Увидеть лицо ч.1

— Все льет и льет, — пробормотал он. — Бесконечно...

Его не услышал никто, кроме Кристины, и она поникла еще больше — в голосе Бориса ей послышался некий удар гонга, отзвук судьбы. Ее пальцы, приняв решение без ее участия, пробрались за вырез кофточки и намертво вцепились в висевшие на шее оба креста.

— А что, все правильно, — Ольга развернулась, выставив в проход изящно скрещенные ноги. — Надо реально смотреть на вещи. Неизвестно, сколько мы будем ехать по этой глуши, а еда, как и бензин, не бесконечны. Поэтому лучше сейчас разделить еду поровну, а потом уж пусть каждый распоряжает-ся своей долей, как захочет, — по-моему, это было бы вполне разумно.

— Разумно, вы правы. Но, как я понял, из всех нас еда есть только у Свет-ланы, — вдруг произнес Алексей, отрываясь от своего телефона, и некоторые из пассажиров, успевшие подзабыть о его существовании, вздрогнули.

— Ну и что? — Ольга искренне удивилась, при этом даже не взглянув на крепко спящую Бережную, которая съежилась в кресле, смешно морща нос во сне и крепко обхватив себя руками — то ли от холода, то ли от страха поте-рять саму себя, пока ее сознание блуждает где-то далеко. — Значит, ей при-дется поделиться с нами. Она ведь уже сделала это раньше, так что не думаю, что откажет теперь.

Алина медленно повернула голову и посмотрела на Ольгу так, словно увидела впервые. Ее веки чуть опустились, и изумрудный блеск глаз под ни-ми стал тусклым и холодным.

— Будь вы на ее месте, вы вряд ли бы поделились с нами.

Ольга усмехнулась ей с некой уютной снисходительностью — так усмеха-ются люди в своей теплой комнате, глядя сквозь оконное стекло на бегущих под ливнем прохожих.

— Ты права, милая. Но я не на ее месте.

На секунду в автобусе повисло неловкое молчание, рассеченное двумя хо-лодными и изучающими женскими взглядами. Алина отвернулась первой, мысленно с удивлением разглядывая столь неожиданно вспыхнувший в ней гнев. Она считала себя человеком достаточно добродушным, предпочитаю-щим скорее отшутиться, чем лезть в драку, но сейчас была почти готова вце-питься Харченко ногтями в физиономию и с величайшим наслаждением рас-полосовать ее. То ли Ольга так действовала на людей, то ли обстоятельства начали потихоньку пережевывать ее, Алинину, психику... в любом случае, ничего хорошего в этом не было. Алина сжала зубы, начала свой гнев уду-шать и удушила, после чего повернула голову и увидела, что за это время Виталий успел встать и теперь стоит неподалеку от кресла Бережной, погля-дывая то на Ольгу, то на нее с потаенным подозрением экзаменатора, выгля-дывающего у студентов шпаргалки. Не человек -цербер!

— Давайте уж потом с едой разберемся, — предложил Борис почти жалобно, явно жалея, что вообще завел этот разговор. — Потом, когда все проснутся, успокоятся... грызни этой не будет... Нам сейчас главное автобус... Такой жуткий запах — может, у него что-то в двигателе горит? Или это такие вы-хлопные газы...

— Это не выхлопные газы, это горят тормозные колодки, — авторитетно со-общил Кривцов и зевнул. — Не страшно.

— Вы уверены?

— Естественно, — сказал Олег с нескрываемым презрением к тому, кто не знает столь простых вещей. — Слушайте, люди, скучно-то как, елки! Пере-станьте киснуть, так только хуже будет! Может кто расскажет чего-нибудь увлекательное, а то что я тут должен один, как Шахерезада?!.. Если...

Остальные слова Олега потерялись в громком коротком вскрике, полном ужаса и боли, страдающем, отчаянном и такой странной, почти потусторон-ней тоски, что никто сразу и не понял, что родился и замер он на побелевших губах Светы Бережной, которая уже не спала, а сидела в своем кресле, вы-прямившись и вытянув шею так, словно пыталась что-то разглядеть в ветро-вое стекло автобуса. Сидевшая рядом Марина, отпрянувшая от неожиданно-сти к окну, испуганно смотрела, как перекатываются на ее скулах желваки, бешено и мелко-мелко, по-собачьи, раздуваются ноздри. Распахнутые до предела глаза Светы смотрели в никуда — остекленевшие, неживые.

— Ты что? — от волнения голос Рощиной превратился в малоразборчивый писк.

Этот звук вывел Свету из ступора. Все ее мышцы словно оттаяли, она оползла в кресле, став удивительно маленькой и зарыдала, крепко вжимая в лицо ладони. Плач был громким, перемежающимся с иканием и стуком зу-бов, то и дело переходящим в истерический хохот. Бережную трясло, и ее го-лова с негромким глуховатым звуком билась о спинку кресла.

— Ну, Света, успокойся, просто кошмар... — Марина попыталась утешающе ее обнять, но Света с неожиданной силой вырвалась. Ее ладони спрыгнули с лица и начали суматошно охлопывать тело, точно пытались потушить неви-димый пожар. Карие глаза яростно сверкали.

— Я не такая... — сипло бормотала она, — ... не такая...

Часть пассажиров уже столпилась возле них, и Олег, качая головой, гром-ко сетовал об истраченном коньяке, который бы сейчас очень пригодился.

— Дайте ей по лицу! — сказала Ольга, перевешиваясь через спинку своего кресла. — Это всегда помогает!

— Отойдите, — хмуро приказал Виталий остальным, опускаясь на корточки возле кресла Светы, и Марина, все еще безуспешно пытавшаяся успокоить соседку, инстинктивно рванула дрожащую Бережную к себе.

— Не трогайте ее! Вы ненормальный!

— Света, — произнес Виталий, не обращая на Марину ни малейшего внима-ния. Его руки метнулись и ловко поймали Свету за прыгающие запястья, сжали. — Светочка.

Марина удивленно замерла, застыла и Алина, которая уже наклонилась, чтобы оттолкнуть Виталия от кресла. Обе смотрели на его пальцы, которые несколько раз скользнули по запястьям Светы к ладоням и обратно, потом окончательно перебрались на ладони, разминая их в каких-то одному ему из-вестных точках. Он повторял имя Бережной, словно некое заклинание, и его негромкий голос казался очень сильным и в то же время звучал с особой за-вораживающей бархатистостью. Света затихла, глядя на Виталия изумлен-ным детским взглядом.

— А ты... — начал было Жора, но ладонь Виталия взлетела в воздух в пове-лительном жесте, останавливая его, потом коснулась шеи Светы за углом че-люсти. Чуткие пальцы и там отыскали какую-то точку, поиграли с ней, затем самыми кончиками пробежали по левой щеке Светы — от правого уголка губ к виску и обратно, и Света чуть поежилась от приятно-щекочущего ощуще-ния.

— Ш-ш-ш, — Виталий легонько стукнул ее указательным пальцем по кончи-ку носа и чуть улыбнулся. — Все. Все?

Света молча покивала, прислушиваясь к чему-то внутри себя, потом тоже улыбнулась, расслабленно откидываясь на спинку кресла.

— Спасибо.

— Эффектно, — заметил Олег с нескрываемым восхищением. — Слушай, а нельзя и мне такое сделать? Наверное, чертовски приятно — Светик наш пря-мо неземным светом засветился.

— А, иди ты! — беззлобно и необидно бросил Виталий, достал сигарету и направился в конец салона. Остальные снова обступили, насколько это по-зволяла ширина прохода, кресло, вопросительно глядя на Бережную, выти-равшую слезы тыльной стороной ладони. Ужас исчез с ее лица бесследно, и только в глубине глаз притаилась уже угасающая странная безысходная тос-ка.

— Так что случилось, прелестное дитя? — участливо спросил Олег у Свети-ных ног, завлекательно обтянутых тонкими черными брюками. — Что ж за та-кой жуткий кошмар тебе приснился?

Алина, наклонившись, положила ладонь на локоть Светы, и на этот раз та не стала вырываться — напротив, вцепилась одной рукой в ее запястье, а дру-гой — в плечо Марины и жарко, сбивчиво зашептала:

— Этот водитель... что вы о нем знаете... вы ведь не знаете, кто он на са-мом деле... он ведь может притворяться... врет нам... куда он нас везет?.. куда?.. может, к каким-нибудь чеченцам... вы забыли, что они постоянно людей похищают... потом выкуп требуют... вам не приходило это в голову... кто он такой, этот Петр Алексеевич... он врет нам... врет!.. это он все устро-ил... он...

Олег встряхнул ее за плечо, и она, подавившись словами, замолчала.

— Тихо, тихо... Версия не лишена здравого смысла, но лишена вероятно-сти. Кроме того, Петр Алексеич сам перепуган до усрачки... простите, дамы, — Кривцов неодобрительно покачал головой в адрес самого себя. — В любом случае, это не твоя забота. Значит, тебе привиделся наш водила при полном боевом комплекте и в окружении зверских кавказских рож?

Света медленно покачала головой.

— Не скажу, — произнесла она, подумав, потом повернулась к Марине. — Те-бе скажу. И тебе, — Света поймала ускользавшую руку начавшей выпрямлять-ся Алины. — Вам скажу. А вы уйдите, пожалуйста.

Олег пожал плечами.

— Ну-ну, мрак покрытый тайной, — пробурчал он слегка обиженно и напра-вился к своему креслу. Света поманила девушек, чтобы они наклонились к ней и тихо сказала:

— Мне снилось... Так странно, глупо даже... Я не могу сказать точно, но мне показалось, что это был не сон... Мне стало так страшно... и когда я проснулась, то мне вдруг показалось, что я действительно не такая, что я на самом деле какая-то уродина, жирная, страшная... Что нет у меня никакой пиццерии, и живу я в какой-то халабуде!.. Жирная, страшная...А я краси-вая!.. — ее ладони вновь судорожно запрыгали по лицу и по телу. — Я ведь красивая?!

— Ну конечно, — Алина начала приглаживать ее растрепавшиеся волосы. — Ты замечательная. А это просто глупый сон. Забудь про него — и все.

— Но это было так реально... — Света зябко обхватила себя руками. — Я чув-ствовала свое огромное тело, было так тяжело дышать... у меня была одыш-ка... я с трудом ходила... и мне... мне так не хотелось, чтобы наступало зав-тра...

— И все-таки это был сон, — Марина наклонилась и обняла Свету, наполо-вину утопив ее в своих роскошных волосах. — Переутомление, нервы... У те-бя славная фигурка и замечательное личико, так что не забивай голову вся-кими глупостями. Все хорошо, ты здесь, с нами.

— Утешила! — с кислой улыбкой сказала Бережная, и все трое рассмеялись — негромко, но от души.

Смеясь, Алина невольно вспомнила, как совсем недавно наблюдала за Бе-режной, когда та бегала по салону, раздавая пирожки и орешки. Света была ладной, спортивной, но что-то в этой спортивности казалось немного непра-вильным. Она словно не привыкла к своей фигуре и не знала толком, как об-ращаться со своим телом, словно с платьем нового непривычного фасона, и в ее движениях проглядывала с трудом скрываемая неуклюжесть, особенно в том, как она бочком, сжимаясь, пробиралась между креслами, хотя могла и так пройти совершенно свободно. Скорее всего, совсем недавно она была очень полной и похудела настолько быстро, что еще не успела этого осоз-нать. Наверное, какая-то особенная диета, а вследствие ее — разнообразные особенные сны.

Отсмеявшись, Алина пошла в конец салона, чтобы выкурить сигарету и увидела, что Виталий еще стоит у открытой форточки — она совсем о нем за-была. Поворачивать назад было поздно — он уже заметил ее и теперь рассе-янно наблюдал, как она идет между креслами. Алина отвернулась от него, пробралась к окошку на противоположной стороне и закурила, щурясь от ле-тящих ей в лицо дождевых капель.

Дорога слегка повернула, и автобус качнулся, вписываясь в поворот. Али-на, не сводя глаз с мокрого стекла, ухватилась одной рукой за спинку кресла и вдруг, ни с того, ни с сего, ощутила странную пустоту, словно оказалась в другой реальности, где не было у нее ни ресторана, ничего и никого, да и са-ма она была...

Была кем?

Она нервно дернула головой и провела ладонью по лицу, словно стирая невидимую паутину. Наваждение исчезло, но страх остался — тупой, болез-ненный.

...когда я проснулась, то мне вдруг показалось, что я действительно не такая...

Это еще что — коллективное сумасшествие?!

— Вам плохо?

Вздрогнув, Алина дернулась назад, стукнувшись о ручку кресла. Дымя-щаяся сигарета, как живая, выпрыгнула из ее пальцев и по широкой дуге уст-ремилась было на пол, но была ловко подхвачена чужими пальцами и вруче-на девушке целой и невредимой.

— Спасибо, — сказала она с плохо скрытой досадой. — А с чего вы взяли, что мне плохо?

— Вы побледнели, — Виталий взглянул мимо нее в окно, хмуро отметив, что уже начинаются сумерки. — И у вас стало такое испуганное лицо... Что-то увидели?

— Да нет, — Алина нерешительно посмотрела на сигарету, потом затянулась. — Скорее... почувствовала. Нервы, наверное... Скажите, а у вас не было... такого странного ощущения... словно вы — вовсе и не вы?

Воробьев усмехнулся — не без издевки, но его взгляд успел-таки маши-нально метнуться к собственной правой руке и тут же скакнуть обратно на веснушчатое лицо собеседницы.

— Не было. Почему вы спрашиваете?

Она раздраженно пожала плечами.

— Просто... А вы не знаете — существует ли какой-то... ну, не знаю, газ что ли, чтобы людей с ума сводить?

— Возможно. Человек весьма изобретателен в способах истребления себе подобных. Думаете, нам в автобус подпустили нечто такое?

— Я думаю, что вы мне соврали, — с неожиданной серьезностью сказала Алина, глядя на него в упор. — Не знаю, почему, но вы мне врете. Вот, что я думаю.

Она выбросила недокуренную сигарету, выбралась в проход между крес-лами и очень быстро пошла в начало салона. Виталий посмотрел ей вслед, потом автобус снова качнулся, и он бросил взгляд в окно. Потом быстро прошел к водительскому креслу и, оперевшись о него одной рукой, некото-рое время вдумчиво изучал дорогу через ветровое стекло, после чего вернул-ся на свое место, где его встретил сокрушенный взгляд Жоры.

— На похороны я уже точно не попаду, — печально сказал он. — Плохо. Мать расстроится.

— Похороны? — осторожно переспросил Виталий. Жора кивнул.

— Да. Брат. Прибили по пьяни. Ну... мы, видишь ли, никогда особо и не ладили, так что... — он философски пожал плечами. — Мать очень просила приехать. Брат все-таки...— в глазах Вершинина вдруг блеснула колючая злость. — Мстит мне братец. Даже после смерти. Если б не он, я б в этом ав-тобусе не оказался!

— Ты это брось! — резковато сказал Виталий, потирая затылок и глядя в ок-но. — Здесь пять баб, у одной уже истерика была... если и мы еще раскисать начнем — все, хана! А тебя это в особенности касается.

— Почему именно меня? — хмуро осведомился Жора, подбираясь в кресле. Виталий улыбнулся.

— Коню понятно! Ты из нас самый внушительный и на женщин должен действовать успокаивающе, они, в большинстве своем, считают, что пока на-ходятся в обществе такого титана, с ними ничего, хуже насморка, не при-ключится, — он подмигнул Жоре. — Женская психология, старик!

— А ты, что ли, психолог? — спросил Жора с внезапным подозрением.

— Упаси боже! — Виталий снова принялся смотреть в окно. — Слушай, тебе не кажется, что мы уже какое-то время едем не прямо, а по спирали?

— Да, — приглядевшись, деловито подтвердил Жора. — Это плохо?

— А хрен его разберет! — Виталий раздраженно потер исцарапанные паль-цы. — Все плохо, уж не знаю, что и хуже. Может, скоро и приедем куда-то. Ночь скоро, а бензин на исходе — вот, что особенно плохо, старик.