— Спит, — отозвалась Эмма, не сводя глаз с Фрисса. — Тёплый, но не горячий. Не подземная лихорадка, и хвала богам. Но зелье я для вас сготовлю...
На них зашикали. Сьютар Скенес привстал, склоняя голову перед гостем-Речником.
— Как видишь, Фриссгейн, не только в вашем мире случаются странные вещи, — сказал он размеренным голосом, скрывая волнение и испуг, но Кесса видела, как лихорадочно блестят его глаза. — Что ты расскажешь нам?
Фриссгейн со вздохом обвёл пещеру задумчивым взглядом. Кесса замерла, с нетерпением ожидая ответа.
— Новый народ пришёл на Реку, — он говорил негромко, но в мёртвой тишине слышно было каждое слово. — У них тела людей и волчьи лапы, стальные копья в руках и гниль в душах. Они более подлы и жестоки, чем куванцы. Даже на сарматов они нападают, не смущаясь ни беззащитностью путников, ни могуществом их народа. Их много, больше сотни.
Кесса тихо охнула и поднесла руку ко рту. Эмма схватила её за плечо, крепко сжала.
— Ч-что? — растерянно замигала Сима. — Новый... народ? Хуже куванцев?!
— Не уходите далеко от пещер и всегда носите оружие! — Фриссгейн, посмотрев на шепчущихся жителей, нахмурился и повернулся ко второму воину. — Речник Айому, проследишь за ними?
Снорри, не сдержавшись, громко фыркнул, старейшины закачали головами, переглядываясь, Хельг усмехнулся, но тут же охнул, получив тычок под рёбра от Авита.
— Речник Айому? — хихикнула Сима еле слышно. — Он съест всю рыбу у пришельцев, и они обидятся и уйдут?
— Тш-ш! Ты его обидишь, — прошептала Кесса и ладонью прикрыла ей рот. Она смущённо посмотрела на Речника Айому — слышал ли он? Айому хмурился и выглядел расстроенным, и Кессе стало не по себе.
— Вот так новости, Фрисс, — он вздохнул и покачал головой. — Сделаю, что в моих силах. Второй год нам нет покоя...
Он обвёл пещеру растерянным взглядом, выискивая, что могло бы его утешить, и наткнулся на блестящие кованые пластины на груди Фриссгейна.
— Да, — он мигнул, судорожно что-то вспоминая, — броня у тебя хорошая. Алдеры делали?
Кесса вздрогнула и впилась взглядом в пластины доспехов. "Река-Праматерь! У Речника Фрисса новая броня! Ух ты-ы-ы..."
Старшие переглянулись, Окк Нелфи нерешительно усмехнулся. Фрисс кивнул, и в его глазах засверкали весёлые искры. Эмма с облегчённым вздохом отпустила плечо Кессы и облокотилась на стену. Все разглядывали доспехи Речника, и кто-то из старших даже потянулся пощупать их.
— Он с кем-то сражался! — прошептала Кесса, горящими глазами глядя на металл и едва заметные царапины на красноватой коже брони. — Видишь, Сима?
— Я спрошу, — отозвалась она и встала во весь рост. — Речник Фрисс! Ты похож на героя древности! Ты ведь уже победил кого-то сегодня? С кем ты сразился?
Жители зашептались, старшие расступились, пропуская к гостю юнцов. Амора, Гевелс и Ауна, переглянувшись со Сьютаром, пошли к кладовым, те, кто сидел ближе к очагу, подбросили немного дров.
— Сразился? — Речник покосился на царапину и пожал плечами. — Да, пришлось разогнать фарков. Таких беззаконных тварей Река ещё не видела. Даже на одинокого путника они нападают толпой. А пластины ковал Звигнел — тот же мастер, что сделал мне мечи.
— А-а, чёрный Алдер? Помню его, — кивнул Айому, принюхиваясь — из кладовой запахло солёными Листовиками и прошлогодней цакунвой, смешанной с молодыми пряными травами. — Он так рано взялся за работу? Хорошо... Ну так скольких фарков тебе пришлось разгонять? Каковы они в бою?
Из зимней спальни принесли шкуру крота, постелили поверх циновок, устроив удобное место для важных гостей. В углу забулькало — Сьютар цедил из бочонка кислуху, Окк шёпотом ругал его за жадность и требовал открыть кувшин с хумикой. Над огнём пристроили глиняный чан, и Кесса поднялась, чтобы встать рядом и следить за варевом, но старшие оттеснили её и жестом велели сесть рядом с Речниками. И она сидела там, пунцовая от смущения, и ловила каждое слово — и если бы она была кошкой, все увидели бы, как её уши поднимаются торчком. Фриссгейн рассказывал о странных вещах — о чешуйчатых Алдерах, ящерах-кузнецах из подземного мира, о гигантских Крысах Моджиса, по весне собирающихся на совет, о сарматах — повелителях энергии атома, о древних, как мир, городах и башнях из стеклянистого камня...
"Вот, новая напасть на Реке! Будто мало нам Инальтеков, будто мало погибших," — хмурила брови Кесса, глядя на огонь. "Теперь ещё и фарки... Вот была бы я Чёрной Речницей, равной Ронимире, — небось, они не ходили бы здесь, как дома..."
Глава 07. Месяц до лета
Сухие листья Стрякавы трещали под ногами, толстые колючие стебли, поваленные друг на друга ветром, сплелись над дорогой, и стоило отойти от корабля на пять шагов, как он исчез в дебрях. Мёртвый шипастый лес гудел на ветру, иссохшие стебли-деревья угрожающе потрескивали, Кесса косилась на торчащие со всех сторон колючки длиной с её ладонь и ёжилась. Тропа — скорее, просвет среди стволов — прыгала с камня на камень по склону Стрякавной Пади, где-то впереди журчала вода.
— Ай! — Хельг неосторожно махнул рукой и задел молодой лист. Иглы на нём ещё не выросли во всю длину, но яда в них уже было с избытком, и Хельг сокрушённо вздохнул, дуя на покрасневшую ладонь.
— Провались оно в Бездну! — он запоздало потянулся за рукавицами. — Ну вот, Кесса, будет вам, что положить в котёл и в яму.
— Тш-ш! — зашипела та, глядя вниз, на заросшее дно оврага. На краю пологого спуска стоял Речник Фрисс и к чему-то прислушивался. Когда Кесса и Хельг догнали его, он поднял руку, преграждая им путь.
— Здесь это было? — тихо спросил он у юнца. Хельг угрюмо кивнул, указывая на дно оврага — туда, где два невидимых притока речушки сливались воедино, а стрякавные дебри ненадолго расступались.
— Ветер нам в лицо, — сказал Речник Фрисс и принюхался. — Непохоже, чтобы рядом кто-то гнил. Вы чуете странное?
Кесса покачала головой. Хельг нахмурился.
— Тогда я особо не нюхал, — буркнул он. — А сейчас не пахнет. Может, его крысы обглодали...
Фриссгейн опустил руку и шагнул на каменную ступень — первую из ведущих на дно оврага. Он снял с пояса меч и жестом велел Кессе и Хельгу держаться за его спиной. Листья снова захрустели под ногами — Стрякава за зиму щедро усыпала ими овраг. Её стебли, полёгшие от ветра, устилали склоны, кое-где приходилось переступать их, уворачиваясь от шипов.
— Хм, — Речник склонился над выгнутым стеблем. Кора истёрлась и отшелушилась, обнажив внутренние волокна — толстые, грубые, почти как волос Ифи, пожелтевшие от холода и влаги. Вырвав клок "волос", Фриссгейн помял их в пальцах и отдал Кессе.
— Хорошие, — кивнула она, пряча комок в карман. — Дед вовремя о них вспомнил. Нарежем, сколько хиндикса поднимет. Хельг! Ты что, сейчас будешь рубить?
Житель достал из-за плеча топорик и не собирался выпускать его из рук, на слова Кессы он сердито фыркнул.
— Внизу мертвяк! А ты бы шла на корабль. Или тут стой, если жить не надоело.
— Тише, — недовольно посмотрел на них Речник. — По уму, вам обоим сейчас место на корабле, а то и в лагере. Идите за мной!
Травяные дебри расступились, Кесса увидела взрытые груды листьев и обломки раздавленных стеблей. Что-то смяло молодые побеги Стрякавы и втоптало их в землю, старые стволы повалились друг на друга, и между них протянулась широкая взрытая тропа. Речник, оглядевшись, тронул листья носком сапога и повернулся к спутникам.
— Сюда! — он убрал меч и указал на что-то на земле. Кесса подошла, морщась от вони — теперь и она учуяла тухлятину.
— Квайет лежал тут, — Фрисс поворошил листья, чтобы все увидели буроватую грязь. Кесса судорожно сглотнула — смотреть ей не хотелось, но и отвести взгляд она не могла. Холод сочился от земли, и она вздрогнула всем телом. Хельгу почудился шорох, и он резко обернулся, замахиваясь топором.
— Ветер, — сказал Речник, переворачивая листья и поднимая комок земли. — Ты не напутал тогда, Хельг. Это был настоящий мертвяк. Посмотри, тут ещё виден мёртвый огонь.
В чёрной грязи блеснула едва заметная зеленоватая искра. Хельг пригляделся и вздрогнул.
— Вижу... Брось эту дрянь, Речник Фрисс! Она на тебя перекинется...
— Сил не хватит, — Фриссгейн зашвырнул комок грязи в заросли и потрогал землю на изрытой тропе. — Ага... Ну что ж, хорошо, что они не стали медлить. Больше этот кусок мертвечины никого не напугает.
— Что с ним? Где он? — Кесса огляделась, но ничего, кроме Стрякавы, не увидела. — Он... он тут ещё?
— За ним пришли олданцы, — Фрисс кивнул на тропу. — Разделили тело на части и унесли для сожжения. Была бы тут нормальная трава...
Он посмотрел на торчащие из ствола волокна, спутанные в колтун, и покачал головой.
— Да, тут тяжело оставить метку. Не знаю, чей это был род, но медлить они не стали. Сейчас этот Квайет, верно, уже в Кигээле — туда ему и дорога.
— А-а, — Хельг недоверчиво огляделся. — А кто поломал стебли?
— Двухвостка прошла, — Фрисс тронул сломанные и повисшие на одном волоконце шипы. — Олда спустили её в овраг. Мертвяк, должно быть, пытался отбиться, но одному человеку с Двухвосткой не справиться. А когда она его растоптала, оставшееся собрали в кулёк и унесли сжигать. Вон сколько следов осталось...
Он хмыкнул, приглядевшись к помятым листьям.
— Эта Двухвостка была очень сердита! Обычно они ещё и жуют всё подряд, а тут ничего не тронуто. Хотел бы я видеть, как они волокли её обратно...
Он покачал головой и осмотрелся по сторонам, выбирая тропу.
— Здесь разлит мёртвый огонь, тут мы ничего рубить не будем. Начнём вон с тех поваленных стеблей, — он кивнул на склон оврага.
— А я пойду за листьями, — Кесса указала на густую поросль молодой Стрякавы. Тут, в тени, она поднималась едва по пояс человеку.
— Ладно. Наберёшь мешок — зови нас, — кивнул Речник и пошёл вверх по склону, присматривая подходящий стебель.
— Тут всё истоптано, — пробормотал Хельг, задержавшись на поляне. — И что, Речник Айому этих следов не видел?! Нет, он в самом деле только и умеет, что жевать...
— Может, он не разглядел с обрыва, — вздохнула Кесса. — Заросли тут густые.
— Так спустился бы, Вайнег его побери! — скривился Хельг и зашагал вслед за Фриссгейном. Кесса огляделась и достала из-под куртки Зеркало Призраков. Оно было затянуто синеватым туманом.
— Вот тут были странные дела, — прошептала Кесса, поворачивая Зеркало к проложенной Двухвосткой тропе. — А не видел их никто, кроме камней и трав.
...С утра небо было чистым, но к полудню сомкнулись тучи; казалось, ветер уносит их прочь, но внезапно он переменился, и на Синие Взгорки пролился тёплый дождь. Он был по-летнему обильным, ветер, налетающий со всех сторон, срывал навесы и гнал дождевые струи вдоль земли, — и жители, оставив погасшие костры, теснились на палубах хиндикс. Циновки, сцепленные над кораблями в непрочный полог, трепыхались на ветру, но под ними было почти сухо, а полумрак никого не пугал. Кесса сидела под боком у Речника Фрисса, с другой стороны к ней прижималась Сима. Прилетевшие на разных кораблях перемешались под навесами, и иногда слышался топот и хруст — кто-нибудь, услышав голос Речника, пробирался под дождём к его хиндиксе.
— Речник Айому в этом году согласился быть Демоном, — рассказывал Вайгест Наньокет, — а кто будет Колдуньей, я не знаю.
— Кирин будет, — донеслось из темноты ворчание.
— Нет уж. Сит будет Колдуньей, — отозвался Вайгест. — Она хоть издалека похожа... Ай!
Из полумрака донеслись смешки.
— Будет вам щипаться, — нахмурилась Кега Скенесова. — Речник Фрисс, мы найдём и Колдунью, и Пленницу, но Илириком быть некому. Ты выручишь нас хоть в этом году?
— Как сложится, — покачал головой Фрисс. — Я бы с радостью.
— Ты снова улетишь? Не останешься с нами до Праздника Крыс? — помрачнела Кесса. — Это из-за войны?
— Навряд ли будет война, — Речник неловко потрепал её по волосам. — Не бойся. Мы скоро найдём, откуда лезут фарки и их дружки, и наведём там порядок. И я так сразу не улечу. Подожду, пока Ингейн очнётся. А потом отлучусь на неделю... или даже меньше... и тогда уже вернусь в Фейр до конца осени.
— Хорошо! — улыбнулась Кесса, обхватив его локоть двумя руками. — Если ты будешь здесь, никакие фарки сюда не явятся. Речник Фрисс! А ты научишь нас сражаться? Вдруг что...
Речник хмыкнул.
— Айому уже учит тех, кто остался на берегу, — сказал он без тени насмешки. — У него в таких делах опыта больше. Он был воином, когда я ещё по скалам без штанов прыгал...
Под пологом захихикали. Кесса недоверчиво усмехнулась. Сколько она себя помнила, Речник Фрисс никогда не был моложе, чем сейчас, — и таким же помнили его старейшины Фейра, и скорее верилось, что степь была огромным озером, чем что Фриссгейн был мальчишкой.
— Мы будем учиться, — пообещал Хельг. — Вот если бы мы освоили магию, демонам пришлось бы с нами считаться!
— О магии поговори с Ингейном, — вздохнул Речник. — Я её сам не знаю. А вот он... В Хессе много могучих магов, у них чародейство в крови. Если Ингейн тут приживётся, это Фейру на пользу.
В темноте кто-то ткнул локтем Сьютара, и старший Скенес недовольно запыхтел.
— Раз ты так говоришь, Речник Фрисс... — проворчал он. — Что ж, я не против переселенцев. Если Фирлисы этого ящера не прокормят, мы поделимся рыбой и зерном. Что они вообще едят, такие создания?
— То же, что и мы, — ответил Речник. — И мясо, и рыбу, и травяную снедь. Я слышал, будто Алдерам нравятся пряности — маката и камти, а этот Ингейн по виду — родич Алдеров...
— Речник Фрисс, а если он ящерица — почему он хвост не отбросил? — звонко спросила из темноты Алиса Нелфи. — Тогда бы фарки от него отстали...
— Не напасёшься хвостов на всех фарков, — покачал головой Фриссгейн. — Ингейна не отбрасывают хвосты, Алиса. Большие ящеры своими хвостами дорожат — ни у Двухвостки, ни у Алдера ничего так просто не оторвёшь.
— Вот как, — протянула Алиса. — Да, наверное, такой длинный хвост долго растить.
— Да ну тебя с хвостами! — не выдержал Хельг. — Тут, в Фейре, настоящий демон! Речник Фрисс... Как думаешь, он поймёт нашу речь?
— Если слышал её, когда выходил из пещер Энергина, — поймёт, — кивнул Речник. — А если нет — все вы учили Вейронк. Договоритесь. И правда, Хельг... представить не могу, сколько дней пути он сюда добирался! Хорошо, если не откажется рассказать, как и зачем. И ещё... вот кого расспросить бы об Илирике! В тех краях существа живут долго, и память у них крепче. Может, даже его отец или дед видели Илирика, Келгу и Миндену своими глазами. Хотел бы я знать, как они пересказывают эту историю о Великой Тьме...
Он надолго задумался, и на палубу опустилась тишина. Кесса, Хельг и Вайгест незаметно толкали друг друга в бока, но заговорить никто не решался.
— Речник Фрисс! — подала голос Алиса. — Что такое Великая Тьма? Это она была в мире после Применения?
Кто-то из старших усмехнулся.
— Что ты, Алиса, — проворчал Окк Нелфи. — Это было ещё раньше. Так давно, что и горы не вспомнят.
