Ходок 3

— Так вот... слышал я, что кукольники умеют видеть Истинный Облик даже под камнем слез... — сказав это, волшебник замолчал с очень сконфуженным видом.

И как тут было не смутиться, — в устах маргеландского мага такое заявление было одно и тоже, как если бы земной физик заявил, что, например... постоянная Планка не постоянна... или материальное тело может двигаться быстрее скорости света. Однако Шэф отнесся к заявлению Эсмаила более чем серьезно:

— Хорошо, а за каким хреном жабам помогать Гроссмейстеру?!

— Вот то-то и оно... сам понимаешь... доказательств нет и быть не может, но... некоторое время назад появились слухи, что у жаб и ш'Эссара появились какие-то общие дела...

— Вот оно чё Михалыч... — задумчиво пробормотал Шэф, чем еще раз подтвердил старую истину, что дурной пример заразителен и что даже такие сильные и не подверженные чужому влиянию личности как главком, склонны перенимать всякие дурацкие словечки и выражения если слышат их постоянно. Волшебник на странную идиому внимание обратил, но отклоняться от линии разговора для выяснения не стал, — видимо тема давно наболела, а поделиться особо было не с кем, если вообще было с кем...

— Странно другое — что они вообще рискнули с тобой связываться, если знали...

— Забыли, — ухмыльнулся Шэф.

— Или как обычно подвела самонадеянность... как они выглядели?

— Как обычно — противно, — пожал плечами Шэф, — один вообще — вылитая черепаха, а два других — просто козлы.

— Черепаха... черепаха! — так это же полевая тройка самого Кар-танга!

— Что за хрен? — лениво поинтересовался Шэф, подливая себе ликер.

— Командир Внешнего Круга Охраны Храма — им детей пугают!

— Пугали, — меланхолично отозвался Шэф.

— Да-а... я понимаю, что у тебя врагов, как блох на портовой крысе, но теперь к ним добавился еще и Храм Морских Богов.

— Ну-у... за разрушение храма! — в стиле генерала из "Особенностей национальной охоты" отозвался Шэф и не чокаясь выпил.

За столом воцарилось молчание, которое прервал бесшумно появившийся слуга:

— Больной очнулся и требует одежду!

— Глава

— Шэф... а ведь я тебя сдал... — принятый на грудь местный продукт двойной перегонки наконец-то подействовал, и Дениса прорвало. Он долго крепился, казалось двери склепа, похоронившего эти слова в глубине души никогда не распахнутся и не дадут им вырваться наружу — ан нет! — наш традиционный метод осечек не дает — стакан беленькой (или ее высокоградусного аналога) внутрь без закуси, — и пожалуйста, духовные оковы рушатся и правда-матка рвется наружу. Хотя, надо честно признать, что пьяным, когда бесшабашная удаль захватывает власть над человеком, заставляя его совершать поступки, от которых протрезвев, он хватается за голову, Денис не был. Не было этого прекрасного состояния в котором совершается большинство хулиганств и проказ, и говорится большинство слов, которые в ином случае никогда не были бы сказаны. Выдавив из себя эту короткую фразу, Денис почувствовал, что он омерзительно трезв, а сознание кристально ясно. Он бросил хмурый взгляд в окно, в котором из-за сгустившихся сумерек ни черта не было видно и принялся с угрюмым видом отрезать копченое мясо от громадного шмата, лежащего на блюде посреди богато накрытого стола.

Компаньоны сидели за массивным обеденным столом гостиницы "Веселый паломник", где остановились по прибытии в Дарлан. Гостиница находилась неподалеку от центра города, была достаточно респектабельной и уютной, ну и, соответственно, не сильно дешевой, но так как финансовых проблем у разведывательно-диверсионной группы, возглавляемой верховным главнокомандующим, не было, то вопрос стоимости проживания, эту самую группу, и не волновал. Видя, что любимый руководитель никак не реагирует на его слова, Денис повторил:

— Шэф, я тебя предал... и себя тоже... — добавил он после некоторой паузы. — Я рассказал этому... этой... черепахе... все что знал. И про тебя и про себя. — Он замолчал, а главком продолжил кушать как ни в чем не бывало. — Ну, чего ты молчишь!? — не выдержал Денис. — Скажи хоть что-нибудь!

— А что я должен сказать? — невозмутимо поинтересовался командор. — Чего бы ты хотел от меня услышать?

— Ну-у... — Денис замялся.

— В том-то все и дело, что говорить-то нечего, — хвалить тебя? — сам понимаешь — не за что... предъявлять тебе какие-то претензии... а какие? — ты никакой присяги не давал, никаких обязательств по неразглашению не подписывал...

— Шэф, ну чего ты... мы же не в суде... ты сам прекрасно все понимаешь...

— А что я должен понимать? — пожал плечами верховный главнокомандующий, — в условиях обстоятельств непреодолимой силы, мягко говоря — форс-мажора, а проще выражаясь — под пыткой, ты выдал известные тебе сведения. Болевое воздействие превысило твой порог терпимости, и ты заговорил. — Главком сделал глоток красного вина из красивого хрустального бокала, и даже прикрыл глаза, деля вид, что наслаждается букетом, а может и правда наслаждался — иди знай... — Любой заговорит, когда превышен порог, — продолжил он, — если раньше не умрет, конечно. Умереть он тебе не позволял, — работал вполне профессионально. Какие к тебе претензии? Так можно и меня назначить виноватым: мол, зачем позволил мальчику гулять одному? — вот его и обидели плохие дяди! — Шэф ухмыльнулся, а Денис уже начал жалеть что вообще заговорил: "Но дело сделано, — угрюмо подумал он, — поздно пить боржоми... будем пить мартини!"

— Ну, хорошо... а скажи пожалуйста: что бы ты сделал на моем месте?

— А я бы никогда не очутился на твоем месте.

Денис изумленно вытаращил глаза:

— Как это? Любой бы мог... — но Шэф перебил его, не дав договорить:

— Кастанеду читал?

— Читал... — буркнул сбитый с толку Денис, — и чё?

— Ничё... — передразнил его мудрый руководитель, — там Карлос тоже достает дона Хуана: а если ты пойдешь по улице и тебе на голову свалится кирпич? — Что тогда?

— Не помню... ну и что тогда?

— А Хуан ему резонно отвечает: а зачем я пойду по той улице, где мне на голову свалится кирпич? — Я пойду по другой улице.

За столом снова воцарилось мрачное молчание, которое опять прервал Денис:

— Значит у тебя ко мне никаких претензий нет?

— Нет. — Шэф усмехнулся. — Претензий нет... Помнишь, ты обижался, что я тебе ничего лишнего не рассказываю?

— Помню...

— Меньше знаешь — меньше разболтаешь. Убедился?

— Да... — Денис скривился, будто раскусил перчинку. — Значит у тебя претензий нет... чего ж мне так хреново-то?..

— Ну-у... может к тебе есть претензии еще у кое-кого...

— У кого бы это? — изумился Денис, — кроме как от тебя, ни от кого быть не может!

— Уверен?

— Конечно!

— А если подумать...

Денис задумался, или сделал вид, что задумался, но ненадолго, — видимо ответ на этот каверзный вопрос он знал... и давно.

— Если только от самого себя...

— Я всегда говорил, что ты умнее, чем кажешься с первого взгляда! — Шэф привычно ухмыльнулся и ободряюще хлопнул Дениса по плечу.

— Так, вроде нет... какие претензии... больно было... сильно...

— Да нет, — Шэф досадливо махнул рукой, — дело не в "предательстве" — ты сам прекрасно понимаешь, что никого не предавал. Тут дело в другом.

— В чем? Объясни пожалуйста, если знаешь.

— Хочешь использовать начальство в качестве психоаналитика?

— Хочу.

— Хорошо... но тогда — без обид. Я все объясню по-простому, как сам понимаю.

— Договорились, — без обид.

— Ладно... После того как ты остался в Ордене один, тебя стали немножко прессовать и твоя самооценка пошла резко вниз. Согласен?

— Да. — После секундной заминки отозвался Денис.

— И достигла минимума перед дракой с Настаром. — Шэф вопросительно взглянул ему в глаза.

— Да.

— Это была сильно заниженная самооценка.

— Да.

... похоже на цыганскую магию... отвечаешь "да" на три вопроса...

... а потом соглашаешься со всей пургой, что гадалка несет...

— Потом, после драки, когда ты немного пообтесался в Ордене, самооценка поползла вверх.

— Да.

... меня с успехом заменил бы попугай... или автоответчик...

— И вот только что, после дуэли с а'Ртанзаком, достигла своего максимума.

— Ну-у... наверное... — Денису стоило значительных усилий свернуть с привычной колеи и не ответить стереотипным "Да", но он сделал это! А Шэф, между тем, продолжил сеанс психоанализа:

— Это была сильно завышенная самооценка.

— Согласен, — грустно усмехнулся Денис. — Я решил, что круче меня только вареные яйца...

— Вот видишь, как ты ошибся солдатик! — развеселился мудрый руководитель, припомнив Швейка. — Теперь же, после всего этого, — Шэф брезгливо пошевелил пальцами, — ты пришел к более-менее объективной самооценке. — Он привычно ухмыльнулся. — А расставание с эйфорией безболезненным, знаешь ли, не бывает...

— Я теперь реалист, — хмуро отозвался Денис, — изучаю автомат Калашникова.

— Точно! — обрадовался мудрый руководитель. — Будем считать, что английский и китайский ты уже изучил.

— Ну-у... типа, — да... — Денис замолчал, меланхолично уставившись в темное окно, но скорбь его продолжалась недолго. Через некоторое время, ему в голову пришла одна идея, источниками которой послужили как психоаналитические откровения верховного главнокомандующего, так и техническое образование самого Дениса. Мыслью этой он тут же не преминул поделиться с руководством: — Шэф! Знаешь на что это похоже?

— На что?

— На затухающие автоколебания! — Сначала минимум нижней полуволны, потом максимум верхней, потом все повторяется с меньшей амплитудой, а в итоге приходит в нуль!.. Только я обошелся всего двумя полуволнами... — повеселев отметил Денис, — сразу же ушел в нуль... в смысле — в реализм...

— Похоже... — согласился мудрый руководитель.

Внезапно напомнили о себе "Поцелуи Пчелы". Их пробуждение не было огненным и яростным, как недавно, когда Денису настучали по голове жрецы, и напоминало скорее щекотку, но и такое их поведение свидетельствовало о нездоровом интересе, проявленном к Денису, кем-то из присутствующих в зале. Он незаметно, не поворачивая головы, начал сканировать полупустое помещение, и завершив осмотр, пришел к выводу, что подмышки могут указывать только на невысокого, полного, хорошо одетого господина, расположившегося за два столика от них. Господин демонстративно не обращал на компаньонов никакого внимания и был занят только своим ужином и моложавой спутницей, которая, в отличие от него, бросала направо и налево кокетливые взгляды.

Чтобы не вспугнуть шпиона, Денис безмолвно уставился на любимого руководителя, а когда тот поднял на него вопросительный взгляд, молча скосил глаза в сторону толстяка. Шэф понятливо усмехнулся и прикрыл глаза, показывая что сигнал принят, но можно не волноваться: компетентные органы в курсе, — все под контролем!

— Еще что-нибудь будешь заказывать? — негромко поинтересовался мудрый руководитель.

— Нет, — и так живот как барабан.

— Тогда пошли спать, — еще тише продолжил верховный главнокомандующий, — завтра встаем на рассвете — нас ждет тяжелый день. — Произнеся эту сакраментальную фразу, Шэф настороженно оглянулся — как провинциальный актер, играющий иностранного шпиона.

* * *

*

— Поднимайся и натягивай шкиру, — негромко сказал Шэф.

Спросонок Денис не очень понял чего от него хочет верховный главнокомандующий, но кое-какие рефлексы, за время стажировки в Ордене Пчелы, в него были вбиты достаточно прочно, поэтому он сначала молча вскочил, а пока поднимался, сообразил чего от него хотят и приступил к выполнению. Этим он разительно, и надо честно признать, в лучшую сторону, отличался от разного рода дамочек в американских, да пожалуй что и не только, фильмах, которые в критической ситуации вместо того, чтобы четко и однозначно выполнять что им сказано, долго мурыжат главного героя разного рода дурацкими вопросами, — видимо для того чтобы складывающаяся опасная ситуация стала необратимой и выпутаться из нее простыми средствами было бы уже невозможно. Но в кино, скорее всего, без этого не обойтись — иначе бы и фильма не было, хотя значительную часть мужского населения такое поведение, мягко говоря раздражает, а если говорить начистоту — бесит. Хуже другое, — множество дурочек перенимают такую модель поведения и ведут себя так в реальной жизни, где хэппи-энд встречается значительно реже, скажем так — в одном случае на миллион, в отличие от экранной, в особенности американской и индийской, где счастливый конец пристроен в конце каждой ленты.

— Что случилось? — поинтересовался Денис, когда указание верховного главнокомандующего было выполнено и осталось только ткнуть пальцем в подмышку для активации суперброни.

— Сейчас придут нас убивать.

Выслушав эту, в высшей степени неординарную информацию, Денис, к некоторому своему удивлению понял, что никаких эмоций не испытывает. Он не был испуган, не был удивлен, в его кровь не хлынул адреналин, он был спокоен, но было в его спокойствии что-то странное, напоминающее спокойствие геймера, выходящего на "смертный бой", но прекрасно понимающего, что чудовище с экрана все равно ничего ему сделать не может, геймера который только что сохранился и у которого в запасе, как у кошки, девять жизней.

Почти наверняка это было связано с ощущением неуязвимости, даруемой шкирой, прохладно облегавшей его, еще немного сонное тело, но не исключено, что на Дениса так подействовали последние события: дуэль, плен, допрос... — жизнь а ля Сирано: "... кидают в грязь, или подбрасывают к звездам!" — правда в немного удлиненной и слегка модифицированной последовательности: грязь-звезды-асфальт! Можно допустить, что под влиянием какого-то из этих факторов его точка сборки из обычного положения сдвинулась в какое-то новое, в котором перед лицом смертельной опасности единственная возникающая эмоция — ледяное спокойствие. Короче говоря, ощущалась им какая-то нереальность происходящего, словно дело происходило во сне и реального риска для жизни не существовало.

— Кто? — все так же равнодушно поинтересовался Денис.

— Один маг точно есть... и еще так... по мелочи. — Шэф на секунду замер, словно прислушиваясь к чему-то неслышимому Денисом, а затем продолжил инструктаж. — Магом занимаюсь я. Твоя задача, чтобы никто не ушел. Надевай дыроколы и будь готов.

— Всегда готов! — припомнил вдруг Денис свое недолгое пионерское детство, и хотел было отдать Шэфу пионерский же салют, память о котором вынырнула откуда-то из полуразрушенных подвалов его памяти, но передумал, — в воздухе начала разливаться какая-то смутная тревога, разрушающая состояние сонной отрешенности, владевшее им после пробуждения. Что-то назревало...

"Чой-тось я больно спокоен, не к добру это... — промелькнула здравая мысль. В институтские годы у Дениса было четкое предзнаменование, ни разу его не обманувшее: есть перед экзаменом мандраж — экзамен будет сдан; нет — не будет... — А может я просто очень смелым стал..." — продолжил размышлять Денис, в то время как его руки, совершенно автоматически и независимо от сознания, одевали и прилаживали дыроколы.