Кто ты?

Он сидел на невысоком деревянном заборчике. Мой старый друг. Повзрослевший. Как две капли воды похожий на Игрека. Здесь тоже была ночь, или поздний вечер. С одной стороны перед нами раскинулось поле. С другой — желтыми теплыми огнями светилась деревенька. Такая, как в исторических фильмах показывают. Крошечные одноэтажные домики, стелящиеся по земле. Покатые крыши. Цветы, растущие у крыльца.

На мне была желтая летняя майка и шорты в цветочек.

— Здесь тепло, — сказала я, забираясь на забор и садясь возле Игрека. — Я хотела тебя встретить. Но представляла не это место... Откуда оно?

— Не знаю. Это же твой сон.

Я вдохнула воздух полной грудью. Какая дивная смесь запахов. Прикрыла глаза, прислушалась...

— Что это за звук?

— Цикады. Насекомые такие.

— А запах?

— Хм... скошенная трава, цветы, теплая земля, немного навоза. Обычный сельский летний запах.

Я снова принюхалась. Воздух пьянил своими ароматами.

— В небоскребах нет цикад. И скошенной травы нет. Ладно, цикад могла в записи слышать. Но запах... Откуда я его знаю?

— Наверное, вытащила из моей памяти, — ответил Гарро.

Затем повернулся ко мне. Нахмурился.

— Вообще-то я тебя ругать собирался! Ты куда пропала тогда? Я ждал тебя! Долго ждал! Ты обещала, что никогда меня не бросишь. Я столько лет тебя искал! Бессовестная. Почему ты перестала приходить?

Я смотрела на парня, чувствуя как глаза наполняются слезами. Сначала тихо всхлипнула, затем громче. Затем отпустила руки, чтобы потереть глаза и чуть не свалилась с заборчика. Игрек спрыгнул, поддержал меня и усадил в траву. Сам сел рядом.

— Э-э-э, ты чего? Обиделась? Ладно, я не буду больше тебя ругать. Не плачь. Эй, да хватит уже. Я же сказал, что ругать больше не буду!

Я разрыдалась еще громче. Подтянула к себе колени, уронила голову, обняла саму себя руками. Это сон, это просто сон. Лучше я поплачу здесь, чтобы не пугать бабушку там.

Плакала я долго. Растерянный Гарро то гладил меня по спине, то пытался заглядывать в глаза, то неуклюже утешал. В конце концов просто сел рядом, обнял, позволив уткнуться ему в плечо. Наконец, рыдания сменились судорожными всхлипами. Я попыталась извиниться, но горло сдавливало, говорить не получалось. Я затихла и просто сидела рядом с парнем.

Дыхание восстановилось. Я начала говорить. О том, что я не такая как другие. Что я схожу с ума. Что мне чудятся голоса. Рассказала про отель. Про Игрека. Рассказала, почему перестала приходить в нему во сне. Потому что стала старше и поняла, что выдуманные друзья — это ненормально. Но сегодня... сегодня так сильно хотелось с кем-нибудь поговорить...

— Ты не сходишь с ума, — произнес Гарро, выслушав. — Поверь мне.

— Ну да, — кисло хмыкнула я. — Если ты моя фантазия, то будешь говорить то, что я хочу услышать.

Я отодвинулась и посмотрела на парня. Вспомнила Игрека из игры — одно лицо. Абсолютно одно лицо. Тоже ничего странного. Это ведь мой сон. Блеснула в ухе сережка...

— Я не могу сейчас объяснить. Мне нельзя. Просто поверь, ты не сходишь с ума.

Я слабо улыбнулась и снова подвинулась к Гарро. Он был теплым и сильным. Как Игрек. Возле него было спокойно и уютно. Он обнял меня одной рукой. Так мы и сидели молча.

— Пообещай, что больше не исчезнешь, — сказал он на прощание. — Пообещай, что будешь возвращаться. Хотя бы иногда. Хотя бы тогда, когда тебе нужно будет с кем-нибудь поговорить. Ладно?

МЕЖДУГЛАВИЕ

— Привет, Вайя. Она спрашивала сегодня про тебя. Про тебя, про своего отца...

Пожилая женщина сидела на кровати в своей спальне. Над брошенным рядом планшетом зависло трехмерное изображение молодой женщины с каштановыми волосами.

— Вайя, а может ты вернешься? Или заберешь Шаю к себе? С девочкой что-то происходит. Я вижу ее беспокойство, но не знаю, чем помочь... А ты все-таки ее мать.

Вайя Туманова тяжело вздохнула, качнула головой.

— Я тоже не знаю, чем помочь ей. Я не понимаю ее. Вот если бы Макс ее тогда забрал, то возможно... — женщина запнулась. Помолчала некоторое время. — Но я понятия не имею, где он сейчас.

— Тогда, может, ты знаешь его друзей или коллег? Пусть помогут его найти.

— Друзья, коллеги... Я часто встречалась с ними, потому что они приходили в наш дом, но у меня никогда не было их контактов.

Бабушка прикусила губу. Глаза повлажнели. Шаю было жаль.

— Все равно ты ее мать. Она тебя любит. Ждет. Ей нужна твоя поддержка!..

— Мам! — выкрикнула вдруг Вайя, перебивая. — Прости. Я не могу!

Молодая женщина запнулась, неловко отвела глаза, снова вздохнула.

— Скажи мне... Шая... она ведь все еще... рисует?

— Да, рисует.

— Прости мам. Я просто не хочу всего этого снова. Я... не могу. Я люблю Шаю, я желаю ей добра. Но я... боюсь ее. Я боюсь собственной дочери. Ее рисунков. Мам, ты помнишь, как умер папа? Ты знаешь, что Шая когда-то нарисовала его похороны? Я не показывала тебе. Я ее отругала. А через два дня он умер!

— Я знаю, что Шая особенная, но она не виновата... — успокаивающе начала бабушка.

— Да! Я понимаю, что она не виновата! И все равно я боюсь ее. И проблем боюсь. Боюсь, что она вырастет и ее заберут работать туда же, где работал Макс. Боюсь, что мне снова придется сутками не спать, переживая. Только в этот раз не за мужа, а за нее. Я не хочу привязываться, не хочу бояться. Мне так проще. Не проси меня больше. Прости.

Изображение молодой женщины мигнуло несколько раз и погасло. Бабушка уголком покрывала вытерла глаза. Помассировала занывшую грудь. Пошла в кухню. Там в шкафчике лежали лекарства. Сердце уже не то, что в молодости. И что будет с Шаей, если ее не станет?.. Нет-нет, не стоит об этом думать. Бабушка достала из пузырька пару таблеток, положила в рот, запила водой. Села в кресло. Сердце потихоньку отпускало.

!!! Всем привет! Я очень долго писала в стол и ничего не выкладывала. Не знаю, остались ли у меня хоть какие-то читатели. Буду рада, если кто-то есть. Напишите мне коротенький коммент, если вы здесь. Мне будет приятно :)