Пещера Кибакиба

— Сейчас вам, наверное, некогда, нужно закончить работу. А потом начнётся праздник и занята буду я. Но я всегда буду рада пообщаться с вами или представителями вашего народа. Я живу в доме короля.

Слегка поклонившись, она последовала за Эангиреа, которая настойчиво тянула её куда-то дальше.

Когда менехуна были отделены от девушек довольно плотно толпой, Эангиреа сказала:

— Забавный у них язык. Никогда не поймёшь, то ли они стенку сверлят, то ли план работ обсуждают. Звук совершенно одинаковый. А у нас в классе были девчонки, которые хвастались, что искали любви менехуна.

— А что в этом такого? — удивилась Джуди. Ну низкорослые, ну кожа другого цвета.

— Главное, это их обычаи. Менехуна никогда не приводят в наши города своих женщин. Всегда приходят рабочие бригады, состоящие из одних мужчин. Обычно семь, но бывает от пяти до десяти. И на работе, и вне работы они всё делают сообща. Так что если какая-то девушка захотела тесного общения с менехуна, её будет любить вся бригада по очереди. И говорят, что не по одному разу, мол, менехуна совершенно неутомимы в любви.

— Ну это, по-моему, уже как анекдот про любвеобильного старика, — возразила Джуди.

— Это ещё какой? — удивилась Эангиреа.

— Ну когда старый дед восьмидесяти лет приходит к врачу и говорит, дайте, мол, мне что-нибудь укрепляющее, а то у меня с женой чаще раза в неделю не получается. «В вашем возрасте это нормально» — отвечает врач. «А вот мой сосед, он на десять лет меня старше, говорит что он каждую ночь по пять раз.» «Ну так и вы говорите.». Вот думаю что байка про семь менехуна каждый из которых поимел девушку семь раз и всё это в течение одной ночи, это как рассказы второго старика. Просто у девушки физических сил на это не хватит. Ты же сама не пробовала.

— Не пробовала. Я вообще с отцом жила, у нас считается что пока дочь живёт в доме отца, ей с мужчинами дело иметь ещё рано. Когда родители решат, что она созрела, они её кому-нибудь в наложницы отдают. В нашем классе уже больше года с родителями жили только мы двое — я и Лекулаани. Но Леку — принцесса, там отдельная история. Король может в политических целях подкладывать дочерей всяким нужным людям, не отдавая их из своего дома. А раз с каким-то мужчиной переспала дальше уже девушка пользуется полной свободой в этом отношении. Хотя скажу честно, я не знаю, чтобы у Леку был парень, который бы ей просто нравился. Она мне как-то говорила что не хочет заводить особо тесных привязанностей. Всё равно, мол, её выдадут замуж куда-нибудь на Фиджи или Аотероа.

Тем временем солнце скрылось за деревьями темнеющего на горизонте острова Кваро. В вечерних сумерках вспыхнули многочисленные фонарики на стенах храмов, факелы в специальных чашах на площади и раздались звуки музыки.

— Начинается! — сказала Эангиреа. — Побежали к храму Хаумеа, наши должны быть там.

Праздник напомнил Джуди скорее рок-фестиваль «Burning Man», чем то, как устраиваются рождественские службы в Северной Америке. Музыка здесь была такая же заводная, хотя в основном играли духовые инструменты, а не струнные. Как она потом поняла, подумав, для того, чтобы гитару услышал целый стадион, эта гитара должна быть с усилителем. А здесь уровень развития электроники ещё такого не позволял. Да и, похоже, формат праздника здесь был устоявшийся, консервативный. Храм всё-таки.

Слова песен, исполнявшихся танцующими на возвышении жрицами, были вполне понятны, тем более что все присутствующие их знали и дружно подхватывали припев. Это было изложение мифов в поэтической форме, сделанное разными поэтами на протяжении двух-трёх веков, но сложившееся в классической форме довольно недавно. Когда Джуди сдавала экзамен по литературе, она всё это прочитала, хотя учить наизусть и не требовалось.

Одновременно танцы и песнопения происходили на нескольких площадках.

Когда девушки нашли королевскую семью около храма Хаумеа, принц Параданиари сказал Джуди:

— По-моему, Хаумеа не та богиня, которую тебе интересно славить. Пошли, пробежимся по другим площадкам.

Будучи начинающим инженером, он, конечно первым делом направился к храму Тане. Тане в местной мифологии покровительствовал деревьям и всему, что из дерева сделано. Почему-то кораблестроителям он покровительствовал независимо от того, деревянные или железные корабли они строили.

Проплясав немного под речитатив, перечисляющий основные правила корабельного дизайна, они двинулись дальше. У храма Ранги, бога неба и ветра водили плавные хороводы лётчики и моряки. Если Хаумеа и Ронго благодарили за богатые урожаи и просили у них благосклонности на следующий год, то Ранги просили скорее о том, чтобы он не обратил своего неблагосклонного внимания. А дальше был храм Ронго-Маи, бога-кита. Это почти как Ронго, только не для земледельцев, а для ныряльщиц и прочего морского хозяйства.

Следующий храм имел вид огромной полусферы, покрывающей площадь. По внутренней стороне этого купола скользили пятна света, складываясь в созвездия.

Под полусферой раздавалась совершенно необычная музыка. И не струнная, и не духовая. На приподнятой площадке в центре купола извивалась в сольном танце женщина, лет, пожалуй тридцати пяти, но очень спортивная.

И казалось, что это движения порождают эту странную музыку.

Джуди замерла, поражённая этим необычным искусством и стояла так минут, наверное двадцать. Все остальные под этим куполом тоже стояли и смотрели на единственную танцовщицу. Ничего не подпевали и даже не делали танцевальных движений.

Наконец она прекратила свой танец и поклонилась. Поклон отозвался оглушительным аккордом.

— Вот бы на лекциях так слушали, — проворчала она и спустилась с постамента, уступая место куда более молодой девушке.

У той был совсем другой стиль танца и музыка как-то сама к ней подстроилась. Очарование предшествующего танца прошло и Джуди наконец шёпотом спросила у Параданиари:

— А это какого бога храм? И кто эта предыдущая танцовщица.

— А, я так и думал что твоим выбором станет Атеа, безначальный космос, и бог и богиня одновременно. Среди учёных это распространённый культ. Вот сейчас танцевала Леаватиари, которая нам читает теорию вероятностей.

— А что за музыка? — Ну это ты должна лучше меня знать. ­С тех пор как Джуди как-то поделилась сведениями о том, как работает компьютер, Параданиари считал её большим специалистом в радиофизике. — Вот этот штырь посредине танцевальной площадки, и кольцевое ограждение — это обкладки конденсатора, Движение танцора меняет его ёмкость, и это преобразуется в звук.

— А, в нашем мире это называется терменвокс, в честь человека, который когда-то его изобрёл. Но у нас это осталось на уровне диковинки. Школы танца, который сам себе музыка у нас нет.

— Ну это культ Атеа. Я же говорю, он очень популярен среди учёных. Уже лет двести, как у этого культа нет специальных жрецов. Их обязанности выполняют преподаватели университета. Не все, конечно, но хватает. Поэтому, когда лет двадцать назад изобрели эту электронную музыку, то они за эту идею ухватились. Говорят, что к танцам в храме допускают только тех, кто сдал начертательную геометрию на отлично. Но в университете есть ещё несколько залов с терменвоксом, где можно тренироваться и экспериментировать.

— А у тебя что по начертательной геометрии? — поинтересовалась Джуди.

— Ты что, мне её только в следующем семестре сдавать. А сейчас вся моя математика это ареои, то есть определение координат по звёздам и решение торпедных треугольников.

— А почему здесь ничего не поют?

— Потому что Атеа невыразима словами. К ней можно только прикоснуться через вот эту музыку.

— Так Атеа это он или она? — не поняла Джуди.

— И то, и другое. — Для меня — скорее она. Для тебя, наверное, больше он. Это Вселенная, безграничное и безначальное пространство которому ты противопоставляешь себя, и с которым сливаешься как с партнёром в акте любви. Поэтому поклонники Атеа говорят «она», а поклонницы — «он».

До самого рассвета они переходили из храма в храм. Такое впечатление, что каждый из приехавших на праздник в Мэйану, считал своим долгом посетить по крайней мере три-четыре храма.

Она спросила об этому своего спутника.

— А как же! — ответил принц. — Жизнь человека никогда не сводится к одному и тому же делу. А значит в разных начинаниях нужно просить покровительства разных богов, и за разные события в прошедшем году возносить благодарность тоже разным.

На рассвете, когда праздник закончился, и расползшееся по разным площадкам королевское семейство стало стягиваться к своему микроавтобусу, около автобуса их поджидала женщина, примерно ровесница короля и его старшей жены, одетая только в несколько гирлянд из белых цветов.

— Оп-па, — шепнул Параданиари на ухо Джуди. — Это же Верховная Жрица Паоро, Мехеамаати. Что-то ей от нас надо. И чует моё сердце, именно от тебя, Джуди.

— Почему именно от меня? — удивилась та. — Неужели у жрицы Паоро нет других причин пообщаться с королём?

Но принц оказался прав. Не успели они подойти к машине, как король, подошедший чуть раньше, и общавшийся с Мехеамаати, махнул им рукой:

— А вот и Джуди. Джуди, присоединяйся к беседе. Тут, говорят, твоей личностью менехуна заинтересовались.

— А почему через жрицу? — удивилась Джуди. — Вроде мы с их бригадиром и напрямую неплохо поболтали.

— Потому что, во-первых, эти менехуна работают на реконструкции храма, поэтому выйти на человеческие власти им проще всего через нанимателя, во-вторых, все официальные контакты менехуна и атару с людьми идут через храмы, — пояснила жрица.

А Параданиари добавил:

— А храм Паоро считается старшим. Поэтому если вдруг требуется одним голосом высказать мнение всей жреческой корпорации, это делает Верховная Жрица храма Паоро.

— Думаю, что примерно через месяц вам стоит ждать в гости кого-нибудь из высших атару. Потому что атару у нас хранят и развивают знание о жизни. И появление человека необычной расы — по их ведомству. Но вообще может быть вам удастся получить приглашение в Подгорные Чертоги. Чего на человеческой памяти не случалось. Причём, насколько я поняла мастера Брфрша, его заинтересовал не только внешний облик Джуди, сколько её заявление, что она прошла межмировым туннелем.

Глава XXI Королевский бал

Королевский бал, посвящённый празднику Солнцеворота, должен был состояться через день после собственно самой длинной ночи. Чтобы его участники успели выспаться после богослужения.

Впрочем, Джуди высыпаться было особенно некогда. Выспросив у Анинеари и Теамаутани как именно будет происходить бар, она решила поразить присутствующих традиционными иномирными одеждами, и теперь командовала портнихами, шившими ей полупрозрачное вечернее платье. В своём мире Джуди никогда не увлекалась ни модами, ни шитьём, поэтому задача была не слишком простая — сначала вспомнить, как это всё выглядит, потом — как это делается, а потом объяснить это аалинуйским портнихам, у которых есть свои представления о том, как следует шить. Причём, кажется что эти представления сформировались при шитье парусов или матросских роб, где главное — прочность.

Ну в общем получилось. На фоне местных дам, одетых в основном в гирлянды из цветов и на фоне послов из стран Индийского Океана, которые на бал своих женщин не привели, а сами были одеты во что-то типа формы индийских сипаев, Джуди с отцом смотрелись совершенно необычно.

Местным бальным танцам Параданиари уже успел её научить, так что она в этом платье прекрасно станцевала и с некоторыми местными аристократами, и с гавайским послом. Конечно, у всех возникало желание продолжить знакомство более тесным способом, но Джуди старалась увести разговор на другие темы. Вот ещё, она королевская наложница, а не великосветская вертихвостка.

На балу Джуди с удивлением обнаружила не только землевладельцев, офицеров и чиновников. Здесь присутствовал корабельный инженер Ламеaнеато, уже знакомая Джуди профессор Леватиари и кое-кто ещё из учёных и инженеров. Маламехамеха с гордостью представил создателя своего корабля представителям другого мира.

У Джуди был заготовлен ещё один номер, которым она хотела удивить присутствующих. Когда танцы более-менее закончились, она скользнула в соседнюю комнату, переоделась в шорты и футболку и прихватила с собой ноутбук к которому уже был подготовлен кабель для соединения аудиовыхода с местной аппаратурой.

— А сейчас дочь посла из другого мира продемонстрирует один из иномирных танцев, — объявил мажордом.

Джуди запустила на ноутбуке музыкальный файл и начала танцевать брейк-данс. Не то чтобы она хорошо умела это делать, но для неискушённой публики хватило. Здесь был и совершенно необычный стиль музыки, и совершенно необычные движения.

В общем, стать центром внимания Джуди вполне себе удалось.

Переодевшись обратно в платье, она заняла стратегическую позицию рядом с отцом. У королевской семьи были какие-то свои дела, а к иномирному послу подходили в основном желающие познакомиться с представителями необычного народа. Тут она была на месте.

Одно дело читать в учебнике географии, что каждый крупный архипелаг Тихого Океана — это отдельное королевство, а другое дело общаться с их послами. Вот фиджиец, вот представитель королевства Фаароа, объединяющего Раитеа, Таити и другие острова в центральной части Тихого океана, вот гаваец. Что удивительно, континентальный Китай тут тоже представляют человек семь послов из разных царств, старательно пытающихся не пересечься друг с другом. Да и в Индонезии тут несколько независимых, часто враждующих стран. А вот посла Новой Гвинеи нет. Остров Ириан считается диким местом, не имеющим своей государственности.

Глава XXII. Остров Мекамуи

— Надо бы провести инспекцию на острове Мекамуи, — сказал король за семейным завтраком. — Маламехамеха, тут твой командир Валеутореа всё равно собирался в отпуск. Давай-ка ты примешь у него командование «Арайтироа» и сходишь в учебное плавание вокруг Мекамуи с заходом везде, куда может понадобиться сунуть нос. Возьми с собой Анинеари и, пожалуй, Джуди. Ей как представительнице иного мира будет интересна наша обычная жизнь, да и свежим глазом она, глядишь, заметит что-то, чего не заметите вы с Ани.

— Это как? — возмутился Параданиари. — Меха только-только вступит в командование кораблём, и возьмёт в плавание сразу обеих королевских наложниц?

— А давай я и тебя возьму. — предложил старший принц. — А то должность старшего офицера вакантной становится.

Младший принц сразу стушевался.