— Тем временем, однако, — продолжила она, — для вас обоих приготовлены горячие ванны. Мейра, — она кивнула одной из служанок, маячивших на заднем плане, — покажет вам вашу комнату, милорд. Полагаю, есть большая вероятность, что ваш багаж, по крайней мере, немного отсырел, учитывая погоду. Но вы с Ражиром, похоже, почти одного роста, и я приготовила для вас подборку из его одежды. Я пришлю вашего камердинера присоединиться к вам, как только он вернется из конюшни. А пока, пожалуйста, идите, выгоните холод из ваших костей!
* * *
Час или около того спустя, чувствуя себя почти греховно согретым и уютным, Сторм-Кип обнаружил, что сидит в богато обитом кресле в комнате, которую Ларчрос использовал в качестве кабинета. Секретаря барона нигде не было видно, но отец Эйруэйн Йер, капеллан и духовник Ларчроса, сидел в кресле чуть попроще по другую сторону камина. Дождь барабанил по окнам и музыкально булькал в водосточных желобах и трубах, на неглубокой решетке тихо горел уголь, на мраморной каминной полке над камином блестел декоративный хрусталь, и у всех троих близ локтей стояли бокалы с бренди. Это была такая мирная и приветливая сцена, какую только можно было себе представить, но выражение лица Йера было встревоженным, когда он посмотрел на Ларчроса.
— Значит, предатели действительно решили капитулировать перед Кэйлебом, милорд? — голос священника звучал так, словно даже сейчас ему было трудно в это поверить.
— Справедливости ради, отец, — сказал Сторм-Кип, прежде чем барон успел заговорить, — у регентского совета был не то чтобы большой выбор. Поскольку князь Гектор и его старший сын оба мертвы, Дейвин покинул княжество, а Кэйлеб осадил столицу, их единственными реальными вариантами были сдача или нахождение в осаде, которая могла закончиться только одним способом.
— Верно, Саламн, — голос Ларчроса был значительно жестче, чем у графа, — но есть разница между тактическим решением сдать город и тем, что отец Эйруэйн так метко назвал "капитуляцией".
Ларчрос почти рычал, но не мог оспорить точку зрения графа. Князю Фронзу, отцу князя Гектора, потребовалось больше двадцати лет, чтобы завершить процесс лишения своих дворян феодальных наборов рекрутов, но в конце концов ему это удалось. И, по правде говоря, Сторм-Кип и большинство его коллег-аристократов увидели мудрость его политики — по крайней мере, постфактум. В конце концов, королевская армия, с ее ядром профессиональных, постоянных войск, в любом случае превратила бы в фарш любые формирования, которые один из них (или даже союз нескольких из них) мог бы выставить против него. Никто из них не мог позволить себе содержать силы, которые могли бы это изменить, даже если предположить, что Фронз был готов позволить им попробовать. Он не был готов. Он высказал это довольно твердо, и простая правда заключалась в том, что большинство его магнатов были так же счастливы избежать случайного братоубийства, которое с мрачной предсказуемостью разрушало части Корисанды при отце и деде Фронза. По крайней мере, таким образом каждый из них был избавлен от расходов на содержание своих собственных частных войск, в то время как армия следила за тем, чтобы никто из его товарищей не мог угрожать ему самому.
К сожалению, эта политика князя Фронза только что вернулась домой с удвоенной силой.
— Самой большой силы, которой может командовать любой из нас — даже такой, как у герцогов, — едва хватает, чтобы поддерживать мир в наших собственных землях, и ни у кого из нас нет нового оружия, — безжалостно указал граф. — Не хотели бы вы попробовать противостоять с тем, что есть, батальону или двум чарисийских морских пехотинцев, с их проклятыми винтовками и артиллерией?
На мгновение воцарилась тишина, достаточно глубокая, чтобы все они могли услышать стук дождя по окнам палаты. Затем Ларчрос покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Или... по крайней мере, пока.
— Точно, — сказал Сторм-Кип очень, очень тихо, и они с бароном посмотрели друг на друга.
Не то чтобы они подробно не обсуждали ситуацию во время бесконечной поездки из Черейта в Серабор. Они должны были быть, по крайней мере, немного осмотрительными, поскольку никто не мог сказать, какая пара ушей, даже среди их собственных слуг, могла бы захотеть выслужиться перед чарисийскими оккупантами, пересказывая услышанное. Но они знали друг друга уже очень давно. Ни у одного из них не оставалось никаких сомнений относительно того, где стоял другой. С другой стороны...
— С этим нужно обращаться осторожно, — мягко заметил Сторм-Кип.
— О, полностью согласен. — Ларчрос поморщился. — Если не ошибаюсь, по крайней мере, некоторые из этих южан действительно готовы встать в очередь, чтобы лизнуть руку Кэйлеба... или его задницу, если уж на то пошло! — Он с отвращением покачал головой. — И я никогда не думал, что скажу это, но почти уверен, что Энвил-Рок тоже.
— Правда, милорд? — Йер покачал головой. — Признаюсь, я всегда думал, что граф полностью предан князю Гектору. Не говоря уже о Матери-Церкви!
— Я тоже так думал, Эйруэйн. — Ларчрос пожал плечами. — Однако, судя по тому, как он реагировал на любое предложение потянуть время, я начинаю думать, что мы оба ошибались в этом. Либо это, либо из него вышло все мужество. Не говоря уже о его проклятом сыне!
Сторм-Кип подумал о том, чтобы указать на то, что сэр Корин Гарвей, сын графа Энвил-Рока, вероятно, поступил так же хорошо, как и любой другой, перед лицом сокрушительного тактического превосходства чарисийцев. Обвинение Гарвея в поражении его армии, каким бы удовлетворительным оно ни было, вряд ли было проявлением беспристрастности.
С другой стороны, беспристрастность — это тоже не совсем то, что нам сейчас нужно, — напомнил себе граф. — И если злость на Энвил-Рока и Гарвея поможет... мотивировать Ражира или некоторых других, то так тому и быть.
— В любом случае, отец, — сказал он вслух, глядя на священника, — Энвил-Рок, Тартариан и Норт-Коуст достаточно ясно дали понять, что они не готовы поддерживать какое-либо вооруженное сопротивление. И перед тем, как отправиться в Чисхолм, Кэйлеб — будь проклята его душа! — еще яснее дал понять, что любой, кто не готов присягнуть ему на верность, будет лишен своих титулов и земель. — Он пожал плечами. — Не могу сказать, что это стало для меня большим сюрпризом. В конце концов, в первую очередь он вызвал нас всех в Манчир именно по этой причине. И какой бы горькой ни была пилюля на вкус, именно он выиграл проклятую войну, так что не думаю, что кто-то должен удивляться, когда он играет эту роль.
— И эта... мерзость, мой господин? Эта его "Церковь Чариса"?
— И он поставил такой же ультиматум духовенству, отец, — тяжело признался Сторм-Кип. — Уверен, что достаточно скоро вы услышите об этом от своего епископа — полагаю, должен сказать, вашего нового епископа.
— Епископ-исполнитель Томис принял раскол? — Йер недоверчиво уставился на графа.
— Нет. На самом деле, епископу-исполнителю и отцу Эйдрину, по-видимому, удалось выбраться из Манчира, несмотря на линии осады, — ответил барон Ларчрос за Сторм-Кипа. — Похоже, никто точно не знает, как они это сделали, но тот факт, что они, похоже, сделали это, наводит на мысль, что "император Кэйлеб" не так непогрешим, как ему хотелось бы, чтобы мы поверили в это!
— Тогда кто?..
— Епископ Клейрмант. Или, я полагаю, я должен сказать "архиепископ Клейрмант", — с горечью сказал Ларчрос, и Йер заметно побледнел.
Клейрмант Гейрлинг, епископ Тартарианский, один из самых уважаемых прелатов княжества Корисанда, происходил из самих земель Храма. Безусловно, Гейрлинги едва ли составляли одну из действительно великих церковных династий. Если бы они были такими, Клейрмант, несомненно, получил бы более престижное епископство. Но он все еще был, по крайней мере, дальним родственником нескольких нынешних викариев, что всегда давало ему большой моральный авторитет в рядах духовенства Корисанды. Хуже того, он служил своему престолу уже шестнадцать лет, не совершив ни одной поездки на отдых обратно в Зион, и в процессе заработал репутацию необыкновенного благочестия. То, что он признал главенство еретика Стейнейра, стало серьезным ударом по авторитету Церкви, и одна из рук Йера поднялась. Она начертала скипетр Лэнгхорна, и барон Ларчрос разразился лающим смехом, в котором было очень мало юмора.
— Я боюсь, что добрый епископ — не единственный слуга Матери-Церкви, который переодел свой сюртук — или я должен сказать, свою сутану? — отец, — решительно сказал он. — На самом деле, я думаю, что это, возможно, было самой тревожной вещью в этом "специальном парламенте" Кэйлеба, если разобраться. Более трети — на самом деле почти половина — епископов княжества были готовы заявить о своей верности "Церкви Чариса". — Его губы скривились от отвращения. — И там, где епископы прокладывали путь, стоит ли удивляться, что остальная часть священства последовала их примеру?
— Не могу... — Йер покачал головой. — Я не могу поверить...
Он замолчал, и Сторм-Кип протянул руку, чтобы с утешением похлопать его по колену.
— Еще рано, отец, — тихо сказал он. — Да, боюсь, что Гейрлинг действительно намерен... достичь соглашения, скажем так, с Кэйлебом и Стейнейром. Не претендую на то, что знаю все его мотивы. С одной стороны, он знает Тартариана много лет, и, насколько я знаю, они всегда были в отличных отношениях. Это может быть частью этого. И, отдавая должное Шан-вей, полагаю, что, возможно, он, по крайней мере частично, пытается предотвратить какой-либо погром здесь, в Корисанде. В конце концов, чарисийская версия инквизиции вряд ли будет мягко относиться к любому открытому сопротивлению "сторонников Храма".
Хотя, — признался он себе немного неохотно, морские пехотинцы этого "вице-короля" Чермина были намного "мягче", чем я ожидал... по крайней мере, до сих пор. Приклады мушкетов и штыки — это достаточно плохо, но пули еще хуже, а он был очень скуп на них, учитывая обстоятельства.
— И, возможно, предотвращая любые "погромы", Гейрлинг, Энвил-Рок и Тартариан видят возможность расправить свои собственные гнезда и Шан-вей, — едко сказал Ларчрос в ответ на последнее замечание графа.
— И, возможно, это тоже, — признал Сторм-Кип.
— Вы сказали, что более трети епископов признали власть Стейнейра, милорд, — сказал Йер Ларчросу. — Что случилось с теми, кто отказался?
— Полагаю, большинство из них ушли в подполье, как епископ Эмилейн, — ответил барон, и на этот раз в его тонкой улыбке был, по крайней мере, намек на неподдельный юмор.
Эмилейн Гарнат, епископ Ларчроса, "таинственно исчез" еще до того, как Ларчрос отправился в Черейт. Барон официально не знал точно, куда отправился Гарнат, но он знал, что отцу Эйруэйну это известно. Как и Сторм-Кип. Это, собственно, и было главной причиной, по которой граф был готов говорить так откровенно перед простым капелланом, которого он едва знал лично.
— С семафорными станциями в руках подхалимов Гейрлинга, — продолжил барон более мрачно, — конечно, трудно понять, что происходит на самом деле. Многие епископы и верховные священники вообще отказались — как епископ Эмилейн — подчиниться призыву Кэйлеба. В случаях отказавшихся епископов, он и Гейрлинг назначили замену перед его отъездом, и "генерал вице-король" Чермин объявил о своем намерении отправить войска вместе с каждой из этих замен. Он говорит, что не будет массовых арестов или преследований "сторонников Храма" до тех пор, пока они воздерживаются от актов "восстания", — злобно фыркнул Ларчрос. — Я могу только представить, как долго это продлится!
— Но... но Кэйлеб и Стейнейр были отлучены от церкви! — запротестовал Йер. — Никакая клятва ни одному из них не может быть обязательной в глазах Бога или человека!
— Это я и сам имел в виду, — согласился Ларчрос с мрачной улыбкой.
— И я, — сказал Сторм-Кип. — На самом деле, полагаю, что немало дворян князя Дейвина думали об этом. Если уж на то пошло, я полностью уверен, что епископ Мейлвин тоже был таким.
— В самом деле? — Йер заметно оживился. Мейлвин Норкросс был епископом Баркора. В отличие от Гейрлинга, он был уроженцем Корисанды. На самом деле он был двоюродным братом барона Баркора, и его семья обладала значительным влиянием как в Церкви, так и в светском плане.
— Я бы не сказал, что мы на самом деле обсуждали это, вы понимаете, отец, — сказал Сторм-Кип, — но из пары "случайных замечаний", которые он умудрился отпустить в моем присутствии, я полагаю, что епископ Мейлвин считает, что сейчас будет разумнее оказать услугу этой Церкви Чариса. Во всяком случае, я чувствую достаточную уверенность в том, что он сделает все возможное, чтобы... смягчить удары по тем, кто остается втайне верен Матери-Церкви.
— На самом деле, — Ларчрос многозначительно посмотрел на своего капеллана, — если бы у кого-нибудь была возможность обсудить это с епископом Эмилейном, я подозреваю, что епископ Мейлвин был бы готов спокойно предоставить свою защиту коллеге-прелату, несправедливо лишенному своего поста.
Йер оглянулся на него на мгновение, затем кивнул, и Сторм-Кип пожал плечами.
— Правда в том, отец Эйруэйн, что никто на самом деле не знает, что произойдет. Насколько я понимаю, Кэйлеб намерен оставить дела здесь, в Корисанде, в руках регентского совета... "по совету" своего вице-короля генерала Чермина, конечно. Очевидно, он лелеет веру — или, возможно, надежду, — что теперь, когда он отправился в Чисхолм, люди могут забыть, что он убил князя Гектора. Вот истинная причина, по которой мы все провели так много пятидневок в Манчире, даже после того, как он отплыл в Черейт. Энвил-Рок, Тартариан и другие были заняты тем, что вдалбливали всем нам в голову, насколько глубоко они привержены тому, чтобы сделать все возможное, чтобы сохранить княжество в неприкосновенности и защитить его древние прерогативы. Они говорят, что Кэйлеб пообещал им, что оставит Корисанде как можно больше "самоуправления". Предоставляю вам судить, сколько "самости" будет в этом "правлении"!
Ноздри священника презрительно раздулись, и граф кивнул.
— Совершенно верно, — сказал он. — На данный момент, по крайней мере, он оставил Энвил-Рока и Тартариана, чтобы они занимались поддержанием порядка, пока он сваливает... сложную проблему, скажем так, урегулирования церковных дел в руки Гейрлинга. По Манчиру ходили слухи, что сам Стейнейр может посетить нас через несколько месяцев. На данный момент два или три высших священника из Чариса играют роль интендантов Гейрлинга и, без сомнения, следят за ним в рамках версии инквизиции Стейнейра. Если я серьезно не ошибаюсь, Кэйлеб считает, что его лучший шанс — это, по крайней мере, притвориться, что он планирует ехать на Корисанде не натягивая поводьев, если только мы ему позволим.
— Вы думаете, именно поэтому он согласился принять Дейвина как наследника князя Гектора, милорд?
— Думаю, что это, безусловно, часть проблемы. — Сторм-Кип медленно взмахнул рукой, как человек, пытающийся проложить путь сквозь туман. — Честно говоря, не вижу, какой у него был еще вариант. Он достаточно ясно дал понять, что хотим мы этого или нет, Корисанда только что стала частью его "Чарисийской империи". При любых обстоятельствах это было бы достаточно горькой пилюлей, чтобы пропихнуть ее через горло княжества; после убийства князя Гектора это будет еще труднее. Если бы он решил сразу поставить одного из своих фаворитов на место князя или претендовал на корону непосредственно от своего имени, он знает, что все княжество сгорело бы в огне. Таким образом, он и "регентский совет" могут спрятаться за легитимностью Дейвина. Он даже может притвориться, что заботится об интересах мальчика, поскольку, в конце концов, он никогда не имел никакого отношения к убийству князя Гектора, не так ли? О, нет, конечно, он этого не делал!
