Совет начался подробным разбором полетов по закончившемуся наконец сезону. То, что теплая погода продлила его практически на месяц, позволило многим Сталкерам укрепиться на позициях успеха. А еще встал вопрос с дальнейшим развитием полигона под Новгородом: внезапно пришел официальный запрос из Комиссии Магии на пользование частью территории полигона. Сталкеры восприняли это как попытку черного рейдерства и единодушно проголосовали против. Основным мнением стало: "Пытаются возродить девяностые?! Рэкетирами заделаться решили?! Не выйдет!!!"

— Тут еще вопрос не просто в захвате территории, как факта, — добавил Полковник, — на этом полигоне Братство планирует сделать мощную базу для тренировок и исследований. И тот кусок, на который начали претендовать маги, имеет стратегический смысл. Мы не можем его потерять. По зрелом размышлении Братство попросило государство выделить нам еще кое-какую территорию, чтобы спорный кусок оказался почти в центре полигона. Кроме того, планируется построить вокруг всей территории железобетонный забор. Деревянная "крепость" останется только возле центрального въезда и будет в основном декоративным элементом.

— А если ее попытаются снести тяжелой техникой?

— От такого и железобетон не всегда спасает. Ворота всегда больше охраняются, чем сами стены. Хватит и дерева, но и охрана будет хорошо вооружена.

После совета полковник попросил задержаться нашу группу и отвел к себе в кабинет. Там он сообщил последние новости, касающиеся секретных дел Братства:

— Утром в центральный совет сделал звонок некто Генри Форд. Думаю, фамилия вам знакома? Он буквально наехал на Братство с требованием передать технологию путешествий в иные миры. Совет решил, что дело принимает серьезный оборот и может затронуть стратегическую безопасность России. Поэтому они решили открыть информацию о ваших возможностях Президенту. Но, естественно, главное слово за вами.

— Антон Игнатович, это действительно серьезно, — я посмотрела на наставника в упор. — Эти дельцы считают, что все дело в технике, и ни за что не поверят, что мы просто инструменты Высших сил. Я согласна, что ради нашей безопасности и безопасности страны следует известить об этом Президента. Разумеется, на условиях строжайшей секретности и нашей полной свободы действий и решений. В конце концов, мы все равно собирались действовать в стратегических интересах России, безо всякой патетики. Помнится, тамплиеры достигли революционных вершин в делах и искусствах, но их ошибкой стало то, что они действовали только в своих интересах.

— Так и обстановка тогда была другой.

— Если бы тамплиеры ввели короля в круговорот дел, он бы не стал резать курицу, несущую золотые яйца. Мы должны учесть их опыт. Дело с нашими путешествиями все время развивается и приобретает новые стороны. И я думаю, что уже пришло время выйти на связь с властями.

— Хорошо, я сразу же после нашего разговора свяжусь с Москвой. — Кивнул Антон Игнатович. — А о чем вы хотели еще поговорить?

В ответ я рассказала команде и наставнику об утреннем кошмарном путешествии по "хемулевскому" городку. Парни в шоке приоткрыли рты и вытаращились, словно у меня вдруг появился хвост или вторая голова. Полковник мрачно пыхтел трубкой.

— В общем, подхватила сундук и сбежала домой, — подвела я грустный итог.

— Да-а... — протянул Полковник, — ситуация...

— Теперь вы понимаете, почему мы с Мечтой согласны известить власти? — Добавил свое веское слово Александр. — Если Ведущие по Путям так серьезно напрягают Мечту с тренировками, дело и в самом деле уже выходит за рамки частного кладоискательства. В Технологическом институте вовсю изучают наши находки, биологи в Университете потрошат волкодлаков и разводят морские кочанчики. Это уже другой уровень. Братство претендует на большее, чем профессиональный клуб по интересам? Ну, так давайте этому соответствовать!

— Как ты? — Полковник участливо придвинулся поближе к нам.

— В начале была истерика, — честно призналась. — Теперь уже полегче. Оказывается, когда трясешься в седле на прибавленной рыси, лишние мысли не могут удержаться за извилины и выпадают.

— Я договорюсь с психологами о помощи. Поверь, тебе это необходимо! Уж я-то знаю...

— Хорошо, спасибо, Антон Игнатович.

4 ...бря, Лондон, Великобритания...

Генри Форд вылез из такси и вошел в неприметное здание на одной из небольших Лондонских улочек. Не Бейкер-стрит, конечно, но все же близко. Переговоры с русскими провалились с самого начала. Эти упрямцы слишком правильно защищались, не подкопаешься. В самом деле, что можно им предъявить? Голые слова очевидцев? Добро бы само происшествие было бы "нормальным". Например, растрата, преступление или финансовая махинация. Но тут, в свете обнаружения фантастически передовой технологии! Ни один журналист ему не поверит. А что говорить о правительстве?! Сейчас ему был нужен совет одного специалиста, участвовавшего в организации прикрытия секретных проектов с помощью летающих тарелок.

Дверь открыл представительный мужчина, довольно седой, с подтянутой, хотя и крупной фигурой.

— Чем могу служить? — поинтересовался он, окидывая Генри взглядом.

Форд невольно поежился под ледяными серыми глазами спеца.

— Джонс Мертинс?

Чуть заметный кивок.

— Я звонил вам вчера. Мы договорились о встрече. Помните, "синий лед"?

— А, точно! Проходите.

Усевшись в гостиной, Форд заинтересовано обвел взглядом типичный английский интерьер и поинтересовался:

— Итак, мистер Мертинс, какие у вас есть идеи по поводу обрисованной мной вчера ситуации?

— Непривычная ситуация, скажу сразу. Я прятал испытания стелсов, прикрываясь летающими тарелками, но тут... скажем так. Если по новостям покажут что-то подобное, то аудитория ожидаемо разделится примерно на два лагеря. Первый — это скептики, которые начнут вспоминать Голливуд и спецэффекты, даже если вы предоставите официальные результаты экспертизы на гербовых бланках. Второй — это те, кто поверят сразу и безоговорочно. И еще, вполне возможно появится небольшая группа зрителей, которые займут нейтральную позицию, не спеша ни опровергать, ни верить увиденному. Понимаете, о чем я?

Форд кивнул: в принципе, все это он и сам знал.

— В вашем случае, есть еще один фактор — как поведут себя русские. Сейчас они заняли твердую позицию отказа от факта. Это очень сильный ход. Даже если вы снимете на пленку конкретных людей, занимающихся перетаскиванием чего-нибудь из другого мира и подсунете им под нос микрофон, они скажут, что это не они, а загримированные актеры и подадут на вас в суд. И, кстати, его выиграют, учтите.

— Какие у вас есть идеи?

— Мало снять тех, кто занимается этим. Вы должны снять интервью в прямом эфире с места событий. Грубо говоря, журналисты должны прорваться в это место и под прицелом камер вмешаться в процесс. И все это в прямом эфире на всю планету! Помните, как выявили отсутствие золота в подвалах Уолл-Стрит? Вот, все точно также.

— Вы считаете, что это сработает?

Агент пожал плечами:

— Другого пути я не вижу. А занимаюсь я подобными историями всю жизнь.

— Это будет сложно...

— А я и не говорил, что это будет легко. Когда допрашивали тех журналистов, выяснилось, что они готовили операцию почти год!

— У нас нет столько времени!

— Извините, сэр, но это не мои проблемы. Просто вспомните, что у вас намного больше возможностей, чем у тех журналистов. А они смогли!

...утро, Санкт-Петербург, район Белой дачи...

Утром после завтрака я занялась добытым в хемулевском городке сундучком: надо же понять, ради чего я убила четверых! Тяжелый угловатый ящичек из темного дерева был набит пачками сшитых листков. Одни из них были очень ветхими, обтрепанными по краям, другие — поновее. Меня интересовала пачка, самая старая на вид, но при этом не слишком обтрепанная. В качестве дополнительной приметы, на десятой странице должен был быть изображен лев. Этим львом я и занялась, поскольку остальные приметы больно субъективны.

Методично отсчитывая десятую страницу в каждой пачке, бегло просматривала остальные. В основном это были перечни, официальные письма и расписки. Правильно я так сделала, так как в трех из них львы были на рисованы соответственно, на второй, пятой и одиннадцатой страницах, а на десятой лев был аж в трех пачках. Да... кажется, заставив меня искать нужные бумаги непосредственно в архиве, Ведущие подставляли меня под дополнительный удар.

Рассмотрев три вероятных кандидата на звание искомой вещи, я вздохнула и заплела артефакт-переводчик. Первая пачка бумаг оказалась комплектом княжеских дипломатических нот с соседними государствами. Вторая — банальным списком обстановки в одном из дворцов. Третья — личной перепиской князя с кем-то из друзей. Я опустилась в кресло и задумалась. Теоретически, в каждой из пачек могло оказаться что-нибудь важное. Теоретически, остальные пачки тоже могли дать новые сведения для путешествий по другим мирам.

Мои размышления прервал городской телефон.

— Ало, слушаю.

— Доброе утро, дом Дивногорских? — мужской голос. Кажется, знакомый.

— Правильно.

— А вы — жена Александра Дивногорского, правильно? Мечта, если не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь. — Я нахмурилась.

— Я бы хотел поговорить с вами о вашем муже...

— Извините, но кто вы такой, чтобы я с вами обсуждала моего мужа?

— О, прошу прощения. Меня зовут Леонид Дивногорский, я дядя вашего мужа.

Ага, понятно. Раз Саша их послал, решили надавить на меня? Ну-ну... послать, что ли?

— Мечта, Саша немного на нас обижен, и я в чем-то его понимаю...

— Немного обижен? Вы серьезно?! Да как у вас рука поднимается сюда звонить?!

— Понимаете...

— Нет, не понимаю! — меня, кажется прорвало. — Я не понимаю, как можно оставить родную кровь на произвол судьбы, как можно бросить ребенка в самый страшный для него момент? Выкинуть, словно порванный башмак? Совершенно не думать о том, как он там, жив ли, здоров? И я не понимаю, как можно предъявлять претензии к человеку, которого ты сам же и предал.

— Позвольте, я постараюсь объяснить...

— Что?! Что вам, таким благополучным, незаменимым, важным не нужен был растерянный пятилетний мальчик, только что потерявший свою семью? А сейчас, когда мальчик вырос и стал обеспеченным человеком со связями, вы о нем вдруг соизволили вспомнить?!

— Но вы...

— Что я?! Я тоже когда-то была ребенком. Но у меня, к счастью, с родителями все в порядке. У меня есть и семья, и сестра, куча родственников. В моей семье никогда не бросают своих, ни в беде, ни в радости. Когда отцу разбили машину, родственники все вместе помогали нам. Когда я загремела в больницу с очень серьезным диагнозом, мои бабушки и тетки сидели надо мной наравне с мамой. В моей семье все важные дела делаются вместе. И я вас не понимаю, да и наверняка никогда не пойму! А теперь, говорю в первый и последний раз: забудьте номер этого телефона и вообще то, что Александр Дивногорский ходит по земле. Нет у вас племянника!! Его не стало тридцать лет назад, когда погибли его родители, а вы написали официальный отказ. Все, прощайте!!!

И бросила трубку. Тяжело дыша, забегала кругами по кухне. Так меня и застал Саша, привезший мою маму в качестве моральной поддержки:

— А чего это ты пыхтишь, как сердитый ежик? Что случилось, Мечтуля?

В ответ я рассказала о звонке из Москвы. Мама всплеснула руками:

— Вот бессовестные! Им повезло, что они на меня не напоролись.

— А что бы ты им сказала? Мамуль, ты слишком интеллигентная, чтобы ругаться, — я обняла маму и поцеловала в щечку.

Потом обняла мужа.

— Мы сейчас едем к психологу, а потом на тренировки. Вы же присмотрите за домом, Лариса Тимофеевна.

— Мам, я тут мясо замариновала, — я поторопилась наверх, переодеться, — поставишь в духовку? А в холодильнике стоит суп и второе.

— Конечно, запеку, не волнуйся, солнышко!

Мы вышли на улицу и направились к машине. Пока Саша прогревал мотор, открыла ворота и остановилась, засмотревшись в небо. Еще ясное утром, сейчас оно потемнело и заволоклось тяжелыми тучами. На пушистый рукав курточки от "Marussya" легли первые снежинки.

— Саша, смотри! — я продемонстрировала зимних красавиц.

— Зима наконец-то решила начаться, — с пониманием кивнул Саша, — давно пора.

...Лондон, аэропорт Хитроу...

Генри Форд стоял на взлетной полосе возле своего самолета и, чуть-чуть нервничая, поджидал помощника. Тот должен был собрать кое-какую информацию, прежде чем они вдвоем собирались улететь в Москву. Хотели махнуть сразу в Петербург, но выяснилось, что над северной столицей России начался сильный снегопад и все аэропорты закрылись.

— Сэр, все готово! — к нему подбежал помощник, — я успел в последнюю минуту.

— Они согласились?

— Еще бы им не согласиться! Такое раз в жизни бывает.

— Ты слышал? В России пошел снег.

— Увы, это северная страна. Там такое нормально.

Они поднялись по трапу и поспешили занять свои места. Понизив голос, помощник продолжил свою мысль:

— На СиЭнЭн ушлые ребята. Им нужен рейтинг, а в последнее время ничего такого не происходит. Тут может быть только одно препятствие: я проштудировал Интернет и выяснил, что с началом зимы та самая организация объявляет отпуск.

— Черт. Это плохо.

— С другой стороны, первый снег всегда тает. Может, нам удастся напоследок что-то предпринять? В любом случае, ребята уже согласились посидеть в засаде сколько надо, без ограничения времени.

— Они подписали контракт?

— А как же иначе?

— Хорошо, молодец.

5 ...бря

Утром я проснулась почти радостной. Потянулась, повалялась под боком у Саши. Сезон закончился. Наконец-то! Сегодня мы поедем на конюшню, а потом — на тренировку в клуб. И так — до весны! Хорошо-то как! А пока можно похулиганить...

Повернулась на бок и осторожно просунула руку под одеяло, чуть касаясь Сашиной груди. Ага... проснулся... мммм....

...тем же утром в Комиссии Магии...

— Нас послали подальше, — рычал Геспер, шагая туда-сюда по своему кабинету, — да еще и умудрились расширить свою территорию на два с половиной гектара! Теперь Исток находится почти посередине полигона!

— Не волнуйтесь, магистр Геспер, — Ренат и Коршун сидели и невозмутимо наблюдали за начальством.

— Почему нас не уважают?! Почему какие-то там кладоискатели получают все по первому требованию, а об нас вытирают ноги?!

— Братство появилось еще до начала развала Союза, и все эти годы планомерно развивалось и занимало свою нишу. Мы же создали Комиссию меньше года назад. Чего вы хотите? Всего и сразу? Так это только в книжках бывает!

— Магистр Геспер, я все понимаю, — Коршун попытался успокоить начальство, — но лучшее, что мы можем сделать, это отступить и найти другой способ добраться до Истока.