Практическая психология. Герцог

— Не боюсь, но уважаю. Разбираться в людях меня учили с детства. Ты человек слова, и я верю тебе. — Она открыто и легко улыбнулась, протягивая конту руку. — Я верю тебе, верь и ты мне.

— Жест настоящего мужчины! — тотчас заявил Иверт и многозначительно подмигнул конту.

Виктория усмехнулась, пожала протянутую ладонь и сразу заметила, как с облегчением вздохнула подарок.

— Мальчики, а давайте выпьем?

— А давай! — Иверт с самым заговорщицким видом потянулся к кувшину с синей полоской. — До дна!

"Ох, ешкин кот! Или лучше вспомнить скунса? За что же ты, судьба, меня так не любишь? Это же надо, так накачаться, чтобы не помнить, чем дело закончилось. Фу, какая гадость поселилась во рту? Рассола! Полконства за рассол! Ну почему, если вчера было весело, здорово и очень приятно, то на утро будет гадко, противно и очень больно? Кто бы голову повернул на бок и глаза открыл. Поднимите мне веки!"

Рядом тихонько застонали мужским голосом.

— Эй, Бешеный Алан, в кувшине вина не осталось? — прохрипел Иверт. — Как вы можете столько пить?

— Мы не можем, — простонал в ответ Алан, свесившись с кровати, он наконец-то смог открыть один глаз.

Да уж... Все вокруг орало о бурно проведенной ночи. Мужская одежда валялась везде. На столе, на полу, на подоконнике, даже на шкафу и в камине. И почему-то штанов было три пары. А вина не было. Совсем не было. Только пустой кувшин сиротливо лежал возле кровати.

— Вина нет! Нет вина!

— Вадий всемогущий, что же вы так орете?

Виктория, придерживая руками голову, медленно повернулась и так же медленно несколько раз моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд.

— Ты что делаешь в моей кровати? — задала она очень умный и уместный вопрос.

— А то, что в твоей кровати лежит горец, одетый лишь в улыбку, тебя не возмущает? — не осталась в долгу Мая. — Ты сам предложил пойти проверить, женщина я или парень. Еще и Хвата звал с собой, как гаранта вашей порядочности, — захихикала она и передразнила: — Я только посмотрю, а трогать руками не буду! Ни-ни!

— И как, проверили? — Виктория с удовольствием поглядывала на потягивающуюся девушку. И никакого смущения не чувствовала! Это было странно, но приятно.

— Мальчики, вот скажу вам честно, — Мая легла на спину и закинула руки за голову, совершенно не стесняясь своей наготы. Виктория отметила, что грудь у нее все же есть, но очень маленькая. — Я не помню!

— Я тоже, — по другую сторону от девушки над подушкой приподнялась голова Иверта. — Бешеный Алан, мне кажется, что мы смогли лишь раздеться.

— Угу. Очень быстро и очень качественно. Догола! Хорошо хоть Мая оказалась между нами, — буркнул Алан, глядя на едва сдерживающего смех Иверта. — Нет, ну что ты опять ржешь? Представляешь, если бы мы проснулись в обнимку...

Виктория это прекрасно представила и почувствовала, как краснеют уши. Иверт не выдержал и все же рассмеялся, откинувшись на подушку, глядя на него начала хихикать Мая.

— Да ну вас, придурки!

Она сползла с ложа и, пошатываясь, поплелась по комнате собирать свои вещи под дружный смех... кого? Кто для неё эти двое? Иверта она давно уже про себя называла другом, а вот Мая? Кем станет для конта "подарок"? Алан натянул штаны и повернулся к притихшей парочке.

— Слушай, Иверт, выходит, мы так и не убедились, что она девушка?

Ответом ему был очередной взрыв хохота. Ну и что такого он сказал?

Иверт со смехом стянул с Маи одеяло.

— Девушка! Я очень хорошо все рассмотрел! И даже пощупал!

— Не верь ему, хозяин! Не было такого! Щупал меня ты!

Мая, хохоча, швырнула в горца подушкой и, отобрав одеяло, накрылась с головой.

— Мальчики, шли бы вы заниматься делами, а я еще посплю.

— Бешеный Алан, мне нравится наглость твоей новой рабыни. — Иверт перелез черезМаю, ползком добрался до края кровати, поймал штаны, брошенные в него контом, и, натягивая их, продолжил: — Ты рабыня! А рабыня должна работать, а не спать дольше своего хозяина!

— Угу, — сонно произнес девичий голос из-под одеяла. — Кем я только не была: воровкой под прикрытием, торговкой, виконтом, бароном, шлюхой, контессой, даже один раз ксеном. Теперь вот рабыня. Между прочим, я работаю! Грею господину постель, — она громко и вкусно зевнула. — Хозяин, ты ведь не против?

— Спи, рабыня-принцесса, — усмехнулся конт, выходя из комнаты.

Солнце стояло высоко. Черт, давно она так долго не спала. Сейчас бы хорошую физическую нагрузку да баню. Эх, мечты, мечты.

Виктория поднялась на верхнюю площадку донжона, откуда начиналась "канатная дорога" на скалу. Караульный, увидев конта, вытянулся в струнку и прижал к груди кулак. Алан кивнул воину и ухватился за кожаную петлю, Виктории просто необходимо было подумать, привести мысли и чувства в норму, понять, что делать дальше и как жить.

Любимый камень отдавал в спину легкой прохладой, сверху светило солнце, уже не такое жаркое, как еще месяц назад. Скоро начнутся дожди. Воины не беспокоили конта, лежащего на камне с закрытыми глазами, они знали, что в такие моменты господина лучше не трогать.

— Доброе утро, Виктория, — раздался тихий голос, и на камень опустился синеглазый мужчина в белом костюме.

Виктория приоткрыла глаза, чтобы тотчас их зажмурить.

— Выключи иллюминацию, на тебя смотреть невозможно.

— Ты неисправима. — Ирий улыбнулся и перестал светиться.

— Чем обязан?

— Ты все же решила принять это тело, — грустно констатировал ангел. — Знаешь, мне кажется, что тебе в нем неуютно.

— Тебе только кажется, — произнесла Виктория, закинув руки за голову. — Я к нему привыкаю. Не могу сказать, что мне легко, но знаешь, иногда я с ужасом думаю, что если бы в прошлой жизни я был мужчиной, и меня запихнули в этом мире в тело женщины...

— А в чем разница?

— В свободе. Мужчины могут выбирать.

— Спорное утверждение, — улыбнулся Ирий. — Вот ты выбрала Иверта, и к чему это привело? К безответной любви, к мукам, к нереализованным желаниям. Ты стала несчастной. А будь ты женщина, у тебя были бы все шансы завоевать гордого игуша.

— Ты не понимаешь, — улыбнулась Виктория. — Я и сейчас могу завоевать Иверта. Я это вижу, чувствую, знаю. Он мой должник, и будь я более напористым, более откровенным, более циничным — он сдался бы. Только мне этого не нужно. Любовь — это не исполнение своих эгоистичных прихотей, любовь — это умение жертвовать ради другого человека, это уважение его чувств, это радость от осознания, что он счастлив. Мне достаточно видеть его глаза, достаточно, чтобы он был рядом, достаточно его дружбы.

— Значит, ты не любила его, раз так легко сдалась.

Виктория с сожалением посмотрела на Ирия.

— Мне жаль тебя, ты так ничего и не понял. Так зачем ты пришел?

— А ты любила своего мужа?

К чему этот вопрос?

— Да, я любила своего мужа, — спокойно ответила она.

— Он умер. Сейчас его душа находится у нас, и я мог бы сделать так, чтобы вы были вместе. Вместе переродились в следующей жизни, счастливо бы ее прожили. Если хочешь, я даже сохраню твою память. Тебе нужно просто воспользоваться моим предложением. Ну подумай сама, зачем тебе этот мир? Тебя в нем ничего не держит! Тебя никто не любит, люди погрустят немного и забудут о конте Валлид, здесь у тебя одни проблемы, враги, и никто не гарантирует, что ты не погибнешь через несколько дней. Но тогда мое предложение уже не будет действовать.

Сука! Знает, как ударить больнее. Знает, как она скучает по своим мужчинам. Как иногда мечтает вернуть все, чтобы успеть сказать те важные слова, которые так трудно произносить при жизни, на которые всегда не хватает времени. Все рассчитал. Дождался момента, когда конт встал на развилку. Когда наступило время окончательного выбора. Когда ничего не держит Викторию в этом мире, кроме долга. Когда любовь к Иверту превратилась в спокойную, крепкую дружбу, а другая любовь еще не вспыхнула обжигающим пламенем. Но он не учел того, что она наконец-то смогла отпустить чувства к игушу, что она приняла Зиру как мать своего ребенка и как женщину, с которой у Алана может получиться, что в её жизни появилась смешливая и беззаботная Мая, что она узнала, кто скрывается за чупачуриком, у неё появились цель и смысл жизни. А этот светлый говнюк предлагает променять все это на призрачное счастье? Вернуть счастливую жизнь? Жизнь, в которой не будет выбора, потому что выбор за нее сделал Ирий, решив вновь соединить ее душу с душой ее мужа? Видите ли, он сохранит ей память! Чтобы она наверняка помнила и знала, кто захотел сыграть чувствами и мыслями смертных?

— Что я могу для тебя сделать?

— Ты ведь не уберешь из моей памяти воспоминания? — Ирий отрицательно покачал головой. — Тогда может быть, подаришь мне какой-нибудь тумблер? Щелк — и я Алан, еще раз щелк — Виктория, — грустно пошутила она, ложась обратно на камень.

— Ты хочешь два сознания в одном теле? — Судя по интонации, эта идея показалась светлому богу не так уж и плоха. Он даже ехидно усмехнулся. — А это может быть интересно, — пробормотал себе под нос. — Пусть попробует отмотать назад.

— Уйди. Прошу по-хорошему.

Виктории удалось сказать это спокойным холодным голосом. Ирий укоризненно вздохнул и исчез.

Как же больно! Горе обливало душу горячими волнами, выжигало рубцы на сердце, сводило спазмами желудок. Сухие глаза нестерпимо жгло, хотелось рыдать в голос, кричать, крушить все вокруг, но слез не было. Это несправедливо! Он не доложен был умереть! Только не он! Он был еще так молод! Бедные мальчишки, как же им тяжело, как тяжело. Похоронить мать, а следом отца. Остаться сиротами за несколько месяцев. Сволочь! Неужели ради того, чтобы заставить Викторию уйти из этого мира, Ирий убил ее мужа?

— Как ты могла такое подумать! — раздался в голове возмущенный голос Ирия. — Просто его время пришло.

— Да пошел ты! Я выполню свою часть сделки с Вадием! Выполню, чего бы мне это не стоило!

— Оська, завтра мы уходим. Ты хотел подготовить моего двойника. Можешь заниматься.

— Оська уже убежал, Алан-малан! Можешь на него положиться!

— Рэй, пока меня не будет, разбей воинов на группы. Лучники и арбалетчики, легкая конница, легкая пехота, штурмовики, ты знаешь, о ком я говорю, мы не раз это обсуждали. А самых ловких, хитрых, умелых определи в спецназ, это будет элита нашей маленькой армии — диверсанты, разведчики, убийцы. Они должны быть как тени, пришли, нагадили, ушли. Мне нужно, чтобы они ходили по лесу и по горам невидимо и неслышно, чтобы владели всеми видами оружия и рукопашкой. Мордобоем по-твоему. — Рэй усмехнулся. — Их возглавит Иверт, а подготовкой займешься ты лично. Отбери опытных десятников и назначь их старшими в каждой группе, это будут сержанты. Костяк нашей армии. Вот, держи, — Алан протянул капитану кипу бумаг. — Я здесь все расписал. Людей в спецназ отбери со всех замков.

— Надо бы названия каждой группе дать, а то длинно выходит, — задумчиво произнес Серый, прибывший сегодня в Кровь с небольшим обозом.

— Сами придумайте, мне некогда.

— Кир Алан, посмотрите, пожалуйста. — Брат Эдар протянул конту лист бумаги.

— Что это?

— Отчет в орден Искореняющих.

Как интересно. И с чего это вдруг ксен решил расщедриться? В принципе ничего интересного. Вскользь про приезд сумасшедшей виконтессы, несколько слов о планах конта посетить все свои замки с инспекцией, подробно про свадьбу и очень подробно об удачно проведенной местной травницей операции "ивертова сечения". С рисунками, описанием материалов, трав, состояния больной и младенца. И три слова, что конт ассистировал ворожее.

— С вашего позволения я отправлю своему Учителю более подробное описание операции.

Уж куда более?

— Я не возражаю, если это поможет спасти жизни роженицам. — Алан протянул письмо ксену. — Брат Эдар, зачем ты мне его показал?

Единственный глаз ксена смотрел внимательно и с легким вызовом.

— Не буду лгать, что я не преследую никаких целей. Вы прекрасно осведомлены, что все ксены обязаны сообщать в свою канцелярию обо всем интересном, что происходит на вверенной им территории. — Алан кивнул. Он об этом догадывался. Великолепная шпионская сеть. — Я не хочу вам навредить, кир Алан. Привык доверять собственной интуиции, а она говорит, что с вами я смогу достигнуть большего, чем места простого ксена в замке на фронтире. Я поддержу вас в борьбе за власть, если вы решите вернуть себе трон. У меня еще остались друзья в столице...

— А взамен...

— Я хочу место Приближенного ордена Искореняющих, — твердо заявил брат Эдар.

Оба-на! Хм... а нужна ли Алану Валлид его поддержка? Хотя, иметь за спиной отряд умелых и жестоких братьев Искореняющих весьма заманчиво. Вот только, как бы лекарство не оказалось хуже болезни.

— Я пока слишком плохо тебя знаю, чтобы доверять. Давай вернемся к этому разговору позже.

— Я не удивлен вашим ответом, было бы наивно думать, что вы сразу согласитесь. Но я не хочу недомолвок. Меня сослали в Кровь, хотя ничего плохого для храма я не совершил.

Угу, только хотел сместить нынешнего Наместника. Ксен ушел, а Виктория еще долго хмуро смотрела ему в след. Играет, чтобы втереться в доверие, или на самом деле искренен? Время покажет.

— Тур, с брата Искореняющего глаз не спускать! Где Берт?

— Отбыл на рассвете раскапывать пещеру, — отрапортовал мальчишка.

— Кир Дарен, пока меня не будет, ты остаешься владетелем Крови. Советуйся с Рэем и Туром, но решения принимай сам. Спрошу с тебя.

Они завтракали в столовой, и Алан давал сыну последние наставления.

— Хорошо, папа. А можно мне с тобой?

— А кто останется присмотреть за нашими людьми?

— Я понимаю, но вдруг с тобой случится что-нибудь? — Дарен хмуро ковырялся вилкой в тарелке.

— Дар, я постараюсь вернуться как можно скорее. Обними меня, сын.

Сын... какое емкое слово. Как много оно значит для неприкаянной души, пытающейся обрести себя.

— Саника, что наш шпион?

— Сегодня утром исчез. Ушел на прополку со всеми рабами. Отлучился в кустики и исчез. Пацанята видели, как он уходил лесом, у него там лошадь была стреножена на поляне, но вы приказали его не трогать, поэтому провели и отпустили.

— Ты его снабдил нужными сведениями?

— Все как вы приказали, хозяин.

— Приветствую самого лучшего лекаря фронтира! — гаркнул Валлид, подкравшись к ворожее сзади.

— Конт, смерти моей хочешь? Так орать над ухом! — женщина развернулась и огрела смеющегося Алана деревянной ложкой.

— Прости, не удержался. Ты так сосредоточенно рассматривала эту банку. Бе! Что это за гадость в ней плавает?

— Паук ядоверт. Что ты хотел, конт?

— Как роженица?

— Удивительно, но идет на поправку. Никак вам сам Вадий ворожил. Уже встает. Одноглазый ксен меня замучил расспросами, — пробурчала друида, но Виктория услышала в ее голосе гордость.

— Я уезжаю, собери мне, пожалуйста, все необходимое в путешествии. На все случаи жизни, — многозначительно произнес конт.

— Кэп, отправляйся на корабль. Через день он должен быть готов выйти в море. С тобой едут брат Турид с женой и Мая.