| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
У многих я видел на теле рубцы и, объясняясь знаками, спросил, отчего у них шрамы. Они таким же образом мне ответили, что вынуждены обороняться, так как сюда часто приходят войска с лежащих рядом островов. Я думал и считаю, так и сейчас, что те люди приходили с материка, чтобы взять пленников. Туземцы, наверное, очень хорошие и сметливые слуги с покладистым характером. Они легко понимали и повторяли все, что им говорили. Я полагаю, что они станут хорошими христианами, так как мне показалось, что у них нет никакой религии. Если всемогущий бог дозволит, я захвачу в Испании для ваших высочеств шесть человек, чтобы они научились нашему языку".
Христофор Колумб думал, что находится в Индии, поэтому он назвал туземцев "индейцами". Это слово он впервые употребил 17 октября и тем самым еще раз подтвердил грандиозное заблуждение, правообладателем и жертвой которого стал.
Окончательное доказательство тому, что они стоят у порога Сипанго и Китая, Колумб видит в оригинальных украшениях местных жителей:
"Золотые палочки, которые они носят в носу, видимо, из золота, которое находят здесь, но я не буду его искать, чтобы не терять времени, ведь я убежден, что скоро причалю к берегу Сипанго".
Золото — единственный критерий успеха. Испанцы прибыли сюда в первую очередь на поиски желтого металла, а не для географических открытий.
Записи следующего дня в "Корабельном дневнике" касаются дальнейших знакомств:
"Они приплыли в узких каноэ — лодках, сделанных из цельного куска дерева и идеально подходящих для здешней местности. Несколько каноэ доставили от 40 до 50 человек... Они гребли веслами, похожими на лопаты пекаря".
Продолжается товарный обмен. Туземцы отдают все, что у них есть, за самую малость, которую им предлагают, даже за разбитые предметы и осколки стекла. Конечно, наибольшая интерес вызывают замеченные тут и там золотые украшения, но Адмирал уже гневно кричит: "Золото принадлежит короне". Причем он считает не слишком умным выдавать заветную цель своей миссии, прежде чем они достигнут местностей, которые могут принести значительно больший доход.
По жестикуляции туземцев, поневоле оказавшихся в роли хозяев, он понял, что на юго-западе находятся земли, богатые золотом и драгоценными камнями. 14 октября Колумб принимает решение обследовать еще не изведанный север острова, а потом плыть дальше. Испанцы на шлюпках следуют вдоль берега, "многочисленные жители которого бегут за ними, громко крича и вознося хвалу небу". Для подобного ликования у них не было никакого основания. События после полудня подтверждают это — Адмирал похищает семерых туземцев. Он хочет их использовать здесь как переводчиков, а по возвращении — как живые достопримечательности. Похищение не составило труда: "Если ваши высочества отдадут приказ переправить всех жителей острова в Кастилию или содержать их на собственном острове рабами, не будет ничего проще. 50 человек могли бы держать всех их в повиновении, и с ними можно было бы делать все, что угодно".
Во всех наблюдениях Колумб проявляет практическую сметку. Он обнаруживает естественную гавань, в "которой найдут пристанище все корабли христианского мира", исследует северное побережье острова, чтобы найти место для крепости. Потом, в тот же день, корабли снялись с якоря и взяли курс на юго-запад.
Чуть отойдя от острова, моряки заметили, что вокруг непосредственно из моря поднимаются коралловые рифы, подобные лезвию бритвы. Ночью легли в дрейф. Океан вокруг был наполнен каким-то таинственным сиянием. Из воды выскакивали гигантские скаты и с грохотом падали назад. Рыбы, спасающиеся от алчных преследователей, бороздили серебрящуюся поверхность моря. Одинокие морские птицы возникали в свете луны словно кочующие призраки, их душераздирающие крики нарушали ночную тишину.
Утром взору испанцев открылись новые острова, очень похожие на Сан-Сальвадор. Ближайший, названный Адмиралом Санта-Мария-де-ла-Консепсьон (его нынешнее название значительи прозаичнее — Рум-Кей), обходили до самого вечера.
Тогда Колумб сформулировал свои воззрения, которые мы сегодня назвали бы пренебрежением к правам народов:
"На заходе солнца я подошел к предгорьям острова и отдал якорь, чтобы узнать насчет золота. Туземцы Сан-Сальвадора сообщили мне, что местное население носит на руках и ногах массивные золотые кольца, и, хотя, по моему мнению, они все выдумали для того, чтобы мы поскорее убрались, я не хотел пропускать ни один остров и вступал во владение каждым, несмотря на то что это по существу не меняло дела, так как, если я вступил во владение одним, значит, и всеми остальными".
Жители Рум-Кея принадлежали к тому же племени, что и сансальвадорцы. Они позволили пришельцам беспрепятственно передвигаться по острову, подарили им много фруктов, но золотых украшений, достойных внимания, ни у кого не было. Они также помогли пленникам бежать. Ночью исчез один индеец из увезенных с Сан-Сальвадора, на следующий день другой прыгнул в проплывающее мимо каноэ — и был таков. Взамен матросы, посланные в погоню, привели Колумбу человека, которого поймали около флагманского корабля. Адмирал подарил ему красный колпак, на руку надел браслет из зеленых стекляшек, а уши украсил двумя медными колокольчиками. Однако не надо думать, что Колумб переменил свое отношение к индейцам и стал бескорыстным человеколюбцем:
"Мое намерение, которого я хотел достичь и достиг тем, что отпустил и одарил этого человека, было привлечь к нам большее внимание и избежать будущей враждебности к экспедициям, которые ваши высочества захотят послать сюда. Между тем то, что я дал этому человеку, не стоило и четырех мараведи".
Когда до полудня покинули Санта-Марию-де-ла-Консепсьон и вскоре встретили каноэ с одиноким гребцом, потерю сразу же восстановили.
На следующий день 16 октября, во вторник, следует высадка на остров Фернандина, сегодняшний Лонг-Айленд. Колумб остается там до 19 октября. Араваки опять оказывают их первооткрывателям дружеский прием, приносят фрукты, рыбу, хлопок, помогают наполнить водой тяжелые бочки. Испанцы расплачиваются стеклянными бусами, сладким сиропом — особым лакомством для индейцев. Ведь распространенный сейчас повсюду в Вест-Индии сахарный тростник попал туда только со следующей экспедицией Колумба. Фернандину исследуют постепенно. Очевидно, что жители здесь стоят на более высокой ступени развития, чем на ранее посещавшихся островах. Некоторые носят вязанные из хлопковых нитей накидки. Их хижины — прочные, удобные строения с куполообразной вытяжкой для дыма. Внутри, где было "просто, но очень чисто", моряки увидели "висячие кровати, которые выглядели как сети из хлопка". Это были "hamacas" — гамаки, сразу же заимствованные испанцами и встречающиеся еще сегодня на военных кораблях. Здесь же увидели первых домашних животных — "немых собак". На самом деле они, конечно, не немые, хотя и не могли лаять, как европейские. Индейцы содержали их для того, чтобы хоть как-то обогатить мясными блюдами свой по-спартански бедный стол. Последние представители этих со временем одичавших животных были истреблены в прошлом столетии.
Читателя "Корабельного дневника" Христофора Колумба все время трогает важное в смысле историко-географическом, редкое и нетипичное для представителей его поколения восприятие природы. Колумб обладал даром прекрасного наблюдателя-натуралиста. Возможно, его глубокая религиозность способствовала развитию этого дарования. Она заставляла относиться ко всем созданиям господним с благоговением и восторгом, а его перо вдохновляла подчас к поистине поэтическим описаниям, Однако он проявляет себя всегда как дитя своего времени, когда речь заходит об употреблении божеских творений, в том числе человека, к своей выгоде.
К примеру, об острове Изабелла, которого достигли 19 октября, он пишет:
"Предыдущие земли нам показались прекрасными, зелеными и плодородными, но эта превзошла все великолепными густыми лесами. Здесь тоже есть несколько больших лагун, вокруг которых деревья растут особенно буйно, и листва их ярко-ярко-зеленая, а трава такая, как бывает в Андалузии лишь в апреле. Пение птиц услаждает слух так, что отсюда ни за что не хочется уходить. Птицы так разнообразны и так не похожи на наших, что наблюдать их — истинное наслаждение. Деревья здесь тысячи различных видов с самыми разнообразными плодами, наполняющими воздух сладостным ароматом".
Еще на Фернандине Колумб заинтересовался морской фауной.
"Рыбы здесь тоже отличаются от наших. Некоторые похожи на петухов и имеют самую великолепную расцветку в мире: синюю, желтую, сверкающую и переливающуюся самыми разнообразными узорами и оттенками, так, что никто не может на них смотреть без восторга и восхищения".
Жажда обогащения и слабые знания по ботанике заставили Адмирала отдать приказ срубить много местных растений. Он велел доставить на борт "столько алоэ, сколько можно загрузить", и распорядился собирать смолу деревьев. Он не знал, что загружает трюмы ненужным балластом. Алоэ — это такой вид агавы, мнимая мастиковая смола которой не может быть применена. Благословенного золота Колумб ждет безрезультатно. Вот запись, сделанная 22 октября:
"Всю ночь и весь день я терпеливо выжидал в надежде, что появится король или какой-нибудь вельможа с золотом и другими драгоценностями. Многие туземцы приходили совершенно обнаженные, как и на других островах. Некоторые были раскрашены белой краской, другие — красной или черной. Они приносили дротики и клубки хлопковой пряжи и обменивали их у матросов на осколки стекла, разбитую посуду и тому подобное. Некоторые из них имели в носу золотые палочки и дружески отдавали их за бубенчики, какие у нас привязывают к лапам охотничьих соколов. Но палочек было так мало, что этому не следует уделять внимания".
Надежды Колумба обращены теперь к большому острову, лежащему еще южнее. Индейцы рассказывали, что там есть золото и специи и места, куда заходят большие корабли для торговли. Вестники ли это среднеамериканских высокоразвитых культур? Маловероятно. Скорее всего туземцы были охвачены желанием ответить на вопросы пришельцев к их наибольшему удовлетворению и таким образом вынудить их как можно скорее покинуть остров. А Колумб сделал только один вывод — южнее он найдет Сипанго.
Мимо плоских, покрытых песком островов, названных Адмиралом Islas de arenas — острова Арены (Сеаль, Систер, Нурсе, Кэй), вдоль восточной границы Большого Багамского архипелага флот идет на юго-запад навстречу выдающемуся открытию, вечером 27 октября заходящее солнце высвечивает горы Ориенте — на горизонте Хуана (Куба). Вопрос, в каком месте испанцы приблизились впервые к острову, до сих пор не выяснен. С достаточной определенностью можно сказать, что они вошли в одну из многочисленных бухт в непосредственной близости от 76 градуса западной долготы.
Христофор Колумб попадает под чары тропиков:
"Солнце позолотило картину, которую я вряд ли сумею достойно описать. Высокие горы, напоминавшие мне Сицилию, плодородные долины, луга, покрытые пестрыми цветами, зеленые леса, насекомые с великолепной окраской крыльев, птицы, отливающие всеми цветами радуги. Широкая река, окаймленная тенистыми, усыпанными плодами деревьями, так и манит ступить на эту землю".
И позже:
"Я признаюсь, что, глядя на цветущие сады и зеленые леса, меня охватывает такая внутренняя радость, что я не чувствую себя в силах освободиться от колдовства и продолжать свою дорогу. Этот остров, должно быть, самый прекрасный, который когда-либо видели глаза человека".
Поначалу капитаны решили, что перед ними Сипанго. Но на равнине, усыпанной портулаком с мясистыми листьями и яркими цветами, не появляются вестники владыки острова. Напрасно искали они между королевскими пальмами у подножия горной цепи отблески золотого сияния дворцовых крыш. Напротив, скоро становится очевидным, что у живущих здесь людей культура мало отличается от виденного раньше. Сначала островитяне избегают встреч и прячутся при приближении кораблей. Следуя вдоль кубинского побережья на северо-запад до сегодняшнего Пуэрто-Падре, Колумб не раз причаливал к берегу и находил оставленные в панике поселения. Вот что он сообщает:
"Внутри хижин очень чисто. Предметы обихода обнаруживают довольно богатое убранство. Нашлось много лепных статуэток, изображающих фигуры, и много прекрасно сделанных масок с лиц".
Кроме того, там они увидели уже известные приспособления: костяные крючки для ловли рыбы, деревянные дротики, сети из волокон растений.
Близкие контакты удается наладить только с помощью увезенных с Сан-Сальвадора индейцев. Среди них один, которого Колумб нарек в честь своего сына Диего Колоном, проявлял особые способности и в будущем прекрасно исполнял ответственную службу переводчика. Его друзьям по несчастью обучение чужим звукам давалось с большим трудом. Прошли недели, прежде чем испанцы смогли быть наконец удовлетворены — их ученики с горем пополам крестятся и бормочут при этом что-то отдаленно напоминающее "Отче наш". Диего более практичен. Он рассказал Колумбу, что в глубине страны, кажется, есть резиденция короля. С якорной стоянки Пуэрто-де-лас-Нуэвита-де-Принципе (не путайте с сегодняшней Нуэвитой) Колумб отправляет посольство в составе Луиса де Торреса, владеющего халдейским и арабским языками, и Родриго де Иереса, который вел уже однажды переговоры с африканским князем в Гвинее. С ними идут два индейца.
Миссия не увенчалась успехом. Вернувшиеся могли только сообщить о посещении обширной местности, где их дружески встретили, но на все вопросы насчет золота, жемчуга и специй отвечали отрицательно. И тем не менее они принесли весть о руднике, богатство которого Колумб не сумел распознать. Позже рудник стал неиссякаемым источником средств для многих государственных бюджетов. 6 ноября Колумб записывает своих разведчиков о странном обычае индейцев:
"Два испанца рассказали, что по пути они встретили толпы туземцев, которые возвращались в селения, они несли в руках головешки и, поджигая определенную зелень, вдыхали дым, чтобы, согласно их обычаям, себя окуривать".
Не слишком благодатный подарок, который Новый Свет преподнес европейцам. Но триумфальное распространение "подарка" невозможно было остановить. Испанские моряки познакомили Европу с этим двусмысленным удовольствием, а в 1627 году, после посещения Голландии, Иоганн Русдорф рассказывает: "Я не могу удержаться, чтобы не высказать в нескольких словах всю глубину моего порицания этой удивительной моде, ввезенной из Америки, которую можно назвать опьянением туманом. Это превосходит все старые и новые алкогольные страсти. Беспутные люди практикуют курение некоего растения, названного "никотин" или "табак". Они вдыхают, как бы пьют его, с невероятным желанием и непроходящей страстью. Для этого они берут полую трубку, сужающуюся к тому концу, который вставляют в рот. На противоположном конце имеется насадка размером с грецкий орех, туда заталкивают мелко рубленные или просто смятые листья растения никотин, которые поджигают угольком или чем-нибудь другим, одновременно часто вдыхая. Потом берут горящую трубку в рот и затяжками, смакуя и сплевывая, пропускают дым между зубами за щеки, а когда все внутри уже заполнено дымом, выдыхают его через нос и рот, распространяя вокруг вонь и смрад".
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
