Эпилог

— И за что? — после недолгого общего молчания спросил Андрей.

Эркин пожал плечами.

— Мне не сказали, а я не спрашивал. Но тоже... на всю жизнь урок. И как делать, и как молчать, — небольшая пауза, скользнувшая по губам улыбка. — Потом под моей подушкой никто не трепыхнулся. А уж кто сам просил... в побеге помочь — святое дело. Даже важнее, чем стукача или другую сволочь придавить.

— Это да, — согласился Андрей. — Помощь... она разная бывает.

Задумчивый кивок старшего Гольцева...

...Михаил Аркадьевич покачал головой.

— Ну да, — согласился Гольцев. — На языке, конечно, вертелось и сколько таких у него было, и у всех ли так, но... никто и ни о чём и слова не сказал. Даже Андрей. Помолчали, выпили по стакаше, не чокаясь, и уже простой трёп пошёл.

Очередной остывший и опустевший чайник отправился на кухню, а уже закипевший вернулся на стол. И снова две чашки в молчании. Михаил Аркадьевич, обдумывая что-то своё, а Гольцев просто и безмятежно наслаждаясь.

И хотя оба понимали, что есть ещё не рассказанное и не услышанное, но чувствовали, что надо сделать паузу. Не на "чайник" и даже не на одну ночь, а побольше. И продолжить разговор как недавно стало принято называть "в другом формате".

* * *

137 год

2 ноября

Россия

Царьград

"Муравейник" князей Краснохолмских

"Муравейник" или "Княжья горка" был одной из достопримечательностей Царьграда, но не внесённой ни в один путеводитель или справочник. Знали о нём только свои, то есть жильцы, друзья и родственники жильцов, ну, ещё всезнающие таксисты. Снаружи для прохожих ничего особенного. Старый квартал старых двухэтажных домов, почти одинаковых, выкрашенных в традиционный жёлтый цвет с белыми скромными лепными наличниками и декоративными полуколоннами. Тёмные двери со старинными почтовыми ящиками, окна с двойными рамами, между которыми зимой выкладывалась вата, а на Новый год выставлялись целые композиции, а за ними на широких подоконниках горшки с цветами и белые кружевные занавески, что свет пропускают, а внутри ничего с улицы не разглядишь. Кое-где над крышами виднелись верхушки деревьев, что позволяло предположить наличие внутреннего двора, а то и сада.

Двор действительно был. Общий для всех сорока с лишним домов, образовывающих замкнутый почти правильный квадрат. У каждого дома свой номер по своей улице. И свой выход во двор. И несколько старых деревьев во дворе. И у каждого дворового крыльца маленький палисадничек. И — главное — общая, не разгороженная галерея по всему периметру первого этажа. Потому что семьи разные, а род один.

...Княжичу Борису Анатольевичу Краснохолмскому -Буське-Бутузу по-домашнему и Звездочёту для остальной семьи — до двадцати одного года — полного совершеннолетия и права называться князем оставался месяц, и семья, разумеется, готовилась к торжеству. Вся семья. Включая двоюродных, троюродных и так далее. За исключением самого княжича. У него никак не получался доклад для семестрового заседания СНО физмата Университета, а оно несомненно важнее любых семейных традиций, обрядов и церемоний. Это его не первый полноценный доклад, и определённая репутация в, как принято говорить, определённых и почти научных кругах уже наработана, ведь с первого курса делается, даже ещё раньше начал на олимпиадах и в кружке для школьников при Университете, но её надо поддерживать. Правда, в последние дни немного сдвинулось с мёртвой точки. Как это уже не раз бывало. Всё-таки, гордость гордостью, но когда помощь по делу...

...И началось это ещё на первом курсе. Тогда тоже готовились. К его восеннадцатилетию.

— Мама, — Борис торопливо жевал, не замечая вкуса. — Я сегодня поздно.

— Обсерватория у тебя по субботам, — спокойно уточнила княгиня. — А сегодня что?

Борис несколько смутился, но постарался ответить с залихватской небрежностью.

— Мы с Алькой будем матаппарат делать.

— Алька, это кто? — так же спокойно продолжила выяснение с уточнением Варвара, самая старшая из сестёр.

— Алиска, — и зная, что его не отпустят до полной ясности, стал рассказывать: — Алиса Мороз с нашего курса. Она в математике сильнее всех.

— И тебя?! — с комичным ужасом спросила Аннушка, младшая из сестёр.

Все рассмеялись, а Борис покраснел, но ответил честно.

— Я по астрономию первый, а по физике и математике... Там другие. По физике Сёмка, а в математике Алька.

— Ничего удивительного, — кивнул отец. — Сёму я хорошо помню. Вы же так дружили...

— С первого класса, — подхватила третья сестра — Ирина. — И он отказал тебе в помощи?

— У него свой доклад, — заступился за друга Борис. — И... Он по физике, там тоже свой матаппарат нужен. И...

— И между вами встала Алиса Мороз, — засмеялся князь. — Между физикой и астрономией она выбрала астрономию. Чем её обидел Семён?

На этот раз Борис покраснел уже не до "клубничного" а до "свекольного" цвета.

— Ну-у-у... Ну, Сёмка мой друг... ну... — И решительно, даже с вызовом. — Я не хочу об этом говорить!

— Не говори, — согласились с ним. — Раз ты хочешь сохранить и старую дружбу, и, — общие улыбки, — новые отношения.

— Никаких таких отношений у нас нет! — обиженно взорвался Борис. — Мы только однокурсники! Коллеги!

— Конечно-конечно, — практически в один голос засмеялись сёстры.

Влюбчивость Бориса была вторым после астрономии поводом для семейных шуток и подначек. И поглядев на красного, надутого и почти плачущего сына, княгиня улыбнулась.

— Не надувайся, лопнешь, — посоветовал князь, вставая из-за стола и целуя жене руку. — Дорогая, всё как всегда необыкновенно вкусно. Спасибо. Я на работу. Дети, ведите себя хорошо и не огорчайте маму.

Сёстры ответили ему дружным смехом и обещаниями вести себя достойно. Борис присоединился к сёстрам нехотя, только из привычки к соблюдению семейных традиций. И чтобы избежать неминуемых расспросов, он быстро вскочил, поблагодарил мать, на максимальной скорости метнулся в свою комнату за портфелем и выскочил из дома, едва успев выкрикнуть: "До свиданья, я до вечера"

— Интересно, — улыбнулась Варвара, когда вдалеке хлопнула дверь на улицу, — кто-нибудь видел этот уникум? Единственная девушка на физмате.

— На первом курсе, — уточнила Ирина. — Есть ещё две на третьем. И на мехмате, и на физтехе тоже есть, по две-три на курс...

...С тех пор эти заявления о совместной работе с Алькой повторялись достаточно регулярно и стали входить в рутину семейных разговоров. Но Алиса Мороз оставалась только именем однокурсницы Бутуза-Звездочёта и в его внеуниверситетской жизни не появлялась. В семье он о ней не рассказывал, а они не расспрашивали: пока личная жизнь мальчишки не требовала вмешательства, она оставалась его личной. Студенческие вечеринки и междусобойчики сами по себе, а семейные праздники и торжества отдельно. И вообще, коктейли, то есть смешение разного и зачастую противоположного в одном — это изобретение вульгарных американцев-нуворишей...

Но в этот раз в утвердившийся ритуал празднества, не официально-государственного как восемнадцатилетние и получение "взрослого" полноправного паспорта вместо "детского" удостоверения, а семейно-родового, входило представление новоиспечённым князем своей семье своих личных близких знакомых и, конечно, друзей.

— Думаю, — засмеялась Аннушка, — мы её увидим на танцевальном вечере.

— Да, будет интересно.

— "Синий чулок" или "серая мышка" в дворцовых интерьерах.

— Дворцовых?!

— Да, дядя Стива разрешил отпраздновать в главном дворце. Всё-таки полное совершеннолетие.

— Да, конечно, не в нашем же "муравейнике".

— Летом ещё можно во дворе, все поймут и поддержат.

— И поучаствуют.

— По родственно-семейному.

— И тогда полноценный бал, а не танцульки под пластинки.

Наперебой смеялись княжны.

— И за что нам такая честь? — отсмеявшись, спросила Варвара.

Ирина и Аннушка комично вздохнули. Потому что честь празднования в главном дворце Краснохолмских предписывала полноценное и активное участие в подготовке, проведении и последующей уборке.

— Девочки, не так страшно, — улыбнулась княгиня. — У Буськи пять ровесников. Будем все вместе.

— И бал дебютанток сразу? — уточнила Ирина.

— Это ещё решается.

— Да, тогда будет слишком много приглашённых со стороны, — согласилась Аннушка.

— Всё, девочки, — княгиня улыбкой смягчила приказной тон. -Все по местам!

— Последний парад наступает, — пропела Варвара, вставая и собирая посуду.

Сегодня была её очередь дежурить по дому.

16 ноября

Университет

Приглашение на бал во дворец князей Краснохолмских было выполнено в лучших традициях минувших времён. И не по почте отправлено и получено, а вручено лично из рук в руки смущённым, но старавшимся держаться непринуждённо, виновником торжества. Князем Краснохолмским Борисом Анатольевичем.

— Это ты князь? — удивилась Алиса, рассматривая прямоугольник плотного блестящего картона с золотым тиснением и многоцветным гербом.

— Пока княжич, а в семь вечера уже князь, — очень серьёзно ответил Борис.

Они стояли на лестничной площадке между четвёртым и пятым этажами — общепризнанным и традиционным, как многое в старом корпусе старейшего Университета России, местом конфиденциальных разговоров, выяснения отношений и прочего.

Алиса ещё раз перечитала приглашение.

— Так танцевальный вечер или, — она фыркнула, — бал как в кино?

Но Борис, проинструктированный матерью и сёстрами, был готов к такому вопросу.

— Платье в пол не обязательно. И, — он откашлялся, чтобы не покраснеть, — декольте на твоё усмотрение.

— Это приемлемо, — с улыбкой процитировала Алиса фрау из популярного фильма. — Благодарю вас, князь за столь лестное приглашение. Ваше благосклонное внимание подобно солнечному лучу для иссохшего цветка моего сердца.

Опять цитата из фильма, но несколько переделанная. Там кандидатка в королевские фаворитки говорила о живительной влаге, но этот вариант был двусмысленным и почти неприличным, а потому в данной ситуации неприемлемым.

Алиса насмешливо присела в почти правильном реверансе, с показной скромностью потупив глаза.

Борис немедленно интенсивно покраснел. Он тоже и не раз смотрел этот фильм и отлично понял намёк.

— Ладно тебе придуриваться, — пробормотал он.

И убежал вниз, не дав Алисе задать второй не менее, а, может, и более важный вопрос: кто ещё из их однокурсников получил приглашение? Ну, хотя... это она на — Алиса снова фыркнула — балу увидит. А что у неё для бала... всё у неё есть. Ну ладно, княжич, да, надо будет почитать и с дедушкой проконсультироваться. А сейчас бегом в лабораторный корпус. И кое-что о князьях Краснохолмских она не только знает, но и помнит. Да, именно о главном дворце...

...Это был её не первый приезд в Царьград, но первый самостоятельный, всё-таки не маленькая уже — одиннадцать лет, начальную школу закончила на одни пятёрки, и даже учебники для следующего класса не только получила, но и почитала. Ну, если совсем честно, то почти самостоятельный. Без мамы, без Эрика и даже без Андрюхи. А с Бабой Машей. Мама и Эрик работают, Андрюха весь в делах, дедушка тоже занят, а у Бабы Маши комитетские дела в Ополье, и на обратном пути она сделала крюк до Ижорска. Словом, она ехала в Царьград почти как взрослая. И не на день-неделю, а на месяц. Дедушка и Баба Маша как раз поженились, вернули свои квартиры в муниципалитет и поселились в своём доме в Академичке. Было и весело, и интересно, и каждый день что-то необычное...

...И да, именно тогда она и побывала во дворце Краснохолмских. И вошли они с дедушкой не через главный вход, как обычные туристы на экскурсии, а просто они гуляли в парке. В Царьграде их так много, и все разные, и в каждом что-то особенное, вот и ездят каждый раз, когда у дедушки свободный день, в новое место. А ещё музеи и бульвары... И почти везде у дедушки знакомые есть. И здесь к ним подошёл. Самый настоящий князь, а по виду, самый обычный, человек как человек, оказавшийся давним и хорошим знакомым дедушки. И он провёл их из общедоступного парка во внутренний дворцовый сад, и уже оттуда в парадную анфиладу. Дедушка и князь — у него оказалось обычное имя и необычное отчество — о чём-то тихо беседовали, прогуливаясь по залам, а она тоже ходила, но не рядом, а как бы сама по себе, рассматривая картины, статуи, вазы, удивительную, как на картинках в книге по истории мебели — у дедушки и такая есть — мебель и даже, разумеется спросив разрешения, посидела чуть-чуть, только для пробы, на паре кресел, диване и маленьком пуфе. А когда они закончили свой разговор, то ответили на все её вопросы и ещё рассказали много интересного, о чём она даже не спрашивала....

...Алиса поправила шпильки, удерживающие закрученную вокруг головы косу, и пересчитала получившийся результат. Да, именно так. Можно сдавать. А теперь... так, что там у неё по расписанию? В буфете как раз успеет перекусить и дальше... на часок-другой в библиотеку.

О предстоящем бале и знакомстве с родителями Бориса она пока может не думать. Она такая, какая и есть. Скажут они Борису: "Нет", — ну, так дальше он будет решать: рвать с родителями или с ней. А сама она — нет, варианты на любой исход она продумала и сделает по-задуманному. Мама же справилась. И в гораздо более тяжёлых, даже опасных условиях. В самом крайнем случае возьмёт академ. И она не одна, как была мама, у неё, да, за ней её семья. Не менее, а, может, и более крепкая, и сплочённая, чем княжеская.

2 декабря

"Однозубый" дворец князей Краснохолмских

"...Чертог сиял!". Как в кино, романах и в прошлых веках. Дворец князей Краснохолмских, давно отреставрированный и восстановивший довоенный облик, но сохраняющий полученное в войну прозвище "Однозубый", сиял и искрился освещёнными окнами и скромной, но выразительной иллюминацией по фасаду. К парадному подъезду практически безостановочно подкатывались машины, высаживая гостей, и тут же уезжали, освобождая место.

В вестибюле привратники встречали, вежливо, но безлично приветствовали, ненавязчиво внимательными взглядами проверяя приглашения, тут же опускаемые в специальную вазу на придверной тумбе, и направляли в раздевалки, где горничная в женской и камердинер в мужской указывали место и помогали, если требовалось, переодеться и привести себя в надлежащий вид.

Алиса, не спеша, без суеты, но не отвлекаясь и не глазея по сторонам, переобулась, достала из сумки замшевый мешочек с ожерельем, уже разобранным на серьги и колье, вот так, браслет — она фыркнула — в ожидании кольца будет лишним, декольте... на два пальца ниже центральной подвески, и прилично, и колье полностью лежит на коже, ничему не мешает и не забивается под край платья, как у впервые надевшей. Теперь причёска. Вот тут слегка подтянем шпилькой-невидимкой, а этот локон из-за уха слегка выпустим. Они с Раей долго пробовали разные варианты, добиваясь гармонии с лёгкой небрежностью, и так, чтобы если в танце заколки ослабнут, то причёска в целом всё равно оставалась... на уровне. Губы и глаза подвести чуть-чуть, намёком, только чтобы не казаться слишком бледной, а румянец у неё свой — естественный. Вот так. Теперь всё ненужное убрать в сумку, в скрытом кармане носовой платочек, пальто, шапочка, сапоги и сумка аккуратно убраны.