Дикий вьюнок

Гостей мы встречали ранним вечером, выстроившись шеренгой вдоль стены. Мадам Анка приветствовала каждого молодого человека горячо и радостно, будто родного сына и приглашала пройти в гостиную. Бальный зал прямо за гостиной, обычно закрытый, теперь распахнул двери, сверкая чистотой и красуясь душистыми цветочными гирляндами.

Конечно же, все до единого кавалеры вызывали уважение и симпатию. Но меня это волновало даже меньше, чем обычно.

В голове царил Янош. Полно и безраздельно.

Но так нельзя! А как?..

Потом среди гостей в дверях показался пан Марек и за руку судорожно ухватилась Злата. Молодец, ветеринар, не сплоховал. Хоть и мнется неуверенно, но ведь решился и пришел!

— Не может быть... Что он тут делает? — изумленно спрашивала подруга, сжимая руку все крепче.

— Пойди и спроси, — огрызнулась я.

Расчет оказался верным — обидевшись на грубый тон, Злата демонстративно отодвинулась от меня, смерила негодующим взглядом и, задрав кверху подбородок, твердым шагом пошла на захват крепости по имени пан Марек.

Я глазам свои не поверила — крепость сдалась всего минуты за две, по происшествию которых они рука об руку чинно восседали у небольшого столика возле стены и рассматривали альбом с рисунками. Ну вот, и стоило столько времени ходить кругами?

Чтобы особо не выделяться, я пообщалась с каким-то служащим банка, таким чопорным и строгим, будто он пришел всем нам здесь выдать низкопроцентную ссуду под свою личную ответственность. Получила два благосклонных взгляда от мадам Анки. Ну, можно считать, выполнила все свои обязательства по части знакомств с потенциальными женихами.

В эту минуту Злата поймала мой взгляд и делая непонятные знаки бровями, подскочила на ноги. Похоже, уже совсем не злиться. Я кивнула в сторону коридора, где можно поговорить без свидетелей, Злата бросилась за мной следом и догнав, тут же зашептала на ухо.

— Ула, посиди пока с ним. Я поднимусь в комнату за альбомом с моими рисунками, — быстро просила, подталкивая меня по направлению к гостиной. — А то кто-нибудь другой привяжется и все! Он такой сейчас мягкий...

Как отказать? Я согласилась и отправилась к оставленному в одиночестве ветеринару, где уселась на стул Златы.

— Пан Марек, — я его плохо, конечно, в прошлый раз разглядела, но даже на первый взгляд сегодня он выглядит куда как спокойнее. — Меня зовут Ула, помните, мы однажды встречались возле вашего дома?

— Да, конечно, — быстро подхватил он. — Вы подруга Златы. Прошу прощения за тот раз, я растерялся и не пригласил вас на минутку зайти и передохнуть, но я был дома совершенно один, без ключницы. Я не мог... я...

— Боялись нас скомпрометировать, — подсказала я. Какой милый, однако, парень. Я Злату даже понимаю, честное слово. Такой правдивый, взволнованный взгляд. В ответ невозможно не улыбнуться.

— Ну, да.

— Злата рассказывала, что вы работаете в одной области. Лечите животных.

Не помешает его немного разговорить, чтобы к возвращению подруги он был еще больше настроен на общение.

— Да, но вам наверняка будет неинтересно.

— Я очень люблю слушать истории, в которых участвует Злата, — наклонившись ближе, заговорщицки шепнула я. — Так что если вам нетрудно...

— Да, конечно, — он почти начал говорить, но потом посмотрел мне за спину, замялся и нахмурился. — Только сначала... Не хочу вас пугать, но мне кажется, этот человек как-то странно на нас смотрит. Может мне стоит пойти и выяснить, в чем дело? Он не сводит с вас глаз с тех самых пор, как вы ко мне подошли. Но если раньше он держал себя в руках, то теперь...

— Какой? — я уже оборачивалась, забыв про все правила о том, что неприлично настолько явно кого-то обсуждать.

Янош стоял почти у входа и смотрел действительно очень пристально. То на меня, то на Марека.

Кажется, Злата о чем-то меня просила... И я даже обещала ей помочь.

— Янош! — я забыла обо всем, но к счастью опомнилась раньше, чем бросилась ему на шею. Это было так необычно, мне жутко хотелось подбежать и крепко его обнять, для пансионерки подобное желание — это нечто из разряда невероятного.

— Здравствуй! Ты вернулся. Все хорошо? — он смотрел насторожено, почему-то в основном на Марека. А вот и Злата! Несет свой альбом, а рисует она, кстати, весьма прилично. Даже не заметила, что меня нет, садится и обращается к ветеринару. Прямо вся светится, какая она сейчас красивая! Я вернулась к магу.

— Янош... Почему ты молчишь?

Странно, что никто не заметил, как быстро я сюда прибежала. Народу много, повезло. Мне нельзя, нельзя так явно и несдержанно показывать свою радость. Это неприлично!

Ах, какие у него глаза! Я почти забыла, что они способны со мной сделать. Так же нельзя...

На одно короткое мгновение он еще раз бросить взгляд на столик, а потом уже весь целиком вернулся ко мне.

— Вижу, надолго тебя оставлять нельзя. Знаешь, Ула, пошли, пройдемся.

И спокойно взял меня за руку. Вот так просто, при куче свидетелей взял и повел за собой. Хорошо, народу много, люди стоят плотной стеной, если поспешить, можно сделать вид, будто я иду к нему так близко просто чтобы не потеряться в толпе.

Он вытянул меня на крыльцо, а потом повернул за угол, в небольшой сад при пансионате. Прямо в беседку под фонарем, который хотя и стоял на улице, но через невысокий, увитый плющом забор умудрялся светить прямо на крышу беседки. Маг затащил меня внутрь и развернулся, перегораживая выход.

— Янош... Ты так и не сказал. Все в порядке?

— Да. Не волнуйся.

— А когда ты приехал? Как тут оказался? В такой день? Сегодня же вечер танцев.

— Да, я знаю. Я пришел, потому что должен тебе кое-что сказать.

Он на секунду замялся. Потом схватил мои руки и крепко сжал.

— Ула, — резко выдохнул. И снова на секунду замолчал. Почему он так волнуется? Внутри вдруг стало холодно от ожидания чего-то огромного и сокрушительного.

Он поднял глаза и вдруг полностью успокоился. Заговорил так серьезно, как не говорил никогда раньше.

— Я не богат, Ула. И маг не самый лучший. В данный момент я мало что могу тебе предложить. Но у меня хорошая работа и прекрасные возможности. Когда-нибудь будет все, я обещаю...

Пока он говорил, по его губам скользил бледный фонарный свет.

Не может быть. Этого не может быть! Я ушам своим не верила.

— Клянусь, я сделаю все, чтобы ты была счастлива и не пожалела о своем выборе. Ты... ты выйдешь за меня замуж?

Это просто сон, да? Не бывает же, чтобы так просто... вот так просто появился единственный нужный тебе человек и сделал одно-единственное нужное предложение из всех возможных ненужных?

Получается, он действительно приходил ко мне? Именно ко мне?

— Ула...

Что случилось? Почему он вдруг перестал улыбаться? Невероятно, мне хочется сейчас... хочется просто его обнять. Обнять так крепко, чтобы навсегда запомнить это ощущение присутствия рядом кого-то чрезвычайно важного.

— Ула, я очень тебя люблю. Даже сам еще толком не представляю, насколько. Не могу объяснить. Я помнил, конечно, тебя эти два года, но не искал. И в голову не приходило, потому что помнил всех, кого мы вытащили. А потом встретил тебя тогда, у здания, и даже не сразу узнал. А когда узнал... когда представил, что ты сейчас туда войдешь! Что тебе... тебе предложат эту мерзость. Что ты можешь согласиться! Это было просто ужасно. И сейчас, когда увидел с этим... молодым человеком. Словно темнее вокруг стало.

А я ведь не ответила! Янош смотрел все настойчивее, и вдруг перестал сжимать мои пальцы. Столько времени претендующие на наличие женской мудрости преподавательницы нас учили, что подобные предложения ни в коем случае нельзя принимать сразу? Что следует сначала взять время на раздумья, чтобы жених понял — ты не из тех, кто готов выскочить замуж за первого встречного, что тебя нужно ценить и всегда помнить, что ты могла и отказать.

— Да, — сказала я, как только смогла говорить. — Да, Янош! Я обязательно выйду за тебя замуж!

Разве можно отказать его глазам? Если он будет смотреть на меня так каждый день, я уже сама себе завидую.

Теперь Янош держал мои руки на вполне законных основаниях. Но обнимать его все равно нельзя. Очень жаль. И ничего больше пока нельзя.

Потому что наверняка кто-то видит... я посмотрела через его плечо в сад. И заметила прозрачную расплывчатую марь, покрывающую беседку куполом. Она блестела и переливалась разноцветными разводами, как мыльная поверхность воды.

Это что? Янош улыбнулся, проследив за моим взглядом.

— Звуковой купол, накрыл, чтобы нам не мешали.

— Но его же видно издалека! И он прозрачный!

— Ну и что, — пожал Янош плечами. — Я не собирался скрываться. Мы сообщим о наших планах сейчас же! Тогда ты точно не сможешь передумать.

— Я и без этого не передумаю. Только, Янош... а тебе не рано жениться?

Он слегка нахмурился.

— Какая разница, когда жениться, если собираешься прожить с этим человеком всю жизнь? Тем более, мы сможем пожениться не раньше весны.

— Знаю, — это в лучшем случае... В худшем свадьбу могут откладывать хоть всю жизнь.

— Ну, пошли, — улыбнулся Янош, не отпуская моей руки. От этого так тепло, что кажется, я способна согреть весь мир целиком всего лишь поделившись частичкой своей радости.

Купол лопнул как огромный мыльный пузырь с хрустальным звоном и в беседку ворвалось множество звуков, я даже не думала, что пока мы говорили, внутри было настолько тихо. Даже не заметила!

В саду нашего появления дожидалось немало народу. Большинство делало вид, что вышли просто подышать свежим воздухом, хотя наверняка вышли полюбоваться на купол — нечасто маги в обыденной жизни вытворяют нечто зрелищное на потеху обывателям. Так что вместо планируемого эффекта остаться в одиночестве Янош добился совершенно противоположного — все окружающие находились в курсе, что мы беседовали и хотя слышать слов не могли, зато прекрасно могли наблюдать за действием.

А вот и мадам Анка, по лицу которой ходят противоречивые волны. Она пока не решила, кричать или не кричать, ведь толком неизвестно, что случилось. А никто из пансионерок без веской причины не мог обнаглеть настолько, чтобы демонстративно прижиматься к плечу постороннего молодого человека.

— Это то, о чем мы все думаем? — с сомнительной любезностью выговорила мадам.

А вот и Злата... За ней маячит серьезный пан Марек, который осматривает Яноша с большим любопытством и некоторым подозрением. Вероятно, раздумывает, не требуется ли мне помощь в общении с не совсем адекватным поклонником.

Злата внимательно смотрела на нас, спокойно и слегка удивленно. На секунду ее глаза расширились.

— Да, — ответила я ей. Кто мне мадам Анка? Просто посторонняя женщина, благосостояние которой зависит от нашего удачного замужества.

— Да, — сказала я Злате, — я приняла его предложение.

9

Как только фонтан поздравлений иссяк, а Злата снова переключила внимание на пана Марека (кстати, взаимно), я потащила Яноша за собой и остановилась напротив мадам Анки, которая от удовольствия стояла столбом и все еще не могла сдвинуться с места. Она была мной довольна, надо же, прожила в пансионе всего-то без году неделю, а уже нашла себе жениха! Если так пойдут дела, не избежать мадам Анке королевского денежного поощрения!

— Я хочу показать Яношу свою комнату, — широко улыбаясь, сообщила я ей.

По привычке мадам хотела отказать, уже открыла рот и нравоучительно поняла палец, но нет, как же сейчас отказать тем, кто задал на первом в сезоне танцевальном вечере такую полезную традицию соединять свои жизни, способствую процветанию пансионата и лично мадам? Первая образованная пара нынешнего сезона — знак свыше, практически любимчики небес, желания которых никак нельзя игнорировать!

— Не забывайте, что через несколько минут начнутся танцы, — сквозь болезненную улыбку убийственно вежливо заявила мадам.

Конечно, никакого сомнения, если мы задержимся хотя бы на одну лишнюю секунду, мадам тут же вспомнит о долге и явится напоминать о существовании приличий, которые запрещают нам оставаться наедине. Мы должны постоянно находиться на глазах у старших.

Но в моих планах и не было ничего предосудительного.

Пока я вела Яноша к себе, он улыбался удивленно и немного растеряно.

Дверь открылась, в этой крошечной обычной комнате пансиона было мало от меня самой. Одежда в гардеробе, какие-то обычные для девушки мелочи на столе. На стене — небольшой, написанный Златой пейзаж в простой деревянной рамке. Разве что несколько особо любимых омниумов в низкой вазочке да на подоконнике одна из книг, выданных мастером Армедом.

— Ты тут живешь? — задал не очень логичный вопрос Янош, шагая вперед и с любопытством осматриваясь. Я закрыла дверь, оперлась на нее спиной и дала ему ровно минуту. Только бы не проснуться и не увидеть, что все произошедшее этим вечером оказалось обычным сном. Пусть даже самым прекрасным сном из всех возможных.

Янош с улыбкой оглянулся, но мне сейчас нужно было немного больше. Никогда раньше комната не казалась настолько теплой и уютной, как в этот момент.

— Поцелуй меня...

Больше всего остального мне хотелось убедиться, что происходящее — не сон. Что он теперь правда мой. Даже не могу объяснить, насколько важно! Как говорят, вопрос жизни и смерти.

Янош шагнул ко мне и теперь стоял прямо напротив, наклонившись очень близко. Перед носом оказалась серебристая пуговица синего форменного камзола, который ему безумно шел. Вокруг витал едва различимый запах незнакомого мужского одеколона. В эту же секунду я по уши влюбилась в этот запах и даже при желании не смогла бы его забыть. Янош дышал так близко от моих волос, что по коже бегали мурашки.

— Поцелуй.

Надеюсь, мне не придется упрашивать его слишком долго? Может и не принято так сразу, но...

Уговаривать не пришлось. Однажды меня поцеловал соседский мальчишка, прикоснулся к губам и потом долго краснел и смотрел себе под ноги.

Но этот поцелуй совсем не походил на тот. Он был мягким и еле ощутимым, легким и дразнящим, как щекотка птичьим перышком. А потом сразу напористым и требовательным, я даже момента перехода не заметила. И это так здорово! И не заметила, когда успела обнять его крепко-крепко, как хотелось с самой первой секунды, стоило только увидеть его стоящим на пороге гостиной.

Этот вечер был чистейшей правдой...

Мадам все-таки пришлось подняться и сообщить из-за двери, что нас немедленно ждут внизу, так как танцы уже начались. К счастью, она тут же удалилась и не стала поджидать нашего триумфального возвращения прямо в коридоре.

Тянуть время мы не стали и тотчас отправились вниз. То, что ей пришлось призывать меня к приличиям, мадам наверняка вскоре припомнит. Ну и ладно! Но зато теперь, спускаясь рядом с Яношем по лестнице в гостиную, я совершено точно знала, что он мне не снится. И что я самая счастливая на свете невеста.

Будни наступили совершенно неожиданно и тянулись невыносимо долго. Увидеться в следующий раз нам удалось только на выходных, потому что с тех пор, как я уволилась из салона мадам Розы, работать на мастера Армеда приходилось каждый вечер.