— Обычно я не торгуюсь! — ответил Марвин, — но сегодня — особенный день. На одну раздачу милостыни и подкармливание сирот ушло почти четыреста монет. Карагон остался сегодня в неплохом барыше. А я, к сожалению, с какой-то мелочью. Но ведь еще придется где-то ночевать!

— Это не представляется мне такой уж неразрешимой проблемой, — склонил голову Маттео, — в нашей центральной гостинице на площади немало свободных мест. И за ночлег там платят паладины.

— Чертовски щедро с их стороны, — пробормотал наш герой, — с чего бы это?

— Очень просто. Большинство ночующих там — торговцы. А так как наш город сейчас в тяжелом положении (это я насчет продуктов) то воленс-ноленс, приходится тратить денежки на рекламу. Все окрестные барыги, узнав о халявной ночлежке, собрались сюда. Вы не были еще на торговой площади? Нет? Как жаль. Там нет ни одного свободного места для торговли. Пока лорд Хаген не издал указ об оплате ночлега, торговцев было вполовину меньше. Издалека?

Марвин, убаюканный степенной беседой, дернулся, когда Маттео повторил свой последний вопрос:

— Издалека вы в наши края?

— Я уверен, что вы и про места такие не слышали, — как можно вежливее ответил парень, — я был подмастерьем у Корристо, когда заварилась вся эта петрушка с Барьером. Совсем молодым пацаном меня отдали в монастырь... кажется, полста лет минуло. А когда все поняли, что Барьер — это надолго, то потеряли всякий интерес к обучению учеников. Так я и носился туда-сюда: то за пивом, то за растениями — короче, мальчиком на побегушках был. Потом Барьер рухнул. Я прятался, пока все не разбежались... магов огня еще раньше Гомез всех порешил. И вот, я здесь.

— Любопытно, — перешел на "ты" Маттео, — а каменные горгульи над замком все еще висят? Не видел? Говорят, что им под триста лет...

— Чего? — не понял Марвин, — какие горгульи? Нет там никаких горгулий!

Маттео рассмеялся.

— Все в порядке! Это я лишний раз хотел проверить. Много вас таких, кто про Миненталь баки забивает. Те, кто там парился, по лесам нынче бродят — честным людям жить мешают. А ты — вон какой. Честный, стало быть?

— Кто сейчас честный? — пожал плечами парень, — да разве ж это преступление — быть в Долине Рудников? В списках судьи меня нет, так что я чист перед законом. Чего мне опасаться?

— Тоже верно. Сдается мне, парень, что мы с тобой можем провернуть одно дельце. Сообща. Денег за его я тебе не обещаю, но почет гарантирую. Я краем уха слыхал, что ты ищешь работу?

— Совершенно верно. А что, есть идеи?

— Как без них? Но мне сейчас ученика брать не с руки, а вот при удачной сделке я мог бы замолвить за тебя словечко перед гильдией. Ну, как?

Марвин хмыкнул:

— А никак! Что за дело хоть?

— Дело на сто монет! Мне они нужны — выкупить хотя бы половину товара у паладинов.

— Ах ты, шельмец! — выдохнул парень, — да ведь это — роскошная сумма!

Маттео шикнул на него.

— Тихо! Мне эти бабки нужны не от тебя!

— А от кого?

— От Гритты. Это — племянница Торбена — нашего столяра. Кликуха у него — Деревянный. Так вот, Деревянный даже не знает, что его племяшка набрала в долг у меня тканей на сто монеток! Я уже два месяца жду от нее внятного ответа: либо она отдает мне деньги, либо я ее... хм, но это уже не важно!

— И что, стерва, не хочет спать с тобой? — с издевкой спросил Марвин.

Торговец вытер вспотевший лоб.

— Она замуж хочет. Говорит, что это — грех, без благословления священника. А на кой хрен мне такая жена?

— Ясно. И что я с ней должен сделать?

— Да хоть отваляй ее прямо на моих тканях! — заорал Маттео, — но чтобы эта сука вернула деньги. Смогешь?

Марвин пожал плечами и, не отвечая на вопрос, покинул лавку. Придется возвращаться к Торбену. Где эта Гритта теперь? И как у нее забрать деньги? Бр-р! Одни вопросы. А Торбен уже успел хлебнуть какой-то дряни и теперь храпел, развалившись на своей широкой лавочке. Присмотревшись к его владениям повнимательнее, парень понял, что старик очень беден. Прямо, как церковная крыса после уплаты всех налогов. У него не было даже навеса для работы, как у уважающего себя Харада. Изделия его стояли прямо на мостовой, он только после каждого трудового дня подметал опилки, чтобы не было нареканий от бургомистра.

— Буратину бы себе какую выстругал, е-мае! — проворчал Марвин, пробираясь мимо храпящего Торбена, — подать идею лоху, что ли? Эй! В живых кто остался после цунами?

— Что надо? — спросил визгливый и неприятный женский голос, — если за подаянием, то мы сегодня не подаем!

Из полумрака комнаты показалась пестро одетая, изящная женская фигурка с метлой. Метлу она держала в руке свободно, словно это была не метла, а трость жиголо 19-го века. После того, как из сумерек выглянуло лицо, стало ясно, что чертовка еще и красива. Но, глядя на капризно отвисшую нижнюю губу, посвященный сразу понимал, что счастье не в красоте.

— Я не из гильдии попрошаек! — кивнул головой парень, представляясь, — это вы объявление на сервере знакомств опубликовали? Без вредных привычек и комплексов, молодая вдова с хреновым положением в обществе ищет очередного спонсора...

— Кого? — не поняла Гритта.

— Мужчину с деньгами! — раздельно произнес Марвин.

— Это я! — бросилась к нему женщина, — это как раз мне нужен мужчина с деньгами! Где он?

Парень хмыкнул.

— Он меня послал к вам. Говорит: Марвин (Марвин — это я, будем знакомы), сходи ты к этой мерзавке Гритте и спроси ее: когда она отдаст мне мои сто монет, что заняла прошлым летом? А что Марвин? Марвину тоже бабки нужны. Итак, моя прелесть, где ваш толстый кошелек?

Гритта побледнела и оперлась руками о дверной косяк. Марвин же, полностью усвоив уроки Хильды, подошел и уверенно взял ее за грудь.

— Интересно, — сказал он, — здесь когда-нибудь бывало молоко?

— Что? — спросила Гритта, которой и впрямь поплохело от наглости молодого человека.

— Дэньги давай! — произнес тот с кавказским акцентом, — зарэжу!

— Но у меня нет денег! — воскликнула Гритта, у которой от чрезвычайной мужской близости на щеки начал наворачиваться румянец.

— Тогда неси Маттео свое влагалище! — сурово приказал Марвин, — вчера вышло новое постановление лорда Хагена: "женщина, которая не может расплатиться за свои долги, поступает в услужение к кредитору". Поняла! Это значит, полностью, со всем телом в придачу! Слушай, ну чего ты ломаешься? Тебе ведь самой хочется!

— Это ведь грех! — неуверенно сказала она.

— Нет, ну блин и порядки у вас! А бабки зажимать — не грех! Хочешь, чтобы из-за тебя твоему дядюшке сломали пару костей?

Храпевший на улице Торбен нервно дернулся на лавке и обмочился. Гритта отрицательно помотала головой. На глазах ее блестели слезы. Но Марвин был неумолим.

— Давай, шагом марш — к Маттео. Забомби ему такой минет, чтобы полгода на баб глядеть не хотелось. Знаешь, что самые лучшие шлюхи в "Красном фонаре" за ночь всего полтинник зарабатывают. Причем, тридцать у них тут же забирает Борка. А тебе — сотню денег, да за какую-то не самую длинную в году ночь! Это же совсем другое дело!

Уровень 5.

Вместо медкомиссии.

— А откуда ты про Борку знаешь? — хихикая, спросил Маттео.

Он никак не мог застегнуть гульфик, хотя на улице уже было позднее утро. Гритта не давала ему уснуть половину ночи, решив компенсировать себе отсутствие мужского внимания за все два года траура. Руки у торговца тряслись, как у алкаша, а ввалившиеся глаза дико блуждали.

— Регис рассказал, — поведал Марвин, — ну, как прошла ночь?

Маттео бросил через весь прилавок ему кошелек.

— Здесь пятьдесят золотых! — засмеялся он, — и приглашение на свадьбу. Черт подери! Телка с такими талантами ходила у меня под носом все это время, а я волочился за какими-то дурами из портового района. Спасибо, друг! Согласно нашему договору, я распишу тебя в самом лучшем свете.

— Спасибо, — ответил довольный Марвин, пряча золото за пазуху, — смотри, поаккуратней... здеся и тама.

— Чего? — не понял Маттео.

— Рабочие органы не натри — бывает очень неприятно.

— Уже! — радостно ответил торговец и улыбнулся своим воспоминаниям.

Наш герой хмыкнул и отправился по выложенной тесанным камнем дороге. Не успел он сделать и десятка шагов, как его ухватили чьи-то проворные пальцы.

— Дай монетку! — забубнил придорожный нищий, — всего одну монету, господин — от вас ведь не убудет!

— Но и не прибудет! — философски заметил Марвин.

— Кушать хочу, господин! — заныл попрошайка, — три дня не жравши... без горячей, а так же холодной пищи! Дай монетку, и старый Далдон поведает нечто интересное. Вас, господин, наверняка заинтересуют приличные доспехи?

Марвин повернулся и пристально посмотрел на нищего. Нет, это не переодетый Регис. Это — совершенно незнакомый вонючий бомж.

— Что-то я не догоняю насчет доспеха? — растягивая слова на техасский манер, произнес наш герой, — всего за одну монету? Это значит, что я должен их спереть?

— Не спереть, а взять! — поправил угрюмо попрошайка, — они лежат в одном трудно, но вполне доступном для ловкого человека месте. А вы, господин, ловкач еще тот. Как я посмотрю...

— Я тебе посмотрю! Ладно, выкладывай реквизиты места!

— Монету! — напомнил нищий.

Марвин вздохнул и выдал требуемое. Оборванец обрадовался, упустил скупую мужскую соплю и принялся торопливо нашептывать:

— Могу подсказать, как обнести бывший склад Маттео. Несколько дней назад паладины конфисковали его товар, уж не знаю, почему. Теперь там постоянно торчит охранник, и простому парню вроде меня к складу не подойти. Но ловкому малому вроде вас, сударь, это не составит особого труда. Извольте взглянуть вот на эту стену. Если вы заберетесь на нее, а затем сможете очутиться на крыше дома Маттео, то можно считать, что шмотки у вас в кармане. Стоящий на страже охранник немного туговат на ухо — ему когда-то дали по башке в трактире сковородкой. Теперь у него погоняло — Сковорода.

— Понял, — Марвин пытливо посмотрел на попрошайку, — а где гарантии, что пока я буду хозяйничать на складе, ты не настучишь лорду Андре? Насколько я помню, за это можно получить сто монет — целое состояние для такого мусчины...

— Эх, сударь! — вздохнул нищий, — да меня не пустят на порог казарм... было дело. Но если бы вы мне дали еще пару монет, я, пожалуй бы, зашел в портовый трактир — пропустить бокальчик-другой пивка. От той бесплатной дряни, что раздают у лобного места, у нормального человека (я тоже был когда-то нормальным человеком, сударь!) неделю не проходит изжога.

Наш герой посмотрел на нищего, подумал, вздохнул и полез в кошель. Подождав, пока благодарный нищий скроется по дороге, ведущей вниз — к портовому району, он подбежал к стене и одним движением забрался наверх. Затем он прошел несколько метров по сильно обветшалой верхней части брандмауэра и приблизился к тому месту, где расстояние до крыши дома Маттео было минимальным — всего метра два. Вспомнив всех богов по-имени и отчеству, Марвин прыгнул...

В следующую минуту он лежал на земле, потирая отбитый зад, и со сдавленным стоном поминал богов по-матушке, а так же обзывал всякими старого Далдона — нищего, который так ненавязчиво посоветовал ему заглянуть на реквизированный склад. Когда с крыши сорвалась одна из черепиц и едва не разбила ему голову, Марвин с проклятиями отполз в безопасное место и словно незадачливый верхолаз принялся осмысливать собственные ошибки. Он не учел того факта, что черепица окажется скользкой и весьма неровно уложенной. Если постараться прыгнуть подальше, то есть шанс зацепиться за верхние ряды пальцами...

На следующий раз он отбил себе бока. В ход пошли выражения гораздо жестче и продуманней. Кто знает, в какие лингвистические дебри забрался бы наш герой, если бы ему наконец не посчастливилось. Ухватившись левой рукой за ржавый штырь ливневки, он вскарабкался по покрытой мхом черепице и устало перевел дух. Часть дела сделана. Остается лишь мелочевка: спустится с крыши, исхитрившись не сломать себе шею... или сломать ее быстро — чтобы не мучиться долго; незаметно прокрасться к сундукам и обчистить их; и после уйти незамеченным. Особенно сыплются агенты на последнем участке — то ли расслабляются, то ли перенапрягаются.

Преподаватель искусства нидзюцу сморщил бы такую рожу при виде потуг Марвина, что сбежалось бы смотреть все Киото. Но нашему герою ничего не оставалось делать, как обучаться нелегкому искусству верхолаза на ходу. Осторожно балансируя на краю крыши, он спрыгнул на основную стену, отделяющую Хоринис от прочего безумного мира. Убедившись, что охранник тупо стоит на часах задницей к нему, Марвин осторожно спустился со стены на стоящие ящики, затем спрыгнул с ящиков на землю и аккуратно подошел к двум огромным сундукам. "Вот растяпы!" — подумал он, — "сундуки даже не заперты! Сейчас посмотрим, какого рода всячиной торгует красавчик Маттео!" В первом сундуке обнаружился ворох всяческой одежды: купеческой, мастеровых, даже парадно-выходной щегольской костюмчик имелся. Доспехами тут и не пахло.

Зато при осмотре второго сундука в нос Марвину шибанул резкий запах дубленой кожи. Новенькая броня из кожи глорха лежала сверху, а под нею обнаружились кое-какие припасы: большой кинжал, дюжину палок свежекопченой колбасы, половина круга острого сыра и несколько яблок. По всей вероятности, Маттео планировал вскорости куда-то мотануть. Куда? На этот вопрос Марвин ответить был не готов. Пока.

Содержимое двух сундуков без труда уместилось в его вещмешке, но остро заявила о себе проблема выхода. Того самого последнего участка, о котором мы изволили упомянуть выше. Ну очень уж не хотелось парню скакать обратно по крышам, аки мартовскому коту. Немного поразмыслив, он достал из рюкзака одежку щеголя и принялся переодеваться. Сейчас будет сюрприз!

Угрюмый небритый Сковорода стоял на часах погруженный в радостные грезы. Через каких-нибудь пару часов его сменит Дэн, а ему можно будет наведаться на лобное место и всласть попить пивка на пару с Рагнаром. Пусть и вкус у напитка не самый лучший, но халява есть халява. А затем... а затем можно будет закатиться в "Красный фонарь" и слегка пощупать Ваню... Ваней звали смуглокожую девочку Борки.

— Эй! Солдат! Очнись! — резкий начальственный голос вывел ополченца из задумчивости. Перед ним стоял разодетый в пух и прах франт из верхнего квартала и ковырял в зубах зубочисткой.

— Служивый! — повторил Марвин, — я кажется немного напутал. Это ведь склад Маттео?

— Да, уважаемый! — кивнул охранник, — это бывший склад торговца Маттео. Но, по приказу господина Лотара паладины конфисковали весь товар и установили круглосуточную стражу. Никому не разрешается даже приближаться к нему. Так что я дико извиняюсь, но лучше бы вам отойти.

Марвин засунул руки за пояс и с умным видом покачался на носках и каблуках.

— Ладно! Неприятности мне не нужны самому. А где можно найти господина Лотара Маттеуса... блин, Маттео?