50 оттенков ксерокса (общий файл)

Оглушительное шипение микрофона чудесным образом поглотило начало моей фамилии. Кажется, я был спасён. Не заставив звать себя дважды, я поспешил к сцене.

— Эдичек? Уже наш Эдичек? Гена, фотографируй! Фотографируй! — засуетилась мама.

Как зачарованный, я поднялся на сцену. Настя заговорщицки улыбнулась мне, протянула диплом и пожала руку. Я сжал в ответ её тёплые пальцы, мечтая, чтобы этот момент длился как можно дольше. Мне казалось, что ей, в таком шикарном платье, уместнее было бы не пожимать, а по-старомодному поцеловать руку. Защёлкали вспышки фотоаппаратов, а я всё не мог найти в себе силы отпустить её ладонь. Тихо пробормотав "Спасибо" в ответ на её поздравление, я спустился в зал. У подножья сцены меня уже поджидала методистка.

— Давай сюда, получишь на руки, когда сдашь обходный лист. А то знаю я вас таких, вам только дай, так потом не отыщешь! — она сердито выхватила у меня диплом и я, облегчённо вздохнув, направился на своё место.

В этом году с отличниками было негусто. После меня Настя вручила диплом Вике Якушевой, и на этом лимит "красников" был исчерпан. Церемония продолжалась. Пока на сцену по очереди поднимались мои одногруппники, я вполуха слушал долгую нотацию мамы о том, как неосмотрительно проявлять халатность к дисциплине.

— Обязательно, Эдичек, обязательно закрой обходной лист как можно скорее. Я уже сказала бабушке, что на этих выходных ты приедешь домой с дипломом. А ты? Ты же знаешь, у бабушки сердце!

— У меня тоже сердце, — поддерживая разговор, мечтательно сказал я.

— Эдичек, ты опять? Опять скоморошничаешь? — Валерия Карловна грозно свела брови у переносицы.

— Что ты, мам, тебе показалось, — оправдался я.

На самом деле, в моих словах совершенно не было иронии. Ведь собственное сердце казалось мне сейчас таким огромным, таким необъятным и переполненным чувствами, что грудная клетка с трудом его вмещала. Я в надежде взглянул на сцену — Насти там не было. "Наверное, уже ушла" — с тоской подметил я, поднимаясь с кресла вслед за родителями.

— Эдичек, дорогой, — Валерия Карловна посмотрела на меня строго, отрывая от раздумий, — ты уже выпускник, а я до сих пор не знаю никого из твоей группы. Надеюсь, они из приличных семей? А девочки? Девочки приличные в твоей группе есть?

— Нет, — соврал я, решив оградить себя от ненужных разговоров, однако мою хитрость тут же свела на нет неожиданно появившаяся рядом одногруппница Инна, решившая выяснить моё мнение по поводу празднования выпускного:

— Эдди-и, ты хочешь в клуб или на природу?

— На природу, — буркнул я, понимая, что такой вариант при любом раскладе будет бюджетнее.

— Пф, у нас что, все парни в группе сговорились, что ли? — надула губки Инна, — лично я хочу пойти в "Зеркало", там китайская кухня и очень вкусные суши.

Я ухмыльнулся. Несмотря на напускную пафосность Инна не славилась умом и даже не пыталась отличить китайскую кухню от японской. Однако, на Валерию Карловну, любящую судить людей по внешнему виду, кукольная внешность и презентабельный наряд одногруппницы произвели неизгладимое впечатление. Увидев миниатюрную белокурую Инну, мама просияла и расплылась в улыбке:

— Конечно, поезжайте на природу, — тут же высказала она своё неоспоримое мнение, — и думать нечего! Я вам напеку пирожков и квашеной капустки с Эрастиком передам.

Пирожки с капусткой Инну мало впечатлили и, сморщив напудренный нос, она ответила холодно:

— Я хочу суши, ну или всякие маки на худой конец.

— Сякэ маки, — вполголоса исправил я. Я, конечно, не то чтобы знаток японских блюд, всего-то раз в суши-баре был, на Пашкином дне рожденья, но названия запомнил.

— Эдичек, не язви, — тут же одёрнула меня мама, — Гена, сфотографируй Эдичку с... как тебя зовут, девочка?

— Инна, — безэмоционально представилась одногруппница.

— С Инночкой, — воодушевленно протянула мама, тут же продолжив свою агитацию. — А ты, Инночка, приезжай к нам в гости, у нас хорошо, спокойно. Погуляете с Эдичкой, сходите в музей, на речке позагораете, на даче ягодок поедите...

— Я в Турцию лечу, — высокомерно произнесла Инна, устало закатывая глаза.

— Ой, да чего там делать-то, в этой Турции? — возмутилась мама.

— Загорать, купаться буду, — томно отмахнулась Инна, — пирамиды посмотрю. Там же пирамиды, и этот, как его, Винкс.

— Сфинкс, и тот в Египте, — буркнул я, а мама тут же ткнула меня в бок.

— Эдичек, не скомарошничай, это некрасиво!

Когда Инна наконец нас покинула, мама наставительно погрозила мне пальцем:

— Какая милая девочка. Сразу видно, что из хорошей семьи, а её родители наверняка из администрации, простые люди в Турцию отдыхать не ездят.

Я снова промолчал. Объяснить маме, что сейчас, если хорошенько подхалтурить за зиму, провести каникулы в Турции может позволить себе практически любой студент, я не пытался. Тем более с родителями Инны мама попала в точку: отец её был известным местным авторитетом в лихие девяностые, а теперь, когда времена и нравы немного изменились, занялся единственной подходящей ему по компетенции деятельностью, став помощником губернатора.

Когда мы вышли на крыльцо вуза, кто-то положил мне руку на плечо:

— Здравствуйте, Эдуард, поздравляю с... успешным вручением диплома.

— Спасибо, — произнёс я, поворачиваясь.

Я хотел сказать ещё что-то, не столь банальное, но запнулся и покраснел, смутившись. Передо мной стояла Настя и дружески мне улыбалась.

-Ко мне работать всё-таки не пойдёте? У меня как раз вакансия личного помощника открыта. Зарплата нормальная, — она назвала вполне достойную цифру, — соцпакет, все дела. И в коллектив отлично впишетесь.

Я опустил глаза, кусая губу. Она расценила этот жест как отказ и несколько обескураженно произнесла:

-Вы всё же подумайте, позвоните, если что, — она протянула мне визитку. — Это мой телефон, а это секретаря.

-Эдичек! С кем это ты?! — голос моей матери неприятно резанул мне уши. Она незамедлительно устремилась к нам сквозь толпу. На лице Насти появилось что-то вроде сочувствия, но почти сразу она перевела взгляд мне за спину и, помахав кому-то, кивнула, прощаясь:

— До встречи.

— Спасибо, — едва успел я крикнуть ей вслед.

Быстрым шагом Настя подошла к стоящей неподалеку "десятке" и села рядом с водителем, которого я разглядеть не смог. Машина тронулась, выехала со стоянки и вскоре скрылась за ближайшим поворотом. Я мечтательно проводил её взглядом.

— Откуда ты, Эдичек, знаешь эту женщину? Почему она с тобой так разговаривала? Что это у тебя за знакомые такие? — тут же засыпала меня возмущёнными вопросами мама, отвлекая от романтических мыслей. Слава богу, Настя уже ушла, а то бы я со стыда сгорел, если бы она всё это слышала.

— Я относил ей приглашение на вручение, — честно ответил я и сдуру добавил, — она мне предложила в своей фирме поработать.

— Предложила поработать? — глаза Валерии Карловны округлились от праведного гнева. Она выхватила у меня из рук визитку, которую я вертел в пальцах и принялась рвать на кусочки. — Да что она себе там возомнила, эта великовозрастная хищница? Что ей можно заманивать на работу вот таких вот зеленых юнцов? Не вздумай согласиться!

— Почему, мам? Сейчас работу найти трудно, а мне так подфартило, — я искренне не понимал, чего она так взвинчена. Визитку было жалко.

— Потому что ты совсем ещё юный невинный мальчик, и не понимаешь! Да мне стыдно тебе даже говорить о таких мерзостях! А я-то знаю! Я-то Андрюшу Малахова каждый вечер смотрю, а он в своих передачах всю правду про таких вот показывает. Вчера как раз было — бабка тридцатилетняя двадцатилетнего мальчика на себе женила. Ужас просто!

"Бабка тридцатилетняя". Возраст моей маман, кстати, приближался к полтиннику, однако я бы никому не советовал сказать об этом ей в лицо. Я пожал плечами:

— И что такого?

— Что такого? — мама гневно замахала перед моим носом указательным пальцем. — Это ж стыдоба какая! Что соседи скажут? Знакомые? Это ж из-вра-щение!

— Я думаю, всем будет пофиг, — не выдержал я, однако мой невинный троллинг грозил обернуться очередным скандалом, и я, вздохнув, замолчал. Себе дороже. Решив, что я признал поражение, мама добавила победоносно:

— Нет, и ещё раз нет! Не пойдёшь ты к этой растлительнице, к этой миссис Робинсон. Пойдешь в администрацию к дяде Жене, что мы, своего сына родного не устроим?

Я не стал выяснять, кто такая миссис Робинсон. Наверное, так звали злополучную "растлительницу". Тем более, я не стал предупреждать маму, что в родительский дом я не вернусь ни за какие коврижки. Однако мне ещё предстояло "отметить" торжественную дату вместе с родителями. В то время как мои сокурсники отправились праздновать победу над университетским образованием к местному обелиску, я обречённо поплёлся за Валерией Карловной к центральной чебуречной.

Каким образом эта самая чебуречная — раритет, пережиток эпохи неразвитого социализма, — сумела выстоять в центре шагнувшего в 21 век города и выдержать конкуренцию с Макдональдсом, Ростиксом, Чикен Хаусом и другими воплощениями американской мечты для меня оставалось загадкой. Несмотря ни на что чебуречная оставалась неизменной: старые столики с искусственными цветами, суровая толстая кассирша в белом фартуке и чепце, несговорчивые, хамоватые официантки. Порой казалось, что данное заведение — это портал в иное измерение, в чуждый, давно забытый мир со своими законами и правилами....

Устроившись за столиком и величественно подозвав к себе недовольную официантку Валерия Карловна торжественно заказала чай и шесть эклеров, не забыв сообщить при этом вслух о моём окончании вуза.

Я сперва покраснел от стыда до кончиков ушей, но потом, убедившись, что кроме нас в злосчастном заведении посетителей нет, успокоился и решил, так сказать, расслабиться и получить удовольствие. На всякий случай я предложил маме забыть об эклерах и поскорее перебраться в соседний Ростикс, но та смерила меня тревожным взглядом и драматично произнесла:

— Мы не так богаты, Эдичек, чтобы ходить по подобным заведениям.

Так как убедить мою маму в том, что цены в чебуречной были выше, чем в том же фастфуде, я не смог, поэтому, взглянув на часы, прикинул, сколько времени осталось до последнего автобуса в Нижний Заднеозёрск и откусил кусок засохшего, поза-поза, а может быть, даже и поза-поза-позавчерашнего эклера.

— Эдичек, — строго начала мама, и я весь напрягся, ожидая получить по голове очередной огорошивающей новостью. Такое случалось часто, поэтому я на рефлекторном уровне угадывал этот мамин тон и уже знал — ничего хорошего не жди... А Валерия Карловна между тем продолжила:

— Дорогой мой сын, теперь ты крепко встал на ноги, и наш с папой долг — дать образование твоему младшему братику. Эрастик поживёт у тебя до вступительных экзаменов, на курсы походит, а после зачисления займёт твою комнату — с комендантшей я договорилась.

Как гром среди ясного неба. Эрастик. Я зажмурил глаза и остервенело откусил кусок второго, положенного мне эклера, представляя, что откусываю голову дорогому Эрастику. Возможно, вы удивлены моей искренней "любовью" к своему младшему? Удивляться не стоит, ведь братец, несмотря на то, что с именем ему повезло еще меньше моего, всю свою жизнь занимался только тем, что портил моё существование. Сколько раз вот так, по велению мамы, я брал его с собой на разные мероприятия, и каждый раз Эраст умудрялся брякнуть что-то такое, отчего я становился всеобщим посмещищем или получал очередную нелепую кличку, а драгоценный мамин Эрастичек всегда выходил сухим из воды.

Подросший Эраст, помимо своего противного умения везде выставлять меня дураком, приобрёл дополнительные опции, сделавшие его абсолютно невыносимым. Поддавшись всеобщему "сумеречному" сумасшествию, брат решил примерить на себя образ холодного и неприступного вампира. Он отрастил длинную чёлку, загадочно скрывающую половину лица и часть подростковых прыщей, оделся в чёрное, стал вести себя высокомерно и псевдозагадочно. В соцсетях он подписывался не иначе как Одинокий Вампир или Эрик Каллен. "Жаль, что фамилию Калов приписали не ему" — злорадно подумал я. Кстати, паспорт перед самым поступлением мне пришлось менять тоже из-за братишкиных проделок.

-Когда он приедет? — стараясь не показать своей злости и разочарования, уточнил я.

-Мы его завтра утром привезём, — радостно откликнулась мама. — Не может же Эричек один доехать на автобусе, это же опасно.

Я мысленно выругался матом. Обязанность ещё и завтра терпеть здесь заботливую мамочку капитально испортила мне настроение. Я тут же принялся плести небылицы о том, как часто ломается последний автобус, а им надо ещё собрать дорогого братца в дорогу... Моё красноречие возымело успех, и они засобирались на вокзал, а я отправился искать Пашку. Мне хотелось напиться и забыться.

Настя

У Катьки зрение по минус семь на каждом глазу, при этом она умудряется одновременно вести машину, говорить по телефону и демонстрировать нам новые туфли, поочерёдно отрывая ноги от пола и задирая их над рулём.

— Умоляю, — тихо шепчет с заднего сиденья Дашка, которая недавно побывала в аварии и до сих пор не отошла от шока.

Всю дорогу она неотрывно следит за стрелкой спидометра и, как только скорость становится выше сорока, начинает хвататься за сердце и издавать предсмертные хрипы. К сожалению, Катьку это мало трогает, и она продолжает давить на педали незадранной над рулём ногой:

— А ещё я купила себе новое бельё. Трусики закачаешься! — вещает подруга голосом Джигурды и кивает на розовый глянцевый пакет из "Интимных штучек".

— Не надо нам его показывать! — орём мы хором с Дашкой, давясь смешками, и Катька обиженно отворачивается, сердито бубня:

— И нечего ржать! Это всё из-за Ваньки! Умудрился подхватить среди лета какую-то простуду, и меня заразил вдобавок.

— У тебя всегда брат во всём виноват, — тут же осуждает подругу Дашка.

— Именно! — соглашается Катька. — Я ещё на ночь съела полкило ледяного пломбира — его тоже Ванька принёс, не пропадать же добру...

Мы едем к Катьке на дачу. Эти дачные тусовки я помню и люблю еще со студенческой поры. Сколько всего перевидала катюхина дача, в свойских кругах именуемая "виллой"...

Мы выехали позднее, чем планировали, потому что, во-первых, я задержалась на вручении дипломов, во-вторых, почтили своим визитом новый, недавно открывшийся торговый центр, где долго и радостно бродили по отделам, то все вместе, то разбредаясь по интересам. Катька, похоже, спустила ползарплаты, накупив себе всяческих обновок. Потом мы затаривались в супермаркете продуктами, мясом и вином, а Катька ещё и прикупила удобрения для садовых цветов, а также приобрела в зоо-отделе собачий корм и новый ошейник для своего кавказца Малыша.

Усталые, но довольные, сейчас мы направляемся к "Голубому Экрану" (это крупный магазин бытовой техники), возле которого нас ждёт друг катькиного брата Вани — Игорь Моисеев. Игорь был последним посетителем знаменитой "виллы", и теперь должен торжественно передать нам ключи... Он уже второй раз звонит, интересуясь, где мы, поэтому Катька едет без всякого снисхождения к Дашкиным страхам.