— Не волнуйся, юная Гвинна, — успокоил ее Венсит. — Чихание пройдет.
— Я уже сказала ему об этом, — кивнула Гвинна. — Я так и сделала, когда мы их укусили. Он просто говорит, что хочет, чтобы это произошло побыстрее. Ты же знаешь, Венсит, какой он.
— Да.
Волшебник подошел к разбитым окнам и выглянул наружу, а Кенходэн мысленно вздохнул и отказался задавать вопросы. Все остальное в этом доме было нелепым. Почему Гвинне не следует разговаривать с котом? Но как насчет этого дела "мы их укусили"? Конечно, она не имела в виду...?
Он решительно подавил свое любопытство и присоединился к Венситу у окна.
Первый слабый свет ветреного рассвета блеснул на серебристых волосах волшебника. Он глубоко вдохнул, сморщив нос, и кивнул сам себе.
— Кенходэну и мне пора уходить. Возможно, это отбросило их назад настолько, что мы смогли полностью оторваться.
— Да, и, как обычно, тебя ждет удача, Венсит, — сказал Базел. — Как раз на этой неделе в Белхэйдане появился Брандарк. Мы найдем его в доках, и он подберет нам корабль на юг. Я думаю, что мы лучше проведем время на море, чем пешком, учитывая, что Уолшарно вбил себе в голову посетить Равнину Ветров прямо сейчас. Да, и Гейрфресса с ним.
— Нет! — Венсит обвиняюще повернулся к хозяину. — Думаю, я ясно дал понять, что тебя не включили в эту маленькую поездку!
— И ты так и сделал, или попытался сделать. Но это было "тогда", а "сейчас" — это после "сейчас", — спокойно сказал Базел. — Ты мог бы отказаться пригласить меня до того, как эти твои враги проникли под мою крышу и подняли оружие против моих гостей. Но сейчас?
Выражение его лица было таким же спокойным, как и голос, но уши были наполовину прижаты, а карие глаза смотрели жестко. Венсит мгновение смотрел в этот непоколебимый взгляд, затем повернулся к своей жене.
— Лиана? — Венсит обратился к ней без особой надежды в голосе.
— Он прав, и ты это знаешь. — Лиана потянулась, чтобы положить руку на выпуклые бицепсы своего мужа без малейших признаков ее прежнего сопротивления. — Ты знаешь наши обычаи. Честь требует, чтобы один или оба из нас сопровождали тебя против любого, кто посягнет на нашу крышу.
— Я мог бы указать, что вы сами спровоцировали нападение, оказав свое гостеприимство вопреки моим желаниям! Честь не должна требовать, чтобы вы рисковали своими жизнями в моей ссоре, и я не позволю вам этого делать!
— Честь требует того, чего, по нашему мнению, она требует. — Базел мягко повторил предыдущие слова Лианы. — Мы не можем делать выбор, исходя из соображений безопасности, Венсит. Не с честью.
— Но это не ваше дело! Это мое — мое и Кенходэна!
— Венсит, если ты будешь стараться еще больше, ты разозлишь меня, — сказал Базел. — Я помню волшебника, который однажды превратил мою ссору с Лианой в свою битву.
— Это было по-другому! Это...
— О, признайся в этом, ты, старый конокрад! Ты еще не настолько маразматик, чтобы не желать, чтобы я был с тобой! Кто еще мог бы сохранить твою древнюю и почтенную шкуру в целости и сохранности?
— Кенходэн мог бы! И я, может быть, древний и почтенный, но я сам еще не совсем слабоумный!
— Да, и Кенходэн из тех, кто прекрасно владеет клинком. Но если два меча хороши, то почему трем не быть лучше? Кроме того, если ты возразишь, чтобы я пошел с вами, мне придется следовать самому. И если ты настолько глуп, что заставляешь меня это делать, то как, по-твоему, я смогу уговорить Лиану остаться дома с Гвинной? Ты же знаешь, что она лучший следопыт.
Венсит надулся от разочарования, но затем Базел легонько положил руку ему на плечо.
— И, отложив все это в сторону, — мягко сказал он, — я бы поговорил с самим собой, пока ждал твоих друзей-теней.
Венсит мгновение пристально смотрел на него, затем резко выдохнул.
— Хорошо. Все в порядке! — Он покорно покачал головой. — Томанак знает, что ты умеешь обращаться с этим тесаком, но не вини меня, если однажды утром ты проснешься мертвым!
— О, я бы не стал винить тебя за это. Потому что, если бы такое случилось, это означало бы, что кому-то удалось подкрасться ко мне во сне. И если бы это произошло, — его левая рука расплылась, и нож-крюк с визгом вылетел из ножен, вонзившись на четыре дюйма в дальнюю стену, — то тогда мне придется винить только себя, не так ли?
Кенходэну показалось, что он услышал, как Венсит пробормотал что-то о толщине черепов себе под нос... но он мог ошибаться.
* * *
Вулфра из Торфо вздрогнула, когда ледяная мысль пронзила ее мозг. Ей самой требовался кристалл на обоих концах, чтобы общаться с кем-то еще, хотя наблюдать за другими она могла с помощью своего грамерхейна без посторонней помощи. Способность этого ледяного и железного разума достучаться до нее в любое время и при любых обстоятельствах насмехалась над ее силой, и последствия такой силы заставляли ее нервничать.
Очертания двух глаз, щелевидных и желтых, как у кошки, блеснули в ее мыслях, и мысленный голос был холодным мурлыканьем злобы.
— Твой приспешник потерпел неудачу.
— Его превзошли. Точно так же, как и меня, если бы я столкнулась с Венситом лично. Ты знал это, когда согласился позволить Алвиту атаковать.
— Верно. Но, испытав характер твоих противников и подсчитав их количество, моя дорогая, я предлагаю тебе разобраться с ними на расстоянии.
Злобное веселье кусачих мыслей разозлило Вулфру, но она тщательно отбросила это чувство в сторону.
— Для этого я должна знать, где он находится. Его чары слишком сильны, чтобы я могла проникнуть в него без связи с кем-то вблизи него. Ты тоже это знаешь.
— Разумеется. Разве это не я нашел его для твоего удара молнии? Но даже я не смею позволять себе вольности, когда он свеж, — прошептал холодный голос. — Если твои приспешники будут слишком часто ошибаться в своих атаках, он может начать подозревать, что я наблюдаю за ним, несмотря на его чары, и никому из нас это не понравится, не так ли? — Мысленное мурлыканье превратилось в смешок. — Тем не менее, в данный момент он слишком устал, чтобы заметить мое любопытство. Алвит был дураком, но он не был полностью неправ. Наш Венсит не так молод, как был.
— У тебя есть предложение? — Вулфра сохраняла почтительный ментальный тон, но волшебник с кошачьими глазами почувствовал ее нетерпение.
— Терпение, Вулфра. Терпение! Месть лучше всего принимать медленно, перегоняя маленькими глотками. Но, да, у меня есть и информация, и предложение. Возможно, тебе будет интересно узнать, что наш Венсит крайне обеспокоен твоей недавней демонстрацией силы. Разве это не забавно?
— Ты имеешь в виду?..
Мысли Вулфры внезапно заледенели от страха. Если Венсит когда-нибудь догадается, с кем она имеет дело, ее судьба действительно будет решена.
— Спокойно, дорогая Вулфра! Конечно, он этого не подозревает; как он мог? Но он встревожен — очень встревожен. Я полагаю, он боится, что ты воспользовалась силой меча или ее частью. Конечно, мы знаем лучше, не так ли?
Бешеный страх Вулфры превратился в уголек гнева, который волшебник с кошачьими глазами мог так легко разжечь. Конечно, она не управляла мечом! И, подумала она в тайной части своего мозга, как и ее покровитель. Если бы он мог это сделать, она была бы ему не нужна.
— Но это ни к чему, — промурлыкал волшебник с кошачьими глазами, — и у меня действительно есть информация. Ищи корабль, моя Вулфра. Корабль Белхэйдана, капитаном которого является градани по имени Брандарк. Вот так сейчас! Даже ты должна быть в состоянии найти столь необычный корабль.
Общение прекратилось, и мысленная связь оборвалась, оставив Вулфру чувствовать себя отвергнутой... и злой. Она не была ребенком, чтобы так пренебрегать ею! Она завоевала свою власть трудным путем, совершив поступки, которые привели бы к мгновенной казни, если бы о них стало известно в то время. И ее покровитель с кошачьими глазами нуждался в ней — сильно нуждался! Как он смеет так обращаться с ней?!
Но глубоко внутри она знала, как он смел. Это было потому, что, несмотря на все ее знания, она была ребенком рядом с ним. Но, возможно, он забыл, что дети растут, и некоторые из них превзошли своих наставников.
Она заставила себя потратить несколько минут на тщательно продуманные спокойные размышления, прогоняя свой гнев. Прошло много минут, прежде чем она смогла разжать кулаки в подобии нормального состояния, но затем она резко откинула назад свои золотистые волосы и подошла к своему кристаллу. Целенаправленная концентрация быстро провела ее через заряжающее энергией заклинание. Что бы ни думал о ней волшебник с кошачьими глазами, именно она должна нести основную тяжесть любой неудачи... ну, она и ее союзники.
Она наклонилась ближе к камню и сформировала мысленный образ лица Харлича. Он должен быть готов к ее регулярному контакту.
Он был готов. Лицо, которое она вообразила, появилось в камне, на мгновение став похожим на маску. Затем глаза маски открылись. Сам Харлич, моргнув, возник на его месте, и его брови вопросительно приподнялись. Она покачала головой, и он пожал плечами. В любом случае, он никогда особо не заботился об Алвите.
— Там есть корабль, — осторожно начала Вулфра. — Ты должен найти его. И затем...
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Проекты и отступления
Венсит, возможно, и смирился с тем, что у него не было надежды убедить Базела остаться дома в Белхэйдане, но он по-прежнему был полон решимости отправиться в путь как можно быстрее. Лично Кенходэн предпочел бы дождаться, пока закончатся последние капли дождя, и он бы также не возражал против нескольких часов сна.
Базел, очевидно, согласился с ним, и в отличие от большинства людей, столкнувшихся с Венситом из Рума, он был полностью готов спорить по этому поводу. На самом деле он потратил пятнадцать минут, пытаясь убедить Венсита отправить гонца к Брандарку, пока предполагаемые путешественники смогут немного поспать, в чем так нуждался Кенходэн. Кенходэн привел свои собственные аргументы в пользу этого усилия, но Венсит был непреклонен. Скорость была уклонением, а уклонение было спасением. Они должны немедленно уйти! Когда Базел (неизбежно) проявил упрямство, волшебник обратился к Лиане.
— ...так что ты можешь понять, почему мы должны спешить, не так ли, Лиана?
— Нет. — Ответ Лианы лишил Венсита дыхания — по крайней мере, на мгновение — и она безжалостно использовала свое преимущество. — На этот раз мой твердолобый муж прав. Даже ты не можешь ускорить прилив, Венсит, и ты прекрасно знаешь, что ни один корабль не покинет гавань в отлив. — Она пожала плечами. — Поскольку это правда, нет смысла отправлять тебя измотанным, особенно когда Брандарк даже не знает, что ты еще придешь! Я выберу незаметного посыльного, который найдет его и предупредит о том, что у вас на уме, пока вы трое спите.
— Но...
— Тебе лучше отказаться от этого, Венсит, — пророкотал Базел. — Ее невозможно сдвинуть с места, когда она говорит таким тоном. Томанак знает, что я пытался достаточно часто, и я не могу вспомнить, чтобы мне когда-либо это удавалось.
— Однажды, — сказала ему Лиана, зеленые глаза блестели юмором. — Я думаю, это было двадцать пять лет назад.
Базел нагло прижал уши, глядя на нее, и она ухмыльнулась, затем скрестила руки на груди и снова посмотрела на Венсита. Теперь в этом было гораздо меньше юмора, и носок ее правой ноги мягко постукивал по полу, пока она вежливо ждала его ответа.
Волшебник переводил взгляд с хозяина на хозяйку секунд пятнадцать. Затем он надул губы и вскинул руки.
— О, хорошо! — сказал он со скудной грацией... и зевнул. Его глаза расширились, а затем он застенчиво улыбнулся. — Может быть, ты и прав. Боги знают, что мне тоже не помешает немного поспать. Где моя комната?
Лиана безмятежно улыбнулась в ответ и указала на лестницу.
* * *
Кенходэн остро нуждался во сне, но его отдых был неспокойным. Предсмертные раскаты грома погрузили его в мир грез, полный незнакомых зрелищ и звуков — зрелищ и звуков, которые он знал даже во сне, которые он должен был узнать... и не смог бы ясно вспомнить, когда проснулся. И он не мог. Его единственными воспоминаниями были образы войны: удары и контрудары, смерть и разрушения, а также навязчивое, парализующее чувство вины, как будто он был лично ответственен за всю кровь и страдания мира...
Его постель пропиталась потом, он постоянно наполовину просыпался, но всегда снова впадал в затравленный сон. Все это ничего для него не значило, но он с тревогой чувствовал, что так и должно было быть. Было заманчиво приписать все это битве в таверне, но он не мог. Каким-то образом он знал, что смутные, ужасающие сны напрямую связаны с его искалеченной памятью... или с его неизвестным будущим.
Когда Лиана наконец позвала его завтракать, он был, по крайней мере, немного отдохнувшим физически, но его внутреннее истощение было еще хуже. Это было видно по его усталым глазам и медленным ответам, и Лиана сочувственно склонила голову набок, глядя на него.
— Ты плохо спал? — спросила она, когда они с Гвинной суетились на кухне. Готовить могли бы другие, но только она и ее дочь подавали еду своим гостям. Это была такая кухня.
— У меня были сны, — уклончиво ответил он.
— Сны? — Венсит выгнул бровь. — Какого рода сны?
— Неприятные, — коротко ответил Кенходэн.
— Лично мне никогда не снятся плохие сны, — весело сказал Базел, уплетая толстый кусок прожаренной говядины. Он проглотил и осушил половину кружки эля. — Случалось ли так, что они рассказывали тебе что-нибудь о твоем прошлом?
— Не знаю, — медленно произнес Кенходэн. — Может быть. Если бы они это сделали, я больше не удивляюсь всем этим шрамам. Они были... жестокими.
Венсит бесстрастно жевал, и Кенходэн почувствовал новый укол разочарования. У него не было выбора, кроме как признать, что какая-то веская причина удерживала Венсита от того, чтобы рассказать ему больше, но какая возможная угроза могла заставить главного белого волшебника мира хранить молчание по столь важному вопросу?
Вспышка юмора пришла ему на помощь, когда он обдумал то, о чем только что спросил себя, и переоценил свою собственную значимость для мира. Но это все еще было жизненно важно для него, подумал он с иронией, даже если никому больше не было дела.
— Вы с папой собираетесь в путешествие, не так ли? — голос Гвинны ворвался в его мысли, когда она забралась на скамейку рядом с ним.
— Да, это так. — Он освободил место для длинноногого ребенка, в очередной раз пораженный представлением о прекрасной женщине, которой она однажды станет.
— Мама рассказала мне, — призналась Гвинна. — Она тоже хотела пойти, но папа сказал "нет". У них по этому поводу было то, что мама называет "дискуссией". Очень громко.
Она ухмыльнулась, и Кенходэн чуть не подавился аппетитно прожаренным картофелем. Он сглотнул, затем посмотрел на нее.
— "Дискуссия?" — осторожно повторил он.
— Да. Это когда они проводят час, рассказывая друг другу одни и те же вещи снова и снова, а затем решают сделать то, что, как они знали, они собирались сделать с самого начала. Когда я веду подобную дискуссию, мама называет это ссорой.
