Мой неожиданный сиамский брат

— Ну что закусываем? — Стоявший за спиной генсека директор завода спал с лица. Дружно побледнели начальник цеха и парторг завода. За спиной, как в улье, встревожено зашептали. Ильич сначала нахмурил брови: 'Смотри Викторин, распустились совсем, выпивают прямо на рабочем месте. И где соблюдение техники безопасности, где качество работы? Ну, я им дам!

— Леня, только не вздумай орать на рабочего. Сам в своем рабочем кабинете не позволял себе рюмку? А? То-то. Ну, а пьют не от хорошей жизни. Ты посмотри, на каком оборудовании человек работает. Где уж тут качество работы. А начальников до ж... И все требуют — давай. Вот он допинг и принимает. Хотя, конечно, так и спиваются люди. И куда руководство местное смотрит? Вот их и взгреешь'.

Ильич подошел вразвалочку к шлифовщику. Посмотрел на рабочего, нюхнул воздух. В нос шибануло густое 'амбрэ'. Рабочий взволновано перекладывал инструмент, руки слегка подрагивали. Генсек обернулся к стоявшей за спиной толпе.

— Тааак... здесь всё ясно. А где мастер участка?

Мастер участка Котов в свое время был лучшим рабочим. Но тяжелый труд и неурядицы в семье сильно напрягали. Способ выхода из семейного кризиса после развода был прост — пропустил стаканчик и легче. И все чаще стал Котов прямо на рабочем месте прикладываться к бутылочке. А сегодня, как обычно с утра, он уже заглядывал в свой шкафчик — поправлял здоровье. И когда на его участке появилось высокое начальство, предпочел скрыться в инструментальной... Ильич нахмурил брови. Перед ним происходило перемещение начальствующих лиц, но никто не выходил.

— Так, мастера нет. Где начальник цеха? — Из толпы вышел высокий, под два метра роста, с почти казацким чубом и повисшими усами, но бледный как смерть, начальник цеха Борисенко. Был он нрава веселого, силы не мерянной и прошел все ступеньки карьерного роста от станочника до начальника цеха. Сейчас он ждал только худшего.

— Ну, подойдите, товарищ начальник, поближе. Мы поговорим пока с Вашим подчиненным, а вы послушаете.

Участникам войны всегда есть о чем поговорить. Поговорили хорошо, спокойно, Брежнев слушал все внимательно. Потом Ильич, уже собираясь уходить, спросил, что мол, Иваныч тебе надо? Как у золотой рыбки можешь попросить.

Шлифовщик указательным пальцем с черным обломанным ногтем постучал по бутылке. Та жалобно розвенела — Дзинь, дзи— инь...

— Вот, Леонид Ильич, смотри. Водочка-то дорогая стала, особенно и не разгуляешься. А пожелать, ...так это ... главное, что бы был мир. Не допустить войны проклятой. Вот это я и желаю, — ухмыльнулся Комаров

— Посмотрим, чем могу помочь — Брежнев, поманил пальцем начальника цеха. — Рабочего отправить домой, пусть отдыхает. Но строго не наказывать, предупредить, лишить премии. А ты сам, голубь, становись к станку. Не можешь заставить соблюдать порядок, работай за него сам. — Генсек засмеялся и пошел.

Но скоро появилась в магазинах новая водка по 3 рубля 12 копеек. Прозвали ее в народе 'Брежневка'.

Поговорив с рабочим, Ильич в окружении обеспокоенных руководителей предприятия прошёл, минуя банкетный зал, в кабинет директора. Было о чём поговорить. Тут уж Брежнев отыгрался на чиновничьей братии по полной программе за все те слова, что говорил ему Викторин. На совещании кроме чиновников завода присутствовало всё руководство горкома и новый премьер Байбаков. Генсек, заглядывая в записку и не стесняясь 'татарских выражений', охарактеризовал положение в нашей тяжёлой промышленности.

— Начальников до ..., а порядка нет. Станки до сих пор тридцатых годов выпуска. Это рабочим надо сказать спасибо, что они ещё работают. А вы, какого ...смотрите? Почему не внедряются активно станки с ЧПУ? Все новые станки должны выпускаться только с ЧПУ. Мне тут вот стало известно — Ильич глянул в записку — на западе давно используются гибкие системы производства. Вы про это не знаете? Пока мы все в ж ... не оказались, гибкие системы надо срочно внедрять и у нас. И прекратить практику строительства заводов-гигантов. Это уже к Вам, товарищ Байбаков. Лучше иметь семь небольших заводов, чем один гигант. И что мне Вам объяснять? Вы какого ... тут сидите? Кого возглавляете? Что делаете? Тут ночей не спишь, голову ломаешь, как быть, а над вами не каплет, как я погляжу. Товарищ Байбаков, занимайтесь делом! Снимайте любого чиновника, а то много их тут развелось — сокращайте вдвое, не меньше. Хватит штаны просиживать! При Сталине за такое вы бы уже давно лес валили!...

После этого памятного выступления генсека министерства и ведомства залихорадило. Слухи, один другого страшнее, ходили по кабинетам и коридорам, заставляя вздрагивать исподтишка крестится даже неверующих. Но одновременно, имея перед глазами такую перспективу, многие начали действительно работать, а не имитировать бурную деятельность. Страна почувствовала крепкую хозяйскую руку Ильича. И, как водится, Брежнев пошёл по проторенному пути, проложенному ещё великим 'другом физкультурников'. Сталинский пример закручивания гаек был понятен и близок всему народу. И всё чаще стали встречаться на дорогах грузовики и автобусы, на которых, за лобовым стеклом уже стояли две фотографии. К Сталину добавился Брежнев.

Родное ведомство Андропова не зря получило подарки от генсека. Повышение статуса КГБ почувствовали на себе все слои населения. Теперь и на улицах, и в магазинах, и в кинотеатрах, да вообще в любом общественном месте могли подойти двое в штатском и спросить прямым текстом. — А что Вы здесь делаете в рабочее время, гражданин (или гражданка)?

Улицы городов в рабочие часы стали пустеть на глазах, как при просмотре незабвенного и неповторимого Штирлица. На заводах карающая рука органов также стала наводить порядок. Начались тяжёлые, трезвые, безпохмельные времена. Ни тебе 'здоровье поправить', ни выпить, ни закусить на рабочем месте. Статья трудового кодекса о пьянстве заиграла новыми красками — нарушителей ударили рублём по карману. В семьях с пьющими мужьями облегчённо вздохнули жёны, "Слава тебе, Господи! Спасибо генеральному секретарю". На предприятиях контроль и учёт всего: материалов, комплектующих и готовых изделий. КГБ и ОБХСС совало нос абсолютно во всё. Могли остановить любую машину, с любым грузом и задать вопрос. — Куда это дровишки, вестимо? — И не волнует их, чья это машина, и какие номера...

Жуть! И только воет за окном северный ветер...

XV. Польский синдром

Коммунистическая партия Советского Союза, ее ленинский Центральный комитет, трудящиеся города и деревни, весь многонациональный советский народ в едином трудовом порыве готовились встретить XXVI съезд Коммунистической партии и Новый, 1981-й год. Энтузиазм трудящихся подкреплялся происходящими на глазах переменами к лучшему. Партийные же деятели с большим энтузиазмом готовились к реформам, сулящим многим из них повышения и награды. Казалось, что основные проблемы внутри страны практически решены, или в крайнем случае могут подождать до их решения на съезде, и можно переключить основные усилия на внешнюю политику. Тем более что и в мире, и в странах социалистической системы накопились сложные проблемы. Одним из труднейших вопросов внешней политики стал к концу года польский. 1980 год часто называют 'самым весёлым годом в польской истории', а саму Польшу иногда называли даже 'самым весёлым бараком в социалистическом лагере'. Еще в августе Политбюро ЦК приняло постановление 'К вопросу о положении в Польской Народной Республике'. Была образована секретная комиссия ЦК во главе с Михаилом Сусловым, В её задачи входили наблюдение за ситуацией в Польше ситуации и выработка предложений о мерах со стороны СССР 'как гаранта нерушимости социалистического лагеря' по сохранению ее в организации Варшавского договора. Первый секретарь ЦК Польской объединённой рабочей партии Эдвард Герек, находившийся на посту с конца семидесятого года и много сделавший для создания нынешней ситуации, 5 сентября был заменён, по предложению Москвы, генералом Войцехом Ярузельским. Но и генералу не удалось восстановить порядок. Профсоюз, а фактически антикоммунистическая партия, 'Солидарность' приобретал все больший авторитет, по мере падения последнего у ПОРП. Поэтому первым вопросом очередного заседания Политбюро должен был быть: 'Что делать с Польшей?'

Вчера Брежнев все-таки вырвался с работы, сразу после очередного совещания в Кремле. Махнув рукой на все. И он ни на мгновенье не пожалел об этом. Охране велел передать, что бы не звонили и не соединяли ни с кем. Только если война начнется, не иначе. В дороге Леонид Ильич просмотрел привезенный ему реферат о сложившейся ситуации. После чего отвлекся на 'личную медсестру'. Наконец, после бурных 'медицинских процедур' они успокоились и смогли погрузиться в объятия Морфея. Но генсек тут же внезапно проснулся, от того, что Викторин в голове условно говоря, скакал от нетерпения:

'— Что случилось, а? Спать не даешь, словно пожар начался.

— Вспомнил кое-что. В Польше ведь самый закоперщик — Лех, который Валенса! Убрать его и еще парочку-другую, причем тихо и дальше с этой польской замятней Ярузельский сам справится.

— Ты не слишком разошелся, подшефный? — невыспавшийся Леонид Ильич был в плохом настроении и явно хотел только снова спокойно заснуть.

— Очнись, Ильич! — симбионт настойчиво пытался достучаться до своего собеседника. — 'Кабачок 13 стульев' смотреть хочешь?

— Конечно. Нравится мне эта передача. И что?

— А то, что после введения военного положения какие могут быть шутки о Польше? Закроют 'кабачок' и все...

— Вот вечно ты, Викторин, не вовремя вылазишь. То про Машерова в четыре часа утра вспомнил, то сейчас про Польшу в..., — проворчал Брежнев, — включая ночник, — два часа ночи. Не мог еще до утра подождать? Ладно, запишу для памяти... и давай все-таки поспим'.

Наутро Леонид Ильич был не в самом лучшем настроении и непрерывно ворчал по любому поводу. А прочитав записанное ночью, разозлился окончательно.

' — Викторин, ты что, совсем не обратил внимание на то, что я вчера читал?

— А ты вчера еще и читал? Неужели ЭТО теперь так называется? — съехидничал Виктор.

— Дурак ты, подшефный, — обиделся Ильич. — В машине я читал, не смотрел? А девочка... ну да, приятно мужиком себя почувствовать. Но еще один слой ты так и не уловил, Викторин. Вчера после совещания, что Юра сказал, забыл?

— Что в партии ищут главного инициатора всей этой заварушки и большинство считает, что виноват Андропов? Ну и что?

— Нет, ты все-таки умный, умный, а дурак, Викторин. Все видят, что мне не до политики — я очередной медсестрой занят. Значит — что? Значит, против меня интриговать не будут. Наоборот, будут мне 'открывать глаза'. Понял?

— Понять понял, — опять пошутил Виктор. — 'Работаем под прикрытием'. Только ведь с Польшей тоже решать надо.

— А устранением там уже ничего не добьешься, Витя, — ответил Брежнев. — Надо что-то другое придумывать.

— А если... — Викторин вдохновенно начал импровизировать...'

Пока шел этот разговор близких друзей. Лицо медсестрички становилось все более испуганным. Брежнев же был в ступоре, ну так ей казалось.

— Это инсульт...Что теперь со мной будет мамочка моя. Леня, что с тобой? Не молчи! — Юля стала укладывать Брежнева на пол, при этом засовывала свой халат ему под голову. Потом в чем мать родила, бросилась открывать дверь. Там за дверью находились два охранника. От волнения дрожали руки, к тому же они стали потными скользили. Замок никак не поддавался. По щекам Юли текли слезы, зубы стучали.

Два охранника, находящиеся за дверью, услышав плач и крики медсестры, поняли, что— то с 'дедом'. Медведев, недолго думая, решил выбить дверь. В следующую минуту массивная, крепкая на вид дверь пала под дружным ударом могучих плеч телохранителей генерального секретаря.

— Что с Дедом, где он? — рявкнул Медведев. Зареванная трясущаяся Юля побежала на кухню. Скорости, с какой рванули за ней охранники позавидовал бы и Карл Льюис с Беном Джонсоном. Пробегая мимо Юлечки, Володя отметил про себя: 'А губа у Деда не дурра'.

В то время пока у Юлии, и сотрудников девятки сердце трепетало от страха за Генерального секретаря, диалог между 'сиамскими родственниками' продолжался. Ильич старательно искал в предложениях Викторина слабые места, а последний отбивался, опираясь на прочитанные книги и фильмы о разведчиках, рассказы Рыбакова и собственный здравый смысл. В это время вбежали в комнату охранники, и Медведев увидел, что Брежнев лежит в одних трениках на холодном кафельном полу с халатом под головой, и не шевелится. А Юля лежала в коридоре, поскользнувшись на испанском кафеле. Слезы лились прямо ручьем на упругую девичью грудь...

— Леонид Ильич, что с вами? Леонид Ильич! Звони в скорую, — приказал напарнику. Сам опустился на колени проверить сердце. В горячке не осознав, что слышит, решил, что не бьется. 'Будем делать искусственное дыхание, рот в рот', — и прильнул со всем рвением губами ко рту Генерального секретаря. Несмотря на всю увлеченность спором, Викторин забеспокоился первым.

' — Шеф, кончай базар. Включай ориентацию, глянь, что вокруг делается'.

— У..ой..Юля, ну что ты так крепко целуешь? А ж губам больно! — очнулся Брежнев.

Полковник Медведев радостно заулыбался. — Как вы, Леонид Ильич, что с вами, где болит?

— Да все со мною в порядке, задремал вот чуток. А вы все всполошились. — Брежнев рукавом вытирал губы и плевался на пол. На кухню буквально влетел другой телохранитель.

— Все скорую вызвал, как "Дед"?

— Дед вам молодым еще сто очков фору даст. — Недовольно ответил Ильич.

— А где Юля? Юленька ты где, рыбка моя? Брежнев встревоженный вскочил. Тут все услышали всхлипы и причитания в коридоре. Пожилой Ромео бросился к ней.

— Леонид Ильич я коленку ушибла, — протянула дрожащие тонкие пальцы к избраннику,—

— И вот, два ногтя сломала ..уууу, — плакала на плече Брежнева Юля.

' — Посмотри Викторин, до чего ты девушку довел, — упрекнул Викторина Брежнев. А все поляки. — неожиданно переключился он. — Что будем делать? — успокаивая ревущую медсестру, которая поспешно натягивала на себя поданный халат, спросил генсек своего 'сиамского брата'. — А чего расстраиваться? Ну упала, ноготь сломала. Купи ей кольцо с брюликом. Как поется в одной песне 'лучшие друзья девушек — это бриллианты'. Думаю у тебя зарплаты хватит... А лучше поехали, а то на заседание опоздаем. Она и без нас успокоится'.

— Юлечка, хочешь, на море поедем? Поплаваем вместе, позагораем.

— Ленечка, у меня нового купальника нет. А куда поедем? В Сочи или в Ялту? Сейчас там холодно — не сезон. Может в Болгарию на Золотые пески? Мне знакомая рассказывала, какие там пляжи просто восторг, — рыдания прекратились, горе было забыто.

— Вот с заседания вернусь и подумаем, — решил Леонид Ильич, делая охране знак собираться.

Все присутствующие на Политбюро заметили, что сегодня 'наш дорогой Леонид Ильич' был непривычно возбужден для его нового состояния и резок в решениях. Но его хитрый, прямо таки иезуитский план пришелся по душе даже обиженному за снятие с поста министра иностранных дел Громыко.