| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Бор понимающе кивнул на замечание Папана-старшего, и вернулся к прерванному с Крепышами разговору.
-Не знаю, как у вас, у людей, — вальяжно рассевшись на солнышке, говорил Орм, — но некоторые древние гибберлинги, тоже могли превращаться, но в рыбу. В щуку или налима.
Судя по всему, речь шла об оборотничестве.
-Зачем? — спросил Бор, зевая.
-Для промысла. Плавали там да сям, места искали, где рыба хорониться. Да потом там и ловили её...
-А сейчас что же?
-Так нет уже таких... Вывелись.
Бор повернулся к Стояне и улыбнулся.
-Доброе утро! Долго же ты спишь... Скажи-ка нам, Стояна, а верно говорят, что и друиды могут оборачиваться в зверя?
-Есть такие... Правда, смотря ещё в какого.
-А что, можно не во всякого? — удивился Орм.
-У нас на Ингосе сказка есть одна, — продолжил Бор, — про то, что некий воин заблудился в дремучем лесу. Шёл да шёл, и вот выпало ему пробираться сквозь завал. Тужился воин, старался, через стволы замшелые переползал, и вот когда достиг другой стороны, то обнаружил, что мох-то прирос к нему, а сам он превратился в медведя. Так, говорят, и остался лесным зверем.
Крепыши заулыбались и закачали головами.
-Сказки! — бросил Стейн.
-А я это вам и говорил, — добро рассмеялся Бор. — А быль... вон... Стояна ведает.
-Мне сия магия мало знакома, — нехотя ответила друидка. — Слышала как-то, что для этого нужно иметь кусок кожи того зверя, в которого требуется обернуться. Его кладут на пень, а потом прямо с разбегу и кувыркаются. Коли хочешь снова человеком стать, кувыркаешься взад. А чего это вы об обёртышах заговорили?
-Да вот... обмолвился кто-то об Мохнатом острове. А там, говорят, племя медвеухих обитает. Стало интересно, откуда такие твари появились. А ты, Стояна, чего так скривилась?
Друидка поймала себя на том, что действительно скорчила недовольную мину.
-Не люблю... медведей...
Кусты раздвинулись, и на поляну вышел лохматый зверь невероятно больших размеров. В нос тут же ударил неприятный запах падали, смешанный отчего-то с тухлой рыбой.
Медведь! Да не простой — шатун.
Зверь поднял свою громадную башку. Злые заплывшие жиром глазки буквально буравили Ладу и Стояну. Медведь некоторое время переминался с ноги на ногу, будто не зная, что ему делать.
-Нихаз его дери! — про себя прошептала Рыся. — Вот этого ещё и не хватало.
Медведь, казалось, споткнулся и тут же кувыркнулся вперёд. Стояна спряталась за мать, а когда в следующий раз выглянула, то на поляне было никакого зверя. Там стоял плотный бородатый человек, одетый в полушубок из медвежьей шкуры.
-Привиделось, что ли? — подумалось малышке.
Лада чуть попятилась назад, закрывая собой дочку.
Появившегося из чащи человека звали Миронег. Этот нелюдимый отщепенец из рядов тёмных друидов имел весьма дурную славу. Недаром его прозвище было Раздорник. Говорили, что пару месяцев назад крепко повздорил со старым Олегом, а потом того нашли в болоте... без головы... Вроде зверь какой-то отгрыз.
-А, Ладушка... А это твоё хадаганское отродье? — грубым голосом проревел Миронег.
Недобрый взгляд из-под косматых бровей буквально прошил Молчановых насквозь.
-Почему он так сказал? — тихо спросила Стояна.
Её так ещё никто и никогда не называл. Действительно, отчего "хадаганское отродье"?
Мать хмурилась, но молчала. Стояна тут же вспомнила, что она ни разу в жизни не обмолвилась об отце. Кто он? Откуда?
Лада судорожно сглотнула. Видно было, как заходили ходуном её скулы. А глаза сверкнули холодной хищной яростью.
-Ага, — продолжал скалиться друид. — Не дурна... Говорю, дочка у тебя не дурна. Даже не смотря на то, что отец её...
-Чего тебе надо, Миронег? — сухо спросила Рыся, пряча Стояну за спину.
Друид осёкся и тут же оскалился, демонстрируя грязно-жёлтые зубы. Точь-в-точь, как у того медведя.
-Куда путь держите? — спросил Миронег.
-К Томице... в Сухой дол.
Лада понимала, что от Раздорника просто так не избавиться. Она судорожно соображала, что же предпринять.
-Далековато, — закряхтел Миронег.
-Ничего, как-нибудь дойдём, — отвечала Рыся.
Зрачки в её кошачьих глазах на какое-то мгновение расширились, и в глазах отразился зеленоватый огонёк.
Раздорник облизал полные губы, и чуть придвинулся.
-А ты после того... Ну, понимаешь? Да? В общем, всё сама да сама?
-И что?
-Сторонятся нас с тобой... Не такие мы, как они.
-Все люди разные. Чего тут удивляться?
-Все, — согласно закивал друид. — Но мы-то с тобой... схожи...
-Это вряд ли.
Взгляд Миронега стал неприятным, колючим. Он снова нервно облизал губы и ещё чуть приблизился.
-Послушай, — примирительным тоном начала мать, — иди-ка своей дорогой. А мы своей...
-Зачем ты так? Знаешь же, что люба мне... Чего сторонишься?
Раздорник рванулся вперёд и сжал Ладу в крепких медвежьих объятьях. Та вскрикнула от неожиданности и попыталась вырваться.
-Не трогай! — пискнула Стояна и кинулась на друида.
-Уйди, хадаганская тварь! — прохрипел тот, пытаясь лягнуть девчонку.
Стояна ловко увернулась и снова кинулась с кулаками. Раздорнику пришлось освободить вторую руку. Замах и девчушка увидела, как к ней стремительно мчится громадная медвежья лапища.
-Не смей! — Лада закрыла глаза, и в тот же миг на Миронега набросился невидимый осиный рой.
Друид дико взревел и стал носиться по поляне, как угорелый. Рыся бухнулась на землю, при этом сильно ударяясь затылком.
-А-а-а! — вопил Миронег, что есть мочи.
Он нанёс хлёсткий удар наотмашь, в результате чего Стояна отлетела в сторону, будто мешок с соломой.
Лада ловко вскочила и бросилась на друида. Совершив невообразимо длинный прыжок, она впилась зубами в его сизый крупный нос. Раздался неприятный хруст разрывающихся хрящей.
-Ах, ты ж сука! — Миронег вновь нанёс хлёсткий удар и Рыся опять свалилась вниз. — Подстилка хадаганская! Да как ты... да ты...
Раздорник пытался вытереть кровь, но тщетно: та густым темным потоком вырывалась из рваной раны, некогда служившей ему носом.
-Не бей маму! — прошептала Стояне, медленно проваливаясь в беспамятство.
Миронег не смотря на рану, живо пришёл в себя, и набросился на Ладу, нанося ей могучие удары ногами. А потом завалился сверху и попытался разорвать платье.
Рыся отчаянно сопротивлялась. Несколько минут она с Раздорником, молча, каталась по траве...
Когда Стояне удалось придти в себя, то прежде она увидела распластавшуюся на земле фигуру матери. Смущало то, что она лежала в какой-то странной противоестественной позе... и смотрела на дочку остекленевшими глазами. Разорванная одежда обнажила нереально белую кожу, на которой виднелись жуткие кровоподтёки и черные пятна грязи.
-Мама, — позвала Стояна, пытаясь встать.
-О! Очнулась...
Откуда-то возникла довольная физиономия Миронега. Он вытер тыльной стороной ладони свои полные губы и оскалился. Обезображенное отсутствием носа лицо, делало друида похожим на измочаленное воронами чучело.
Раздорник выпрямился, демонстративно подвязывая штаны.
-Пойдёшь со мной! — безапелляционно заявил он Стояне.
-Мама! — снова позвала девчушка. Но Лада по-прежнему недвижимо лежала на траве...
Она не дышала.
-Ха! А хороша твоя мамка... сладкая... Недаром хадагацы её приметили.
Друид ухмыльнулся и повернулся спиной.
Разум Стояны мигом наполнился доселе неведомым чувством гнева. Оно заслонило собой все остальные чувства. И вот откуда-то изнутри наружу вырвалось нечто странное... и страшное... Воздух сотрясся от раската грома и в ту же секунду в голову Миронега врезался ослепительный разряд молнии. Тело друида буквально разорвало на части...
11
"Не может не вызывать беспокойство ситуация с гибберлингами... Во-первых, следует отметить, что их народ обладает достаточной силой, чтобы с ним можно было считаться. Канийцы наивно полагают их землячества на Ингосе, Фороксе, и Сиверии, и прочих местах, как некие временные поселения, а Новую Землю, просто... как самый северный форпост Лиги. Но отчего-то предоставляют его самому себе, не оказывая, ни помощи, ни поддержки... И думается, что Исахейм, в свою очередь, считает людей (а в том числе и нас, эльфов), как подобные же форпосты, но на южных и западных границах с Империей... А отсюда и вполне закономерны те требования гибберлингов о "незамедлительной помощи" (если её так можно назвать), которые вам, господин Пьер, передали в Новограде послы Сивые. И о чём вы с удивлением сообщали нам.
Не остался без внимания и тот факт (и мы упорно не хотим замечать его), что гибберлинги почти повсеместно отрицают нашу религию Света. А отсюда и "во-вторых"! То есть: ни эльфы, ни канийцы, не пытаются завоевать даже обычную симпатию гибберлингского населения... Это видно даже в том, как наша Церковь смотрит на них, считая религию гибберлингов варварскими суевериями. И при этом, требуя отстаивать собственные интересы на Святой Земле... в особенности это касается ситуации с Храмом Тенсеса.
Признавать ли нам их "кумиров"... или пытаться установить отношения типа "владычества-подданства" — одни из самых важных задач, который следует решать совместно со всеми сторонами, в том числе с привлечением Церкви Света и паладинов... Уже сейчас требуется незамедлительное устранение существующих проблем, что по всеобщему мнению приведёт не только к укреплению существующей власти Совета... и удержании её в "стольном граде", но и снимет внутренние напряжения в самой Лиге. А те уже достигают своего предела... что может привести к ужасающим последствиям".
Из послания эльфийского Анклава к послу в Новограде Пьеру ди Ардеру
Необычайно длинный зеленобортый двухпалубный красавец кнорр, нос которого увенчивала голова какой-то птицы, плавно приблизился к деревянному причалу. Матросы лихо закрепили концы канатов, не давая возможности своему кораблю даже случайно отойти в сторону. Затем был переброшен широкий трап, и вот вниз неспешно спустился капитан.
Эйвинд крепко обнял гибберлинга, бормоча при этом какие-то приветствия. Тот тоже весьма радушно улыбался и говорил ответные слова.
Была дана команда на выгрузку и матросы в купе с помощниками из форта принялись сносить груз: припасы, оружие, одежду и прочее.
-Как добрались? — поинтересовался Папан-старший.
-Астрал нынче был спокоен...
-Чужих кораблей не наблюдалось?
Капитан, которого, как я позже узнал, звали Барди Окунь, удивлённо поглядел на Эйвинда.
-Слухи ходят всякие, — отвечал тот.
-Н-да... Ничего не встречали. Кстати, мы привезли ещё пять яков, — сообщил капитан.
-Великолепно! — Эйвинд аж засветился от радости. — Как дела в Сккьёрфборхе? Что доброго слышно?
Окунь нехорошо усмехнулся и поглядел отчего-то на меня.
-Это Бор Законник, — торопливо проговорил Папан-старший. — Можешь его не сторониться.
Барди пожал плечами, мол, как хочешь, и вытянул из кармана запечатанное письмо.
-От Фродди Непоседы, — сообщил капитан. — Ознакомься, мой друг.
Эйвинд покрутил в руках письмо и жестом пригласил следовать в его шатёр.
-А я гляжу, работа у вас не сильно спорится, — заметил Окунь, когда мы проходили мимо каменных построек.
-Да вот... К сожалению, как мне и думалось, до осени мы успеем сделать лишь вот эти два здания. Так что будет, где перезимовать. А крепостную стену ещё даже не начинали...
-До осени не так уж и далеко.
-Не тереби душу, Барди! Сам вижу, что медленно выходит... Но за то основательно. Увидишь, что будет, когда закончим. О-го-го!
Капитан улыбнулся и вновь посмотрел на меня. На встречу вышла сестра Эйвинда. Она кивком поздоровалась с Барди, и, обращаясь к брату, проговорила:
-Дозорные докладывают, что каравана до сих пор нет.
-Какого каравана? — спросил капитан.
-Да... что-то поставка лазурита задерживается. Позавчера сову прислали с посланием, что караван уже вышел. Ждали вечером, но... Тут, понимаешь, тролли расшалились. Правда, на северо-западе их пока не видели, но.., — Эйвинд развёл руками. И уже обращаясь к сестре, дал указания выслать разведчиков.
Мы вошли в шатер, и присели вокруг очага.
-Извини, Барди, с погрузкой я тебя немного подвожу. Надеюсь, что сегодня всё же караван прибудет, и ты завтра отправишься в путь. Кстати, у меня будет личная просьба.
-Какая?
-Ты ведь зайдёшь в Тихую Гавань?
-Конечно, а что?
-Господин Бор со своим отрядом желает вернуться в Сккьёрфборх. Не мог бы ты ему в этом помочь?
-О чём речь! Забросим куда надо. А уж потом с лазуритом отправимся на Тенебру.
Папан-старший улыбнулся и вскрыл письмо. Читал он долго. Было видно, что послание Фродди его сильно огорчило. Рассечённое ухо нервно подергивалось, привлекая к себе внимание.
-Что там? — решился я на вопрос.
Вместо того, чтобы ответить мне, Эйвинд уперся своим выпученным глазом в Окуня.
-И много погибло? — сухо спросил он у капитана.
-Точно не скажу...
-Твою... Н-да, Бор! — тут Папан уже уставился на меня. — Не успели вы всё же добраться до Старейшины.
-Что случилось?
-Ваши новости о дикарях — уже вчерашний день. На Корабельный Столб напали!
-Кто?
И Эйвинд протянул мне послание. Признаюсь честно, что по-гибберлингски читал лишь бегло. Но всё я же смог осилить текст этого письма.
Если быть кратким, то его суть сводилась к тому, что шесть дней назад дикари, воспользовавшись порталом, добрались до Острого гребня. Их было около двух тысяч. Жаркий бой произошёл в нескольких верстах от стен Сккьёрфборха.
-Неужто наши дозорные суда не заметили перемещение такого громадного числа арвов? — прорычал Эйвинд.
-Ничего конкретного не скажу, — отвечал Барди. — Знаю только, дикарей погибло около трёх сотен. Они хлынули, будто лавина. А потом этой же ночью беспрепятственно вернулись назад. Все удивлены тем фактом, что арвы умеют пользоваться джунскими порталами...
-Эх! Господин Бор! — досадовал Эйвинд. — Видите, как вышло! Н-да...
Я понимающе кивнул.
-Была ли помощь извне? — поинтересовался Папан.
-Нет... насколько это мне известно. Когда мы уходили из порта, то в городе снова собирался Совет.
Эйвинд досадно шлёпнул себя по колену.
Слухи о событиях на Корабельном Столбе вскоре достигли ушей и остальных гибберлингов. Позабросив свои дела, все они собрались у шатра Папана и стали просить разрешения вернуться.
-Да вы что! — грозно рявкнул Эйвинд, злобно выпучивая свой глаз. — Какого ляда?
-Дикари нападают на наших братьев и сестёр! Что мы забыли на этом острове? Нам войну объявили, а мы...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
