Золушки нашего Двора

— Моя госпожа, — раздался голосок из-за двери, — я — Катарина Солей, горничная. Её Светлость герцогиня рю Филонель прислала меня в полное ваше распоряжение. Я помогу вам одеться!

Бруни, запахнув халат, подол которого волочился за ней как королевская мантия, поспешила выйти в коридор, где увидела присевшую в реверансе невысокую тоненькую девушку с тёмно-каштановыми волосами, собранными в хвост. Ореховые глаза и лукавая мордочка делали её похожей на лисичку.

— Добрых улыбок и тёплых объятий! — приветливо поздоровалась Матушка. — Честно говоря, я не представляю, что надевать.

— Не беспокойтесь, госпожа, — улыбнулась Катарина, — я принесла всё необходимое!

— Кажется, я по уши в неоплатном долгу перед герцогиней! — пробормотала Бруни, направляясь в спальню.

Горничная помогла ей одеться и сделать причёску. Платье в этот раз оказалось цвета сливок, рукава и вырез горловины были оторочены каким-то коричневым мехом. На туфельках красовались на золотых шнурах помпончики того же меха, что и отделка платья.

Бросив на себя взгляд в зеркало, Матушка осталась довольна внешним видом. Выйдя из спальни в гостиную, села на диван и приглашающе похлопала ладонью по сиденью:

— Присядь, Катарина.

— Но... — попыталась возразить та.

— Пожалуйста, — добавила Бруни, чем несказанно изумила горничную. — И расскажи мне, что я должна делать, что мне нужно и чего не нужно во дворце? Доселе самый знатный дом, в котором мне приходилось бывать, это магистрат.

Горничная смешно наморщила маленький нос. Как узнала потом Матушка, гримаска появлялась у Солей в минуты глубокой задумчивости.

— Я осмелюсь предложить вам вначале заняться гардеробом, — заговорила девушка. — Если вы пожелаете, я сейчас же приглашу сюда дворцовых белошвеек и сапожника — они снимут мерки для белья и обуви.

— А одежда? — удивилась Бруни.

Улыбка Катарины была заразительна.

— Мастер Артазель заявил, что платья для вас будет шить только сам. И уже затребовал у Гильдии Портных дополнительно двадцать учеников и пять подмастерьев!

— Ну, тогда я спокойна, — засмеялась Матушка, — мастеру я доверяю целиком и полностью! Что ещё?

— Свита, моя госпожа. Количество приближённых указывает на знатность и близость к трону. В настоящее время самая большая свита во дворце у Его Величества, Её Светлости рю Филонель и Его Высочества принца Колея.

Бруни поморщилась.

— Катарина, давай договоримся сразу — я не знатная дама, никогда ей не была и не желаю быть. Понимаю, что мне придётся в чём-то пойти на уступки двору, но собираюсь делать это крайне редко! Какая, по твоему мнению, свита может действовать наиболее успешно при наименьшем количестве людей?

— А давайте-ка посчитаем, — заинтересованно воскликнула горничная и принялась загибать пальцы: — Одна старшая и три младшие горничные нужны обязательно — помогать одеваться, следить за готовностью нарядов на следующий день, за чистотой белья и обуви. Статс-дама в роли компаньонки на официальных мероприятиях, на которых Его Высочество Аркей не сможет присутствовать в качестве вашего спутника, фрейлины — выполнять поручения, передавать записки, поддерживать беседу...

— Поддерживать беседу?! — воскликнула Матушка. — Пресвятые тапочки!

— Травница — отвечает за хорошее самочувствие и цвет лица, — продолжала горничная. — Куафер — делает ежедневные и праздничные причёски. Личный целитель — по желанию. Астролог — следит за звёздами и даёт советы в делах. Конюший...

— Стоп! — воскликнула Бруни. — Горничные и четыре фрейлины пусть остаются, а вот без остальных я вполне обойдусь!

Катарина округлила глаза, но ничего не ответила.

— Посоветуй мне девушек из своего окружения: сообразительных, расторопных и честных, — продолжала Бруни. — И подскажи, где их находят, фрейлин этих?

— Сообразительных, расторопных и честных фрейлин во дворце нет! — хмыкнула горничная. — А с девочками я сегодня потолкую.

Обе женщины переглянулись с пониманием.

— После завтрака пригласи белошвеек и сапожника, — кивнула Матушка, — затем приведи тех девушек, которых сочтёшь подходящими в мои горничные. А вот что делать с фрейлинами, ума не приложу!

— В Вишенрог прибыли многие знатные семейства Ласурии, посмотреть на торжества, завязать приятные знакомства, оговорить помолвки. Приглядитесь к дочерям из этих семей — вы увидите их на свадьбе и последующих за ней празднествах, — подсказала Катарина. — Возможно, девушки из провинции окажутся не так испорчены, как тутошние?

— Спасибо за совет, — благодарно улыбнулась Бруни. — А сейчас проводи меня в кухню — я ещё не освоилась во дворце и боюсь заблудиться!

— Желаете позавтракать? — с готовностью вскочила горничная. — Так я принесу — вы только скажите, что?

— Я желаю приготовить завтрак для Его Высочества, — покачала головой Матушка. — А вот донести его ты мне поможешь!

— Хоу! — восхищённо воскликнула Катарина. — Сами завтрак приготовите? Как это здорово!

Кухня засыпала лишь к трём ночи, но уже в пять утра отчаянно зевающие поварята подкидывали дровишек в печи и начинали крутить вентили на водяных трубах, наполняя бочки — в период царствования Редьярда Третьего Гильдиями Каменщиков и Механиков были проведены работы по модернизации дворца, в результате чего появились водопровод и канализация.

Несмотря на ранее время, мастер Понсил уже занимал 'капитанский мостик' в углу, а Старшая Королевская Булочница, выпекая на широкой плите тончайшие блины, покрикивала на подручных, раскатывающих тесто для утренних булочек.

Прежде чем подойти к ней, Матушка направилась к шеф-повару, приветливо поздоровалась с ним, поинтересовалась о самочувствии и испросила разрешения готовить по утрам завтраки для принца. Старик, если и был удивлён, вида не показал. Пошевелив тонкими губами в беззвучном шёпоте, распорядился выделить Бруни отдельный стол, плитку и продукты, какие она пожелает. А когда она — действительно! — занялась омлетом с зеленью, сыром и бужениной, подошёл понаблюдать за процессом. Он не сказал ни слова, но, глядя на её уверенные движения, на пышную луну ароматного омлета, присыпанную зеленью, кажется, остался доволен, поскольку хмыкнул и одобрительно кивнул головой.

— Ну, ты, подруга, даёшь! — шёпотом сказала ей Ванилла, когда королевский повар отбыл на своё место. — Это ж какие разговоры пойдут! Это ж впервые во дворце! Это ж вообще ни в какие ворота не лезет!

— Это влезет в моего Кая, — хихикнула Бруни, подавая один из подносов Катарине, а другой беря сама. — И, подруга, мы с тобой вчера не договорили! Как будешь свободна — я жду тебя в покоях принца.

— Какое вино на этот раз? — свернула глазами та.

— Стыдись, — укорила Матушка, — никакого!

Ванилла поклонилась, скромно опустив ресницы:

— Как пожелает Ваше Высочество!

Показала бы ей Матушка кулак, да руки уже были заняты!

После доставки завтрака в гостиную Катарина была отпущена выполнять указания новой госпожи. А Бруни направилась прямиком в комнату, откуда доносился звон мечей, и короткие свистящие выдохи сошедшихся в поединке мужчин. Она ожидала увидеть в паре с принцем его адъютанта, но приоткрыла створку и застыла, не в силах оторвать глаз от двух мускулистых тел, блестящих от пота. Соперники, черноволосый и красноволосый, не уступали друг другу, двигались так стремительно, что сложно было уследить за движениями бугрящихся мышцами рук, за посверкивающими в свете магических светильников мечей, за прыжками и пируэтами, напоминавшими красивый, но смертельно-опасный танец. Короткий рык — и красная полоса украсила грудь принца. Матушка едва не закричала, закрыла рот ладонями. Полковник Лихай, чей мундир и рубашка висели на крюке у входа, отступил назад, отсалютовал противнику мечом.

— Вижу, тяжело вчера пришлось Твоему Высочеству — реакция запаздывает!

— Не спрашивай! — усмехнулся принц. — Позавтракаешь с нами?

Красное Лихо дёрнул точёными ноздрями:

— Омлет, буженина, овощи, жареные колбаски, морс... И маленькая хозяйка, притаившаяся за дверью!

— Бруни? — удивился Аркей.

Понимая, что прятаться бесполезно, Матушка толкнула створку и вошла, не зная, куда девать глаза: мужчины, разгорячённые схваткой, обнажённые до пояса, выглядели провокационно, но ужасно привлекательно.

— Добрых улыбок, полковник! — поздоровалась она и посмотрела на Кая: — У тебя кровь!

Он ладонью смахнул капли с груди.

— Ерунда. Если бы Лихо хотел располосовать — располосовал бы.

— Я просто пытался разбудить его маленькая хозяйка! — Торхаш бросил принцу клинок. Мимо Бруни направился к крюку, где висели его рубашка и мундир. Она невольно обратила внимание на его литое, по сравнению с сильно похудевшим за время заключения в темнице Каем, тело — тело сытого хищника. — Он сегодня слишком неуклюж!

Кай фыркнул ему в спину, поставил мечи на стойку и, подойдя к Бруни, поцеловал её, вовсе не стесняясь друга.

— Ты принесла нам завтрак? — поинтересовался он. Заметив, как что-то изменилось в её глазах, поправился: — Нет! Ты приготовила нам завтрак?

Матушка расцвела улыбкой.

— Мы сходим во двор, обольёмся и вернёмся, — пояснил Его Высочество, направляясь следом за оборотнем.

— Водой? — изумилась она. — Так холодно же?

Ответом был издевательский смех полковника Торхаша. Бруни с негодованием посмотрела им вслед и отправилась расставлять тарелки.

Оба скоро появились — посвежевшие, затянутые в мундиры, с румянцем на щеках. Усевшись за стол, с удовольствием приступили к трапезе. Матушка порадовалась, что догадалась захватить еды больше, чем на двоих.

— Полковник, вы сегодня увидите Веся? — спросила она, и когда оборотень кивнул, попросила: — Передайте ему, что я скучаю.

Тот переглянулся с принцем.

— Родная, после того, как ты покинула квартал Мастеровых, мальчику будет лучше жить в общежитии университета, — отложив вилку, сказал Кай. — Я не стану возражать, если ты решишь поселить его здесь, но... дворец не лучшее место для воспитания подрастающего поколения.

Бруни задумалась. Следовало что-то срочно решать: с родительским домом, с Весем, с новым трактиром, однако она не представляла, как пройдёт этот день — последний день её относительно 'незамужней' жизни, и что ждёт её завтра?

Аркей и Лихай молча ждали.

— Ты прав, — наконец, подняла глаза на жениха Матушка, — но я хотела бы увидеть Веся и поговорить с ним об этом сама.

— Я приведу его вечером на ужин, — кивнул полковник, — и с удовольствием останусь поужинать в кругу семьи...

И глядя на него, Бруни вдруг сердцем почувствовала — оборотень действительно считает их семьёй. Кровника, его невесту и... их приёмного сына.

* * *

Архимагистр Никорин чрезвычайно редко позволяла себе валяться в кровати после восхода солнца. Во-первых, ей нравилось раннее утро портового города. Во-вторых, в этом время её беспокоили только, если случалось что-то из ряда вон выходящее. В-третьих, после прогулки вкусный и сытный завтрак, казался ещё вкуснее и сытнее.

Вот и сегодня она встала на рассвете, облилась в купальне ледяной водой, надела любимый коричневый бархатный костюм и ботфорты, и собралась было покинуть башню, как тренькнул перстень на пальце — её вызывал кто-то, имеющий подобные перстни. Таких во всей Ласурии набиралось человек пять, включая Его Величество, однако перстень связи с королём Ники носила отдельно, на безымянном пальце правой руки, как обручальное кольцо, что чрезвычайно льстило Редьярду и бесило Её Светлость рю Филонель, — и никогда не снимала.

Она поморщилась — так была настроена на прогулку, но соответствующий пасс сделала, отправляя энергию через перстень вызывавшему. Портал открылся в покои рю Вилля. Начальник Тайной канцелярии выглядел подтянуто и свежо. Это Ники всегда в нём нравилось. Трояна, казалось, не брал ни возраст, ни регулярные попойки с Его Величеством, ни довольно насыщенная общественная и личная жизнь.

— Добрых улыбок, дорогая, — плотоядно улыбнулся рю Вилль, — не желаешь ли позавтракать со мной?

— У меня другое предложение, — ответно улыбнулась архимагистр, — составь мне компанию на утренней прогулке? А потом зайдём куда-нибудь позавтракать в порту.

Герцог, не задумываясь, поднялся:

— В порт? С тобой, Ники? Это предел моих мечтаний! Где встречаемся?

— Под третьим фонарём на набережной Русалок.

— Идёт!

Всё ещё улыбаясь, архимагистр прервала связь. К Рю Виллю она испытывала искреннюю симпатию, а с десяток лет назад даже некое подобие страсти. Была в нём та же бесшабашная удаль, что и в Ясине, то же мужество и странноватые для сухопутных понятия о чести, понять которые могли лишь бороздившие моря. Если бы с её должностью сочеталось семейное положение, она, пожалуй, связалась бы с начальником Тайной канцелярии узами брака, и, в конце концов, поимела бы герцогский титул и весьма немалое состояние. Поскольку было совершенно ясно — Ники переживёт мужа. За прошедшие годы она испытала на своей шкуре столько бурных романов, что самые ранние уже начали забываться. Мужчины в жизни архимагистра появлялись и исчезали, стёртые ладонью неумолимого времени, как следы на песке — прибоем. А она жила... Потому и довольствовалась краткосрочными встречами, не позволяя взрастить в душе цветы любви, лишь яркие бутоны страсти, с которых быстро опадали лепестки.

Ники прихватила меховую муфту: несмотря на самоподогрев, разрешённый магам в качестве постоянно применяемого заклинания в общественных местах, у неё мёрзли пальцы, и тепло и ласка меха становились физически приятным дополнением к прогулке.

На улице было холодно. Похоже, в Вишенрог пришла, наконец, настоящая зима, не только со снегом, но и с морозами. На пустых улицах ещё светили магические фонари. Холодный свет не давал ощущения тепла. Архимагистр шла, не торопясь, укутав руки в муфту. Любовалась снеговыми навесами, выглядывающими с крыш, укутанными снегом деревьями и скамьями, слушала пересвист пташек. Такой, спокойный и сонный мир, казался ей самым правильным из всех, но всегда существовало что-то, что создавало угрозу спокойствию и мирному сну. Вот и рю Вилль предлагал встречу неспроста...

Герцог уже стоял под фонарём, глядя на море. Одет был легко — рубашка да куртка из плотной шерсти. Ветер трепал его седые длинные волосы, собранные в хвост на затылке, покачивал серьги в ушах.

Услышав шаги, рю Вилль обернулся и расплылся в улыбке.

— И почему я раньше не догадывался о том, что можно гулять по утрам! — воскликнул он. — Ники-Ники, ты открыла мне глаза!

Подойдя, она взяла его под руку. Спустившись по лестнице с набережной, оба, не сговариваясь, двинулись по пляжу в сторону причалов. Под ногами поскрипывал песок пополам с ледяной коркой, с моря задувал промозглый ветер, несмотря на мороз не столько холодный, сколько влажный, над головой клубились тучи, полные ледяного крошева, и чайки носились с криками над волнами, не спеша прятаться от стихии.

— Будет шторм, — заметил рю Вилль, — а завтра свадьба Их Высочеств. Твои погодные маги?..