Все члены труппы столпились вокруг меня, неподвижно лежащей посредине манежа. Ни крови, ни вывернутых конечностей — ничего. Только застывшая полуулыбка на лице и рассыпавшиеся ореолом вокруг головы тёмно-русые волосы. Я рванулась, и все услышали отчётливый треск ломающихся костей. Я как-то скукожилась, сжалась и вновь закричала, но резко, коротко, почти что на доли секунды.

Парни и девушки, мои ровесники и те, кто был постарше, сразу стали запечатлевать всё на видео и фотографировать. Кое-кто из труппы догадался позвонить в "Скорую", директор рвал на себе волосы. Буквально через полчаса весь Интернет гремел новостью — одиннадцатилетняя девочка сорвалась с троса и разбилась.

Вот только через тридцать пять минут я встала с манежа, отряхнулась и выпрямилась, будто ничего со мной не случилось. И никто и никогда не узнает, что творилось у меня внутри — какую боль я испытывала. Хотя, нет, не я. Третья сущность. Та, которая до сих пор прячет лицо и не хочет выходить на свет...

Я очнулась. В глаза светило яркое весеннее солнце. На плече лежала чья-то рука.

— Хватит вспоминать, подружка. — Откуда Полина знает? Ах, да что я спрашиваю. Хранители много чего знают. — Давай-ка лучше займёмся твоей бабкой и проклятием, ага?

Она вывалила прямо на клавиши пианино кучу разных книг. Древних, скажу я вам.

Раздалась противная какофония звуков — сразу тринадцать клавиш заработали, ноты слились в единую дребезжащую мелодию. Я поспешила отключить питание фортепиано.

— Где ты нашла их? — Я ошарашенно разглядывала талмуды.

— В старой имперской библиотеке, — пояснила она, а в ответ на мой непонимающий взгляд добавила: — Подумаешь, пришлось немного просить Лихостенье о перемотке в прошлое. Мне повезло, что меня никто не заметил.

— Поля, старая библиотека Стихии была уничтожена...

— Четыреста двадцать три года назад, я в курсе. Я говорю — просила пространство о перемещении во времени. Я Хранительница Реальной Стены Лихостенья, такие просьбы у меня в порядке вещей.

Я взяла первый талмуд. Кожаный переплёт, золотое тиснение на обложке, герб семьи Стихийус и фраза на латинском — блондинка не врёт, это действительно книги из прошлого.

— "Время ведьм", — прочитала я название. — Прямо как фильм.

— На самом деле никакое это не "Время ведьм". — Подруга пожала плечами, поставила стул рядом с моим и деловито материализовала из воздуха длинное орлиное перо. Эх, хорошо, когда на тебя Тяга Земная не действует. — Я проверила то, что там написано, и сейчас с уверенностью в сто процентов могу утверждать — это "Maleus Maleficarum" Генриха Крамера. Как он попал в библиотеку стихийцев, понятия не имею, даже не спрашивай.

Поясню: "Maleus Maleficarum" или "Молот Ведьм" — это древний трактат по демонологии и ведовству, написанный Генрихом Крамером (Генрикусом Инститором по-латински) в 1486 году от Рождества Христова. Генрих был доминиканским инквизитором и католическим приором. Вторым автором этого несомненно очень полезного документа являлся Якоб Шпренгер, о котором я мало что слышала. То, что такой трактат нашёлся в библиотеке Империи Стихий почти четыре с половиной века назад говорит о том, что на территории самой известной страны жили незаконные в то время ведьмаки — охотники за ведьмами.

— Интересно, — пробормотала я, полностью ушедшая в свои мысли.

— Не то слово. Знаешь, какие мысли меня посетили?

Я взглянула в глаза подруги.

— Я подумала о том же. Но за кем они охотились?

Выражение лица Польки походило на лицо Юджина из мультика "Рапунцель и запутанная история" — такое же беспомощное и просящее простить и отпустить.

— Я бы хотела переговорить с твоим наставником, Рю-Тецуо, — через несколько секунд соизволила выдать она. — Мне кажется, он в курсе все дел, которые происходили в вашей семье.

Я выгнула брови, насмехаясь. А сама-то!

— Лиз, я знаю только то, что мне рассказывала твоя мать. Но и она, поверь, много о чём не в курсе. Давай лучше вернёмся к теме.

— Давай. Что тебе известно о моей бабке?

— То же, что и тебе. Первоначало в теогонии, первомагия. Создала мифическое пространство с помощью твоей души, что поместила в тебя — неизвестно. Возможно является Смертью — её несколько раз видели на местах решающих сражений всех стран. Известно, что именно она прокляла Брунгильду-валькирию, чтобы та выбросила копьё...

Я подпрыгнула и, вскинув руку, остановила поток информации.

— Прокляла? Ты сказала — прокляла?

— Да, а что?

Вскочила и в нетерпении забегала по комнате. Не может быть! Нет!

Я выхватила ещё одну книгу "Мифология древних стран" из рук подруги, бегом пролистала её. Мне повезло — на двести сорок восьмой странице я наткнулась на нужное мне предложение: "Боги Греции могут проклясть только своих родственников".

— Смотри, — я указала на это предложение Лаврентьевой, — Брунгильда была моей родственницей. Именно поэтому Мгла прокляла её, а я смогла взять в руки копьё валькирии. Я не была уверена в своей догадке, но ты притащила действительно нужные документы, подружка. Теперь я точно знаю — бабуля хотела создать пространство намного раньше, ещё тогда, когда у неё появилась первая внучка, валькирия. Но у бабушки что-то пошло не так, она ошиблась в одном-единственном пункте своего плана. Но где?

Поля по началу моей тирады выглядела так, будто её сковородкой ударили. Но сейчас она резко изменилась в лице:

— Я знаю, где. Валькирии не имеют крыльев, Лиза, у них лишь шлемы крылатые. Но и у тебя крыльев нет, так что я в отчаянии.

— Кр-рылья у неё есть, — неожиданно произнёс басовитый мурчащий голос у нас за спинами. Мы одновременно обернулись и разом взглянули на привалившегося к дверному косяку фамильяра. Сложив на груди лапки, он с таким видом посматривал на нас, будто мы невесть бог откуда свалились.

— Шур, ты с чего взял эту новость?

— С неба, конечно, о Хр-ранительница, мур. — Кот Учёный поклонился Полине, та зарделась. — Повер-рнись-ка ко мне спиной, Илзиэль, сейчас вы всё узнаете.

Я поспешила послушаться. Он же, пока мы пытались его остановить и расспросить об "этом", прыгнул на мою спину и со всей силы полоснул ту по лопаткам. Боли я совсем не почувствовала — наоборот, будто бы что-то наконец нашло выход из моего тела. Лампочка мигнула и потухла, все вещи в доме заходили ходуном, а прямо из воздуха за покалеченной спиной материализовались два белых крыла.

— Я не так давно начинал р-рассказывать тебе сию тайну, однако, ты всегда сбегала от меня. А мне никак не хватало р-решимости р-рассказать всё от начала и до конца — наивно полагал, что так и надо.

Он перевёл взгляд на Лаврентьеву:

— Я знаю, как попасть за Пр-редел, тем более, что пер-реход у нас под р-руками. Но я не смогу активир-ровать пор-ртал без Книги Р-рун, она пр-ропала. Вы поможете мне, мисс?

Хранительница хитро улыбнулась и развела руки в стороны:

— Какие проблемы, милорд? Мне требуется только Ваше разрешение, как самого старшего в этом доме.

Фамильяр кивнул. Я поняла, что под моим носом творится что-то интересное, но что, я понятия не имела. Полина же твёрдым шагом пересекла комнату и направилась к входу на чердак. Шурик принялся объяснять мне, в чём состоит их задумка:

— Сейчас она пр-роникнет чер-рез пр-ростр-ранство в пр-рошлое и забер-рет Книгу с чер-рдака — оттуда, где я и нашёл её двенадцать лет назад. Вот только, боюсь, с этого момента она будет пр-ринадлежать уже ей, твоя подр-руга такое сокр-ровище не выпустит из р-рук ни на минуту, мур.

Появилась подружка, вся в пыли и паутине. В руках она держала тонюсенькую книженцию, на обложке которой сверкали древнегерманские руны.

— Ты прав, Шур, я не выпущу её. — Она кивнула и протянула книжку Коту Учёному. — Вот только я не знаю рун, а значит, пока их не выучу и близко не подойду к артефакту.

— Ты не одна такая, — доверительно шепнула я ей. — Я тоже руны не учила.

Кот Учёный грозно взглянул на нас, прокашлялся и, одним прыжком подлетев к большому зеркалу, начал выводить на глади зерцала когтем знаки. Как только он заканчивал тот или иной знак, тот начинал светится синеватым лунным цветом.

— Пр-рошу, мисс, мур. — он улыбнулся и приглашающе махнул рукой в образовавшийся проход. — Магический мир-р ждёт вас.

Мы с Полиной переглянулись, взялись за руки и разом погрузили руки в ставшую жидкой гладь зеркала. Шурик, поцокав языком, толкнул нас. Проваливаясь на ту сторону, последним, что я увидела, были исчезнувшие крылья и кот, шустро строчивший записку кому-то.

В очень известных фэнтезийных романах очень любят писать что-то такого типа: "живот скрутило", "перед глазами пронёсся белый свет", "сознание уплыло" и так далее. Нагло врут, скажу я вам! Ничего такого со мной не случилось! Я и моргнуть-то не успела, как уже сидела на своей... полюбившей приключения... на травке. В нос нагло лез маленький бутон растущей рядом бело-жёлтой розы. И на этот раз я прекрасно знала, что перенеслась я не сознанием, а полностью — духом и телом. Сопливо как-то.

Полина рядом со мной недоумённо оглядывалась в поисках чего-то. Шурка, успевший прыгнуть в портал в самый последний момент, обошёл меня и подругу вокруг.

— Слава богам, телами не поменялись, мур!

В ответ я скорчила фамильяру рожицу. И только после этого заметила, где мы находимся.

— Ребят, — севшим голосом шепнула я, — мы, похоже, у Университета Магических Искусств приземлились.

И — действительно! — посмотрев вокруг мы увидели волшебный лес — чёрные деревья, покрытые сине-фиолетовой листвой. Из леса доносилось пение птиц, крики животных и рычание ещё кого-то. А за нашими спинами нашёлся огромные белый замок с витражами и тремя золотыми куполами.

— И всё-таки мы с тобой удачливые, подружка. — Полина громко сглотнула. — Только мы с тобой могли при перемещении попасть сюда.

Мы поднялись, кряхтя, отряхнули одежду от земли и травинок и направились к дверям Университета. Кот Учёный будто ждал этого момента и с разбега запрыгнул мне на плечи, сразу улёгшись там и прикрыв глаза.

— Шур?

— М?

— Кому ты писал записку?

Фамильяр вздохнул, нежась на припекавшем солнышке. Он тихо и довольно урчал.

— Твоей матери. Она забер-рет книги и пер-рейдет чер-рез пр-редел в Р-раластр-рдар-ргиэванту.

Что за привычка тянуть звук [р]?

Я споткнулась:

— Куда?

— В столицу Импер-рии, неуч, мур. Как хор-рошо, что мы попали в Универ-рситет, хоть подучишься немного.

— Чему я могу научиться в просто учебном заведении, когда была в подчинении у самого Главного Настоятеля Храма богини Аматэрасу?

Кот взглянул на меня своими невозможно зелёными глазами и с уверенностью сказал:

— Не зазнаваться. — И через пару минут, разомлев на пригревавшем солнышке, фырчал, аки заправская лиса: — Фр-фр-фр.

Хранительница тем временем давным-давно стучала в ворота учебного заведения.

— Я сейчас разнесу к чертям собачьим эти ворота, — прошипела она и с удвоенной силой закричала: — Откройте! Живо, кому говорю!

Ей в ответ донеслось хихикающее:

— Неизвестным приказано не открывать.

— Ах ты... — разгневанно зашипела Поля. Её глаза опасно сверкнули, а волосы стали подниматься в воздух, как у Медузы Горгоны.

Я поднесла руку к её губам, останавливая поток грязных слов.

— Мы к вашему директору, — произнесла я, но и мне отказали открыть. Тогда я переглянулись с Котом Учёным и чётко произнесла: — Это насчёт мастера Тецуо.

За деревянными воротами тут же перестали хихикать, а ответил мне совсем иной голос — взрослый и подозрительно знакомый:

— Проходи...те.

Ворота распахнулись, а я с широко раскрытыми глазами и ртом смотрела на...

— Ах ты сволочь! — кинулась я на своего одноклассника Алекса Лаврентьева с кулаками. — Так ты тоже маг? Почему я всегда узнаю обо всём последней? Мог хотя бы записку черкнуть или, как сестра, заявиться домой и ляпнуть, но нет же — надо было исподтишка, чтобы я совсем из ума выжила! Ненавижу, предатель! Боги, только подумать, оба моих лучших друга — маги! Одна — Хранительница, второй — в лучшем магическом учебном заведении учится! Да я тут совсем со своей родословной ни к месту!

Брат-близнец Полинки громко расхохотался, запрокидывая голову.

— Ррр!

— Эй, Лизка, хватит! — наконец отсмеялся он и попытался успокоить злую меня. К слову, на моей стороне был Шура — он тоже шипел на Лаврентьева и пытался достать его лапой. — Ка-акой фамильяр! Слушай, дай мне поиграться с ним, а, ведьма? — Подмигнул. — Давно мечтал о чёрном котике.

Я фыркнула и отвернулась от одноклассника.

— Да что же это за дни-то такие? — взвыла я в небо. — То узнаю, что собственная бабка предала, то этого встречаю! Боги, за что?

Полина насмешливо выгнула бровь и сложила руки на груди.

— А, так вот кто этот загадочный неизвестный, который мне письма с Университета слал! — приторно-елейно протянула она. Я знала этот тон — кто-то сейчас начинает мстить за содеянное. — Я, главное, всё думаю — кто осмелился меня так разгневать странными зашифрованными почеркушками, а это, оказывается, ты. Давно не виделись. Здравствуй, Сашка.

Что-о? Полинка тоже не знала о способностях своего родного брата?

— О боги, — выдохнула я и провалилась в темноту.

Глава седьмая.

И этот корабль называется Старость. Никто особенно не торопится

в плаванье на нём, но каюты всегда полны.

Стивен Кинг.

Мой личный ирбис мчится по окраинам моего видения. Я бегу рядом с ним, чувствуя, как из меня начинает выходить ещё одно тотемное существо.

Слева от меня материализуется моя вторая сущность — искристо-белый китайский водяной дракон-левиафан. Фыркая и тряся усатой головой, она насмешливо поглядывает на меня и подгоняет вперёд вместе с барсом. Я же бегу между ними по снегу, освещаемая лунным светом, и радуюсь, что скоро — совсем скоро — я смогу сделать свой собственный выбор, убить Мглу или стать падшей. Воплотить проклятие в жизнь.

"Почему у меня настолько точное ощущение, что ты пойдёшь посерединке?" — вопрошает кошка, задумчиво поднимая глаза к звёздному небу.

— У тебя очень нестандартное мышление, — выдыхаю я, перепрыгивая через высоченный сугроб. Как же классно, когда дыхания хватает не то что на бег — на всё.

"Я тоже так считаю. Слишком всё предсказуемо"

— Ты-то помолчи, Дракоша. — Я фыркаю.

"Ой-ой-ой! Напугала! — Левиафан шевелит усами на манер симпатичного большого тараканчика. — Ты, кстати, будешь путешествовать по остальным Девяти Мирам? Ведь когда-то хотела"

— Мало сказать — хотела. Я горела желанием! И не перестаю. Только чуть позже.

"Когда?" — Ирбис разворачивается спиной ко мне и бежит спиной вперёд. Я вспоминаю имена своих сущностей.

— Аккуратнее, Ирма! — кричим мы одновременно с Адел.

Как по заказу, Ирма садится пятой точкой в сугроб, который естественно не замечает. Мы с Дракошей валимся в снег, захлёбываясь им.