Наследник

— Благодарю, — кивнул Шпагин. — А теперь переходите к главному — созданию Империи такой, как мы ее знаем. Но коротко.

— Не знаю, как можно рассказать об этом коротко, — вздохнул курсант. — Слишком объемная тема. Но попытаюсь. Похоже, идея восстановления Империи начала циркулировать в верхах Росси еще в начале нулевых годов двадцать первого столетия. Иначе ничем не объяснишь появление таких книг, как "Проект Россия" и ей подобные. Помимо того сотнями писались и публиковались фантастические произведения проимперского толка. Понятно, что без вмешательства сверху, пусть даже непрямого, такое было бы невозможно. В двадцатых годах профессор То...

— Я сказал, без имен! — поднял ладонь Шпагин.

— Простите... — спохватился Михаил. — В двадцатых годах образовалось несколько военно-патриотических объединений, в которых, как ни странно, нашли общий язык коммунисты и монархисты. Затем эти объединения слились в одно, внутри которого со временем и родилась концепция социалистической монархии. После выкладки основных ее положений в интернет началась буквально вакханалия. Кто только ни изгалялся над авторами концепции. Кричали, что от объединения ежа и ужа ничего хорошего не будет, но авторы продолжали гнуть свою линию, не обращая внимания на оскорбления. Так продолжалось несколько лет, а затем сайт объединения внезапно закрылся. А само оно прекратило свое существование, причем все его активные члены уволились с прежней работы и куда-то уехали, ни один не остался на прежнем месте жительства. Судя по некоторым косвенным данным, они вошли в число разработчиков государственного устройства будущей Империи.

Экзаменаторы переглянулись, а затем академик Шпагин три раза хлопнул в ладоши.

— Но откуда такие данные, молодой человек? — поинтересовался его ассистент, профессор Немаев. — Их нет в учебниках...

— Это мои собственные изыскания, — слегка покраснел курсант. — Я интересовался данным вопросом и несколько месяцев просидел в архивах КВИБ-1 и КВИБ-2, там остались кое-какие данные. К сожалению, достоверных доказательств не сохранилось, пришлось делать выводы по косвенным. И... Я прав?

— Поздравляю! — улыбнулся полковник Хвостенко. — Полностью правы. Не думал, что можно раскопать это, не думал. Прекрасный анализ!

— Присоединяюсь к коллеге, — кивнул академик. — И тоже поздравляю. Но продолжайте.

— Опять же судя по косвенным данным, именно в конце двадцатых годов в верхах — имеются в виду люди, относящиеся к тайным структурам власти в стране — было принято окончательное решение о восстановлении Империи, но с учетом всех прежних ошибок и недостатков. Россия жила, развивалась, а созданная на основе вышеуказанного объединения структура постепенно подбирала себе лучших историков, социологов, политологов и экономистов. Каждое положение будущего устройства Империи шлифовалось годами, проверялось в различных корпорациях и иных крупных коллективах. Как известно на данный момент, к середине сороковых годов к разработке подключился Московский Институт Социологии, которому и были отданы все лавры — реально создававшая все структура предпочла остаться в тени. Насколько мне кажется, она функционирует и по сей день, являясь предохранительным механизмом Империи, способным навести в стране порядок, даже если император окажется неспособным на это.

Экзаменаторы переглянулись. Академик опустил веки, по губам полковника скользнула незаметная усмешка, он на мгновение склонил голову. Их ассистенты недоверчиво покосилось на начальство, но промолчали. Михаил заметил этот безмолвный разговор, но ничего в нем не понял.

— А дальше? — склонил голову набок Шпагин.

— Не знаю, стоит ли освещать всем известное, — пристально посмотрел на него молодой человек. — Разве что крайне коротко. При помощи книг, фильмов, газетных статей и социальных сетей идея великой Империи все прочнее обосновывалась в общественном бессознательном русского народа. Демократы и либералы к началу пятидесятых годов составляли едва ли треть процента от общего числа населения. У остальных понятия "демократия", "либерализм" и "толерантность" вызывали в лучшем случае гадливость. Поэтому, когда уже созданные к тому времени имперские структуры вышли из подполья и объявили о скорой коронации императора, по стране прокатился вал восторга. За рубежом, наоборот, это событие вызвало ужас и ненависть, потоки грязи в прессе, призывы остановить кошмар любой ценой. Россия не обратила внимания на реакцию "мирового сообщества", она готовилась к коронации. И восемнадцатого июля две тысячи пятьдесят шестого года император Александр IV взошел на престол.

— Очень хорошо, молодой человек, — одобрительно кивнул академик. — Сообщите теперь мне основные положения государственного устройства Империи.

— Россия — монархическое государство, в котором монарх является скорее кризисным управляющим и координатором глобальных проектов, чем реальным правителем, — помолчав около минуты, заговорил Михаил. — Монархия не наследственная, но по каким критериям отбирается наследник престола и кто его отбирает остается загадкой по сей день. После коронации все, до нее знавшие будущего императора, дают подписку о неразглашении его фамилии, у него остается только имя и порядковый номер, например Александр IV или Павел III. Предпоследний император носил имя Афанасий I. Место жительства его величества скрывается, поскольку западные разведки не раз устраивали покушения на императоров, и часто удачные. Императором может быть и мужчина, и женщина, хотя императрицы за всю историю всходили на престол всего дважды — это Софья II и Ирина I. Дворянство в Империи также не наследственное — только личное, даваемое за заслуги. И оно не дает привилегий, оно добавляет обязанностей — дворянин отвечает перед законом куда строже, чем не дворянин. То, что позволено последнему, не позволено первому. Безопасность государства обеспечивают комитеты внутренней и внешней безопасности, иначе говоря, КВИБ-1 и КВИБ-2. Существует, правда, еще флотская разведка и ГРУ, но они заняты несколько специфическими вопросами, касающимися крэнхи.

— Достаточно, — поднял ладонь Шпагин. — Теперь осветите события в первые годы после коронации первого императора.

— Как я уже говорил, коронация вызвала на Западе ужас и ненависть, там, захлебываясь от злобы, орали о предательстве идеалов демократии, и прочее в том же духе. Быстро стало ясно, что дело идет к войне. К сожалению, западники сумели натравить на Империю буквально весь мир. Эту войну называют трехлетней, поскольку длилась она с середины две тысячи пятьдесят восьмого года по конец две тысячи шестьдесят первого. Ценой величайшего напряжения сил и огромных потерь мы победили. Самым трудным оказалось справиться с Китаем и Японией, их войска сумели преодолеть пограничные защитные поля и захватить около пятисот километров нашей территории, прежде чем были уничтожены. На захваченной территории они устроили самый настоящий геноцид русского населения, за что потом и расстались с собственной государственностью. Китай, Япония, Афганистан, Иран и Пакистан вошли в состав Российской Империи сначала на правах вассалитета, а через сто с небольшим лет, благодаря политике активной ассимиляции, общим референдумом попросились в основной состав. Нелегко было навести там порядок, но наши предки справились, и сейчас это обычные имперские провинции, где почти забыты местные языки — в обиход все больше входит русский. То же самое относится к странам восточной Европы, Прибалтики и Финляндии. Восточная часть Германии, Турция и Греция также вошли в состав России, не говоря уже о бывших республиках СССР. Мы не повторили одну из самых страшных ошибок большевиков, позволивших развиваться национализму и пестовавших национальные языки. В Империи с момента ее восстановления национализм — уголовное преступление, наказание за которое — исключительно смертная казнь без права аппеляции. Император Александр IV заявил, что раз Русь вынудили туда прийти, то она останется там навечно. На все претензии он отвечал: "Вы первые напали. Мы вас не трогали, мы жили своей жизнью, но вас это почему-то не устраивало. Так что вы сами виноваты", — Михаил на мгновение помрачнел. — Наши потери в той страшной войне составили больше сорока миллионов человек...

— Неплохо. А теперь...

Экзамен длился больше четырнадцати часов, курсанта гоняли по всем темам, причем всегда требовали не только исторические факты, а прежде всего его личную интерпретацию событий и догадки об их подоплеках. Когда молодой человек в восемь вечера пошатываясь вышел из аудитории мокрый, как мышь, он просто прислонился к ближайшей стенке и медленно сполз по ней на пол, тупо глядя перед собой. Далеко не сразу Михаил смог встать, чтобы добраться до телепорта и перенестись в общежитие.

По одной из аллей Апраксина Двора шли нагруженные гитарами и другими инструментами трое молодых ребят. Один светловолосый и два темноволосых, один из последних имел восточную наружность, а второй ярко выраженную еврейскую. Они о чем-то негромко переговаривались, бурно жестикулируя.

— Мишань, это не корабль, это чудо какое-то! — захлебывался от восторга Айзат. — Он же...

— Сферу полевой защиты выставил? — прервал его Данька. — А то говоришь о таких вещах, еще подслушает кто...

Он встревоженно огляделся по сторонам.

— Выставил, конечно! — обиделся татарин. — Ты за кого меня принимаешь? За идиота?!

— Тихо вы! — осадил друзей Михаил.

Со дня экзамена прошло трое суток. Первый день курсант просто отсыпался, благо разрешили. Зато на следующий Старый Зубр передал друзьям координаты телепортации на секретный космодром под Томском, где их дожидался фрегат, который после бурного обсуждения решили назвать "Тень". Стремительные обводы совсем небольшого, всего метров ста в длину матово-черного корабля сразу восхитили ребят. Даже семь выпуклостей истребителей и катера в специальных гнездах на корпусе не портили его. А уж когда друзья начали знакомиться со спецификациями экспериментального фрегата, они вообще онемели от изумления.

Мало погружения на шестой уровень гипера, так еще и система невидимости, способная скрыть "Тень" от самых современных и мощных сканеров. Из оружия инженеры поставили два обычных для кораблей такого класса мезонных орудия и шесть гиперторпед, однако дополнили все это новинкой — распространяющимся через третий уровень гиперпространства гравитационным лучом. Против него пока никто еще не придумал защиты просто потому, что не знал о существовании подобного. Истребители с катером тоже оказались необычными — у них имелись свои слабые гипердвигатели! Как их смогли втиснуть в крохотные пятиметровые космолеты? Михаил был просто ошарашен. А что можно сказать об искине последнего поколения с вычислительной мощностью равной городскому компьютерному центру, как минимум? Правда, этот искин отличался вредным характером, но они все такие, с ними далеко не сразу удавалось найти общий язык, ведь с искином можно только подружиться, убедить, его не заставишь делать то, что он не считает нужным — потому искинов и использовали только русские, они не боялись бунта машин, в отличие от американцев и европейцев, поскольку в Империи искины имели те же права, что и люди, они подписывали контракт на службу. Для представителей "свободного мира" это почему-то казалось чем-то непредставимым.

Сканирующие системы "Тени" тоже были новинкой, созданной по совершенно иной технологии, чем все прежние. Они через имплант подключались прямо к мозгу оператора, расширяя его мыслительные и аналитические способности. При этом охватывали сферу в половину светового года и позволяли сканировать прямо из гиперпространства во всех диапазонах большинства известных типов излучения.

О чем речь, даже камбуз на фрегате представлял собой чудо новых технологий — вместо привычных холодильников использовалось не так давно изобретенное стазисное поле, способное сохранять еду свежей и даже горячей столетиями — была бы энергия. Все оборудование корабля создавалось на ходу — на деле оно представляло собой колонии нанороботов.

Но самым главным и, наверное, самым важным было полное включение капитана, операторов, пилотов и канониров в общую ментальную сеть через искина. Естественно, при помощи специализированных мозговых имплантов. Иначе говоря, они все вместе с кораблем становились единым целым в случае необходимости. Но это было опасно, человеческий мозг быстро истощался в таком режиме, поэтому экипаж получил приказ использовать режим слияния только в самом крайнем случае.

Весь следующий день друзья знакомились с возможностями и особенностями систем "Тени". И никак не могли поверить, что это чудо отдали даже не офицерам, а им, обычным курсантам, еще не окончившим Академию. И это вызывало у всех троих подозрения — что-то здесь явно не так, была случившемуся некая тайная причина. Вот только как понять какова она? Михаил решил отложить этот вопрос, пока не получит какой-либо новой информации.

Остальной экипаж еще не прибыл — импы на данный момент сражались в системе Альфы Лебедя, и быстро добраться до Земли просто не могли. Это "Тень" способна на форсаже преодолеть такое расстояние за полтора дня, погрузившись на шестой уровень, другие корабли нет, самым скоростным нужно, как минимум, трое суток. Но, согласно утверждению командования, пилоты появятся через день, остальные попозже. Что ж, до старта еще около двух недель, успеют сработаться.

Свободный вечер удалось выбить с величайшим трудом, но пропустить запланированный еще два месяца назад концерт своей группы Михаил просто не мог — это означало бы подвести людей, понадеявшихся на него. Ведь именно он являлся лидером и основным вокалистом "Темного пламени", да и создателем тоже. Увлечение музыкой двадцатого и двадцать первого веков дало о себе знать. Поначалу Михаил исполнял только бардовские песни неформалов на гитаре, а затем на каком-то почти дохлом архивном сервере обнаружил записи русских пауэр-металл групп и пришел в дикий восторг. Там нашлось столько потрясающих вещей, зовущих к небу, заставляющих распахнуть крылья и взлететь, что осталось только развести руками. И никому это потрясающее культурное наследие не было нужно! Вот тогда, еще на третьем курсе, Михаил и решил создать свою группу, чтобы вернуть людям то, что они забыли. Как ни удивительно, но "Темное пламя" быстро стала довольно популярной в Питере. А позже появились подражатели, тоже начавшие исполнять песни в забытых ныне стилях.

— Эй, выходи из нирваны! — хлопнул Михаила по плечу Айзат.

— Да, что-то ты задумался, — поддержал друга Даниил. — Уже пришли.

Действительно, они стояли у входа в арт-кафе "Муромец", где имелся довольно большой зал с неплохой акустикой, подходящий для исполнения тяжелого рока и металла. Перед дверьми уже кучковался народ, и довольно немало — человек пятьдесят. В основном питерские студенты и курсанты. Среди них нашлось немало знакомых, и следующие несколько минут друзья пожимали им руки, хлопали по плечам и вообще всячески приветствовали.