в очередной раз позвал меня пить чай... Все шло, как обычно, и этот вечер должен был быть, как и множество других жарких, душных вечеров до этого, за исключением того, что визирь, загадочно мерцая карими глазами, как самому дорогому гостю, предложил мне сегодня отведать 'редчайший чай с родины достопочтенного эльфа, доставленный как раз сегодня утром к его двору!' Визирь взмахнул унизанной золотыми перстнями рукой, и толстая служанка, кое-как задрапированная в полоски тонкой яркой ткани, сгибавшаяся под весом золотых бирюлек, навешанных на нее, внесла поднос с чайником и пиалами.
Визирь лично разливал чай, прогнав слуг. Осторожно, стараясь не пролить не единой капли, налил мне четверть пиалы... Я, не веря изменяющему мне в этой мешанине человеческих запахов, обонянию, взял пиалу и поднес её к лицу, полной грудью вдыхая знакомый аромат... Чабрец, мелиса и липовый цвет... Запах, что витал в комнате Элли, когда мы с ней познакомились, запах любимого чая маленькой принцессы и Охтара. Я держал пиалу, и, прикрыв глаза, вдыхал яркий, родной аромат. На мгновение среди гула человеческого города, мне послышался ровный, похожий на прибой, шум высоких крон дубов и серебристых лип, росших вокруг усадьбы Тинвэ, перекличка птиц в далеких от земли ветвях, тихие шорохи трав, а в гуле голосов, что доносился с улицы, отделенной от нас лишь тонкой глиняной стеной, мне почудился серебристый смех маленькой эльфийки с зелеными глазами, густой, зычный голос Охтара, мелодичное ржание сильфов... Я сидел, расслабившись, и улыбался, погрузившись с головой в нахлынувшие ощущения, пока меня из сладкой грезы не вырвал тихий, полный достоинства голос визиря: 'Теперь я вижу, что ты хороший человек, Дарр-Али сын Дэра Черного Крыла! Достойный! Только достойный мужчина может с такой силой любить родину. Утром я пошлю гонцов с вестью. Через три недели наши воины, как ты и хотел, выступим в Великий поход!'
Именно визирь помог тогда мне отправить письмо Охтару, а узнав, что я ищу необычный подарок для младшей дочери легендарного мага Аллиана Тинве, 'Али-Ану, Белое Пламя', как они его называли, поднял всех магов на ноги, что бы подарок был доставлен вовремя, считая, что я шлю дары для будущей невесты...
С этого момента все и началось. Я не пропускал ни одного её дня рождения: бывало, что специально высматривал подарки, еще летом. Это превратилось в манию, что спасала меня от вынужденного одиночества вдали от дома. Я передавал и пересылал для нее подарки, а друг-Охтар, посмеиваясь, описывал мне реакцию Элениэль, ее возмущение и недовольство. Мой отец, часто пересекавшийся с девочкой, тогда уже заметил, что мои подарки идут ей 'на пользу'.
Следующий раз, когда я увидел маленькую принцессу, ей уже было двенадцать вёсен, её пригласили ко двору. Маленькая леди, которую я увидел, была просто удивительна! То, что она будет красивой эльфийкой, было понятно и раньше, но тут... На неё оборачивались все в зале! Кукольно-прекрасная тоненькая девочка, в белом, расшитом сапфирами и серебром платье, гордо и смело шла к трону в сопровождении отца и брата. Подняв подбородок, распрямив плечики, вызывая всеобщее восхищение, внимание... И злилась — в её глазах мерцала стихия! Все перешептывались, повторяя 'дочь архимагов!' Она же явно не понимала — зачем она тут, во дворце, нужна, когда дома столько интересных дел осталось недоделанными.
Тогда я не смог подойти к ней — девочку привезли буквально на час, а меня заняли деловыми, важными разговорами. Когда я освободился, её уже отправили домой с небольшой охраной. По пути в их загородное имение на них напали... Девочка, уставшая за день, крепко спала в карете и даже не заметила, что напавшие на них люди вырезали двоих из шести стражников и полегли на месте, все. И это практически в центре эльфийской Столицы! Благодаря Аллиану мы смогли перехватить тела наемников, и 'допрашивали' их уже селестин Мирантин и наш некромант. Толком нам это ничего не дало — это были наемники из Сердца Мира, официальные члены Гильдии Убийц. Цепочка из кучи мертвых посредников терялась глубоко в людских землях... Тогда мы с отцом и забили первый раз тревогу — кто-то неизвестный ни светлым эльфам, ни дроу, стремился уничтожить их род. Причем если до этого были только попытки убрать старших эльфов, то после того, как у Элли прорезался сильный, наследный дар к стихийной магии, начались попытки убить и её.
Её круглосуточно охраняли, архимаг-отец превратил их загородный дом в настоящую крепость, сам занимался образованием девочки... Но в двадцать лет девушку пришлось переводить в школу при Академии. Сильный стихийный дар развивался рывками, а архимаг Аллиан не мог оставить свои обязанности и возиться с дочерью. Мать была целителем, магом Жизни, хорошим алхимиком, но у нее не было дара к стихиям. Она не могла научить девочку тому, что необходимо, но могла присматривать за ней в стенах Академии, где она преподавала.
Юную принцессу под усиленной охраной перевезли в школу. На прощание я ей подарил шахматы, которые когда-то давно купил в Сердце Мира. Древние, еще с тех давних эпох, когда наши народы не сотрудничали так плотно, как сейчас. Светлые эльфы против темных. Как она это восприняла, я не знал до последнего. Но, если учесть, что её всеми силами пытались настроить против нашего народа — не удивительно, что она относилась к нам с опаской.
В тот же год мы начали искать заказчиков покушений на их семью, переваливших за две дюжины попыток. И те из Высших эльфов, кому мог доверять Аллиан, и мы с отцом, начали охранять и опекать Элли. Охтара отвлекли начинающиеся беспорядки на границах, и он был вынужден на несколько лет завязнуть в командовании армией, мотаясь вдоль всего побережья и наводя шороху в приграничных лесах.
Я начал дарить девушке более полезные вещи, подарки выбирал тщательно и продуманно, уже не из вредности, не для того, чтобы в очередной раз рассердить маленькую злючку, а в надежде, что бы она не станет такой, как все остальные Высшие. Среди членов их сумасшедшей семьи, с таким братцем, как Охтар, у нее не было шанса стать безликой 'прекрасной принцессой', а в школе...
Позже, по требованию родственников-аристократов и Совета Магов, её перевели в Колледж. Сколько было сил потрачено на то, что бы убрать от туда всех подозрительных личностей, обеспечить девушку безопасностью, обложить её подходящими соседями, следить за ней... Я лично приезжал и 'пугал' их директорат и педагогов. В это же время стало ясно, что девушкой всерьез интересуются, что её 'примеряют на трон'... И все же и мы, и она справились с этим забегом на выживание...
Забрезживший рассвет отвлек меня от размышлений. Нужно будить принцессу и снова обработать ожоги мазью, сделанной её подругой. Как та уверяла, это самое оно для мага — еще и ресницы с бровями сможет вернуть в нормальный вид, и регенерацию ускорит двадцати-кратно. Только нужно к моменту пробуждения 'жертвы' по-больше сладкого питья заготовить. Если бы не консультация этой шебутной лесной эльфийки, я бы вчера растерялся, при виде такого 'подарка'! Я хмыкнул, вспоминая ее вчерашнее 'Я — красавица!'. Да уж...
Разбудить её опять не получалось — девушка просто на меня не реагировала, хотя мы это уже проходили. Это поначалу я нервничал, когда вот так же не мог её разбудить, но после, проконсультировавшись с магами-наставниками, узнал, что лет до трехсот это у них считается нормальным. Юный организм компенсирует изменения, вызываемые магией, лечит психику, восстанавливает резерв. Хотя немного жутко, конечно, глядеть на то, как эльф, которому, как и мне, достаточно трех часов в сутки для сна, спит беспробудно по десять-двенадцать.
Аккуратно размотал бинты с лица и рук и, не удержавшись, присвистнул! Вот это мазь! Не удивительно, что её подруга постоянно занята и так 'нарасхват' — это же просто чудо! Ровная, гладкая и белая кожа там, где еще три часа назад были жуткого вида волдыри. Только руки, как и предупреждала эта лесная, выглядели чуть хуже. Но и это поправимо...
Все-таки к моменту, когда я закончил с процедурами, Элли открыла один глаз и скосила его на меня. Я, улыбаясь, принес ручное зеркальце, выставил ей его перед лицом и спросил:
— Нормально видишь?
— Угу... — эльфийка недовольно буркнула.
— Что-то не хватает?
— Волос частично, — уклончиво ответила девушка.
— Ну это поправимо, сделаешь новую прическу.
Я отдал ей в руки зеркало — пусть любуется на последствие своей несдержанности, и потянулся за питьем для нее. Памятная для нее фляга была была наполнена клюквенным морсом — кислым, но при этом безумно сладким из-за меда, что я с перепугу туда влил почти до половины. Сам его когда пробовал — аж дважды передернуло от вкуса. Долго сомневался, но решил, что не буду переделывать.
— Пей давай! Лекарь сказал — нужно много пить чего-то фруктового и сладкого.
— Да знаю, — девушка при виде фляги сморщила нос, но, понюхав содержимое, начала маленькими глоточками пить морс, передергиваясь почти на каждом глотке, — Я не первый раз так обгораю, а после третьего раза Тинни и придумала эту мазь. Вымазала опытными образцами... А потом выбрала тот участок, который лучше всех выглядел... Еще и запатентовала состав, и диссертацию написала... А я ходила неделю с руками 'в квадратик'! А в центре каждого — цифра...
Девушка, морщась, допила морс и вручила мне пустую флягу обратно.
— Да, она мне тоже эту историю рассказывала, пока мазь готовила, и рецепт 'пропитки для одежды' писала. Как глаза? — пока она еще обратно не уснула, надо пользоваться моментом.
— Нормально. Вижу уже хорошо, не болят почти. Чуть-чуть щиплет в уголках, но это, скорее всего, мазь попала во сне.
— Хорошо, но надо закапать.
Я потянулся за хрустальным пузырьком с каплями, а Элли, не сводя взгляда со знакомого ей пузырька, бочком принялась переползать от меня по-дальше, и я её хорошо понимал: этот рецепт был не от Тинни, старавшейся всегда сделать лечение как можно более мягким и безболезненным, а еще от матери Элли. Она эти капли для нас с Охтароном в свое время делала, когда нас с ним Аллиан тренировал. Эффективность этих капель была равна тому, с какой силой они 'драли' глаза и жглись. Суровая целительница мотивировала это тем, что помимо лечебного свойства эти капли обладают замечательным педагогическим эффектом: один раз их закапаешь, и начинаешь беречь глаза, дабы второй раз такому лечению не подвергнуться...
Девушка, пойманная мною на дальнем краю кровати, процедуру вытерпела почти молча, только вцепилась пальцами в одеяло: знала, что помогало это жуткое лекарство отлично, а времени у нас нет — буквально через час завтрак, и лорды будут выспрашивать, куда принцесса делась.
— Элли, я лордам скажу, что ты спишь, как и все маги, дольше положенного, и предпочитаешь завтракать в комнате. Время до ленча у тебя будет, но не дольше, хорошо?
— Хорошо, — эльфийка, проморгавшись, открыла глаза и на меня уставилась — у меня аж дух захватило от её взгляда...
— Ты только Молли отправь ко мне, ладно? Я же ни одеться, ни причесаться не смогу сама, а выглядеть нужно на высоте.
Я кивнул, и начал упаковывать девушку в одеяло — отнести её к себе. Потом уже уберу все тут, сейчас нужно торопиться. Хоть Молли с Петри и предупреждены, лучше поспешить. Девушка тихо и послушно все стерпела, только уголки губ чуть дрожали от сдерживаемого смеха. Что смеется-то?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
