Операция "Нисхождение"

На пересадочном узле, расположенном на Автовокзальной площади, шпион пересел со скоростного трамвая на "Небесный путь", чтобы понаблюдать за городом с высоты струнной дороги. Бейкер вошёл в миниатюрный вагончик и, откинувшись в удобном, покрытом цветастой искусственной кожей кресле, помчался на проспект Ленина, в гостиницу "Советская". Она была уже довольно старой, рекламные буклеты честно предлагали американским туристам лучшие предложения в современных зданиях, но Бейкер предпочёл её из-за удобного расположения в центре города. Отсюда можно было быстро добраться не только до предприятия "Кранэкс", где диверсанту, как представителю корпорации "Катерпиллер", нужно было принимать участие в семинарах по обмену опытом, но и до любой точки полумиллионного города.

Заняв номер в гостинице, Джон на скоростном трамвае домчался до проходной "Кранекса", где получил временный пропуск на предприятие. Разумеется, прибывшим на семинары по обмену опытом иностранным делегатам был закрыт доступ ко многим нюансам производства, но на этот раз Бейкеру не было дела до технологических секретов. Выходя из проходной, Джон наткнулся глазами на рекламный плакат с лозунгом: "Наша продукция используется на Марсе!", который его, как гражданина Великой Америки, изрядно уязвил. Ни для кого не было секретом, что предприятие "Кранэкс" поставляло на Марс самую современную и самую надёжную технику для строительства советской автономной колонии, до которой, несмотря на все заверения Илона Маска, американская космонавтика пока не созрела.

В гостинице Бейкера больше всего поразило почти полное отсутствие обслуживающего персонала. Отдыхая в североамериканских, а уж тем более, латиноамериканских гостиницах высокого класса, Бейкер привык к постоянному вниманию прислуги, которая ходила вслед за ним, по малейшему движению угадывая и исполняя любые его желания. Ещё бы — ведь гостиничный бизнес был одной из немногих отраслей, где ещё не победила автоматизация. В родной Джону Америке автоматизация победить никак не могла, а в Европе, несмотря на сохранившееся до сих пор отставание в некоторых отраслях (по крайней мере, так искренне считал Бейкер), победила. Несомненно, в этом ей помогли принятые советами большинства европейских республик законы о недопустимости эксплуатации. Здесь же, где это было возможно — в торговых точках, столовых, парикмахерских, люди заменялись автоматикой. Вслед за производством роботы заняли место людей в сфере обслуживания, освободив человеческое время для созидательного труда. Разумеется, далеко не все люди пользовались открывшимися им широкими возможностями в раскрепощении творческих способностей, кто-то предпочитал просто потреблять, но социальных баллов, необходимых для полноценного доступа ко всем благам цивилизации, эти люди практически не получали.

Справедливости ради, в Союзе встречались так называемые волонтёры, которые работали в сфере обслуживания не ради баллов, а ради интереса, занимаясь этим в качестве хобби. Разумеется, никакого пиетета перед клиентами эти волонтёры не испытывали. Джону даже показалось, что официантка-волонтёр, разносившая блюда в ресторане "Атлант", смотрит на него с жалостью. Понимаете, с жалостью! Понятно, что такое отношение сильно возмутило Бейкера, ведь американец привык, что прислуга смотрит на господ вопросительно, постоянно ожидая нового требования, в крайнем случае, безразлично. Однако Джон не подал виду — он был на территории врага, а здесь не было место чувствам. От агента всегда требуется холодный расчёт, а неконтролируемые эмоции оставь для цирка — так говорили ему в тренировочном центре "Ферма", где он учился много лет назад.

Проблемой, а с другой стороны — козырем Европейского Союза была малочисленность населения. Уже больше полувека назад большинство европейских стран преодолели третий демографический переход, после которого в них началось снижение численности населения. Ну а после "Большого холода", унёсшего жизни миллионов человек и сделавшего десятки миллионов эмигрантами, демография Европы находилась в совсем уже кризисном состоянии. Приток мигрантов и бэби-бум тридцатых годов в Европе несколько исправили ситуацию, и теперь демографическая диаграмма Социалистической Европы больше напоминала не пресловутую пирамиду, а своего рода песочные часы.

На красочных туристических путеводителях, которые выдали всем вновь прибывшим в Иваново, указывалось, что "этот город разительно отличался от предыдущих центров Золотого кольца..." К удивлению Бейкера, уже привыкшего, что в европейских городах туристам в первую очередь показывают тщательно оберегаемые древние храмы (особенно странным это казалось для России, где четверть века назад народ раз и навсегда покончил с попытками церкви диктовать свою волю), оказалось, что город Иваново гордится кое-чем другим. На проводимой для иностранцев экскурсии "По местам революционной славы 20 и 21 веков", гид много рассказывал о славных революционных традициях города, но Бейкер старался его не слушать. Агента инструктировали, чтобы он с сомнением относился ко всей информации, получаемой в Социалистической Европе. Послушать этого экскурсовода, так вообще окажется, что власть советов, ныне являющаяся общепринятой на одной четверти суши, зародилась именно в этом неприметном рабочем городе, почти полтора столетия назад, в далёком 1905 году. Возможно, что так оно и было, но Бейкер считал принятие на веру "советской пропаганды" не чем иным, как мыслепреступлением.

Всего четверть века прошла с тех пор, как город Иваново, как и большинство городов Европы, находился на волосок от гибели. Но люди, жившие в нём, решили не умирать, а наперекор всему миру создать новое общество. За это им пришлось бороться не только с холодом и голодом, но и со своими же соотечественниками, не желавшие терять награбленные капиталы и положение в обществе. Народ Европы победил и теперь осуществлял грандиозные планы строительства будущего. Ценой этому стала новая Холодная война, но ведь всему на свете есть цена, не правда ли?

В любом случае, Бейкер возненавидел этот, как казалось ему, слишком чистый и упорядоченный город всеми фибрами души. Подумав, диверсант решил, что по приезду домой, он обязательно выяснит, включено ли Иваново в список объектов, обязательных для поражения ядерным оружием в случае перехода холодной войны в горячую. "Уж тогда-то здесь будет действительно жарковато" — с усмешкой подумал Бейкер, утирая пот со лба. Но, как и всякий здравомыслящий человек, он до чёртиков боялся такого исхода событий, поскольку прекрасно знал, что мощи ответного ядерного удара будет достаточно, чтобы превратить все объекты на территории Англосаксонской Америки в радиоактивный пепел.

На его родине ещё ходили слухи, что к каждому приезжему здесь приставляли агента госбезопасности, но Бейкер, по долгу службы неплохо знавший реалии Социалистической Европы, знал, что это досужие вымыслы. Зачем нужны специальные агенты, если всевидящее око АСГУ — автоматической системы государственного управления, и так наблюдает за тобой двадцать четыре часа в сутки? Любое происшествие фиксировалось в режиме реального времени и зачастую, когда укладывалось в рамки понимания искусственного интеллекта, начинало решаться вообще без привлечения людей. И только тогда, когда доступными АСГУ средствами было не обойтись, к решению проблемы привлекались люди. Разумеется, во множестве европейских организаций были свои аналитики, которые просматривали видеозаписи с мест происшествий, но это случалось лишь в исключительных случаях, когда проблема выходила за постоянно расширяющиеся, но всё ещё ограниченные рамки решений автоматики.

В родной Бейкеру Америке граждане тоже подвергались пристальному вниманию со стороны "Большого брата", причём не одного, а множества, начиная от федерального правительства и заканчивая иностранными, преимущественно японскими и китайскими, корпорациями. Правда, система слежения распространялась не на всех американских граждан: денежные мешки могли позволить себе откупиться от слежения "Большого Брата", а в гетто эти системы наблюдения ломали настолько часто, что полиция элементарно не успевала заново устанавливать их, не говоря уже о проверке.

Американец понимал, что и на улицах родных городов его постоянно отслеживают невидимые камеры видеонаблюдения полиции и корпораций, но то, что здесь он постоянно находился под наблюдением электронного ока, которое не только следит, но и может самостоятельно принять решение в случае чего помешать ему, не могло не подавлять. Ладно бы только АСГУ, но доступ к средствам слежения здесь имели не только службы общественного правопорядка, но и все полноправные советские граждане. Однако европейцев, похоже, постоянный контроль всех за всеми и полная открытость жизни большинства людей и работы всех учреждений ничуть не смущали, а судя по отзывам, напротив, очень помогали. Подобный взгляд на личную жизнь ужасал мистера Бейкера, но на время пребывания в Социалистической Европе с этим кошмаром проходилось мириться.

Согласно инструкции, диверсант должен был оставить скалки колбасы в укромном месте неподалеку от Ивановской областной больницы, после чего продолжить своё посещение Иванова как штатный сотрудник корпорации "Катерпиллер", ожидая следующих инструкций. Пока что всё шло слишком легко, и диверсант опасался, что его выявят именно на этом этапе. Бейкера занимал очень важный вопрос: является ли потеря сумки американским гражданином происшествием, для устранения которого автоматика примет решение вмешаться? Скорее всего, АСГУ просто не обратит внимания на подобную ерунду, но в этой стране нельзя было быть в чём-либо уверенным. Первым же вечером после прибытия в Иваново диверсант начал поиск заветного "укромного места", в котором должен был оставить скалки колбасы. С собой он захватил и уже порядком надоевшую холодильную сумку, надеясь окончательно избавиться от неё уже в этот вечер.

Зная возможности современных средств наблюдения, Бейкер не хотел рисковать. "Поблизости" — понятие растяжимое, поэтому диверсант принялся наматывать круги вокруг обширной территории больницы, пытаясь отыскать наиболее неприметное место. К северу от неё, за линией скоростного трамвая раскинулись кварталы старых панельных домов, преимущественно в пять в девять этажей, хотя встречались и семнадцатиэтажные коробки. За прошедшие десятилетия пространство между ними покрылось густой растительностью, среди которой были проложены дорожки из упругой резины, удобные как пешеходам, так и обладателям разнокалиберного индивидуального электротранспорта. Сами дома, когда-то составляющие единый серый фон, внешне изменились особенно разительно. Поверхность бетонных плит покрыли плёнкой из жидких кристаллов, на которую, в зависимости от пожеланий жителей дома, транслировались всевозможные картины, начиная от шедевров мировой живописи и заканчивая состоящими из фракталов абстракциями. Начинка этих домов тоже претерпела всевозможные изменения, самым заметным из которых была замена старого энергетически неэффективного центрального водяного отопления на высокоэффективные электрические обогреватели.

Несмотря на существенные улучшение условий, многие квартиры в построенном при первом Союзе кварталах пустовали. Как молодые градостроители не пытались улучшить старые дома, двадцать первый век диктовал новые стандарты жизни, размах которых не вписывался в тесный уют типовых домов. Новые, построенные за последнее десятилетие кварталы, не были похожи ни на однотипные панельные дома, ни на огороженные высокими заборами коттеджи, ещё встречающиеся в некоторых районах города. Дома, в которых жили молодые семьи, удивительным образом объединяли в себе преимущества городского и загородного жилья. Свободно раскиданные среди соснового леса, они сочетали в себе самые разнообразные образы и стили, составляя в то же время единую композицию. Индивидуальные комнаты всевозможных объёмов и оформления были связаны друг с другом общим пространством, в котором были предоставлены все условия для быта, обучения и развлечений на высочайшем уровне. Все дома были соединены друг с другом — при желании можно было вообще не выходить под открытое небо, при этом большая часть помещений и переходов словно висела в воздухе, открывая вид на сосновые рощи.

Побродив по этим кварталам, Бейкер убедился, что его задача оказалась сложнее, чем казалась с первого взгляда. Идеальный порядок на всех резиновых дорожках и ровно подстриженные автоматическими косилками газоны не оставляли ни малейших шансов на незаметное выбрасывание колбас. Пространства, покрытые дикой растительностью, хоть и составляли львиную долю просторных дворов, были заполнены игравшей в подвижные игры детворой, и в какие бы заросли ни продирался диверсант, от случайных детских взглядов и присматривающих за детьми камер он нигде застрахован не был. Маленьким жителям города было, где поиграть — между деревьями были аккуратно встроены причудливой формы воздушные лесенки, дорожки, горки, и столь любимые детьми всего мира домики в древесных кронах.

Привыкший подмечать любые мелочи агент обратил внимание и на необычную для европейских городов прошлого внешность детей. Должно быть, около половины попавшихся ему ребят и девчат были плодами любви всех рас и народов. Такое смешение объяснялось тем, что в обезлюдевшие после "Великого холода" европейские города приезжали привлечённые начинавшимся великим экспериментом по созданию нового общества специалисты со всего мира. И что замечательно — совместной игре детей всех рас никак не мешали такие мелочи, как цвет кожи или форма черепа. Такого в Соединённых Штатах не было даже в либеральные времена детства Джона, не говоря уже о современности, когда пропасть непонимания между выросшими в различных слоях общества американцами продолжала расширяться. И пусть никаких ограничений по расовому признаку в Америке не существовало, у выросших в афроамериканских и латиноамериканских гетто граждан не было шансов стать полноценными членами общества.

Поняв, что среди жилых кварталов ему не отыскать подходящего места для закладки, мистер Бейкер обратил своё внимание на окультуренный, но всё же достаточно обширный лесной массив, значившийся на картах города как "парк Харинка". И пусть он находился относительно далеко от больницы — на другой стороне пересекающей город реки Уводи, в качестве укромного места парк подходил как нельзя лучше. На лавочках в парке сидели в основном старушки, составляющие, кажется, большую часть взрослого населения этого города. Джон вспомнил, что в туристической брошюре указывалось, что ещё при первом Союзе Иваново помимо официального девиза — "город Первого совета" носил неофициальное "город невест". Неудивительно, что за прошедшие десятилетия невесты давно уже стали чьими-то бабушками и прабабушками. В руках одной из них Бейкер заметил "Сферу" — далёкого потомка бывших когда-то в ходу смартфонов. Крошечный шарик с помощью сложной системы лазеров создавал голографическую оболочку вокруг себя, обладал интуитивно понятным трехмерным интерфейсом и богатыми коммуникационными возможностями. На родине Бейкера "Сферы" до сих пор являлись жутким дефицитом, так как из-за введённых американским правительством санкций они не могли продаваться в Соединённых Штатах. Одно время корпорация "Яблоко" пыталась выпускать нелицензионные копии советской продукции, но они, хоть и умели устанавливать соединение с остальной продукцией компании, сильно уступали оригиналам в качестве и доступности.