(Не) пара для короля

— По поводу меня можете не тревожиться, — спокойно проговорила я. — Но вы забываете о том, что очень многие были свидетелями недомогания Вейды. Естественно, они зададутся вопросом, чем же все закончилось.

— И что? — Дарриэль презрительно фыркнул. — Этим очень многим будет сказано, что бедняжка перебрала вина. При дворе особой любовью она не пользовалась. Поэтому вряд ли кто-нибудь решит осведомиться об ее самочувствии. Ну а если и решит — то ему будет объяснено, что несчастная едва не сгорела от стыда, когда протрезвела, поэтому в спешке покинула дворец.

— А ее родители? — спросила я и тут же замялась.

В памяти сразу же вспомнился страх Вейды, который я уловила, когда та заговорила о своей семье.

Интересно, в чем причина этого?

— Что-то не так, леди Квинси? — полюбопытствовал Дарриэль, уловив мою запинку. — Вы как будто что-то вспомнили.

Вот ведь какой внимательный! А впрочем, не думаю, что надо скрывать эту деталь. Вдруг она окажется полезной в предстоящем расследовании.

— Понимаете, мы с Вейдой немного побеседовали перед тем, как все случилось, — сказала я, решив быть максимально откровенной. — И мне показалось... Точнее, я почувствовала кое-что, когда она заговорила о родителях. Даже не страх, а какой-то ужас. Настоящую панику, способную переродиться в истерический припадок.

— Почувствовали? — с недоумением переспросил Филипп. — Как это? Она вам сказала, что боится родителей?

— Нет, что вы. — Я покачала головой. Глубоко вздохнула, набираясь решимости, и все-таки призналась: — Я, конечно, не темная ведьма. Но магический дар у меня все-таки есть. Я эмпат.

— Эмпат?!

Как ни странно, но в изумленном восклицании слились только два голоса — короля и Филиппа. А вот Дарриэль промолчал. Но, глядя мне в глаза, усмехнулся и многозначительно потер щеку.

— И очень хороший эмпат, — пробормотал тихо, себе под нос.

— Я три года обучалась в Королевской магической академии, — извиняющимся тоном продолжила я. — Но... Так сложились обстоятельства, что учебу пришлось прервать, и я вернулась домой.

— Три года? — непонятно почему оживился Филипп. — Другими словами, инициацию вы не прошли. Полагаю, по собственной инициативе?

И злорадно ухмыльнулся.

Ну да, понятно, о чем он подумал.

На инициации невозможно скрыть направленность твоего дара. Более того, зачастую это испытание открывает в тебе совершенно неизведанные прежде способности. Преподаватели не раз и не два втолковывали нам на занятиях, что на начальных курсах учиться надо всему, не отдавая предпочтению ни одному предмету. Потому что в истории академии было немало примеров, когда студент, явно тяготеющий к артефактологии, после инициации вдруг уходил на факультет некромантии. Или же прилежный зубрила, получающий одни пятерки по всем теоретическим курсам, вдруг оказывался неплохим боевым магом.

По логике Филиппа получается, что я специально ушла из академии накануне инициации, чтобы скрыть у себя дар темной магии.

Беда лишь в том, что он ошибается.

— Вы неправильно полагаете, — вежливо ответила я. И замолчала, поскольку не имела ни малейшего желания рассказывать о несправедливом исключении.

Глаза главы Тайной Канцелярии недоверчиво вспыхнули. Но, хвала всем богам, он не стал продолжать расспросы, прежде недовольно покосившись на Дарриэля.

— Впервые слышу, что в семействе Торн есть какие-то проблемы, — задумчиво пробормотал король. — Впрочем, до сего дня я вообще как-то не интересовался этим родом. Помнится, пару раз я встречался с лордом Гейродом Торном. Но хоть убей не помню, о чем мы вообще беседовали. Вроде бы, о погоде. Какая-то очень серая и неприметная личность. А мать Вейды... Демоны, я вообще о ней ни разу не слышал! Разве она не умерла не так давно?

— Признаться честно, я тоже не особо осведомлен о делах рода Торн, — после недолгой паузы признался Филипп. — Каких-то скандалов, по крайней мере, точно не припомню. Но я прикажу подготовить мне доклад в кратчайшие сроки.

— Отлично, заодно и мне его покажешь. — Король удовлетворенно кивнул. — Однако, леди Квинси права, Дарриэль. Что мы скажем отцу Вейды, если тот вдруг примчится во дворец, услышав, что его единственная дочь опозорилась на балу?

— Я разберусь с этим, — твердо пообещал Дарриэль. — Поверь, Эйган, Гейрод Торн не станет искать свою дочь. По крайней мере, до окончания этой недели точно.

Король покачал головой, но больше не стал задавать новых вопросов. Вместо этого он долгим печальным взглядом окинул тело Вейды, поморщился и развернулся.

— Пожалуй, пора возвращаться на бал, — сказал тихо и хмуро. — Генри, позаботься о бедной девушке. Если узнаешь что-нибудь новое о том, что ее убило, — сразу же сообщай мне. Без разницы, пусть хоть глухой ночью. Понял?

Целитель низко поклонился.

— Я тоже останусь, — проговорил Филипп. — Помогу здесь прибрать. И отдам приказы своим людям. Нельзя медлить с началом расследования.

А в следующее мгновение Дарриэль вдруг шагнул ко мне. Протянул руку в приглашающем жесте — и я уставилась на нее с нескрываемой опаской.

И что это значит?

— Леди Квинси, — с едва заметной усмешкой проговорил верховный маг. — Пожалуй, будет лучше, если мы присоединимся к его величеству. Наше отсутствие вызовет слишком много вопросов.

— Дарри, по-моему, леди Квинси было бы неплохо отдохнуть после всего этого ужаса, — негромко, но веско обронил король. — Не будь к ней слишком жесток.

При мысли, что меня отправят в мои покои, почему-то стало жутко. Я не могла, не хотела быть сейчас одной! Не сомневаюсь, что стоит мне закрыть глаза — как я опять увижу агонию Вейды, опять услышу ее страшные предсмертные хрипы.

О нет. Пожалуй, мне будет легче среди народа.

— Нет-нет, ваше величество, все в порядке, — запротестовала я. — Напротив, так будет даже лучше.

Эйган высоко вздернул бровь от моего признания. Помолчал пару секунд, разглядывая меня с нескрываемым удивлением.

— А вы отважная девушка, леди Квинси, — наконец, произнес он. — Редко кто в такой ситуации сохранит здравомыслие и спокойствие. А я не услышал от вас и слова жалобы.

Я потупилась, польщенная словами короля. Правда, удовольствие от столь незамысловатого комплимента испортил Филипп. Глава Тайной Канцелярии саркастически фыркнул и нарочито громко добавил:

— Следите за ней получше, лорд Тиррольд. А то вдруг еще кто-нибудь погибнет после разговора с этой скромной милой особой.

Я как раз положила ладонь на локоть Дарриэля, принимая его приглашение последовать за ним, поэтому почувствовала, как его рука дрогнула. Но голос верховного мага прозвучал максимально сухо и безэмоционально, когда он сказал:

— Не переживайте, лорд Грей. И глаз с нее не спущу.

Глава пятая

В бальном зале по-прежнему царила веселая суматоха, перемежаемая чьими-то радостными возгласами и громкой музыкой.

Дарриэль вел меня вперед твердо и уверенно, но я все-таки замедлила шаг. Почувствовав это, он с удивлением посмотрел на меня.

— Все в порядке, леди Квинси? — спросил с легкой ноткой беспокойства.

— Да, просто... — Я невольно обернулась и посмотрела назад.

Подумать только, комната, где умерла Вейда, совсем рядом! А тут люди продолжают смеяться и танцевать, не подозревая, какая трагедия произошла всего в нескольких шагах от них.

Дарриэль продолжал выжидающе смотреть на меня, и я неохотно добавила:

— Простите, это глупо, наверное. Но так странно. Бедняжка Вейда и представить себе не могла, что этот вечер завершится для нее таким образом. Ужасная несправедливость! А остальные по-прежнему беззаботно проводят время...

Замолчала, осознав, как сбивчиво и несвязно прозвучали мои слова.

Наверняка верховный маг сейчас поднимет меня на смех.

Но вместо этого Дарриэль вдруг накрыл своей ладонью мою руку. Сжал пальцы, словно пытаясь приободрить меня.

— Эйган был прав, вам надо отдохнуть, — сказал с искренним сочувствием. — Простите, что заставил вас вернуться. Но обещаю, что позволю вам уйти, как только это не будет вызывать подозрений.

— Спасибо, — негромко поблагодарила я.

Наверное, я и впрямь переоценила свою выдержку. Но от слов Дарриэля, произнесенных таким теплым и ласковым голосом, глаза как-то подозрительно увлажнились, и я торопливо отвела взгляд.

Вот только разрыдаться мне в присутствии верховного мага Озранда не хватало! Ивори, соберись! Вспомни, что ты прирожденная Квинси, пусть семья и считает тебя позором рода. Если верить многочисленным свидетельствам очевидцев, твоя знаменитая прабабка не плакала даже по дороге на костер. Напротив, держалась с невозмутимостью и честью, и не подумав молить короля о пощаде. Не плакала и ее дочь, всего пяти лет отроду, которую вынудили наблюдать за казнью матери. А ты переживаешь из-за смерти какой-то там девицы, которую знала-то меньше часа.

Неожиданно я осознала, что пауза как-то странно затянулась. Дарриэль не торопился продолжить свой путь. И я вдруг ощутила, как он легонько прикоснулся к моему подбородку. Растерянно подняла голову и быстро-быстро заморгала, уставившись в его непроницаемые глаза, полные синего пламени.

Опять почудилось, будто Дарриэль хочет поцеловать меня. Как-то вдруг его губы оказались так близко от моих, что сердце сжалось в восторженном ужасе предвкушения. И я сама не понимала, чего хочу больше: отпрянуть или же податься навстречу мужчине.

— За что вас исключили из академии?

Увлеченная своими эмоциями, я не сразу поняла, что Дарриэль обращается именно ко мне. Хотя это было глупо, потому что рядом с нами по-прежнему никого не было. Но в ушах рвано и гулко отдавался отчаянный пульс, поэтому я не услышала его вопрос, а, скорее, прочитала по губам.

— Леди Квинси, за что вас исключили из академии? — улыбнувшись одними уголками рта, повторил Дарриэль, наклонившись еще ниже.

Потянулся было убрать мне за ухо выбившуюся из прически прядь волос, но я резко отступила назад.

Все волшебство момента растаяло, словно и не было никогда.

Неужели верховный маг считает, будто я влюбилась в него? Но, по-моему, я не давала ему оснований для подобных выводов!

"Ивори, обычные человеческие эмоции не должны иметь над тобой власти, — Сухой голос матери так отчетливо прозвучал в моей голове, что я невольно вздрогнула. — Не забывай, что ты Квинси! Любовь, страсть, желание и тому подобная чепуха — делают нас слабыми и уязвимыми. В пылу чувств так легко выставить себя в глупейшем свете. Поэтому не теряй голову ни при каких обстоятельствах".

В глазах Дарриэля зажглись досадливые огоньки после моего резкого маневра. Более того, от мужчины упругой волной ударила не злость, а какое-то обиженное удивление, как будто он не ожидал от меня подобного. Но я лишь повыше вскинула подбородок и негромко сказала:

— Простите, лорд Тиррольд. Но мне неприятно вспоминать о моем исключении. При желании вы можете ознакомиться с документами. Полагаю, лорд Трибальд Арчейн, который, как вам прекрасно известно, является деканом общего факультета первой ступени обучения, без проблем удовлетворит ваше любопытство.

— Лорд Трибальд Арчейн, стало быть, — с какой-то непонятной интонацией протянул Дарриэль.

Открыл было рот, желая добавить еще что-нибудь, но в последний момент передумал. Еще пару секунд напряженно вглядывался в мое лицо, как будто ожидал, что я передумаю. Но затем дернул кадыком и вновь предложил мне руку.

На этот раз мы вошли в бальный зал не через главный вход, где недвижимой статуей застыл церемониймейстер, объявляющий о прибытии на торжество новых участников, а через один из боковых. Но все равно я почувствовала всплеск общего удивления.

Впрочем, ничего удивительного. Насколько я поняла, Дарриэль Тиррольд является лакомой добычей для местных прелестниц. Поэтому любое его появление будет отслеживаться.

— О, лорд Тиррольд! — Одна из ближайших дам в изысканном пепельно-розовом шелковом наряде, тут же подскочила к нам. Взволнованно приложила руку к сочной груди, которая бурно вздымалась в декольте, и защебетала: — Скажите, пожалуйста, с бедняжкой Вейдой все в порядке? Мы все так переживаем за нее.

Правда, даже не будь я эмпатом, и то ощутила бы нескрываемое злорадство, прозвучавшее в тоне светловолосой девушки.

— Леди Торн вряд ли сегодня вернется на бал, — уклончиво отозвался Дарриэль. — Она себя слишком... э-э... неважно чувствует.

— А что с ней?

В едином вопросе слилось сразу несколько голосов. И я обнаружила, что нас плотно обступила стайка девушек, каждая из которых то и дело томно вздыхала, бросая на верховного мага воистину плотоядные взгляды.

— Прошу меня извинить, но вопросы чужого здоровья я не обсуждаю, — непреклонно отрезал Дарриэль.

— Какой вы строгий! — восхищенно вздохнула та же особа, которая первая подошла к нам. И тут же без паузы деловито осведомилась: — Позвольте пригласить вас на танец? Сейчас будет вальс. Все при дворе знают, что о таком партнере, как вы, можно только мечтать.

— Извините, но все мои сегодняшние танцы уже обещаны, — усмехнувшись, сообщил Дарриэль.

Обещаны?

А в следующее мгновение ладонь Дарриэля как-то очень по-хозяйски расположилась на моей талии. Другой рукой он перехватил мою и прижал ее к своей груди, лукаво добавив:

— Не правда ли, леди Квинси?

Наверное, стоило возмутиться от такой бесцеремонной наглости. Но я настолько растерялась, что просто не успела придумать достойный ответ. По залу вдруг полились первые аккорды музыки, и Дарриэль настойчиво потянул меня на середину зала.

— У вас оригинальная манера приглашать на танец, — все-таки фыркнула я.

— Но она ведь сработала, не так ли?

Как оказалось, неизвестная мне блондинка не солгала. Вальсировал Дарриэль и впрямь прекрасно. Он с такой властной и в то же время нежной уверенностью вел меня в танце, что очень скоро все недовольство от его самоуправства растаяло без следа. А еще через неполную минуту я неожиданно осознала, что улыбаюсь. От души и искренне улыбаюсь, совершенно позабыв об ужасной смерти Вейды.

Ладонь Дарриэля, лежавшая на моей спине, была настолько горячей, что я чувствовала это даже через плотную ткань платья. Взгляд синих глаз, в которых плескалось неподдельное восхищение, опьянял лучше любого вина. Мир вокруг словно исчез, растворился в небытии. На всем целом свете осталось лишь двое: я и верховный маг. А еще мягкая плавная музыка, словно качающая меня на своих волнах.

— Почему вы так не любите говорить о своем исключении из академии?

Дарриэль задал вопрос очень тихо, прижав меня к себе гораздо плотнее, чем того требовали правила этикета. Да что там, я почти почувствовала прикосновение его губ к мочке своего уха. Лишь каким-то чудом не перепутала после этого шаги, прекрасно осознавая, что на нас смотрит сейчас, пожалуй, весь зал.

— А почему вас так это интересует? — сердито ответила вопросом на вопрос.