Старинная книга на латыни лежала на его столе, уже раскрытая на нужной странице. Ещё раз для верности перечитав указания, Клод порылся в своих запасах и извлёк на свет несколько склянок с какими-то порошками. Из каждой он взял некоторое количество содержимого, дотошно отмеряя его с помощью весов с гирьками, а затем смешал всё в большой стеклянной ёмкости и развёл водой. Порошки не растворились до конца, образовав зловещую на вид чёрную жидкость с белёсым осадком.

Тщательно размешав смесь, Клод перелил её железную чашу и поставил на заранее зажжённый очаг, продолжая помешивать. На его обычно бесстрастном лице в эту минуту отражалось страшное волнение.

Состав постепенно густел, пока наконец перемешивать его не стало трудно. Фролло отложил специальный пестик и стал просто наблюдать. Внезапно всё вспыхнуло зеленоватым от соединений меди пламенем, и лицо архидьякона озарилось радостным предвкушением.

— Всё идет как надо, — подбодрил он себя, ещё раз заглянув в уже почти выученную наизусть книгу. — Когда догорит, будет золото.

Состав горел недолго. Когда пламя погасло, Фролло снял чашу с огня и осторожно заглянул внутрь. На самом дне слегка поблёскивал бесформенный угольно-чёрный комок и немного медных крупинок.

— Блестит. Но не золото, — упавшим голосом прошептал Клод, отказываясь верить, что и этот опыт окончился провалом. — Может, надо промыть?

Он осторожно переложил результат своих трудов в стеклянный сосуд, намешал из своих препаратов специальный очищающий состав и залил туда же. Медь осела, а чёрная масса раскололась и в виде порошка всплыла на поверхность.

— Чёрт, это уже никуда не годится!

Фролло в ярости выплеснул жидкость в окно (хотя выбрасывать медь всё же не стал) и обессиленно рухнул на стул.

— И опять ничего не получилось! Господи, ну что, что я делаю не так?!

И он снова принялся терзать несчастную книгу, словно надеясь выпытать у неё ответ. Но книга больше ничего не могла ему подсказать, и Фролло всё больше погружался в отчаяние. Настроение, ещё недавно приподнятое, было безнадёжно испорчено.

* * *

Жеан и это погожее утро снова провёл в своей каморке. Работать сегодня в кабак он не пошёл — страх перед встречей с Клодом начисто отбил у него желание вообще выходить на улицу. Но из-за этого завтракать ему пришлось чудом завалявшейся в его логове горбушкой чёрствого хлеба. Больше никакой еды не было, не говоря уж о вине, и это был самый действенный аргумент в пользу того, что к брату всё же надо пойти.

Он оделся как можно аккуратнее и пригладил волосы, стараясь хоть немного походить на примерного студента, которым его хотел видеть брат. Но в висящем на стене осколке зеркала по-прежнему отражался плут и неудачник — Жеан с огорчением заметил, как побледнело его некогда румяное лицо, как заострились черты. Вообще вид у него был такой помятый, будто он проспал всю ночь на голой земле, как иногда после очередной попойки, а под глазами залегли тени. Теперь он точно получит лишнюю порцию наставлений от братца! Жеан показал язык своему отражению и нехотя побрёл в собор. Остаток своих сбережений он взял с собой, решив после зайти в кабак, чем бы разговор ни закончился. Если Клод даст денег — пойдёт отмечать, если нет — заливать горе дешёвым вином.

Уже на площади он случайно столкнулся с Фебом. Тот быстрым шагом удалялся от дома своей невесты, бормоча под нос самые изощрённые ругательства. У обычно самодовольного офицера был настолько кислый вид, что даже у эгоиста Жеана на мгновение мелькнула мысль предложить ему помощь.

— Здравствуй, капитан... — начал было Жеан.

— Мне не до тебя, иди куда шёл! — злобно прошипел Феб, едва взглянув в его сторону.

— Нуу, дружище, это совсем не по-товарищески! Если ты поссорился со своей наречённой, это ещё не повод на остальных кидаться, — весело укорил его Жеан. Судить о чужих проблемах было куда легче и приятнее, нежели решать собственные. — Предлагаю развеять скуку и сходить в кабак. Только подожди немного, я забегу к брату за деньгами.

При упоминании о кабаке капитан смягчился:

— Ну хорошо, глоток вина мне сейчас точно не помешает! Беги к своему брату, только быстро.

Капитан остался ждать, а Жеан снова поплёлся к собору.

Подъём по лестнице в этот раз показался ему особенно утомительным. Добравшись до входа в келью, он остановился, чтобы отдышаться, и с удивлением заметил, что дверь слегка приоткрыта.

Это было совсем непохоже на Клода — он терпеть не мог, когда его отвлекали, и обычно запирался на ключ. Юноша осторожно подобрался к двери, из-за которой доносился звук торопливых шагов и тихое бормотание, и заглянул в щёлку.

Открывшаяся картина стоила его внимания. Фролло-старший, которого Жеан привык видеть спокойным и сосредоточенным, метался по маленькой комнатке, стискивая в руках какую-то жутко древнюю на вид книгу и бормоча себе под нос — то тише, то громче. Прислушавшись, Жеан различил:

— Хотел бы я знать, почему люди всё ещё не могут найти философский камень! Что в этом сложного? Казалось бы, над решением этой загадки бились многие великие умы, описаны сотни способов... А неудача постигает меня снова и снова.

'Кто о чём, а братец об алхимии' — подумал Жеан и хотел было прервать скучный монолог, но тут Клод перешёл к более интересной теме:

— Слышал я, что есть такие женские имена... Если их произнести во время опыта, то всё получится. Такое имя должно быть красивым и певучим. София, Пенелопа, Эсмераль... О нет, снова! Эта цыганка сведёт меня с ума!

В это время, как по заказу, с площади донеслись звуки бубна. Фролло метнулся к окну и замер, пожирая глазами невидимую Жеану плясунью. Сам юноша тоже застыл, боясь даже пошевелиться. От каменной стены, к которой ему пришлось прижаться, уже заледенел бок, но спектакль того стоил. Подумать только, влюблённый Клод — такого он никогда и не думал увидеть!

Когда звон бубна смолк, архидьякон пробормотал что-то совсем тихо и зашарил по заваленному инструментами столу. Наконец он извлёк из груды алхимического барахла циркуль и написал на стене большими буквами:

'АМАГКН'

Жеан никогда не был примерным студентом, но даже он знал, что это греческое слово означат 'рок, судьба'.

Священник упал на стул, уронив книгу на колени, и замер, прикрыв глаза. Он был так бледен, что со стороны его можно было даже принять за мёртвого.

'Да он не в своём уме!' — решил Жеан. Он даже подумал, не лучше ли прийти в другой раз, но вспомнил о ждущем его внизу Фебе и наконец постучался.

— Войдите! — раздался хриплый усталый голос. Когда юноша, нацепив на лицо самое умоляющее выражение, пробрался в келью, Клод открыл глаза и даже вздрогнул от изумления:

— Это ты, Жеан? Как некстати...

— Ты ждёшь кого-то ещё, братец?

— Это не твоё дело. Зачем ты снова ко мне пришёл? Только не говори, что за деньгами.

Жеан призвал на помощь все свои лицедейские способности.

— Понимаешь, Клод... Я все деньги истратил на учёбу. Мне даже нечего есть...

На лице архидьякона внезапно промелькнула такая ехидная улыбка, что брат даже запнулся. А тот вернул своё обычное бесстрастное выражение лица и заявил:

— Ну что ж, сейчас проверим. Какое последнее сочинение Горация ты прочёл? Что ты можешь процитировать из Аристотеля? А из Сократа?

Жеан замялся.

— Ты тунеядец! — закричал вдруг Клод, страшно сверкая глазами. — Мне давно известно, что тебя отчислили! Я надеялся, что у тебя осталось хоть немного совести, чтобы прийти и покаяться самому. Но я снова жестоко ошибся...

— Отк-куда... Откуда т-ты знаешь? — Голос Жеана дрожал.

— Ты забыл, что ректор колледжа Торши учился со мной на одном курсе? Впрочем, это не так уж важно. Довольно и того, что теперь я знаю, что вместо брата воспитал лжеца и распутника, который целые дни проводит в кабаке! И ты очень ошибаешься, если полагаешь, что тебе снова всё сойдёт с рук.

— Прости меня, братец! Я...

— Ты так ничего и не понял... — тихо вздохнул Клод, и от боли в его голосе пробрало даже занятого собственными страданиями Жеана. — Впрочем, — тут же вернулся он к прежнему тону, — это продлится недолго. Я твёрдо решил заняться твоим воспитанием.

Жеану стало по-настоящему страшно. Если раньше он получал нравоучения Клода раз в пару месяцев и считал, что этого ему вполне хватает, то теперь что же, придётся слушать проповеди каждый день?

— Ещё никому и никогда не удавалось скрыть свои дурные поступки! — Клод, кажется, решил не откладывать дело в долгий ящик. — Тайное всегда становится явным, ложь бывает раскрыта, а преступник несёт наказание. Надеюсь, хотя бы этот урок ты выучишь. И да, денег я тебе больше не дам, ни единого су. Буду сам покупать еду, одежду и книги.

Жеан лихорадочно искал хоть что-то, что могло бы отвлечь брата. На глаза ему попалась надпись, только что сделанная Клодом.

— Скажи, зачем ты пишешь по-гречески? Это вычурно и старомодно. Ведь проще написать на латыни...

— А тебе какое дело? Впрочем, скоро мы сможем подискутировать по этому вопросу. С завтрашнего дня я буду приходить к тебе каждое утро и давать уроки. Если учиться в колледже ты не можешь, я выучу тебя сам.

Жеан понял, что здорово влип.

В это время на лестнице раздались шаги и чьё-то тяжёлое дыхание вперемешку с проклятиями тому, кто строил эту 'чёртову башню'. Клод подпрыгнул, словно ужаленный, и схватил Жеана за рукав:

— Живо спрячься и не мешай мне! Ослушаешься — я выпорю тебя.

Выражение его лица не оставляло сомнений, что именно так он и сделает. Жеан послушно юркнул в щель между громадным сундуком и каменной стеной, но всё же не удержался, чтобы не оставить себе щёлочку для наблюдения.

В келью вошел человек в чёрном одеянии...

========== ГЛАВА 17 Судья и священник ==========

Пока Клод отчитывал Жеана, Эсмеральда, как обычно, выступала на площади. Сегодня день удался на славу. Гренгуар то и дело хвалил Джали за хорошее выполнение фокусов и давал ей угощение. Девушка даже пошутила, что если козочка и дальше будет делать такие успехи, то они истратят на яблоки всё, что зарабатывают.

Впрочем, сегодня цыганка была не очень расположена к веселью. Всякий раз, когда на соборной башне били часы, она вздыхала, вспоминая, что у неё сегодня свидание. А она ещё не придумала, как незаметно улизнуть от чересчур заботливого Гренгуара.

Ей помогла случайность — задумавшись, девушка оступилась в танце и чуть не упала. Пьер тут же оказался рядом:

— Ты не ушиблась?

— Нет, всё в порядке. Хотя... — Она немного прошлась, демонстративно прихрамывая. — Нога немного болит.

— Тогда тебе не следует больше танцевать! — решительно заявил Пьер. — Иди домой, отдохни. Тебя проводить?

— Нет, продолжайте выступать. Я дойду сама.

Эсмеральда ушла, оставив Гренгуара и Джали развлекать публику. Поэт ничего не заподозрил.

Вернувшись в каморку, цыганка, как всегда, сделала ванночку для ног с ароматными травами. Затем хорошенько умыла лицо, нашла в сундуке платье поновее и принялась переплетать волосы. Недавно пробило пять, до свидания с Фебом оставалось всего два часа. Ей хотелось отвлечься, наряжаясь, но в груди всё равно ныло такое-то нехорошее предчувствие.

* * *

Гостем архидьякона оказался королевский прокурор Жак Шармолю. Жеан, прятавшийся за сундуком, его знал — тот был давним знакомым Клода. Кажется, сблизились они именно из-за интереса к алхимии.

— Здравствуйте, мэтр Жак!

— И вам того же, мэтр Клод.

Жак занял второй стул — более удобной мебели в келье Фролло не водилось — и поинтересовался:

— Как у вас идут дела с получением золота?

— Плохо. Получается какая-то чёрная масса, — со вздохом признался Фролло.

— И у меня. То пепел, то твёрдые кусочки вроде камней...

— Очень жаль. А как ваши судейские заботы?

Прокурор мгновенно оживился:

— О, тут всё замечательно! Вот недавно поймали подозреваемого в колдовстве, некоего Марка Сенена. Вроде бы почтенный человек, казначей, а что выяснилось!.. При обыске у него нашли очень интересные предметы. Вот, я вам покажу...

Жак вытащил из мешка, который принёс с собой, огромный лист пергамента и протянул священнику:

— Взгляните, мэтр Клод.

— Что это?

— Пока не знаю, — с важностью ответил прокурор. — Тут какой-то шифр. Может, вам удастся его разгадать?

Фролло впился глазами в пергамент.

— Совсем ничего не понятно, — наконец произнёс он с досадой. — Мне ещё никогда не приходилось видеть такие странные письмена... Оставьте это мне, мэтр Жак, я попробую поискать ключ на досуге. Если, конечно, эта улика не нужна вам в суде.

— Не беспокойтесь, я велел сделать копию. Но это ещё не все сюрпризы, уважаемый мэтр!

Шармолю достал из мешка нечто круглое, похожее на небольшой котелок.

— Это алхимический тигель, честные люди такого дома не держат, — сказал Жак. — Он наверняка варит в нём какие-то зелья.

— Да, весомые доказательства, — подтвердил Клод.

— Уж поверьте мне, он будет арестован.

— Не сомневаюсь. Все колдуны должны понести наказание.

— Кстати, мэтр Клод! Помните, вы жаловались мне на цыганку Эсмеральду, которая пляшет перед собором? Мы вполне можем арестовать и её и провести по этому делу двух колдунов. Так будет даже удобнее...

Фролло внезапно побледнел и даже, как показалось Жеану, испугался:

— Пока не стоит, занимайтесь Марком. У вас же есть все доказательства. А цыганка никуда не денется. Пляски у неё, точно, бесовские, но убить она ещё никого не пыталась.

Жак с ним согласился.

— И у меня к вам ещё одна большая просьба, отец Клод. Вы знаете, что я интересуюсь архитектурой, и мне давно хотелось осмотреть собор, все его закоулки и фрески. Думаю, никто не сможет помочь мне в этом лучше вас.

— Конечно, пойдёмте.

Они удалились. Жеан наконец-то вылез из-за сундука, ругаясь и стряхивая с себя паутину. Он выглянул из-за двери, убедился, что любители алхимии уже ушли, и бегом припустил вниз по лестнице, надеясь, что Феб его всё же дождётся. По пути он чуть не попался на глаза Жаку и Клоду, которые взахлёб обсуждали какую-то древнюю фреску, но вовремя остановился и прокрался мимо них на цыпочках. Только когда его нога ступила на парижскую мостовую, он смог вздохнуть свободно.

Было уже около шести, и Жеан почти не надеялся обнаружить в условленном месте своего приятеля, но, к его радости, Феб стоял там же, где они расстались. Правда, за время отсутствия Жеана он успел вернуться к Флёр и получить от неё новую порцию упрёков, после чего решил, что общество бывшего школяра его устраивает больше, и вернулся на пост буквально за четверть часа до него самого.

— И снова здравствуй, дружище Феб!

Имя 'Феб' достигло ушей архидьякона, который уже показывал Шармолю резьбу перед входом в собор. Фролло тут же попрощался с изумлённым прокурором, пообещав, что они закончат осмотр в следующий раз, и подкрался к болтающим приятелям.

— Достал денег? — спросил капитан. После беседы с невестой его желание выпить только усилилось.