Имита

— Ты проснёшься, а в окно стучит

Дождь, посланный мной, навеянный мной.

В нём тихонько имя прозвучит

Сном, смытым с стекла небесной водой.

У мокрых окон ты в полусне

Всё будешь смотреть в тёмную ночь.

И нарисует дождь на стекле

Тропинки, что ведут лишь ко мне.

Шелестом трав, плеском дождя

Я прошепчу: "Откликнись, жду тебя!"

Шорохом шаг, блеск мокрых трав...

Взгляд опущу, пришедшего узнав...*

Она улыбалась, пока пела незамысловатую, легко узнаваемую всеми песенку из репертуара Тайры. И зрители ей тоже улыбались — не потому, что узнали песню, а тем интонациям, которые она вкладывала в эту песню. В баре давно привыкли к тому, что имита Луис поёт песни Тайры её голосом, но с другими интонациями, не копируя тех, узнаваемых, как это делают многие имита.

Под последние слова песни, под припев, зрители уже тихонько похлопывали или постукивали по столам, словно создавая ритм. Хотя на самом деле — подчиняясь ритму, заданному девушкой. А затих последний аккорд — и наступила тишина, после которой не громкие рукоплескания, а хлопанье в ладоши людей, которые оценили голос и мастерство имита, спевшей известную песню по-своему.

А Луис заалелась, будучи благодарной за то, что в баре сохранялся полусумрак: Дэниел всё-таки пришёл! Она словно настроилась на него, и он почувствовал её желание увидеть его и спеть для него!.. Он коротко кивнул ей и вышел из помещения.

Всё понятно. Отпросился или договорился с кем-то на время её выступления.

Девушка поклонилась аплодирующим посетителям и вышла в служебный коридор, чтобы сразу отправиться к гримёрке. Впереди ещё пять выступлений. Есть время подремать или поиграть на гитаре, репетируя выбранные песни. Санни не настаивал, чтобы она пела именно то, что он велит. Так что свой репертуар Луис корректировала сама. И чаще — в зависимости от настроения зала, от того, как посетители откликались на первую песню.

Но у гримёрки она столкнулась с Санни и Лахти.

— Луис, зайди ко мне ещё раз, — с заметным огорчением сказал хозяин бара.

Она молча повиновалась.

В кабинетике девушке предложили сесть. Сияющий коротышка Лахти только руки не потирал, глядя на Луис. Настроение девушки стремительно полетело. Уже мрачно она сказала, выразительно глядя на импрессарио:

— Я предупредила, что с этого места не ухожу!

— Деточка, — нежно воззвал к ней Лахти. — Ты это сказала, ещё не зная о тех условиях, которые мой хозяин готов предоставить такой имита Тайры, как ты.

— Я не впервые на сцене, — возразила Луис и с треском содрала с щеки пластырь. — И я прекрасно знаю, что может предложить мне ресторан. Но я не хочу ресторанных выступлений. Вам не повезло со мной. У меня сценобоязнь. Думаю, вы хорошо знаете, что это такое. Поэтому меня устраивает бар Санни.

— Сценобоязнь — это серьёзно, — согласился Лахти. — Но у нас есть свои бары, внутриресторанные. Ты могла бы выступать в них.

— Простите. Это ни к чему не ведущий разговор, — спокойно сказала Луис и поднялась со стула. — И — мне некогда. Скоро мой выход.

— Девочка, ты зря со мной так, — сладко сказал Лахти в ей спину.

— Не разочаровывайте меня! Не надо меня уверять, что под этим элегантным пиджаком таится самый настоящий бандит, — ответила девушка, стоя уже у самой двери. И вышла, недовольно думая о том, что приставать этот коротышка будет ещё долго, пока не уверится, что все его посулы бесплодны. Может, вызвать Дэниела? Нет. Ему и так не до неё, а он ещё и бегает на её выступления.

Ладно. Будем надеяться, что этот теперь слащавый Лахти останется до конца, пока она не отпоёт последней песни. Наверняка он захочет выйти с нею — и вот он, Дэниел!

Девушка улыбнулась желанной сценке. И, словно в тон её мечтательной улыбке, с плеча скрипнули, и Прести легко и быстро обвился вокруг её шеи.

— Представляешь, — шёпотом сказал девушка, — мне тут предложили такой ужас! А тут ещё... — Она внезапно остановилась.

По коридору, пока не видя её, шли два человека. Они ей не были видны полностью: Санни свет в коридоре экономил, и тусклые лампы не могли показать внешность пришельцев. Но то, что это чужаки для служебного коридора, нетрудно было догадаться по первым же их шагам: они шли тяжело и уверенно — так, как ходят люди, облечённые властью. Чувствовалась в них и выправка...

Луис немедленно шмыгнула в женский туалет, мимо которого как раз проходила. Слегка отодвинув дверь от косяка, она осторожно вгляделась в этих странных незнакомцев. Те прошли, не заметив её в тенях коридорных поворотов, прошагав прямо к кабинету Санни. Зашли — не стучась.

Сердце сжалось. Луис быстро вышла из туалета и почти бегом добежала до гримёрки. Вбежав, она постаралась успокоить поспешный шаг и уже спокойно добрела до своего уютного местечка. Юджины, выступавшей на сцене с другими девочками, не будет ещё минут десять. Луис вжалась в уголок и, поглядывая на остальных, готовящихся к своим номерам, будто ненароком отодвинула край трельяжа, скрываясь за ним полностью.

Успела вовремя.

— Имита Луис здесь? — спросил незнакомый голос.

Девочки огляделись и совершенно искренне сказали, что певицы в гримёрке нет. Как только девушка прошла мимо них и присела за зеркалом, они подзабыли о её присутствии, включившись в общий разговор о шмотках.

Когда дверь в гримёрку закрылась, Луис перевела дыхание и осторожно выглянула из-за края зеркала. Девочки всё ещё болтали о своём, так что девушка быстро пересмотрела косметическое богатство Юджины и быстро же нарисовала себе "лицо", с которым собиралась выйти на последующие выступления. Опыт имелся. Единственное, о чём пожалела, что не купила, как раньше думала, белокурого парика.

Потом прибежала Юджина, поразилась внешности подруги.

— Так, Луис. Что произошло? — грозно спросила красотка.

— Ничего.

— Не ври мне! Я по гриму вижу, что ты испугана.

— Ты такое видишь?! — поразилась девушка.

— Слушай, Луис, я на сцене уже давно. И читать по боевой раскраске могу безошибочно. Говори: кто тебя напугал? Сейчас мы ему!.. Да, девчонки?

— Ага! Ты нам только покажи — кого! Как только, так и сразу! — рассмеялись девочки, не обращая внимания на серьёзно возмущённую Юджину. — Кстати, Луис, где ты была? Тебя тут искали!

— Кто искал? — насторожённо спросила сообразительная Юджина, которая сразу связала появление людей, ищущих девушку, и растерянность Луис, немедленно спрятавшейся под гримом.

— От Санни приходили, — отозвалась одна из девочек.

Луис дёрнула Юджину за руку, заставляя сесть.

— Всё хорошо. Мне просто показалось... Ты знаешь, что во время первой моей песни в зале был Дэниел? — легкомысленно спросила она, надеясь, что её голос не дрожит.

— Луис, не уходи от вопроса, — потребовала Юджина. — Я хочу тебе помочь. Что происходит? — Она возвышалась над сидящей девушкой и встревоженно смотрела на её виновато склонённую голову.

— Ничего, — неожиданно для неё процедила сквозь зубы девушка и выпрямилась. — Мне просто надо незаметно исчезнуть из бара.

— А как же другие номера?

— Ты сама сказала, что хочешь мне помочь, — упрямо ссутулилась девушка.

— И как ты хочешь, чтобы я тебе помогла? — скептически спросила Юджина.

— Я выпрыгну из окна туалета, а ты подашь мне гитару.

Снизив голос, Юджина спросила почти шёпотом:

— Луис, что происходит?

— Меня ищут в связи с преступлением, — безжизненным голосом сказала девушка.

*Авт. слова на музыку к песне Энии "Amarantine"

9.

Юджина убедила Луис оставить гитару у Санни. И теперь девушка была благодарна ей за эти уговоры.

Выпрыгнув из окна, как и договорились, налегке, время от времени вжимаясь в плотные тени от домов, чтобы пропустить редкие встречные машины, она бежала ночными переулками и галереями в свою комнату, примерно предполагая, сколько времени у неё на фору перед теми незнакомцами. По дороге успела даже заскочить в один из привычных для неё и Дэниела магазинчиков, чтобы там, в банк-автомате, снять наличные со своей карточки.

Гитары жаль... Нужно быть реалисткой — угрюмо думала Луис. Теперь этого прекрасного инструмента ей не видать никогда. Потому что она за ним никогда не вернётся... Она снова замерла, прижавшись к стене. Мимо проехала машина, свернула в другую сторону, с её пути... Пришлось ещё сделать крюк, обегая бар, где работал Дэниел.

На бегу она нерешительно подумала, не воспользоваться ли тем номером вирта, который дал ей Дэниел. Но одёрнула себя: эта ситуация ей знакома — когда приходится бежать, оставляя все вещи, нажитые за время короткого отдыха от погони, оставляя всех, с кем сдружилась. А Дэниелу может быть хуже, чем ей. И... Вдруг этот звонок только на один раз? И — помогут ей, а для Дэниела шанса не будет?

Она почти впрыгнула в свой проулок и помчалась к двери своей комнаты, когда почти в кромешной, привычной ей тьме что-то ворохнулось — что-то ещё более тёмное, более плотное, чем успокаивающая сейчас её тьма. Схватившись за стену, близко к которой бежала, она резко встала.

Сердце ударило лишь раз, раздирая всё тело. И этот удар отозвался в глазах ослепительно-белым взрывом!

Её тело выгнуло необъяснимой, но страшной силой. Что-то взорвалось в голове, и показалось — взорвалось до того же ослепительного, чудовищного мрака! И кто-то другой начал повелевать всем её телом, заставляя делать страшные вещи...

Правда, на этот раз чужой в её сознании властвовал недолго. Странный верещащий визг извне ворвался в голову, занятую сумасшедшим и властным пришельцем. Этот визг разрезал страшную белую тьму... И Луис снова пришла в себя — в тёмном переулке, сжимающая нож лезвием назад. А в глаза смотрели сияющие призрачно-зелёным огнём глазища. Они будто впитывали её убивающий взгляд и осторожно тушили его...

Кто-то совсем рядом простым, человеческим голосом что-то сказал.

Она обернулась (зелёные глазища мгновенно исчезли), не понимая негромких слов, только дышала открытым ртом, жадно втягивая холодный воздух. Потом, будто прикосновением к чужой коже, почувствовала прикосновение чужой руки к своим рукам. Неизвестный, невидимый в темноте, настойчиво встряхнул её руку и потянул за собой. Открылась дверь, хлынул из неё свет. Как зачарованная, подталкиваемая неизвестным, говорящим утешающие слова (смысла она не понимала, слышала только интонации), она вошла в комнату — и только сейчас узнала Оливера. Он ввёл её в свою комнату.

— Луис, — монотонно повторяя, видимо, уже не впервые, позвал он. — Луис, ты меня слышишь? Ответь мне, Луис! Покажи, что ты понимаешь меня! Ты испугалась? Луис?

Первым делом, придя в себя, она машинально и незаметно спрятала нож назад — в рукав. Прести сам давно спрятался от Оливера. Прищурившись, Оливер заглянул в её глаза, кажется, сообразил, что она пришла в себя, и велел:

— Садись. Что случилось?

Она потащила руку из его послушно расслабившейся ладони.

— Мне нужно уезжать. Срочно. Сколько сейчас времени? — Она взглянула на включённый вирт и охнула: — Господи, зачем я вообще сюда вернулась?!

— Успокойся, Луис, — он даже погладил по её руке. — Сядь и объясни. Ты убегаешь? Тебя обидел Дэниел? Вы уходили с ним такие счастливые — аж до завидок! А теперь...

— Мне надо уехать — и немедленно, — как заведённая, повторила Луис и снова рванула к двери. — Мне нельзя оставаться здесь!

Он неожиданно грубо поймал её за руку и толкнул в сторону. Она еле удержалась на ногах. Закрыл дверь, к которой девушка было снова подскочила, и спокойно сказал:

— Если уедешь — Дэниела убьют.

— Отпусти!! — закричала чуть не в истерике.

И вдруг — будто эхо его слов расслышала, поняла, что именно он сказал. Помолчала немного, вглядываясь в его металлически серые глаза.

— Что?

— Ты уедешь — Дэниела убьют, — сухо повторил он.

— Кто? — по инерции спросила она.

Она смотрела в его глаза, совершенно дезориентированная. Ничего не понимала, хотя пыталась привести в порядок мечущиеся мысли обо всём сразу. Наконец инерция выручила и здесь, заставив задать более логичный вопрос:

— За что?

— Тебя не будет — у него не будет причины ходить в бойцовский клуб. И в первом же бою без тебя, пока он не знает, что тебя нет, его убьют. Потому что для репутации клуба это выгодно — убить непобедимого. Это красиво. Это — переживательно. Это хорошо для эмоций публики, — саркастично добавил он. — И это — приманка для зрителей.

— Но как можно убить непобедимого? — сказала и поняла, что задала глупый вопрос. Что подтвердил и Оливер.

— Легко. Подсыпать ему что-нибудь в еду. Дать ему спортивную майку, заранее пропитанную в определённом веществе. Да хоть просто укол. Сделать непобедимого слабым, не соображающим, что происходит и что нужно делать. Таким станет Дэниел. И его убьют. Красиво — для публики.

— Оливер... — медленно, словно просыпаясь и начиная понимать, сказала девушка. — А ты кто?

— Я поводырь Дэниела. То есть... Меня подселили в эту комнату, едва узнали, что он отлично дерётся. Я должен был сообщить боссам, как только появится возможность привлечь Дэниела к боям. Такая возможность появилась — ты. Ваши чувства друг к другу. Уже без меня Дэниелу пригрозили расправой над тобой. Он про меня не знает. Для него я всего лишь сосед. — Он прошёл по комнате и сел на низкий диван. — Садись и расскажи о своих проблемах. Теперь я ваш общий поводырь. И сделаю всё, чтобы ты не убегала с Кэссии. Дэниел слишком дорого стоит нашему клубу, чтобы лишаться его из-за какой-нибудь мелочи.

— Я ничего не скажу. — Она ещё не совсем понимала ситуации, слишком жёстко замкнувшись на своей беде.

— Ещё интересней. Луис, давай так. Ты не говоришь о внутренней причине своего побега. Говоришь только о том, что тебя... испугало. Я решаю твою сиюминутную проблему. Все довольны. Как?

Девушка присела на диван подальше от Оливера. Понимание, что вот-вот к её комнате подъедут люди, которые охотятся за ней, заставило её лихорадочно размышлять. Светло-русый парень сидел молча и терпеливо ждал.

— В бар приехали люди, которые ищут меня, чтобы арестовать, — наконец сказала Луис. — С минуты на минуту они будут здесь. Полиция. Этого хватит?

Он словно прислушался к звучанию её слов, словно попробовал их на вкус, после чего взял вирт и встал.

— У меня ситуация "игрек", — сказал он собеседнику. — Достаточно человек пять. Но немедленно.

Луис сидела на диване, слыша, но не вслушиваясь. Она только сейчас начала осознавать, в какую пропасть вляпалась. Из свободной жизни, которая ей так нравилась, одним словом Оливер втянул её в жизнь, полную ограничений и ловушек. Нет. Не Оливер! Это она сама виновата! Не надо было бежать сюда! А она побежала. Чего ради? Ради вещей, которые могла накупить чуть позже — в процессе, когда они ей понадобятся. Не дослушала, не сообразила, как можно вывернуться — выболтала тайну Оливеру, сама сунулась в трясину. Что же она наделала...

— Ну, вот, — с облегчением сказал Оливер, садясь рядом. — Теперь твои проблемы решены. Легко и быстро.