Заговор богов

— Новая шамана очень умная, смелая, и уже великая, прямо как старая шамана, которая шкура своя сверху ложить.

— Как это, своя шкура сверху ложить? — Обалдело спросил Константиныч.

— Твоя слова не коверкать, а правильная говорить для моя! Ты же умная человека. — Константиныч только судорожно набирал в грудь воздух, чтобы ответить на такое обидное обвинение, но не мог подобрать, что сказать.

— Это он по незнанию, ему же не рассказывали, что когда умирает вождь, или хайр совершивший великий поступок, то его шкуру кладут на кучу шкур его предшественников. Они и мне и тебе, Константиныч предлагали такую великую честь. Я как представил, как на моих похоронах вдруг появятся они, и освежуют мое тело за пару секунд, а потом так же молча исчезнут, так оторопь берет. Я от таких почестей и от своего и от твоего имени отказался. Наша родня целее будет.

— Глупая! Наша каждая мечтать с детства своя шкура под вождь класть.

— Вот и хорошо, а нам такого не надо. Ладно, пойдем в дом. — Мы поднялись по крыльцу, и опять вошли в холл. Сейчас поищем, может что найдем перекусить и самим.

— Да поехали ко мне, женщины там обязательно что-нибудь приготовили.

— Ага! Разбежались! Вы что стучите как окаянные. Мы перепугались, вон, вооружились кто чем мог и приготовились защищать себя. Вы хоть бы нам крикнули, что это вы приехали, а то, стук на кухне, как будто кого-то головой о столешницу лупят, а потом мертвая тишина, потом по крыше шаги, как будто там кто-то грузный ходит, да не один. Ну, мы и кинулись на защиту своих жизней, вон, даже Вика на верхних ступеньках сидит со своими клинками.

— Лизонька, да мы и не думали, что вы все здесь. Вроде день, а никого не видно, вот я и решил, что вы у нас дома все.

— Ага, мы там друг у друга на голове будем сидеть, в двухкомнатной квартире, Вику-то сейчас никак одну оставлять нельзя, вот-вот родит, а не слышно нас и не видно, потому, что послеобеденный отдых у нас, беременных, а вы тут шумите.

— Елизавета Федоровна, а Вы ничего не путаете, мне кажется, что еще месяц, а то и полтора до родов у нас в запасе имеется. — Подал я голос.

— Не знаю, что за инженерные расчеты у вас, но по всем признакам роды наступят на этой неделе, точнее сказать не могу, но готовыми нам нужно быть в любую минуту.

— Ладно, девушки, разоружайтесь, и пойдем перекусим что-нибудь, сейчас Мика из гостевого домика притащим, и за стол. А Хмурый, к стати, где?

— А молодые днем спать не хотят, вот и ушли в цирк, там сегодня какие-то гастролеры цирковую программу показывают.

Я дослушал отчет наших женщин и пошел за Миком, который в гостевом домике выкладывал оружие, все-таки мы не ели довольно долго, так что нужно перекусить и решать, что будем делать дальше. Едва успели съесть второе, как у генерала зазвонил телефон. Тот вышел во двор и там что-то тихо втолковывал трубке, ожесточенно размахивая руками. Потом резко рубанул рукой в воздухе и мы услышали окончание фразы, что мол, раз сказал, что скоро буду, значит скоро буду, высылайте машину. В холл он не вошел, а ворвался, на ходу бросив мне "одевайся, со мной поедешь". Ну, одевайся, так одевайся, я быстро поднялся на второй этаж и переоделся во что-то более приличное, чем то, что было сейчас на мне. Минутой позже ко мне присоединился генерал, уже в форме, и выйдя на крыльцо коротко рубанул.

— Как приедем, я иду, ты за мной, ни с кем не разговариваешь. По определению, ты медик, так что окажешь помощь и домой. Документы возьми, хотя нет, лучше не бери. Я тебя, как знакомого медика по дороге прихватил. Понял?

— Так точно, товарищ генерал! — Рявкнул я, но Константиныч этого даже не заметил. Я мысленно обратился к хайру, попросив никого, кто живет в этом доме не обижать, я скоро вернусь. Тут очнулся генерал.

— Ох, допрыгаешься ты. Может точно, в карцер тебя на пару дней, а потом за твои шуточки со мной, в расход?

— Как скажите, товарищ генерал!

— Ладно, не дури, пошли к воротам. Там что-то серьезное, раз аж с самого верху звонили. Постарайся там много по сторонам не глазеть, а то могут и не отпустить. Секретность, будь она неладна.

— А где это, там, Константиныч?

— Вот этого тебе, как раз, знать и не положено. Отработаешь, тебя выведут, а дальше будешь ждать меня в машине.

Вскоре за воротами раздался сигнал клаксона и мы вышли в калитку, не открывая ворота. В этот раз машина была другой, да и водитель мне был неизвестен. Едва мы сели в салон, как машина, взревев мотором и включив мигалку, понеслась по нашей неприметной улице, а дальше, игнорируя сердитые сигналы с других машин, начала агрессивно перестраиваться в левый ряд, затем развернулась, и понеслась на выезд из города. Уже ближе к окраинам, нам пришлось пересесть в знакомую машину Константиныча и дальше мы опять начали забирать в сторону гор, но уже в другое ущелье. Вскоре мы свернули на узкую асфальтированную дорожку, где нашу машину проверили последовательно на трех постах, генерал демонстрировал свое служебное удостоверение, а обо мне, оказывается, были уже проинформированы. Я молчал, как и советовал мне генерал, так что, когда мы подъехали к небольшому бетонному трехэтажному зданию и остановились, то я продолжал сидеть, ожидая команду от генерала. Тот грузно, но степенно выбрался из машины, а нам только буркнул, "сидеть", и направился к дверям здания. Не прошло и пары минут, как к машине подбежал поджарый лейтенант и приказал мне следовать за ним. Я пожал плечами и двинулся за этим провожатым. На входе у меня забрали сотку и я прошел через рамку металлоискателя или указателя скрытых электронных приборов.

Мы шли по пустынным, гулким коридорам, на нашем пути все двери были закрыты, ни табличек, ни каких-то указателей. Видимо подразумевалось, что все, кто работает здесь, должны все это знать. Пройдя здание почти насквозь, мы стали спускаться по лестнице вниз. Вот тут я удивился, на каждом этаже стоял пост охраны, меня передавали с рук на руки, и мы продолжали спускаться, этажей семь, или восемь, считать мне было лень, да и смотреть особо не на что было. На последнем этаже меня встречала делегация, человека четыре.

— Так, Сергей, кажется? — Я молча, как учил Константиныч, кивнул. — Сейчас Вы осмотрите пострадавшего, Иван Константинович говорил, что Вы можете это проделать не видя объект? — Я снова кивнул. — А если так, чтобы из коридора, не входя в комнату? — Я пожал плечами, а потом, все же, кивнул. — Нам нужно, чтобы этот человек не умер или хотя бы смог говорить какое-то время и, желательно, правду. Рисковать не будем, так что давайте из-за ширмы.

Я опять кивнул и вопросительно уставился на говорившего, тот, видимо, главенствовал в этой кучке. Меня проводили вглубь коридора, а пока мы шли, один из офицеров охраны притащил стул прямо со своего поста. Открыв дверь одной из камер, мне предложили сесть на принесенный стул за ширмой, представляющей собой натянутый брезент и, видимо, я должен был начать лечение. Я просканировал помещение за дверью, там никого не было. Я удивленно посмотрел на офицера, который общался со мной.

— Это была проверка, сейчас принесут пострадавшего и можно будет начинать.

* * *

10.17. Глава 17.

Я только молча пожал плечами, мне-то какая разница, это у них человек помирает, а у меня, пока, все нормально. Вскоре у кого-то прохрипела рация и мне дали добро на лечение. Что же, это даже интересно, я опять просканировал помещение, теперь там было три человека, один, действительно, был без сознания, кроме того, его мозг медленно умирал. Я провел ревизию, и обнаружил, что это яд, но количество его было мизерным, поэтому человек все еще был жив. Я приступил к выведению яда из организма, а параллельно считал то, что вертелось у моего пациента в мозгах. Ну, что сказать, это был классический шпион, которого поймали на горячем, вот он и попытался принять яд. Оперативники почти успели помешать, да и потом, отпаивали молочными продуктами, чтобы хотя бы частично обезвредить яд. Что же, они своего, можно сказать, добились, вот только яд был из разряда синтетических, поэтому и мне пришлось потрудиться, нейтрализуя остатки яда, но вот мозг успел пострадать, память присутствовала, а вот сознание, нет. Как такое может быть я не понимал, но налицо была явная дебильность объекта, хотя последние несколько дней его жизни я пролистать смог. Информация была такая, что я ее мог доверить только Константинычу, ибо второй агент, работающий в паре с этим агентом, служил где-то в окружении этих офицеров, активно контролирующих меня. Лицо в памяти не сохранилось, а вот то, что вбивали долгие часы в голову агента, торчало как заноза. Во всяком случае я мог бы проводить этих офицеров к паре тайников со шпионской аппаратурой, документами и деньгами. Кроме того, как расшифровывать донесения я уже знал, да и где хранится ключ для расшифровки мог бы показать. Все это я оттранслировал Константинычу, предупредив его и о втором участнике шпионской группы. Из воспоминаний пострадавшего я знал, что один из тайников заминирован, на этом можно было сыграть, кто попятиться от тайника при его вскрытии, тот и есть крот, глубоко внедрившийся в структуру ведомства Константиныча, или параллельного им, ведомства. Единственное, что я потребовал от Константиныча, чтобы я был рядом, когда начнут вскрывать тайник, так я смогу обезвредить простейшее взрывное устройство. Была какая-то хитрость в отключении этой мины, но мой пациент о нем мстительно "забыл". Тем временем мое лечение подошло к концу, я открыл глаза, и кивнул офицеру, общавшемуся со мной.

— Ну и как прошло? — Взволновано поинтересовался он, выведя меня в коридор и прикрыв дверь камеры. Я пожал плечами.

— Жить будет, но лучше бы ему умереть, это уже почти овощ, яд успел разрушить большую часть мозга. Я ему немного подправил психику, выглядеть будет как нормальный человек, но поверьте, он ничего не умеет и ничего не знает. То, что прививалось с детства еще будет работать, простейшая речь, ходьба, есть сможет сам, но вот считать, писать, ему уже не дано. Большего я сделать не смогу.

— А нельзя сделать из него нормального человека?

— Ну, это вы не к тому обратились. Здесь может помочь бог, наверное, да и то, не факт. Можете убедиться, что он живой, скажете ему идти за вами, пойдет, скажите сидеть, сядет. А вот на вопрос, пойдет ли он в кино на вечерний сеанс, да еще если название фильма скажете, то не факт, что он вас, вообще, поймет.

— Так, ладно. Это я понял. Сейчас вас проводят к машине. Из машины не выходить и ждать начальство, которое вас сюда привезло. — Я молча кивнул.

Опять ходьба по лестницам и коридорам, выпускали не в пример строже, чем впускали. Только наличие со мной провожатых и спасало. Наконец я выбрался из здания, вдохнул свежего воздуха, но меня уже подталкивали, так что забрался в машину и принялся ждать генерала. Я даже вздремнул в салоне, так как денек выдался еще тот, но наконец, рядом с нами стали парковаться несколько разномастных машин, люди из них не выходили, так что можно было предположить, что это за теми офицерами, которых я видел и за теми, которых мне старались не показывать. Я снова закрыл глаза и погрузился в полудрему, терять время, так хоть с пользой. Несколько раз освещенность в машине менялась, это, видимо, или кто-то заглядывал внутрь, или проходил достаточно близко от окон нашей машины.

Генерала я так и не дождался, но в определенное время наша машина тронулась и пристроилась в хвосте небольшой колонны. Ехали долго, но я так и продолжал отдыхать, мое время придет, когда начнут вскрывать тайник моего пациента, ошибки быть не могло, уж слишком сильно об этом думали. Надеюсь, Константиныч найдет способ прихватить крота, а иначе все это и выеденного яйца не стоит. Как я и предполагал, мы отправились к первому тайнику, там только деньги и простейшее оборудование, какая-то мелочевка. Крот сдаст все это молча, это все восполняемо, там нет никакого компромата, а вот второй тайник несет много интересного, так что он надеется на взрыв, который уничтожит все следы, указывающие на него.

Вскоре наш кортеж замедлил движение, а затем оперативные машины рассредоточились, и я приподнялся с сидения, на котором разлегся, но взгляд в окно полностью подтвердил, что я был прав в своих предположениях. Дальше только восторг в толпе от того, как ловко Иван Константиныч обнаружил тайник, который был очень смутно определен на экспресс-допросе, пока еще пойманный шпион мог говорить. Вкололи ему много чего, так что частичную информацию получили, а вот о втором тайнике информации не было, но Константиныч уверенно скомандовал "по машинам", и наша кавалькада понеслась дальше. Теперь у всех в голове вертелся один вопрос, "куда"? К месту второго тайника я подъезжал уже сидя на сидении, мы были за границей городской черты и, недалеко от того места, где находился тайник, сейчас расслабляться было нельзя. Когда я определил, что вскрывать тайник будет опять же Константиныч, то стал передавать ему команды, куда идти и начал постепенно подводить его к тайнику. Пока мы проводили имитацию того, что Константиныч ищет что-то, то я вплотную занялся взрывным устройством, оказалось, что все было просто, поднимешь искусственный дерн над тайником, пластиковые тросики выдернут держатели взрывателей у четырех пакетов со взрывчаткой, а дальше огромная воронка и никого живого вокруг. Я своими манипуляторами перекусил все тросики и дал команду Константинычу вскрывать тайник. Тот, имитируя то, что он заметил что-то, перешел к месту, откуда следовало вскрывать крышку тайника и, нащупав углы крышки, стал приподнимать ее, весь покрывшись бисеринками пота, все же уверенности в том, что я обезвредил все, у него не было. В этот момент и обнаружилось, что два человека стали пятиться так, что умудрялись наступать присутствующим на ноги. Пробив таким образом круг зевак, они уже собрались развернуться и броситься за ближайшие деревья, но вот бойцы Константиныча не подкачали и скрутили их на месте, не давая шевельнуть ни рукой, ни ногой, голову им тоже фиксировали, чтобы не случилось, так, как с предыдущим агентом.

Что было дальше, мне было не интересно, все что нужно, я передал Константинычу, а уж как он этим распорядится, это его профессиональная сфера, туда я не полезу, да и, глядишь, Константиныча в звании повысят, а может, еще как отметят. Все же раскрыть шпионскую сеть с минимальными потерями, это дорогого стоит. Тут меня осенило, а не подарочек ли это богов, они же обещали поощрение генералу, вот и подогнали очень удобную ситуацию. Минут через двадцать подбежал вестовой и отправил меня на машине Константиныча домой. Водителю передали, что генерал задержится до глубокой ночи. Что же, я свое дело сделал, да и Константинычу помог, как и он мне, так что можно с легким сердцем ехать домой. Водителя не нужно было уговаривать дважды, он тут же завел двигатель, и вывернув на дорогу, понесся ко мне домой. Я только и успел передать генералу, что жду его вечером, а точнее, ночером, дома, ужин такому работяге оставим.

Уже подъезжая к своим воротам я увидел устало бредущих Настю с Хмурым. Я попросил водителя остановиться, и распрощавшись с ним, пошел навстречу любителям культурной программы. Едва я поздоровался и поинтересовался, что это они такие вымотанные, как Настя и выдала мне, что они с Хмурым очень тяжело перенесли цирковое представление, особенно номера с хищниками. Хмурый чувствовал их тоску по свободе, а Настя, как ближайший к нему маг, все это ощущала. Короче, они вынуждены были уйти с представления. Я, как мог, попытался поднять им настроение, рассказав, что Настин дядька сегодня отличился на работе, так что не исключено, что его наградят, или повысят в звании. Он сегодня, на глазах своего вышестоящего начальства провернул такое, что им и не снилось.